Читать книгу: «Уроки бессмертия», страница 2

– О да! Венс у нас просто чудо! – внезапно вмешалась Лика. – Ему с поразительной легкостью удаются все физические упражнения и акробатические номера. К тому же, Венс быстро учится. С ним приятно иметь дело. Без преувеличения могу сказать, что он краса и гордость нашего балаганчика.

– Да-да, хвалите меня, хвалите! – иронично фыркнул Венс, ничуть не смутившийся от такого обилия комплиментов. Чувство собственного достоинства и самомнение у мальчишки зашкаливали за пределы допустимых норм. – Я правда очень юркий, пролезу везде. Так что, если вам понадобятся мои услуги, ну, к примеру, куда-нибудь пролезть вне очереди или обворовать чужой сад на яблоки, обращайтесь. Вам я не откажу.

Малленгейм опять покосился на своего подозрительного гостя, но тот лишь кивнул ему – жест, понятный только им двоим, – и с легким поклоном удалился, прошмыгнув тонкой тенью между моими героями. Венс попытался за этот короткий миг рассмотреть его лицо, но не успел. Незнакомец оказался быстрее. С тихим скрипом дверь за его спиной захлопнулась.

– Все как всегда? Новых поручений не будет? – задорно поинтересовалась Лика, гибкой кошкой скользнув за спину старика и бойко принимаясь собирать со стола грязную посуду. Незнакомец ничуть не смутил ее, и, похоже, что сразу же после его ухода она о нем позабыла.

Эльмона неожиданная встреча тоже не взволновала. Он уверенно взялся за метлу и зашуршал ею по полу, тихонько затянув какую-то песню про любовь и попеременно подкалывая свою подружку. На долю Венса обычно выпадала готовка ужина, и сегодня он взялся за свою работу с каким-то смутным осадком на душе, оставшимся после ухода незнакомца. Мальчику очень сильно не понравилась заинтересованность того подозрительного типа его персоной. Но он не мог понять, чем это вызвано, поэтому ничего не стал спрашивать у Малленгейма о его госте.

Вскоре пастух ушел выгонять свое стадо, попросив ребят собрать для него листья дикой малины, когда те поедут в лес, и Венс все-таки решил поделиться своими опасениями с друзьями. Они как раз были заняты выяснением отношений.

– Ты неправильно моешь посуду. Надо вымыть тарелку, вытереть, отложить. Вымыть, вытереть, отложить… А ты стопку моешь, потом стопку вытираешь. Вон сколько воды натекло!

– Отстань! Так экономится время. Ты, кстати, тоже неправильно подметаешь. Надо мести от себя, а ты к себе. Никто так не делает.

– Ничего ты не понимаешь! Грести к себе надо все, что можно, чем бы это ни являлось. В хозяйстве все пригодится.

– Даже мусор?

– Даже мусор можно к чему-нибудь приспособить. Да-да, и ты зря смеешься! Умные люди делают на этом большие деньги.

– Вряд ли ты можешь отнести себя к их числу!

– Лика! – укоряюще взглянул на нее Эльмон, но девчонка лишь заливисто расхохоталась. Тогда юноша тихонько подкрался к ней сзади и нежно обхватил за талию. Лика вздрогнула от неожиданности и разбила тарелку. Весело фыркнув, она прильнула к своему другу и, мечтательно закатывая глаза, пробормотала:

– Моне, видишь, что ты наделал?

– Не волнуйся, милая, я уберу…

– Вас ничего не настораживает? – нашел время, чтобы вмешаться, Венс. Моне и Лика укоряюще посмотрели в его сторону, но, насколько они могли судить по задумчивому и хмурому лицу их друга, он прервал их не специально. – У меня такое чувство, что за нами следят.

– Глупости! – уверенно сказал Эльмон, тем не менее, убирая руки и возвращаясь к отставленной в сторону метле. – Ты же видишь, здесь никого, кроме нас нет. Да и кому это надо?

– Не знаю, – Венс попробовал варившийся у него в котелке бульон, посолил еще немного, затем продолжил говорить: – Тот тип, что только что был в гостях у Малленгейма, не показался вам странным?

– Только тем, что прятал свое лицо под капюшоном. Кто в наше время этого не делает? – Эльмон, подметая, как раз приблизился к Лике, и они обменялись легкими привычными улыбками. – Может быть, он просто хотел остаться неузнанным.

– Лицо прячут те, у кого не чиста совесть. Иначе зачем им это?

– Ну не чиста она у него и что с того? – передернула плечиками Лика. – Нас-то это никоим образом не касается. Венс, да что с тобой? С чего ты вдруг задергался?

– Он мне не понравился. Он интересовался мной. Меня это беспокоит.

– Может, он просто хочет предложить тебе выгодную работу? – предположила девчонка.

– Убить кого-нибудь ночью в подворотне?!

– А ты бы отказался?

Лика и Моне весело рассмеялись, Венс с горькой усмешкой отвернулся. «Может быть, и согласился бы», – неожиданно подумалось ему, но он, сам ужаснувшись своим мыслям, поспешил поскорее прогнать их. Сзади к нему подошла Лика и, ласково обняв за узенькие хрупкие плечи, уткнулась носом в плечо.

– Прости нас, – покаялась она. – Мы с Моне всего лишь шутили. Не обижайся.

– Нет, ничего. Может, у меня и вправду разыгралось воображение, – Венс охотно простил ее.

Девчонка чмокнула его в щеку и вернулась к мытью посуды.

* * *

Ночь встретила троих друзей холодным ветром в лицо, от которого познабливало, тысячей шелестящих и шуршащих звуков, стрекотом в траве и тихими напевами в вышине, в самых кронах зеленых деревьев. Небо выпустило на середину сцены красавицу-луну, круглую, бело-золотую, при взгляде на которую создавалось ощущение, что она довольно улыбается. Мелкие серебристые звездочки горохом рассыпались по небосклону, и ночь казалась светлой и ясной, как сам день.

Три всадника мчались по тихому лесу. За их спинами столбом вставала пыль и беспокойно шевелились потревоженные ветки деревьев. Лика и Моне ехали почти рядом, переплетя руки, а другими, свободными, удерживая поводья своих лошадей. Венс намного отставал от них. Ближе к полуночи он стал еще более рассеянным и хмурым. Его душа была не на месте, чувство того, что за ним кто-то следит, только усиливалось. Венсу очень хотелось куда-нибудь спрятаться от этих вездесущих невидимых глаз, а еще лучше – вернуться в балаганчик, но он не мог оставить друзей, да и страшно ему было остаться одному. Поэтому Венс держал все свои мучения в себе, утешаясь тем, что все это всего лишь предрассудки.

Проезжая по небольшой полянке, усаженной то тут, то там, мшистыми пеньками, мальчик заметил еще не облетевшую, несмотря на позднюю осень, дикую малину и вспомнил о просьбе пастуха. Крикнув своим, чтобы подождали, он увел коня с тропинки. Прекратив бешеную скачку, Моне и Лика подъехали к нему, и все вместе они приблизились к малиннику. Спрыгнув на землю, мальчишка протянул было руку к почерневшей от холодов ветке, как вдруг друзья явственно услышали сухой треск ломаемого кустарника, и на поляну, прямо перед моими героями, выбрался мужчина в белой окровавленной одежде. Его тело все пестрело ожогами и многочисленными ранениями. Натолкнувшись на троих друзей, он обвел их мутным полубезумным взором и, пошатнувшись, упал прямо на руки Венса, вовремя успевшего его подхватить. Лика испуганно вскрикнула и, зажмурившись, отвернулась. Моне быстро очутился на земле и нагнулся над пострадавшим. Бегло осмотрев мужчину и прощупав пульс на шее, он произнес:

– Его срочно нужно отвезти к лекарю, иначе он умрет. Венс, помоги мне усадить его в седло.

Но едва ребята попробовали чуть-чуть приподнять его, как мужчина беспокойно зашевелился, вздохнул и, приоткрыв глаза, пробормотал, с трудом разлепив пересохшие губы:

– Оставьте меня, заклинаю! Уходите… пока он не пришел… не настиг меня…

Дрожащей рукой мужчина перекрестился и умер. Моне и Венс, изваяниями застывшие над трупом, переглянулись, словно совещаясь, что им делать дальше. Кусты затрещали во второй раз. Венс кошкой метнулся на ближайшее из деревьев, Моне схватил Лику и утащил ее в заросли малины. Тихим свистом Венс заставил их коней разбрестись подальше от этого места, и они с удовольствием вернулись на тропинку.

Из кустов вынырнул высокий крепкий мужчина в наброшенном на голову черном капюшоне, который, тем не менее, не покрывал и половины головы незнакомца. Он сразу же натолкнулся на труп и, убедившись в том, что не ошибся, принялся его обыскивать. Его хитрая улыбка, отлично видимая моим героям в свете луны, ознаменовала успешное завершение поисков незнакомца. Быстро сунув себе в карман что-то маленькое, что поместилось в его кулаке, он поднялся на ноги и скрылся в той же стороне, откуда пришел. Кусты за его спиной с сухим недовольным треском сомкнулись.

Подождав для верности еще пять минут, Моне и Лика выбрались из малинника, а Венс легкой ласточкой спрыгнул к ним с дерева.

– Это был его убийца! – выпалил мальчишка. – Может быть, нам следует догнать и остановить его?

– Остынь! – Моне, одной рукой обнимавший перепуганную Лику, другую положил на плечо своего маленького друга. – Я полагаю, что нам следует внемлить совету этого несчастного и убираться отсюда подобру-поздорову. Тот тип, вероятно, очень силен. Вон как отыгрался на бедняге! Мы при всем желании не сможем остановить его.

– Мне кажется, он колдун. Ожоги на теле умершего очень похожи на оставленные огненными шарами, – заявил Венс.

– Много ты видел огненных шаров! – отмахнулся Эльмон. – Давай, лезь в седло.

– А может быть, возьмем его с собой? – робко подала голос Лика, покосившись на покоящееся возле ее ног тело. – Давайте отвезем его к какому-нибудь храму или монастырю. Пусть его, по крайней мере, похоронят со всеми почестями. Не оставлять же его здесь!

– Ты права, милая, заедем в храм.

Моне пристроил умершего на спине своего коня и поехал первым; Лика и Венс последовали за ним. Их прогулка была безвозвратно испорчена, но никто об этом и не думал, ломая голову над тем, чем же провинился этот несчастный человек перед тем бородатым мужчиной, что заслужил такую жестокую, страшную смерть, и про себя гадая, что же он все-таки унес с собой.

А Венсу, помимо всего прочего, до самых дверей храма казалось, что за ним следят чьи-то невидимые глаза. И только когда он шагнул под освященные своды, тяжелый взгляд отпустил его.

Глава 2
Две жизни короля Кэрриса

Высокий человек в черном плаще, который буквально несколько часов назад был гостем пастуха Малленгейма, легкой рысью погонял своего великолепного гнедого жеребца, отличавшегося гордой статью и поразительной выносливостью. Было за полночь. Улочки Эш были тихи и пустынны, казалось, их покинули даже пьяницы, хулиганы, грабители и убийцы. Свет яркой луны щедро золотил крыши домов и домиков, цеплялся за шпили и прятался в дымоходах, заставляя здания отбрасывать на мостовую огромные кособокие тени, из-за чего дорога казалась сплетенной из черных и серебристых кружевных узоров. В воздухе разливалась дивная свежесть ноябрьского морозца, отчего-то особенно остро ощущаемая именно ночью.

Особенная, какая-то мрачноватая, изысканная красота ночного города уже давно служила этому всаднику самым уютным домом. Поэтому он не торопился завершать поездку и запирать себя в четырех стенах. Он проехал по Базарной площади и, очутившись возле места стоянки бродячих скоморохов, остановил коня. Некоторое время он недвижимо сидел в седле и внимательным взглядом из-под капюшона изучал бедненькие старенькие вагончики и мирно разгуливавших неподалеку лошадей, распряженных и получивших свой законный отдых. Затем он снова прикрикнул на своего скакуна и с места взял галоп, уже нигде не задерживаясь и даже не думая наслаждаться картинами раскинувшегося перед ним города.

Наконец, вдали показалась его цель. В центре столицы Кэрриса возвышался красивый замок. Он был настолько высок, что остроконечные шпили его башен пронзали небо. Каждая башня была соединена с другой специальным переходом. Все входы и выходы в замке представляли собой арки, заполненные инкрустированными дверями. Окна были огромными, но узкими, заключенными в стрельчатые рамы. Желто-белые стены замка щедро оплетал плющ, на время зимы превратившийся в спутанные колючие ветки. Вокруг замка раскинулся великолепный сад, в котором фруктовые деревья, цветочные клумбы и ряды фонтанов настолько гармонично сочетались друг с другом, что являли собой подлинный шедевр искусства. Но сейчас, когда все это великолепие претерпевало естественный упадок, вызванный приходом осени, сад казался безнадежно унылым и сонным. Он был обнесен высокой серебряной оградой, прутья которой изогнулись мелкими-мелкими завитушками. В ограде был только один вход – огромные изящные ворота, и они отлично охранялись.

Не доезжая до поста охраны, человек в черном плаще остановил своего коня и легко спрыгнул на землю. Он потрепал своего скакуна по черной гриве и тихо шепнул на ухо:

– Иди, спрячься где-нибудь. Но не уходи далеко.

Конь понятливо фыркнул и тихонько зацокал копытами по направлению к ближайшим кустам. Его хозяин немного постоял на одном месте, задумавшись, а затем просто-напросто исчез. Появился он уже внутри сада под окнами замка. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, он черной тенью двинулся вдоль стены и остановился только когда оказался полностью скрытым за высоким дубом. Надавив рукой на один из кирпичей в желтой стене, мужчина открыл потайной ход и быстро скрылся в нем. Камень бесшумно встал на место.

Перед человеком в черном плаще оказался коридор, освещенный факелами. Пройдя по нему с той уверенностью, коей может обладать только тот, кто не раз здесь бывал, он поднялся по ступенькам лестницы и, сделав еще с десяток шагов, оказался перед неприметной дверью в стене. Человек в черном плаще уверенно толкнул ее, и она поддалась, признавая его руку вместо ключа. Отодвинув загораживающий выход гобелен, тяжело колыхнувшийся ему навстречу, он сделал шаг вперед.

Комната, в которой он очутился, отличалась изысканной мрачностью. Она состояла из двух помещений, разделенных дверью, одно из которых (как раз то, где находился сейчас мой герой) было очень просторным. Вся мебель здесь была сделана из черного дерева: широкая кровать в углу, комод, шкаф и даже камин. Возле инкрустированной двери, ведущей на балкон, разместился стол и пара стульев. В центре стола, на краешке комода и на каминной полке стояли небольшие широкие вазочки с желтыми розами – служанка короля любила украшать комнату своего господина цветами, чтобы сделать ее чуть-чуть оживленнее. Комната была хорошо освещена: жарко горел камин, повсюду стояли свечи. Хозяин еще не ложился, ожидая своего гостя. Тем не менее, ночной визитер никого не нашел здесь и, пройдя в центр, тихонько позвал:

– Джулиан!

Тут же дверь, разделяющая комнату на две, распахнулась, и в поле зрения показался король Кэрриса.

Это был молодой человек лет двадцати пяти, обладавший гибкой стройной фигурой, которую выгодно подчеркивала простая, но дорогая черная одежда – тонкая шелковая рубашка с широкими рукавами и сильно расстегнутым воротом и строгие прямые штаны, заправленные в короткие элегантные сапоги. Его гладкая чистая кожа была покрыта легким золотистым загаром. Лицо его обладало поразительной красотой – правильные волевые строгие черты без малейшего изъяна делали его более похожим на вышедшего из портретной рамки идеально нарисованного персонажа, нежели на обычного живого человека. Но особое внимание в нем привлекали глаза. Большие, обрамленные длинными черными ресницами, они обладали удивительным цветом – насыщенным, темно-серым, ближе к зрачку плавно переходившим в хищный, зеленовато-желтый. Уверенность, загадка и угроза смешались во взгляде этого человека, из-за чего его глаза казались волшебными. Длинные темные, в неверном свете свечей казавшиеся черными волосы мужчины прямыми неровными прядями падали на его плечи, придавая лицу немного коварное выражение.

В волшебных глазах короля Кэрриса промелькнуло радостное узнавание, когда он увидел своего гостя.

– Дик! Где ты так надолго задержался? Я весь извелся ждать тебя! – руки молодых людей встретились в крепком дружеском пожатии. Возмущение не побеспокоило ровного бархатистого голоса короля Джулиана, когда он произносил эти укоряющие слова. Это было для него пустой формальностью. Зато уже следующая его реплика была проникнута такой искренностью и теплотой, что уже не позволяла усомниться в подлинности чувств человека, ее произнесшего: – Я так хотел тебя увидеть! Ты просто обязан как можно скорее рассказать мне обо всем, что случилось в мое отсутствие!

– Обязательно. Ведь за это время действительно кое-что произошло, и, увы, дело только усложнилось. Однако, я хотел бы попросить тебя не торопить события. У нас впереди вся ночь на разговоры. Так что начни сначала ты. Как тебя угораздило так не вовремя умереть? Хорошо еще, что за ту неделю, пока ты возрождался, ты должен был быть с незапланированным визитом в Луйэре, и в Кэррисе твое отсутствие прошло незамеченным. В противном случае тебя давно бы похоронили с почестями, и ты вернулся бы к этой жизни не королем, а бродягой. Если честно, ты всех нас порядком напугал. А ведь я просил тебя быть осторожнее! Тоже мне, Великий Черный колдун! Ведешь себя, как ребенок!

– Прекрати, Дик! – Джулиан недовольно поморщился. – Я не намерен выслушивать твои нотации. Разденься, присядь. Я принесу тебе горячий чай.

– Лучше чего-нибудь покрепче. Я с улицы. Там холодно.

– Обойдешься, пьяница!

Джулиан скрылся в соседней комнате; Дик весело рассмеялся ему вслед. Он наконец-то скинул свой плащ, бросил его на спинку одного из стульев и, подойдя к камину, протянул озябшие руки к огню.

Дик был очень молод, ему было двадцать лет. Его узкое лицо обладало тонкими чертами, не казавшимися ни чересчур грубыми, ни чересчур мягкими, ни слишком красивыми, ни слишком страшными – всего в нем было в меру. Лицо молодого человека было не запоминающимся – выделявшимся среди прочих, но не запоминающимся. Его карие глаза горели пытливым умом, лукавством и любопытством, замершими золотистыми искорками в его зрачках. Свои длинные глянцевые, как у девушки, черные волосы он собирал в высокий хвост на затылке, доходивший ему до лопаток. Его худая, но не лишенная артистической изящности фигура была облачена в плотную черную рубаху из прочной недорогой материи, такие же штаны и кожаные высокие сапоги. Этот человек вовсе не был богат материально и, похоже, совсем не переживал по этому поводу. Для него были важны несколько другие богатства, в число которых входила искренняя и теплая дружба с королем Кэрриса Джулианом Винтером.

Джулиан не заставил себя долго ждать, и по прошествии пяти минут вернулся в комнату с подносом, на котором стояли две чашки с чаем, источавшим дивный аромат не знакомых Дику трав. Джулиан поставил поднос на стол, и молодые люди уселись друг напротив друга. Пока Ричард пробовал предложенный ему напиток, король принялся рассказывать подробности своей смерти.

– Насколько я помню, ты присутствовал при той безобразной сцене, когда мы поехали на переговоры с Белыми колдунами, результатом которых стал вызов на поединок, брошенный мне одним из Белых.

– А с чего все началось? – между делом поинтересовался Дик. – Я так и не понял, чего он на тебя окрысился? Ты ведь был предельно вежлив со всеми, и все, кажется, были довольны…

– Я… – Джулиан помедлил с ответом, отведя свои прекрасные волшебные глаза от лица друга, и с нарочитым интересом принимаясь рассматривать узоры на гобеленах, украшавших стены королевской опочивальни. Легкая улыбка тронула в этот момент его губы, как будто ему было забавно вспоминать об этом. – В общем, я одно время ухаживал за его сестрой. Ничего особенного, так, будничный романчик, и как раз накануне переговоров я с ней расстался. Вероятно, она почувствовала себя очень сильно задетой и все рассказала своему брату, и он не нашел более подходящего времени, чтобы напомнить мне об этом… Дик, я тебя умоляю, не смотри так! Честное слово, я не знал, что ее брат – Белый колдун! Я вообще не знал, что у нее есть брат!

– Можешь не оправдываться, Винтер, – молодой человек с ироничной улыбкой покачал головой. – Охотно верю, что ты как раз мог попасть в такую дурацкую ситуацию. Тебя ведь предупреждали, что все твои девицы тебя до добра не доведут. Но ты же у нас герой-любовник! Каждый твой случайный романчик – история, достойная написания целой книги! Что, неужели настолько хочешь увековечиться в легендах и оставить свое имя в разряде нарицательных?

– Издевайся-издевайся! – фыркнул король Кэрриса, но его выразительные глаза смеялись. В обманчивом свете свечей они казались совсем зелеными. – Мужчина с моей внешностью прямо-таки создан для женского общества…

– Конечно, ведь в мужском ему быстро подобьют оба его прекрасных глаза!

– Брось! Я могу постоять за себя.

– Я не сомневаюсь. Вот только когда выбор стоит между тем, спасать себя или какую-нибудь профурсетку, ты выбираешь второе. Ах, Джулиан, Джулиан! Женщины – твоя слабость.

– Наоборот, это моя сильная сторона. Все женщины, как правило, болтушки, и их длинные языки снабжают меня такими сведениями, которые никогда бы не удалось добыть лучшим из всех моих шпионов. Но, как нам известно, в наше время за все надо платить…

– Но не обязательно натурой!

– Дик, не путай меня с блохастым кобелем, который бросается на все, что шевелится!

– Если честно, ты больше похож на породистую гончую, которая медленно и методично загоняет в угол свою заранее обреченную на погибель жертву. И это комплимент! Потому что перед твоим обаянием действительно невозможно устоять.

– Дик, я не набивался на комплименты, – в этот раз легкая тень легла на совершенное лицо короля Кэрриса. Сам себя он мог хвалить сколько угодно и без зазрения совести, но когда это начинали делать другие, ему становилось неудобно. И Джулиан, решив избегнуть дальнейшего нежелательного продолжения темы, вернулся к тому, с чего они начали: – Послушай лучше, что было дальше. Я еще не закончил с историей своей смерти. Горя настолько же сильным, насколько и глупым желанием отомстить, этот Белый бросил мне вызов. Мы с ним ушли на пустырь, чтобы драться без свидетелей, – все по правилам, – и я его, конечно же, победил. А когда стал возвращаться, столкнулся с графом Самперкотом. Черт знает, какая муха его укусила, но он именно в тот день решил отыграться на мне за все и сразу. Набросился, атаковал каким-то заковыристым заклинанием… Короче, переговоры нам сорвали. Что было потом, я и сам не знаю, потому что не помню себя после смерти. А через неделю я воскрес. Постарался придать себе товарный вид и вернулся во дворец. Сразу же разослал всем своим письма. Теперь имею удовольствие лицезреть перед собой тебя. Сразу тебя предупреждаю: на следующем же собрании я внесу предложение о том, чтобы усилить охрану границ Кэрриса Черными. Ни один залетный Белый колдун не должен пересечь рубеж до тех пор, пока я не разыщу того, кому одолжил свою силу, и не верну ее.

– Ты успел отдать силу?! Кому и когда?! – явно поражаясь прыти своего друга, не смог удержаться от восклика Дик.

– О! У меня был насыщенный денек! После нашего боя Самперкот совершил ошибку. Я всего лишь потерял сознание, когда он решил, что убил меня, и, не добив, убрался восвояси. В сознание меня привел лесник, случайно проходивший мимо. Я чувствовал, что мои раны смертельны, и использовал дарованный судьбой шанс, чтобы отдать всю свою магию леснику. Теперь мне нужно как можно быстрее найти и убить его.

– Ах, вот оно что! – в глазах Дика появился какой-то особенный блеск. Он ненадолго задумался, а потом произнес: – Теперь я понимаю, что делал Оливер Томпсон в лесу.

– Оливер? – Джулиан мгновенно напрягся. – Что он?

– Перед тем, как прийти к тебе, я заглянул в лес, потом объясню зачем. Прямо на моих глазах Оливер убил какого-то монаха. Сдается мне, он ищет того человека, которому ты передал свою силу. Он хочет убить его первым и заполучить ее. Кстати, между делом он что-то забрал у монаха. Я не успел разглядеть, что именно. Побирается, наверное, средств на жизнь не хватает, – лицо Дика оставалось серьезным, но карие глаза откровенно смеялись над их с Джулианом недругом.

– Все веселишься, – горько опустил уголки губ Винтер. – А мне, между тем, не так весело. Оливер в последнее время меня все больше беспокоит. Если раньше его нападки отличались пассивностью и медлительностью, но неизменной силой, то сейчас он почему-то стал много суетиться, а у меня нет времени контролировать каждый его шаг, чтобы успевать блокировать удар. Странный он какой-то стал.

– Джулиан, общеизвестный факт, что у тебя больше врагов, чем друзей. Если ты начнешь всех их бояться, ты рискуешь стать параноиком.

– А если недооценивать – покойником!

– Так не навсегда же! Джулиан, ты бессмертен! Чего тебе бояться? Да, тебя можно убить, но потом-то ты все равно возродишься. Неизвестно, правда, через какой срок, но у тебя все-таки будет жизнь. Мне ли объяснять тебе твои преимущества?

– Дик, я никого из своих врагов не боюсь, – чеканя каждое слово, произнес король Кэрриса. – Я – Великий Черный колдун, и это не пустые слова. Не знаю, кем надо быть, чтобы заставить меня трепетать. Но смотреть на неприятности сквозь пальцы – не моя политика. Поэтому нам еще предстоит столкнуться с Оливером. Он от этой встречи не уйдет.

– Правильно! Бей своих – чужие бояться будут!

– Кстати, о чужих, – игнорируя ехидную реплику друга, продолжал Джулиан. – Что происходит с нашими Белыми? Когда я умирал, они все еще настойчиво хотели разгромить орден перебежчиков, ну, тех, кто подался от Света к Тьме. Признаться честно, мне не хочется затевать возни из-за них, но не будет ли признаком слабости уступить в этом деле Белым? Им нельзя давать ни одной поблажки, а дело заходит с каждым шагом все дальше и дальше. Ты сказал, наше положение усложнилось. Что они еще придумали?

– Ну, начнем с того, что известие о твоей смерти придало им сил. Поначалу скромничая, они всего лишь участили нападения на сбежавших на сторону Тьмы соратников. Отлавливали их в каких только возможно местах и волокли в свой стан, чтобы там заново наставлять на путь истинный. Потом стали наглеть: вламывались в жилище наших перебежчиков и пытались применить массовый гипноз. К счастью, у нас там всегда дежурит парочка Черных на всякий случай, они вторженцев вышвырнули. И перед самым твоим воскрешением к нам поступили сведения, что Белые готовят захват всех наших перебежчиков, которые еще не прошли испытание и не переквалифицировались в Черных. Мы пробовали обсуждать этот вопрос на собрании, но это ни к чему не привело. Мы все чуть было не передрались. Лично мне кажется, что на уме у Белых что-то другое, их цель несколько выше, им необходимо побольнее уязвить нас. Согласись, Джулиан, какие-то перебежчики – слишком глупая причина для развития такой активной деятельности с привлечением такого большого количества Белых. Руку даю на отсечение, они пытаются нас обмануть.

– Я тоже думал об этом, и я склонен с тобой согласиться, – Винтер нахмурился и устало потер лоб рукой. Его волшебные глаза перекинули задумчивый взгляд на пламя одной из свечей, как будто искали у него ответа. Взор Дика неотступно последовал за взором его друга. – Белые делают все, чтобы акцентировать наше внимание на перебежчиках. В это время они вполне могут подбираться к чему-нибудь другому. Или к кому-нибудь. Я не склонен доверять Белым тем сильнее, что их делами занялся ван-эйтский граф Самперкот. Он прибрал к рукам не только Белых магов своей страны, но и неукоснительно подбирается к моим. Мне это очень сильно не нравится, и я горю желанием в самый неподходящий для него момент все-таки стукнуть его по захапущей ладошке!..

– Сразу сделав переломы как минимум в двух местах! – не смог удержаться от ехидного комментария Дик.

– Если он хочет войны, он ее получит. Меня не так-то легко провести, – глаза Джулиана на мгновение вспыхнули желтым огнем. Великий Черный колдун нагнулся поближе к своему другу и заговорил на полтона ниже: – У меня есть кое-какой простенький план, который должен дать свои результаты. Я пойду к Белым и скажу, что решил навсегда отречься от Тьмы и перейти на их сторону. Вряд ли они так сразу примут меня с распростертыми объятиями, но я постараюсь что-нибудь придумать, чтобы их убедить. И, уже очутившись в среде наших врагов, займусь вынюхиванием и подслушиванием. Уж что-что, а маскироваться я умею.

– Послушай, а может к Белым лучше послать другого Черного, менее известного? А то тебя там знает каждая собака. Боюсь, что даже самый завалящий, ничтожнейший Белый не поверит, что Великий Черный колдун бежит от Тьмы.

– Нет. Лучше меня вряд ли кто-то справится, а я должен быть уверен в результате. Попросим сильнейших из Черных наложить на меня Заклятие Неузнаваемости или каким-нибудь другим способом изменить мне внешность…

– Поставить пару синяков?

– Ага… Дик, прекрати подкалывать!

Глаза друзей встретились. Оба не выдержали и рассмеялись. Вдвоем они абсолютно не могли решать серьезные вопросы.

– Давай вынесем твое предложение на общем собрании, – отсмеявшись, предложил Дик, – и там все вместе обсудим, благо народу много. Вообще, идея мне понравилась. Я поддержу тебя. Если понадобится помощь, только намекни. Я всегда буду рядом.

– Благодарю, и все же не могу не усомниться в ее необходимости. Прежде, чем идти на дело, я верну себе силу, и тогда уже все Белые вместе взятые мне будут нипочем. Кстати, когда у нас ближайшее собрание?

– После завтра. Будет четверг.

– Прекрасно! Значит, следующей же ночью я ухожу на поиски лесника. Свято надеюсь, что он жив, что его не порвал какой-нибудь недоспавший медведь или ему на голову не рухнуло криво подпиленное дерево.

– Ты позволишь мне сопровождать тебя, друг мой?

– Хоть на край света. И еще, я хотел бы попросить тебя об одной услуге. Последи днем за Оливером Томпсоном, чтобы он не охотился за моей силой, а то его повышенная активность меня напрягает.

– Конечно. Не выпущу его из виду ни на миг. Загляну к тебе завтра после заката и обо всем доложу.

– Не надо ко мне. Лучше встретимся в домике Малленгейма.

– Черт! Совсем забыл! – имя пастуха вызвало в памяти Дика воспоминание о неожиданной встрече с тремя актерами из приезжего балаганчика. Для молодого человека, да даже для обоих молодых людей это имело немалое значение. – Джулиан, я должен тебе кое-что рассказать. Помнишь, последнее время ты озаботился поисками ученика?

– Да, – лицо Джулиана оставалось спокойным, он не торопился выражать той бури эмоций, которую разыграл тут его друг. – За последнее время у меня появилось катастрофически много врагов. Кто-то из них когда-нибудь может додуматься до того, как избавиться от меня навсегда. Я не хочу умирать, никому не передав своих знаний и своего могущества. Мне нужен достойный преемник, но я сильно сомневаюсь, что смогу отыскать его в современном обществе. Я приглядываюсь к разным людям, но все они оставляют меня равнодушным. Мне нужен кто-то особенный, но я сам не знаю, кто именно. Однако я абсолютно уверен в том, что определю нужного мне человека с первого взгляда. А что случилось? Почему ты вдруг завел об этом речь?