Я ощущаю запах крови, ее ядовитый вкус во рту. Все вокруг становится красным, мокрым и безжизненным. Пытаюсь поднять руку, чтобы на ощупь найти Шона и Элизу, но у меня ничего не выходит. Я не могу пошевелиться. Все мое тело такое тяжелое, парализованное, будто на меня упала неподъемная скала или залили бетонном.

Я умираю? Холод. Все, что я чувствую – ужасный холод во всем теле. Я пытаюсь открыть глаза, но все, что я вижу – темнота. Я хочу что-то сказать, закричать о помощи, найти семью, но открываю рот, а воспроизвести ничего не могу. Или мне кажется, что я это делаю. Я не знаю…

И в следующее мгновение я просто исчезаю…

***

– Ксавьер, очнись! – звоном в ушах отдастся напористый голос отца, и я пробую приоткрыть глаза.

Один…

Два…

Три… Получилось.

С третьей попытки у меня выходит, и я пробую сфокусировать взгляд на своем отце. Я хочу заговорить, но мне мешает к кислородная маска. Тянусь рукой вверх, чтобы убрать ее, но моя рука такая тяжелая, что я не могу оторвать ее от постели.

– Не надо, Ксавьер, тебе нельзя разговаривать и двигаться. Ты слишком слаб, – отец смотрит сторонам и облизывает пересохшие от волнения губы.

– У нас не так много времени, сын, – садится рядом на стул и складывает ладони вместе, – Ты попал в аварию. Если ты помнишь это, моргни.

Я выполняю его просьбу.

– И…, – он останавливается и заглядывает в мои глаза.

Отец выглядит очень уставшим и немного потерянным. Кажется, что за время, которое я его не видел он постарел лет на 10.

– Ты был не один, помнишь?

Я на секунду задумался и пытался вспомнить произошедшее. Элиза. Шон. Я снова моргаю и чувствую, как повышается напряжение в комнате.

Нет! Этого не может быть. Нет. Нет. Нет. Я не хочу этого слышать!

Мой пульс начинает учащаться, в ушах раздается резкий и оглашающий звон, заставляющий меня крепко сжать глаза и громко закричать, избавиться от этих мыслей. Я хочу сделать вид, что ничего не слышал.

– Ксавьер, сын, – отец берет меня за руку и с на меня. – Сейчас придут врачи, им еще не разрешают пускать к тебе никого. Ответь на мой вопрос: ты помнишь, как произошла авария? Видел кого-то подозрительного?

Пелена слез застилает мои глаза, я, моргаю, утвердительно отвечаю на вопросы отца, и тонкий, соленый ручей стекает вниз по моим щекам.

Я не хочу в это верить.

Элиза – моя маленькая смелая девочка, которую я должен был оберегать.

Шон – мой лучший друг, который стал мне роднее, чем брат.

Их больше нет. Никого больше нет. Я не услышу счастливый смех своей сестры, не обниму ее и не увижу больше довольное лицо своего друга, когда он оказывается прав, я не пожму его руку. Никогда. Я задыхаюсь. Мне не хватает кислорода. Я часто моргаю, пытаясь совладать с собой.

Я остался один…

– Ксавьер, а теперь послушай меня, – он поднимается и наклоняется ко мне, хватает горячими ладонями мое лицо, призывая посмотреть на него. – Тебе нужно уехать! И уехать далеко. Тот, кто это сделал – не остановится на этом. Если ему нужна была смерть всех пассажиров – он вернется за тобой. Я говорил с врачом. Он сказал, что тебе повезло, так как удар пришелся на сторону Шона.

Я напрягаюсь, услышав имя своего друга.

– Нашу Элизу не удалось спасти, ее травмы оказались не совместимы с жизнью. Парадокс, но, если бы она не пристегнулась, был бы шанс на спасение.

Мое сердце перестает биться.

– На твое восстановление уйдет несколько месяцев. Я договорюсь с лечащим врачом о твоем переводе в больницу Нью-Йорка через неделю. Я организую перелет и лично буду сопровождать тебя. Я достану для тебя документы на новое имя, ты станешь для всех другим человеком. После реабилитации ты начнешь новую жизнь. Станешь свободным. – трясет меня и улыбается.

Я смотрю в его лицо и не понимаю, серьезно ли он сейчас все это говорит? Свобода? Такой ценой? Я потерял двоих самых близких мне людей! И это моя вина.

Если бы мы не поехали на вечеринку – ничего не произошло бы. Если бы я выпил – мы бы остались в том доме и не поехали никуда. Если бы Элиза не пристегнулась, у нее был бы шанс выжить. И еще тысяча таких если бы, но ничего нельзя исправить. Теперь я абсолютно пустой внутри. Из меня вырезали все хорошее, что было во мне, все что сдерживало меня.

Я мертв. Я лежу в машине рядом с ними.

– Что вы здесь делаете?! Немедленно покиньте палату, пациенту нужен покой, – заходит пожилой мужчина в белом халате.

– Ксавьер, я надеюсь, ты меня услышал. Выздоравливай, сын, – понизив голос, говорит отец и выходит в коридор.

– Мистер Элфорд, меня зовут Мистер Кейн. Я ваш лечащий врач. Сейчас я сниму с вас это и, если вы будете чувствовать себя хорошо, проведу осмотр, – мужчина подходит ко мне и, наклонившись, убирает со рта кислородную маску.

Я делаю глубокий вдох, наполняя свои легкие воздухом, и в нос мгновенно бьет запах больницы и медикаментов. Врач дает мне привыкнуть и, когда я киваю, он светит в мои глаза фонариком, затем водит ручкой по сторонам. Когда я пытаюсь что-то произнести, он останавливает меня.

– Если вы хотите что-то сказать, делайте это медленно, по одному слову, как будто только учитесь говорить. Вам пока что нежелательно напрягать голосовые связки. Сейчас я постучу по суставам, чтобы проверить ваши рефлексы, – он отходит и выполняет то, что сказал, – Все даже лучше, чем я предполагал. Вам очень повезло, мистер Элфорд, – мужчина обходит кровать и, взяв со стола воду, предлагает ее мне.

– Какой… день…? – я делаю маленький глоток.

– Сегодня 3 августа. После аварии, из-за полученных травм, было принято решение поместить вас в искусственную кому. Вы пробыли без сознания 11 дней и 16 часов. Сейчас к вам будет постепенно возвращаться чувствительность.

– Элиза… Шон… похороны? – говорю набор слов, а врач смотрит на меня с нескрываемым сожалением.

– Мне искренне жаль. Примите мои соболезнования. Но, увы, я не могу ответить на ваш вопрос. Завтра вас могут навестить ваши родственники и друзья и у них вы можете узнать все, что вас интересует. А сейчас вам нужно отдыхать и набираться сил. Если вам нужно обезболивающее, нажмите на вот эту кнопку, она у вас около правой руки и к вам подойдет медсестра, – указывает в сторону пульта и выходит из палаты.

Прошло 11 дней со дня аварии. 11 дней с момента, когда все разрушилось. Что мне теперь делать? Как мне с этим дальше жить?

Элиза и Шон хотели, чтобы я был счастлив? Но теперь я никогда не смогу им стать. Сейчас все, о чем я думаю: Кто это сделал? Зачем он это сделал? И если он жив, то совсем скоро я это исправлю! Он обязан ответить за смерть троих людей, ведь вместе с сестрой и «братом» умер и я.

Теперь, как сказал отец, я стану другим человеком, и я сделаю все, чтобы найти виновного и заставить его ответить за то, что он сделал.

Я клянусь.

– Элиза… Шон… я обещаю! – проглотив ком в горле, еле слышно произношу, глядя в окно на хмурое, грозовое небо.

Глава 5

ДЖОСЕЛИН

Яркие искусственные лучи освещают мое тело, подчеркивая все необходимые взору изгибы. Я медленно двигаюсь под громкую, но расслабляющую музыку, растворяясь в моменте. От каждого нового движения мое тело покрывается влажными капельками пота. Я чувствую и слышу только свое тело и танцую так, будто это последний раз, когда я могу это сделать.

Танец – это мой способ забыться и восстановиться. Люди смотрят на меня и наслаждаются, им нравится то, что они видят. Когда доигрывают последние ноты, я, поклонившись, ухожу со сцены под гулкие аплодисменты и отправляюсь в раздевалку.

Я и подумать не могла, что буду чувствовать приятную эйфорию, растекающуюся снизу-вверх и обратно по моему телу от такой публики. Мне хорошо от того, что я чувствую себя особенной и интересной для них, я будто долгожданный десерт после пресного ужина.

Когда я вхожу в раздевалку, я первым делом снимаю с себя туфли на высоком каблуке(стрипы). Подхожу ближе к туалетному столику с лампочками и улыбаюсь, глядя на свое отражение. Убираю с головы черный короткий парик и, присев на стул, беру ватный тампон и мицеллярную воду, чтобы смыть с себя «боевой раскрас», сделанный Эшли на скорую руку. Она определенно талантлива во всем, что связано с искусством. Я бы потратила несколько часов, чтобы нарисовать себе такие ровные стрелки на веках.

– Привет, моя Матильда, – мое одиночество нарушает голос веселой подруги.

– Привет, Эш. Я не знаю, что это за место такое, но работая здесь всего 3 дня, я чувствую, будто провела здесь 3 года, – разворачиваюсь лицом к девушке и не прекращаю улыбаться.

– А я говорила тебе, что это хорошая работа, и зарплата здесь то, что надо.

– Этого я еще не знаю. Я делаю выводы из-за людей, с которыми здесь познакомилась.

– Ты еще не видела хозяина клуба, он такой красавчик, – она закатывает глаза к потолку, изображая восхищение. – И между прочим, не сильно старше нас, – указывает пальцем в мою сторону, делая намек, что это то, что мне нужно.

– Я не вижу смысла заводить отношения здесь, если совсем скоро уеду отсюда.

– Но ты могла бы здесь оставить кое-что, – поиграв бровями, говорит Эшли, намекая на мою девственность.

Да, мне 18 лет, и я все еще девственница. Странно, правда? С каких пор этот возраст считается поздним?

Нет, у меня было несколько отношений в старшей школе, но все они были настолько невинными, что кроме прогулок, на которых мы держались за руки и легких поцелуев без проникновения языка – ничего не было. Никто из них не переступал черту, а когда я понимала, что им нужно нечто большее – просто сливалась. Я была не готова, как и сейчас.

И нет, я не берегу себя для мужа, я просто хочу, чтобы мой первый раз был осознанным, с особенным для меня человеком.

– Эш, прекращай делать вид, что не знаешь меня и предлагать мне то, что мне не нужно.

– А я ничего такого и не говорила, – улыбается девушка, держа в руках парик и поглаживая растрепанные пряди.

– Ты уже закончила?

– Да, Кайл сейчас подъедет после тренировки, и можем идти. Ты же пойдешь с нами, правда? – с надеждой смотрит на меня подруга.

Сегодня они пригласили меня на вечеринку в честь переезда тренера Кайла.

– К слову, Тренту 25 лет и у него нет девушки. Может рассмотрим его, как вариант того, кому мы отдадим твою девственность?

Я приподнимаюсь со стула и бью подругу по плечу, отчего она смеется еще громче.

– Так что, пойдем?

– Я не уверена, что это хорошая идея.

– Ну же, не будь занудой. Я буду все время рядом с тобой, потому что Кайл явно собирается сегодня повеселиться, как в последний раз. Тем более твоя мама уехала на две недели в командировку. И в конце концов, что ты будешь делать в пятницу одна дома? – она складывает руки на груди и пристально смотрит на меня.

– Спать, например, на часах 10 вечера: пока я доберусь домой, приму душ и поем – я буду в полусонном состоянии. И я вообще-то каждый вечер провожу одна дома, ты забыла?

– Это же скучно! Тем более ты еще не успела смыть до конца макияж, – подруга забирает из моих рук средство для снятия макияжа. – Сейчас только немного подправлю брови, – она достает помадку для бровей и смотрит с мольбой. – Ну же, поехали ради меня!

– Это уже шантаж! – мы молчим и глядим друг на друга. – Ладно, но ты будешь мне должна, – сдаюсь, указывая пальцем на Эшли, и закрываю глаза, позволяя ей колдовать над моим лицом.

– Договорились, – она хлопает в ладоши и, пританцовывая, подходит ближе.

Мы едем к месту проведения вечеринки около получаса, и когда останавливаемся напротив роскошного дома, я удивляюсь от количества находившихся там людей.

«Видимо, Трент – очень востребованный и популярный тренер».

На входе Кайл приветствует своего друга крепким рукопожатием, знакомит нас с ним, и Трент коротко рассказывает нам, где что находится.

Кайл целует Эшли в щеку и уходит с другом-тренером на задний двор за выпивкой. Мы с подругой переглядываемся, пожимаем плечами, и начинаем смеяться, ведь никто из нас ничего не запомнил, поэтому мы решаем сами устроить себе экскурсию.

Двухэтажный дом изнутри кажется еще больше, чем снаружи. Интерьер выполнен в стиле минимализма: чистый, светлый и простой. В гостиной стоит огромный серый диван, на котором сидят несколько человек и играют на игровой консоли в футбол, а слева располагается просторная кухня с большим количеством разнообразной еды и безалкогольных напитков на столе. На втором этаже, скорее всего, королевские спальни.

Я оборачиваюсь и смотрю на шикарный вид, открывающийся из панорамных окон: большой бассейн, джакузи и отдельная зона для приготовления барбекю.

– Девушки, что будете пить?

На мои плечи опускается тяжелая рука и в нос бьет резкий запах приторно-сладкого парфюма.

– Если ты сейчас не уберешь свои руки, то твою кровь, – едко произношу и выбираюсь из его нежелательных объятий, складывая руки на груди.

Эшли поворачивается к неизвестному собеседнику и выражение ее лица меняется. Она выглядит так, будто знает его.

– Мистер Браун? Что вы здесь делаете?

– Эшли, рад тебя видеть! То же, что и ты – развлекаюсь.

Он шлепает по заднице проходящую мимо девушку, она оборачивается и подмигивает ему.

– Трент – друг детства, – объясняет парень. – А кто эта доброжелательная особа? – спрашивает он, оценивающим взглядом осматривая меня.

– Мистер Браун, это наша новая танцовщица в клубе, Джоселин, – представляет меня подруга. – А это мистер Браун – хозяин клуба, в котором мы работаем.

Эшли толкает меня локтем, призывая вести себя нормально, и я закатываю глаза и выдавливаю из себя самую дружелюбную улыбку из возможных.

– О, здравствуйте, Мистер Браун! Я не думала, что хозяин клуба будет настолько молодым! Очень приятно с вами познакомиться, – протягиваю ему ладонь и жду, когда он ее пожмет.

– Называйте меня просто Майкл, – не отрывая взгляда от моих глаз, опускает голову и целует мою руку.

– Майкл, ну где ты ходишь? Девочки уже готовы.

Подбегает парень и останавливается позади меня. Обернувшись, я узнаю в нем того самого с автомойки, но он смотрит на меня так, будто видит впервые.

– Оу, я смотрю, ты тоже зря время не терял. Здравствуйте, дамы, – наклоняет голову, прикладывая ладонь к груди, мельком смотрит на Эшли и задерживает взгляд на мне. – Вы к нам присоединитесь?

– Девочки, это мой друг – Марк. Извините его за такое поведение, мы пойдем, а вы продолжайте.

Майкл поторапливает своего друга к лестнице, но Марк не сдвигается с места, продолжая смотреть на меня. И даже когда они оставляют нас, я все еще чувствую на своей коже его обжигающий взгляд.

Я поворачиваюсь, чтобы убедится в своей паранойе, что мне все это кажется, и это все в моей голове, но убеждаюсь в обратном: он спиной поднимается по лестнице, подмигивает и показывает пальцами, что следит за мной. Брр.

«Значит его зовут Марк… Теперь я ненавижу это имя».

– Эшли, это тот урод с автомойки, – сообщаю подруге, которая уже успела добыть себе какой-то коктейль.

– Марк? Но почему он сделал вид, что видит тебя впервые?

– Понятия не имею. Но пусть лучше будет так. Он какой-то странный, от него несет неприятностями, – я снова смотрю по сторонам, чувствуя себя некомфортно. – Я, наверное, лучше поеду домой, а вы веселитесь. Не обижайся на меня и не переживай, но мне правда лучше уйти. Пойдем поищем Кайла, а я вызову себе такси.

– Прости, Джо, я даже и представить себе не могла, что он может здесь быть, – виновато произносит девушка.

Улыбнувшись ей, мы направляемся на поиски Кайла на задний двор, но он уже идет к нам навстречу.

– Девчонки, это какая-то жесть, там такая очередь за алкоголем. А из легкого только разливное пиво, – он протягивает нам два бокала.

– Кайл, лучше бы ты не уходил, – прикрывает глаза Эшли. – К нам такой неприятный тип подходил и очень странно смотрел на Джо. Хорошо, что здесь был наш начальник и быстро утихомирил своего «дружка».

– Да, но все хорошо, не переживай, он быстро отвалил, но у меня разыгралась ужасная мигрень, я лучше поеду домой. Извини, Кайл, сегодня без меня, – чмокнув друга в щеку, я отдаю бокал обратно.

По пути домой я думаю о странном стечении обстоятельств: я вижу его уже третий раз, и каждый раз это будто разный человек. Это так сбивает с толку. Я так надеюсь, что больше не встречу его.

Но, как же я ошибаюсь…

Следующие 5 дней моей работы, я постоянно нахожусь в напряжении. Марк приходит на каждое мое выступление, сидит в первых рядах и пожирает меня своим голодным от похоти взглядом. Я стараюсь отключиться и думать только о себе и своей цели, но его присутствие выбивает меня из равновесия. Хорошо, что сегодня я получу первую зарплату, может это сможет успокоить и порадовать меня.

Я вхожу в раздевалку и, уже по привычке, сбрасываю с себя обувь и собираюсь снять парик, когда в раздевалку кто-то стучит. Я открываю дверь и вижу Боба, он уже неделю заменяет Эшли, которая после вечеринки слегла с простудой.

– Джо, тебя приглашают в кабинет директора, – нервно переступает с ноги на ногу и смотрит в пол.

«Наверное, Майкл хочет выдать мне заработанные деньги».

Мои глаза загораются радостью. Наконец-то, я получу то, зачем вообще пришла сюда.

Я наспех надеваю кроссовки и не переодевая сценическую одежду, быстренько направляюсь следом за Бобом в самую дальнюю комнату – кабинет мистера Брауна. Стучу и поглядываю на стоящего рядом и чем-то озадаченного Боба, дарю ему мягкую улыбку и покачиваюсь из стороны в сторону. Услышав, что меня приглашают, я открываю двери и входу внутрь.

Я впервые здесь. Дизайн кабинета выполнен в темных тонах. Слева находится небольшой кожаный диван Montgomery, рядом располагается шкаф с различными папками и документами, а в углу стоит напольная вешалка для верхней одежды. Просторно и минималистично. Перед закрытым, серыми плотными шторами, окном стоит деревянный лакированный стол, за которыми, в огромном кресле спиной ко мне сидит директор, постукивая пальцами по подлокотнику.

– Здравствуйте, мистер Браун, – неуверенно начинаю. – Сегодня ровно неделя, как я здесь работаю. Вы позвали меня для того, чтобы выдать зарплату, верно?

– Можешь называть это так, детка! – моих ушей касается голос человека, которого я меньше всего хотела бы здесь видеть. – Такую зарплату ты еще никогда не получала.

Он поворачивается на кресле, складывая ладони вместе, и стучит пальцами одной руки о другую, выражая нетерпение, а на его лице появляется зловещая и, не предвещающая ничего хорошего, улыбка.

Что происходит? Зачем он меня позвал сюда?

«Дурочкой не прикидывайся, а уходи отсюда», – подсказывает мне мой инстинкт самосохранения.

Я резко разворачиваюсь, мчусь к двери и пытаюсь ее открыть, но она не поддается моим попыткам. Она заперта.

«Кто-то закрыл нас снаружи? Что за черт?»

Слышу скрип кресла и напрягаюсь, чувствуя, как он идет ко мне.

– Тише, тише, не торопись ты так, мы всего лишь поболтаем с тобой, – шепчет на ухо.

Я поворачиваюсь и выставляю руку вперед в попытке отстраниться от него.

– Марк, что вы хотите от меня?

– Ох, я думаю, ты догадываешься, чего я хочу.

Он улыбается на одну сторону, с силой хватает меня за запястье и тянет, как тряпичную куклу, к столу, другой рукой скидывает с него все бумаги, папки и гаджеты. Я пытаюсь вырваться из его цепкой хватки, но он бьет меня по лицу, и моя кожа мгновенно загорается от нетерпимой боли.

Марк сажает меня на стол, раздвигает ноги и становится между ними. Я хочу сдвинуть или поднять их, но он блокирует мои попытки, толкает и я падаю на лопатки, ударяясь головой о деревянный стол. Он удерживает мои руки, а другой рукой начинает нагло и неприятно трогать тело: сжимает до боли грудь, надавливает на шею так, что в глазах начинает темнеть.

– Не надо, прошу, остановитесь! – прерывисто произношу, когда он отпускает мое горло.

Марк лишь шире улыбается, а его глаза чернеют настолько, что, кажется, на меня смотрит сам дьявол. Он резко разрывает мой топ, наполовину оголяя грудь и довольно облизывает губы, изучая голые участки моего тела. С силой сжимает грудь обеими руками, пока я тщетно кричу, вырываюсь, бью его по груди и умоляю, чтобы он оставил меня в покое.

Слезы заливают мое и без того мокрое лицо. Глаза настолько сильно болят, будто наполнены аммиаком.

– Пожалуйста, отпустите меня! Я не хочу этого, вы делаете мне больно! – я делаю еще одну попытку вырваться из рук этого злодея, но все безуспешно – я нахожусь в капкане, из которого невозможно выбраться.

– Продолжай, детка, меня возбуждает, когда ты пытаешься дать отпор.

Он наклоняется и зарывается носом в моих волосах, опускается ниже к моему уху и прокусывает мочку до крови, вызывая из моего горла очередной крик.

– Сейчас я трахну тебя, а ты, как хорошая маленькая девочка, будешь кричать от удовольствия подо мной, – шепчет, скользит к шее и оставляет болезненный след своим мерзким поцелуем. – Тебе понравится, расслабься. Я очень опытен в этом. Наслаждайся каждой секундой, проведенной рядом со мной.

Я чувствую, как его правая рука, блуждает все ниже по моему телу, опускается между моих бедер, и он закатывает от удовольствия глаза.

Когда он тянется к бляшке ремня на своих джинсах, я, пользуясь моментом, освобождаюсь от его хватки и бью его по щеке с такой силой, что моя ладонь начинает пылать от боли.