Шлак

– Охранник в укрытии, не спит. Слева у ворот земля с размягченной структурой. Магии не чувствую, подозреваю примитивный заряд.

Молодец Стас, разглядел закладку. Примем к сведению, нам под взрыв или пулемет попадать совсем ни к чему.

Наши мухи летают над базой, передавая информацию сверху. Зря господа вы крышу плохо экранировали, хотя смотря от кого защиту ставили. Внутри здания есть люди. Двое у главного входа, двое дежурят на пульте. Плохо, по данным разведки их должно быть пара десятков, значит, остальные на нижнем ярусе. Наша техника так глубоко пробиться не может. Ничего, для этого есть мы. На тактическом мониторе появляется отметка о завершении расчетов. Нечего тянуть, даю отмашку на преодоление периметра.

Наши обманки давно висят перед камерами охраны, транслируя мирную картинку. Тончайшая пленка, удаляющая наши фигуры с изображения. Все остальные действия передаются без изменений. Охранник сможет нас заметить, только если мы вдруг начнем переставлять ящики или обитателей базы убивать. Пересечение охранного периметра проходит спокойно. Четвертый успевает у поста охранника установить взрывчатку. Не нужен ты нам в тылу, когда танцы начнутся.

Вход в лабораторию, на двери замок. Замок не сложный, но открывающуюся дверь заметят на мониторах. Накинуть обманки на внутренние камеры у нас нет никакой возможности. Попробуем отвлечь охранников, точнее нейтрализовать по-тихому. Клопы находят малейшие щели, чтобы проникнуть внутрь. Через замочную скважину не получается, там установлена преграда на такой случай. Все же базу не совсем идиоты оборудовали. Только дверь со временем дает небольшую усадку, которой нам достаточно. Клопы пробираются внутрь. Теперь нужно подождать.

Маленькие магороботы передвигаются очень медленно, чтобы не встревожить датчики охраны. Пятиметровый коридор они пересекают за пятнадцать минут. Дальше можно быстрее, там камера не самого нового типа, она их просто не заметит. Клопами роботов назвали за запах. Собственно запаха нет, зато усыпляющий газ они выделять умеют. Сейчас наши вонючки газуют в комнате с пультом. Из-за своих малых габаритов ни на что другое они не способны. Есть риск, что у дежурных активированы носовые фильтры, но наши клопы снабжены хорошим газом. Достаточно соприкосновение с кожей, чтобы человек отключился.

Когда мы добираемся к пульту, они успевают нейтрализовать остатки газа. Хорошие малыши, незаменимая штука в нашей работе. Та-ак, что у нас тут? С этого пульта нижний ярус не просматривается – плохо. Скорее всего, на нижнем ярусе второй пост, с которого видно, что происходит наверху. Обманки на камеры мы, конечно, кинули и даже сидящих охранников спроецировали, но дежурные могли заметить, как открывалась дверь.

Иду вторым, чтобы открыть огонь сразу, как пятый откроет дверь вниз. Кстати, дверь из толстого металла и вскрыть ее будет непросто.

– Какие у нас шансы?

– Замок кодовый с магической начинкой. Сейчас сканер снимет показатели.

Я уже вижу на своем мониторе, что расчетное время взлома девять минут. Выбора у нас нет, замираем поблизости в ожидании. Через семь минут появляется сигнал готовности. С богом, братцы.

Дверь, ускоряемая магическим толчком, резко открывается, чтобы пропустить нас внутрь. Монитор не успевает отобразить данные, как на нем появляются предупреждения об опасности. Я и сам вижу, как в мой щит прилетают пули. Нас засекли и устроили встречу.

По лестнице вниз летит граната, слишком медленно. В ускорении все кажется слишком медленным. Там не дураки сидят, успевают укрыться, но это дает нам шанс. Перемещаюсь вперед. На лестнице в узком коридоре я хорошая цель, но противник отвлечен гранатой. Моя летит следующей впереди меня. В щит прилетают пули, противник умудряется стрелять из укрытия. А как вам такое? Мячик падает у подножия лестницы вместе с гранатой. Да, все правильно, теперь вы никуда не денетесь. Накопитель в мячике, словно голодный хищник тянет заряд из щитов противника. Отсчет четыре секунды, и мои пули достигают целей. Пока расправляюсь с целями, мои бойцы перемещаются вперед.

Нашумели мы неплохо, нет смысла прятаться. Следующая дверь вылетает от мощного взрыва. Шесть трупов остается за нашими спинами, и мы оказываемся в конечной точке – лаборатории по производству слайса.

Я ожидал увидеть столы, стеллажи, запасы сырья, но тут все было не так. Все застилает белый туман. Белая дымка клубится в помещении, мешая обзору. Тактический монитор моментально «слепнет» в этом тумане. Что за фигня? Связь с моими бойцами потеряна. Такие шутки мне совсем не нравятся. За моими плечами десятки подобных операций и еще столько же других объектов. Я многое повидал на своем веку, но отказ тактического монитора выходит за все привычные рамки. Ладно, времени нет, нужно разобраться в ситуации. Собственно, путь у меня лишь один – вперед. Я зашел в дверь третьим, мои парни уже успели скрыться в тумане. Кричать нельзя, противник тоже где-то здесь, и не факт, что у них не работают компы. Двигаюсь вперед, готовый к любым неожиданностям. С каждым шагом меня охватывает все большее беспокойство. Сознательно забираю чуть левее или правее и ни на что не натыкаюсь.

Такого просто не может быть. Столы, полки, стеллажи, что угодно, это ведь лаборатория. Компьютер показывает, что я переместился вперед на тридцать метров. Хрень полная, здание меньше по размеру. Они что, подземный город тут отгрохали? Туман рассеивается мгновенно, словно его и не было. Успеваю припасть на колено, контролируя дулом автомата пространство впереди.

На белом каменном троне сидит Бадди. Коллега мне улыбается, склонив голову набок. За его спиной стоит статуя женщины из белого камня с одной обнаженной грудью. В руке женщины короткий скипетр.

– Привет, Виктор, – дружелюбно обращается ко мне Бадди.

– Что ты здесь делаешь? – Дуло автомата смотрит на командира пятерки.

– Живу, – он простодушно пожимает плечами. Удивительно, но у него при себе нет оружия.

– Не самое хорошее место для жизни.

– Это только на первый взгляд кажется.

– Где слайс, – не придумав ничего лучше, спрашиваю прямо про наркотики.

– Тебя волнует слайс? – брови Бадди удивленно поднимаются вверх. – В мире есть вещи куда более важные, чем банальная дурь.

– Например?

– Ты знаешь, что нас используют? Знаешь, что мы марионетки в чужих руках?

– Знаю. Нашел чем удивить. В любом мире есть правители, использующие народ по своему усмотрению. Только это не повод предавать службу и бодяжить наркоту.

– У тебя есть шанс присоединиться к нам, – пропустил намек на предательство Бадди.

– Зачем мне это? Ради чего становиться предателем?

Ответить Бадди не успевает. Статуя за его спиной вдруг делает движение, кладя руку на голову спецназовца. Тело Бадди медленно превращается в белый камень, из которого сделана статуя.

– Чтобы бороться с предателями, чтобы не позволять манипулировать человечеством, чтобы стать независимыми, – раздается в моей голове женский голос. Голос низкий, бархатный, он обволакивает сознание. Мне кажется, что глаза женщины из камня смотрят на меня очень внимательно. Бред, у меня глюки. Не мог человек превратиться за несколько секунд в камень.

– Не бойся, доверься мне, стань воином света. – Глаза статуи вспыхивают белым сиянием.

Мне становится страшно. Я не трус, но чувство самосохранения вопит об опасности. Сознание не может оценить степень этой опасности, но мне страшно. Лучший способ защиты – нападение. Автомат в моих руках посылает пули в каменную композицию из двух фигур. Монитор не показывает никакой магии поблизости, но пули не причиняют вреда камню. Молочная дымка, мгновенно окутавшая тела, сдерживает пули. У меня нет времени на разбор полетов. Я продолжал стрелять без перерыва, пока не опустел рожок.

– Ты можешь стать моим воином, прикоснуться к моему могуществу, стать свободным человеком.

Граната из подствольника летит в статую, чтобы завязнуть в молочной дымке. В моей голове раздается женский смех. Она смеется добродушно, не злобно, словно над нашкодившим малышом. Вторая граната отправляется в полет, чтобы повторить участь первой. Нет времени думать, третий выстрел. Последней я всегда заряжаю простую гранату без магической начинки. Она-то и дает результат. Тело статуи разлетается на куски разного размера. Обломок скипетра вместе с кистью вонзается в мое плечо. Больно, очень больно. Мое тело падает на пол, прикоснуться к плечу – нет сил. В голове продолжает звучать женский смех. Мой взгляд обращен на пол впереди, там лежит голова женщины. Ее глаза под смех начинают ярко светиться. Скипетр в моем плече раскаляется невероятно белым светом. Мне больно, мне очень больно – я кричу…

Я кричу, до хрипа в горле, мои руки вцепились в простыню, тело покрыто холодным потом, и я просыпаюсь. Просыпаюсь, понимая, что это сон, всего лишь сон. Меня еще трясет от напряжения, но я знаю, что это пройдет, пройдет совсем скоро. Такие пробуждения стали привычными. Не каждую ночь, но очень часто я вижу похожий сон. Разные задания, разные объекты – одинаковый конец. Один из погибших в той операции бойцов и статуя за его спиной. Боец каменеет, а мне предлагают стать воином света. Выстрел гранаты, боль в плече, пробуждение с криком.

Не помогают никакие лекарства. К врачам идти я боюсь. И не только я. Алекс и Димитар видят похожие сны. Алекса колбасит не так сильно, ведь ему посчастливилось уцелеть, даже интерфейс выгорел лишь на десять процентов. Димитар видит сны, похожие на мои, но он может просыпаться без криков. У него контакт с осколками статуи, он лишь слышит шепот в голове. Алекс тоже слышит шепот, но очень слабый, он даже слов разобрать не может. Я завидую парням белой завистью, особенно Алексу – ведь у него уцелел интерфейс. В боевых операциях он участия не принимает, зато может тренировать молодежь. Даже без молодежи – у него интерфейс, этим все сказано.

Мой комп для инвалидов тоже не так плох, как я поначалу боялся. Перед глазами удерживаются магией два маленьких накопителя. Небольшие кристаллы по миллиметру в диаметре. Проецирование изображения прямо на сетчатку. В плане вывода изображения картинка ненамного уступает интерфейсу. Зато управление перечеркивает все. Отдать команду компу можно голосом или руками, а это медленно. Голос слышат окружающие, руками переключение по меню слишком долго. Кроме скорости работы с компьютером мои возможности были практически прежними, даже боевые заклинания доступны. Было у меня меню быстрого вызова, но все равно это медленно. Конечно, я уже свыкся и не чувствую себя калекой, как было поначалу.

Помню свой первый день, когда я покинул госпиталь. В службе реабилитации мне предложили жилье, помогли разобраться в ситуации, даже работу подыскать обещали. Пустая квартира с двумя комнатками небольшого размера. Вся техника с расчетом на инвалида, как я. Это значит, что на технике имеются кнопки. Старые добрые кнопки. Я мог всем управлять с компа, но иногда быстрее прикоснуться к кнопке, чем лазить в меню. Со временем я стал пользоваться голосом, ведь дома никто меня не слышит. В первый же день я не знал, чем заняться. Просто сидел в кресле и смотрел перед собой. Как-то сама собой пришла мысль выпить. Портальная доставка продуктов работает быстро. Через пять минут водка с закуской была у меня на столе.

Водка, даже она претерпела изменения в нашем мире. Теперь это магический напиток. Вода, заряженная специальным заклинанием. Ощущения при употреблении идентичные натуральным – отвечаю. Побочных эффектов нет, на печень ничего не давит. Только похмелье в два раза хуже. Сделано специально, чтобы ты прочувствовал всю пагубность процесса. Прервать похмелье? Запросто, простое заклинание из списка, и ты трезв как стеклышко, без неприятных ощущений. Конечно, за все нужно платить, двое суток после такого отрезвления ты опьянеть не сможешь. Защита от пьянства, однако.

Мне было хреново, очень хреново, но продолжал пить изо дня в день. Магосеть отключил, чтобы меня не доставали. Сидел и пил, не понимая, зачем жить. Не знаю, что на меня тогда нашло, хотя теперь по прошествии двенадцати лет догадываюсь.

Через месяц ко мне пришел Дед. Как он меня отыскал, не знаю. Пришел и сел пить вместе со мною. Вспомнили молодость, как он меня позвал в Атл, много чего вспоминали. Слово за слово, на второй день Дед уговорил меня протрезветь. До сих пор помню, как сопротивлялся, переживая, что будет еще хуже на душе. Обошлось.

Трезвый взгляд на окружающий мир, когда рядом человек, которому доверяешь, и жизнь меняется. Дед предложил мне вернуться на службу. Я вначале посмеялся, но он был трезв, как и я, и серьезен как никогда. На одной военной базе нужен был кладовщик. Да, мир на периферии, да должность не самая почетная, но им еще нужен инструктор по рукопашке. Я мог бы натаскивать бойцов, присматривать за ними. Уговаривал он меня не долго. Когда дело касается армии, которой я отдал большую часть жизни, я готов идти в бой.

Пить я перестал, переселился на Ванлар, где обитаю по сей день. Постепенно я стал втягиваться в службу. Поначалу было скучновато. А как другие ветераны живут? Одним словом, жизнь налаживалась, но пришли сны, те самые сны. Что самое плохое, они снились мне все чаще. Сейчас я уверен, что тот депресняк как-то связан с этими снами. На сегодняшний день я вижу свои кошмары один-два раза в неделю. Шорох справа от меня заставляет прервать размышления. Как я мог сразу не заметить.

– Я тебя разбудил? – Моя рука нажимает на кнопку светильника. Для людей без мысленного управления магией такие кнопки довольно удобны.

– Да, прости, – ее голос мягок и полон печали.

– За что простить? – спрашиваю и только потом замечаю, что Мария полностью одета с большой сумкой в руке.

– Я так больше не могу.

Девушка присаживается на край кровати. Она смотрит куда-то в пространство мимо меня. Я чувствую, как ей больно, даже понимаю, но мне от этого не легче.

– Ты собиралась уйти не попрощавшись?

– Записка возле кофеварки. Я думала, так будет лучше для нас обоих.

– Может, стоит попробовать еще раз? Можно отгородить наши тела во время сна магическим щитом, применять снотворное, – пытаюсь привести доводы, хотя мы все это давно проходили.

– Ты же сам понимаешь, что это лишь продлит агонию, но не устранит причину.

– Не устранит.

– Я не хочу, видеть, как ты страдаешь. Мне больно смотреть на тебя, я не могу тебя жалеть, иначе ты совсем раскиснешь. Я не хочу сдерживать слезы, глядя на тебя, я хочу счастья. Я готова вернуться, если ты выздоровеешь.

– Ты сама в это веришь?

Мария пожимает плечами. Я знаю, что никогда не избавлюсь от этого проклятья. Знаю, что она долго не останется одна. Шансов вернуть Марию у меня нет. Возможно, записка возле кофеварки – лучший вариант.

– Хочешь я сварю кофе на дорожку?

– Нет, – девушка поднимается с постели.

– Не пропадай из моей жизни насовсем. Хорошо?

– Хорошо.

Мария рада, что все так быстро закончилось. Видимо, она боялась этого разговора. Зря, я уже привык, она третья женщина, бросающая меня. Во всех случаях причиной являются мои кошмары. Вероника перед уходом призналась, что мои эмоции передавались во сне ей. Не знаю, как такое возможно. Каждая следующая подруга могла продержаться со мной рядом все меньше и меньше, пропорционально моим кошмарам. Жаль, ведь я готов к браку, к нормальной семье, детям. То, что не успел когда-то, я готов сделать сейчас, только никто из женщин не может находиться со мной рядом достаточно долго для этого. Я понимаю, прощаю и отпускаю.

Шорох закрывшейся двери навсегда отрезает меня от Марии, от наших отношений, длившихся год. Я знаю, что она никогда не вернется, я привык. Она знает, что я не потерплю жалости с ее стороны, а она не сможет делать вид, что все прекрасно. Уход Марии меня отрезвляет. О чем я размечтался? Счастье, семья, любимая женщина рядом? Все это было возможно до той операции, прежний я мог все это получить. Моя участь – непродолжительные связи без длительных отношений. Проститутки на худой конец, им нет дела до моего состояния. Я в их душу тоже лезть не собираюсь, вот он мой удел инвалида.

Шлепаю босыми ногами по полу в сторону кухни. Спать я уже не смогу. Мария тут ни при чем, я никогда не могу заснуть после очередного кошмара. Кофе меня взбодрит, только я не знаю, чем заняться до утра.

Возле кофеварки записка – «Прости, я больше так не могу». Нет ни имени, ни подписи. Если честно, я впервые вижу почерк Марии. Ровные буквы с красивыми хвостиками складываются в слова. Смысл фразы на испанском мне понятен, Мария – испанка. Учитывая, сколько языков запихано в мою голову, другого ожидать не приходится. С приходом магии с языками вообще бардак, каждый говорит, как захочет. Давно могли бы придумать один общий язык, да никак договориться не могут. Были попытки, но как-то не прижилось. Всегда находятся люди, выступающие за чистоту языка, национальный суверенитет и прочее. Мне на это плевать.

Рука жмет кнопку, заставляя кофеварку ожить. Смотрю, как коричневые струи текут в чашку. Просто смотрю, мыслей нет. Есть опустошение в душе, словно из меня выдернули стержень. Нет, я не собираюсь плакать, я привык, но отчего так горько во рту? Даже кофе не приносит удовольствия и бодрости. Я полон адреналина после такого сна, но привычка к кофе никуда не исчезла.

Да, сегодня тот самый день, когда все произошло. Вечером у нас встреча с Димитаром и Алексом. Деньги позволяют мне оплатить портал на Землю. Свой бесплатный лимит я давно потратил на прогулки с Марией. Здесь, на Ванларе, заниматься нечем. Смотреть на отсталый в развитии мирок скучно. Существует запрет на вмешательство в жизнь аборигенов. Выводом местных жителей на высокий уровень жизни занимается специальный отдел. Чтобы процесс происходил безболезненно, нужно несколько десятилетий. Нельзя неграмотному крестьянину дать в руки компьютер с магией. Все начинается с образования и дальше поэтапно. Технология обкатана в разных мирах, коих в протекторате Земли уже насчитывается двадцать восемь.

Да, сегодня вечером мы с парнями в очередной раз будем пить водку и вспоминать тот злополучный день. У нас нет определенного места, где мы будем встречаться. Обычно место подыскивает Алекс. До вечера мне еще предстоит отдежурить на складе. Чего тянуть, раз не сплю?

– Ты чего тут делаешь? – удивляется не ожидавший увидеть меня так рано Иоши. – Еще два часа до твоей смены.

Я не торопился, специально медленно прошелся по территории базы. Хотя тут идти-то совсем ничего.

– Не спится, могу тебя отпустить, без обязательств. Мне просто дома скучно.

– Да я могу до конца смены побыть, – глаза японца смотрят на меня недоверчиво.

– Верю, что можешь. Но я не прошу ничего взамен. Хочешь, дежурь, я рядом посижу до пересменки, поболтаем.

– Да чего тут двоим делать? – отходит Иоши.

– Так я и говорю, можешь свалить раньше времени.

– Странный ты, Виктор, случилось чего?

– Мария ушла.

Иоши понимающе кивает и начинает собираться. Пересменка стандартна, сверка в магическом журнале, отчет о происшествиях, фиксация в компе и все. Через пару минут Иоши уходит, пожелав мне спокойного дежурства. Обычно оно таким и бывает.

За все годы мне только дважды попадались закладки. Суть проста, я должен проверить оружие, прежде чем принять на склад. Укладываю его в капсулу, где комп сканирует параметры на наличие непредвиденных заклинаний. Во время операций противник частенько всякой гадостью швыряется. Процедура проста, в самый раз для инвалида. Тут не нужен интерфейс, вывод на мой экран по завершению процедуры куда проще. Судя по журналу в рейде две группы, это не много. За день, конечно, могут еще наотправлять, так это стандартная процедура. Еще неизвестно, когда они вернутся. Задания бывают разные и возврат тоже в разное время.

У стойки оружейного склада я как-то лучше себя чувствую, чем в пустой квартире. Хоть и пялюсь в такой же компьютер, ощущаю себя нужным армии, обществу. Дома все наоборот – брошенный женщиной, одинокий инвалид.

Время на посту проходит быстро. Не заметил, как пролетел час, а отряд Олсена вернулся с задания.

– Привет, Виктор, – здоровается со мной командир. – Вроде не твоя смена, чего это ты тут?

– Да так, не спится.

– Бывает, – соглашается Олсен.

– Что-то вы чистенькие, легкий рейд?

– Да, ничего особенного. Потрепали слайсеров.

– Откуда они берутся? Давим, давим, а они все не переводятся, – говорю чистую правду.

– Зато у нас есть работа. Принимай, что ли.

Принимать и проверять моя работа. Один за другим помещаю автоматы в камеру сканирования, что может быть проще. Пока руки выполняют привычные действия, в задумчивости смотрю перед собой. Холод пробегает по спине от выхваченного глазами кадра. Я не успеваю понять, что меня испугало, но автомат уже в камере. Пока анализатор работает, разглядываю предыдущие стволы – вроде все в норме. Что же меня задело в этом? Дождавшись зеленого сигнала, беру автомат в руки. Так и есть, на нем непонятная метка. Она не магическая, ее не видит анализатор, зато вижу я. К сожалению, я не понимаю, что это и почему мне страшно. Непонятное пятно у ствола – что это?

– Слушай, парень, – на мониторе его идентификатор, Людвиг Нейманц. – Я бы посоветовал тебе сменить автомат.

– Что с ним не так? – удивляется боец, видевший зеленый сигнал.

– Не знаю, – честно признаюсь, пожимая плечами. – Интуиция.

– Ты просто не выспался, – усмехается Людвиг, отходя в сторону. Мне хочется, чтобы он поверил, последовал моему совету, но аргументов у меня нет. Ничего не могу поделать и продолжаю работу. После автоматов еще боеприпасы и остальное оружие сканировать.

Бойцы подкалывают меня, найдя повод позубоскалить. Мне совсем не смешно, я вижу, что автомат с порчей, только не понимаю, что это. Парни думают, что мне неловко от их шуток, а я не стараюсь их в этом разубедить.

Все оружие проходит проверку. Бойцы отправляются на положенный отдых, а я остаюсь дежурить. Не поленился, сходил за автоматом и придирчиво его осмотрел. Подозрительное пятно никуда не пропало, и оно мне не нравилось. Поломав голову над этим фактом, я решил успокоиться. Не особо помогло, но я ничего со своими подозрениями не мог поделать. Смена получилась беспокойной, даже уход Марии отодвинулся куда-то на задний план. Вечером на встрече выпью водки, вообще все забудется.

Глава пятая

Сегодня Алекс выбрал для встречи небольшой ресторанчик в Гватемале. Я даже не стал заморачиваться с названием города, открыв портал в указанном месте. Небольшой уютный ресторан на полуострове с видом на озеро. Тихо, уютно и красиво, что нам и требуется. К тому времени мои сегодняшние неурядицы отошли на второй план. Я настраивался выпить водки и пообщаться с собратьями по несчастью. Больше всех из нас повезло Алексу, но он был там с нами и мы не вправе его осуждать.

– Привет, Алекс, – заметил я нашего организатора в уютной нише. Все правильно, мы всегда устраиваемся в укромных местах, чтобы не привлекать внимания.

– Привет, Виктор, ты сегодня опередил Димитара.

– Разве это имеет значение?

– Конечно нет. Как тебе Флорес?

– Какой Флорес?

– Местечко это Флорес называется. Ты что, даже не посмотрел?

– Извини, замотался.

– Колись, что случилось?

От Алекса ничего не скрыть, сразу чует, что есть проблема.

– Мария ушла, – нехотя признался я.

– Привет, кореша, – раздается рядом радостный голос Димитара. Наши ответы его не обманывают. – Колитесь, что стряслось?

– От Виктора Мария ушла, – поясняет Алекс.

– Почему? – Димитар сосредоточен и серьезен. Он сам проходил расставания и прекрасно меня понимает.

– Сказала, что больше не выдержит.

– Приступ?

Я молча киваю. Объяснять нет необходимости.

– Спали в одной постели?

– Да, а к чему это ты клонишь?

– Не помнишь, что я тебе год назад говорил, когда встречались?

– Если честно, то нет.

– А я тебе говорил, что нужно спать в разных кроватях и разнести их в разные стороны как можно дальше.

– Зачем?

– Ну ты и дурень. Затем, что твой приступ не даст спать никому рядом – проверено. Разнеси кровати, дай снотворного, поставь полог и будет тебе счастье. Я уже третий год с Викой живу. Конечно, у меня приступы полегче, но путь верный, отвечаю.

– Поздно, – откровенно вздыхаю, проклиная себя за то, что сам не догадался.

– Ничего, повстречаешь еще нормальную подругу.

– Не хочу.

– Не хандри, через полгода отойдешь и взглянешь на мир по-новому.

– Давай выпьем? – Промывание моих косточек стало утомлять.

– Дело говоришь, – оживился Димитар, наполняя рюмки.

– За ребят?

– За ребят.

Три рюмки опрокидываются, чтобы тут же повторить. Вторую пьем молча, потом сидим несколько минут в тишине. Каждый думает о том дне, о том проклятом задании. Чуть не забыл – снимаю свой компьютер, помещая в защищенный корпус. Традиция у нас такая – в этот день без магии обходиться. В тот день она нам не помогла, значит, нечего сейчас за нее цепляться. Раз в году можем отключиться от сети и от компа.

– Тебе все кажется, что за нами следят? – спрашивает Алекс, когда наши компы заэкранированы.

– Да, только вполглаза.

– Кому мы нужны? Семнадцать лет прошло, дело пылится в архивах. Кроме нас троих про этот день никто не вспомнит.

– Чуйка, понимаешь?

– По-моему она у тебя ближе к паранойе, – не соглашается Алекс.

– Считай, как хочешь. Слишком там все странно было. А как меня допрашивали? Да никогда прежде такого разбирательства не учиняли.

– Чего ты хотел? Нас только трое в живых осталось. Компы выгорели, интерфейсы тоже. Алексу повезло, что осколок пол-уха с датчиком вместе оторвал. И то десять процентов нейронов выгорели. Чего удивляться, что руководство хочет знать больше? – вставляет свои пять копеек Димитар.

– Я просил встречи с теми, кто нас туда отправил – отказали. Как вам такое?

– Ты говорил, только с нами они беседовали. Никто от нас не прятался.

– Возможно, это моя паранойя, – соглашаюсь с Димитаром. – Выпьем?

Опрокидываем рюмашку и какое-то время сидим в молчании. Из года в год все происходит одинаково. Даже темы споров не меняются.

– Ты думаешь, мы не видели, что там произошло? – тихо шепчет Алекс.

– Ты о чем? – делаю вид, что не понимаю.

– У нас же мониторы включены были все время. Все ваши картинки транслировались на боковую панель. Видели мы, как камни собирались в рой, без магии. Как летели вам в головы.

– Так чего вы столько лет молчали?

– А что мы тебе скажем? Повезло, что после комы ты сам додумался об этом молчать, иначе всех бы по новой затаскали, – добавляет Димитар.

– Я это во сне каждый раз вижу. Парни из наших разные, задания разные, но конец всегда один – предлагают стать воином света.

– И что это значит?

– Откуда мне знать. Просыпаюсь всегда в ужасе. Еще сегодня на автомате у одного бойца странное пятно заметил. Сканер говорит, что все чисто, а у меня мурашки по коже.

– Какое пятно? – уточняет Алекс.

– Откуда я знаю. Пятно, от которого у меня по спине мурашки. Что это такое и почему мне страшно, не понимаю.

– Да-а-а, неслабо тебя плющит. Выпьем?

Ради этого и собрались. Конечно, выпили, посидели и еще по одной налили. Я все думал, как удачно все сложилось. И ведь не подумал раньше, что парни видели все происходящее на мониторах. Мелькало что-то в мыслях, но я на этом не зацикливался. Хорошо, показания не сильно разошлись. Мне тех трех дней со следователем за глаза хватило. Вроде все прилично, без претензий и наездов, а ощущение осталось неприятное. Что-то он недоговаривал, как и руководство. Плевать, сегодня я буду пить и пить много. На душе хреново. Как-то подумал, что теперь остался один, и стало так тоскливо. Выть и плакать не буду, но накатить по этому поводу придется.

Через пару часов, когда хмель достаточно одурманил сознание, когда говорили обо всем и ни о чем, я пьяным взглядом окинул зал.

– И здесь слайс банчат, – раздраженно процедил я, глядя на неприметную пару неподалеку от нас. Двое мужчин тихо переговаривались о чем-то, не привлекая внимания.

– С чего ты решил, что они слайсеры, – заплетающимся языком уточняет Алекс.

– Не-е-е, слайсер тот, в серой майке. Второй со шрамом на виске продавец.

– Как ты определил? – уточняет Димитар. Его затуманенный взгляд не видит различий.

– Так у этого вся аура пропитана дурью.

– Какая аура? Витек, да ты глючишь, – смеется Алекс. При всей техномагии аура вещь довольно загадочная. Даже с компом уловить различия сложно. Иногда прирожденные маги ее могут видеть и не всегда детально. Я не маг и компа при мне нет, зато выпито много водки.

– Ты чего, не видишь вокруг него ауру? Там же дури полно. Второй явно с товаром, банчит слайс.

– Уймись, Витек, лучше выпьем, – пытается отвлечь меня Димитар.

– Не верите, да? Ладно.

Поднимаюсь, чтобы нетвердой походкой направиться к слайсерам. Я им докажу, мать вашу. Внутри появляется какая-то злость. Ведь из-за слайса все наши проблемы.

– Стой, Витек, – доносятся голоса товарищей у меня за спиной.

– Ты, кто тебе разрешил здесь слайс банчить, – пытаюсь схватить за шиворот торговца.

– Отвали, – со злостью шипит он, увернувшись. – Ты перепил, парень. Вали за свой стол, нам не нужны неприятности.

– А что у тебя в манжете? – тыкаю пальцем на левую руку торговца. – А ты уже получил дозу, – рявкаю на второго. Не-на-ви-жу, – мои глаза горят пьяной злобой.

– Пошли отсюда, – торговец с клиентом пытается улизнуть. Как же, счааааз. Хватаю его за тот самый рукав. Мужчина пытается ударить меня по лицу кулаком. Вот тут ты просчитался, такие вещи в меня вбивали много лет. Не стоит думать, что у пьяного плохая реакция. Конечно, не та, но так просто меня не уложить. Уклоняюсь, удар получается смазанным. Зато я не остаюсь в долгу. Моя связка неплохо проходит, даже слышно, как хрустнул нос. Так этому гаду и надо. На подмогу подоспели мои товарищи, сейчас вы у нас огребете, наркоманы поганые.

Замечаю взвившееся вокруг наркоторговца облако и нас раскидывает в стороны. Сволочь, магический толкач применил. Заклинание, чтобы оттолкнуть противника. Разрешенное, но вполне эффективное в некоторых случаях. Пока я с парнями поднимаюсь на ноги, торговец успевает скрыться в портале, прихватив с собой клиента. Блин, будь при нас компы – хрен бы он свалил. Ничего, я ему нос сломал, тоже неплохо.

– Не, вы видели, как я его?

– Чего-то быстро он свалил, – высказывается Алекс.

– Я же говорю, слайсер.

– Может, и слайсер, какая теперь разница, – соглашается Димитар. – Чего тут торчать, пошли за наш столик, накатим.

– Накатим-м-м.

Накатили, потом еще раз. Смутно помню, как приходили полицейские, как хотели применить отрезвляющее заклинание. Разобрались, кто мы такие, и решили не мешать нам. Зато хозяина допросили, портреты слайсеров занесли в базу. Спросили, как я заметил, что они банчат здесь наркоту? Пришлось соврать, что видел момент передачи капсулы под столом – поверили. Обещали вызвать свидетелем, если отловят нарушителей. Конечно, так я и поверил. Торгаш уже давно под иллюзией, а завтра пластики им займутся. Ничего ментам не светит, но это мое предположение.