Читать книгу: «Егорка-пастух», страница 4
VII. Мировиха
Краюхин приехал в деревню Антоновку. Крытый железом барский дом, с ярко раскрашенным балясником и двумя каменными воротами, стоял на крутой горе. В стороне тянулся длинный ряд амбаров с жирными соломенными навесами, на которых висели чугунные доски. За барским домом виднелся сад. Въехав в деревню, Краюхин постучался в окно мужицкой избы и сказал:
– Хозяин! Что, тут живет мировиха?
– Какая мировиха? – спросил мужик, выходя из избы.
– Стало быть, мне так сказали…
– Да! Силич Пятровна? – почесываясь, сказал мужик, – это коли самого барина нет… и то не одна, с писарем…
– Мне было к ней нужно… Можно тут лошадь отпречь? Не украдут?
– Отпрягай! у нас смирно…
– Ты уж, братенек, проведи меня… а то собаки на отделку съедя…
– Что ж, пожалуй… У ней псы здоровые… Они нас-то признали… Глядеть-то они дюже страшны, а то ведь ничего!.. иную пору хоть на язык наступи… Ты отпрягай, а я зипун надену…
– Ах ты, господи! – говорит Краюхин, отпрягая лошадь, – кабы сын-то у меня был как следует, разве быть бы мне тут? Куда заехал! где сроду не бывал… Ну, пойдем, милый человек, – увидав вышедшего мужика, сказал Краюхин.
– Ты откулева? Насчет чего засудился?
– Я воробьевский… А дело-то у меня насчет свадьбенки.
– Что ж это, знача, родня, что ли, али насчет годов?.. Мы тоже сами вокруг вешней Миколы до алхирея доходили… тоже, стало быть, мому куму приходилась Аксиныша дочь, – с Петрухой-то они родные были… Агафья крестила Петруху-то…
– У нас родни николи не было… Я насчет запою…
– Знамо дело… усякие дела бывают… Ну вот теперь иди… прямо, как взойдешь на двор, налево заверни… Ишь холопьев-то нет ни одного… Ступай! дай бог час!..
Краюхин вошел в переднюю и положил рукавицы с шапкой у дверей, на полу.
– Надежда Павловна! крестьянин пришел! – доложил лакей пожилой худощавой барыне.
– А где ж Скворцов?
– Они на охоту ушли…
– Пошли за ним…
Накинув большой барсовый платок на плечи, барыня вышла в зал, где стоял письменный стол с кипами бумаг и два кресла с высокими спинками.
Краюхин вошел в зал, помолился на образ и сказал:
– Здорово живете, сударыня.
– Здравствуй! Ты что?
– К вашей милости. Дело у нас завязалось насчет свадьбенки; я у Кузьмы запил девку за своего малого… дело тянулось долго…
– Петр! притвори двери… – сказала барыня, – да принеси мне папирос… Так в чем твое дело?
– Это значит, сударыня моя, запили мы с Кузьмой… расход был мой…
– То есть ты запил невесту.
– Так точно.
– Понимаю.
– Только пришло дело к концу, навернись ни оттуда ни отсюда Егорка… он и навостри своего отца запивать, – а девка ему полюбилась… Вот мы приходим с хлебом с солью, а Егоркин отец там… Мы сели за стол, как следует по положению… выпили маненько… только вдруг приходит Егорка – и ну, пировать! А девка выскочила на кон, себе взбесилась… пошел крик да бушеванье… Егорка говорит: я вам, такие-сякие, красного петуха подпущу…
– Послушай, мой друг, я тебя не понимаю… Ты хочешь сказать, что тебя оскорбили?
– Оскорбление ништо!.. а тут осталось недели две до свадьбы, а дела расстроились, а все вина вот Егорка!
– Да чем же он виноват?
– Знамо дело, съякшался с Паранькой; а мой-то парень недосмыслит… девка-то и заартачилась.
– Ты засватал невесту за своего сына, а Егор перебивает, так ли?
– Точная правда, сударыня: да еще кочета хочет подпустить… А я истратился – боже мой! цалковых с двадцать с прибавкой… и даров немало было!..
– Так ты хочешь вознаграждения?
– Кое награждение! мне девку надо!.. Я ему еще две четверти ржи дал… Не будет ли ваша милость – приказать ему, и расписочку мне пожалуйте, чтобы он не смел перебивать… а чтобы наша свадьба у законе была…
– Видишь, друг мой: все-таки без разбирательства нельзя положить решения… форму исполнить надобно… Мы твою жалобу запишем, разошлем повестки кому следует, назначим день и тогда разберем и решим.
– Матушка сударыня! – воскликнул Краюхин, кланяясь барыне в ноги, – будь милосердна! Заставь вечно бога молить… ведь всего две недели осталось до свадьбы… У нас, значит, праздник престольный: харчи заодно! дело осеннее… убоина есть… а там коли ее играть?
– Нельзя же, мой друг… я бы рада, но ведь закон… – Барыня показала Краюхину книгу.
– Ваше благородие! книжка в ваших руках… что ж? разя она попереча у чем?
– Я тебе говорю… мы все под законом…
Барыня встала и начала ходить по комнате, по-видимому придумывая, нельзя ли как помочь мужику… Краюхин снова упал в ноги и взмолился:
– Сударыня барыня! не взыщи на нас, на дураках…
– Встань, что можно, я и так сделаю…
– Коли такое дело, нельзя ли разобраться хоть завтра… мы бы и управились…
– Нет, завтра нельзя, – сказала барыня, глядя в окно.
В это время лакей, держа руки за спиной, подошел к барыне и тихо произнес – Вы о чем изволите беспокоиться?.. ведь у письмоводителя есть подписные листы… бариновой подписи целый стол…
– Знаю! – сказала барыня и обратилась к мужику: – Так ты приезжай завтра часов в десять… только ты можешь ли вызвать всех, кого нужно…
– Они все в одной деревне…
– Ах, вот и Скворцов пришел, – проговорила барыня, увидав входившего письмоводителя. – Так, значит, – снова обратилась она к Краюхину, – ты получишь эти бумаги, они будут написаны на волостное правление, а для скорости отдай сам этим лицам…
– Ты какой волости? – спросил Краюхина письмоводитель.
– Брендеевской.
– Позвольте! в нашем участке Брендеевской волости нету, – возразил письмоводитель. – Вот я каталог посмотрю: Березовская… Буславская, нет, нету! Это четвертого участка… ты ступай к мировому Вилюхину…
– Э! Братец ты мой, – взмахнув руками, воскликнул Краюхин. – А ведь я велел дома борова зарезать!..
– Какого борова? – спросил письмоводитель…
– Тут у них свадьба затевается, – объяснила барыня…
– Как же теперь быть? – говорил Краюхин… – Кое доедешь, кое что… я и то уж у одного мирового был… в Петровке…
– У Окулова? – спросила барыня. – Это опять третий участок… а наш пятый…
– Тебе что ж сказал Окулов? – спросил письмоводитель.
– Там сказали, в волостную надо… а я, знамо дело, поопасался: в волостной-то жмут нашего брата… а мировой лучше разбярет…
– Ты с кем судишься? – спросил письмоводитель.
– Вестимо, берем у своего брата… Письмоводитель подошел к барыне и шепотом сказал:
– Ведь мы не имеем права судить…
– Почему же?
– Он приносит жалобу на крестьянина, а крестьяне с крестьянами разбираются волостным судом.
– Так вот видишь, друг мой, – сказала барыня Краюхину, – тебе ни к какому мировому не надо! ты прямо отнесись в волостное правление…
– А может, петух-то мировому подлежит, – сказал Краюхин…
Эти слова озадачили барыню, и она обратилась к письмоводителю:
– Справьтесь в уставе насчет поджогов. Письмоводитель начал листать устав, бормоча: «Штрафы, взыскания, дела по имуществу, сроки арестов…»
– Нет-с… Нечего и искать… там прямо сказано: если крестьянин приносит жалобу на крестьянина…
– Ну, значит, ступай! – сказала барыня Краюхииу, – очень жаль, мой друг…
– Что ты будешь делать! – повертываясь к дверям, проговорил мужик.
– Ну, что, брат? как решили? – спрашивал мужик Краюхина, когда он пришел к телеге.
– Что, милый! толков никаких нет! Я думал, барыня-то ловчей разбяре… она, видно, одна статья!
– Бать! – крикнул Иван, сидя в телеге, – я не ел!..
– Эко пасть-то разинул! – сказал отец, – я и сам из тебя не жравши другой день…
– Так что ж теперь? Как твои дела? – спрашивал мужик.
– Что дела! нет ли у тебя хлябнуть чего! а то, брат ты мой, у брюхе щелкая!.. Нам хоть штей влей…
– С чаго ж?.. Я скажу бабам… ноне капустки бог зародил…
– Пожалуйста… Я тебе заплачу. – Идите в избу…
– Ванюха! подымайся! поищем хлябнем…
– Бабы! – кричал в сенях хозяин, – где их вихор взял? Эко окаянные!
С надворья показалась баба с пенькой в руках.
– Где вас разнесло? – кричал мужик.
– Аль не знаешь? пеньки мяли, – сказала баба.
– Улей проезжим штец… – А хлеб-то у них свой?
– Какой свой? Разве тут большая дорога!.. Сходи в чулан…
Отец с сыном сели за стол и принялись за щи. Хозяин сидел сбоку на конике и говорил:
– Так тебя, братец ты мой, наша барыня не разобрала? Ведь она усех разбирая! Барин-то забубённый… а она, сердечная, все дела правит за него… Николи не слыхать, чтобы она обиждала… Знамо, писарь подсобляя… где ж бабье дело одной? Оно что ж, и барин до нас ничего… да там у них промеж себя вышло… кто их разбяре! дело не наше…
– Она ничего, – сказал Краюхин, – такая умильная… да закону, значит, нет… Кабы я засудился с приказчиком али что… она разобрала бы… А наше хрестьянское дело в волостную…
– Так! – сказал мужик, – оно, малый, в волостной ноне тоже не доберешься толку.
– Отчего ж я езжу по мировым-то? А что я хочу спросить: тут, поблизости, обаполо нет мировых? Уж за одной заездкой попытал бы, чтоб в другой раз не собираться… А к ночи домой…
– Что ж? – сказал мужик зевая, – поезжай! вот прямо на бугор… как выедешь, управе будет видна деревня… на нее и держи… потом придут две лозинки… там успросишь…
Краюхин вылез из-за стола, помолился богу и сказал хозяину:
– Благодарим покорно! За хлеб за соль… Что ж положишь за хлёбово?
– Ну, Христос с тобой! авось у нас не большая дорога… приведется, мы побываем у вас…
– Ну, спасибо… Ванька! Поди из телеги принеси курицу… Жива, что ль, она?.. мы ее здесь оставим… а то вряд до двора довезем.
– Это на что ж вы возите курицу? – спросил хозяин.
– Да хотели подарить писаря мирового.
– То дело!..
Иван принес мешок и объявил:
– Бать! она издохла!
– Это небось ты ее придавил… Ах, дураково поле!.. Ну, малый, – обратился Краюхин к хозяину, подпоясываясь кушаком, – не приведи бог по судам ездить… Я вот к третьему мировому… а дело правое…
– Бать! – сказал Иван ухмыляясь, – шапка пропала…
– Мотри в телеге-то, с шапкой пришел аль нет?
– А кто ее знает?..
– Что ж, стало, твой сынок? – спросил хозяин…
– Да! – вздохнув, сказал Краюхин, – господь навязал!
– Что ж, его женить хочешь?
– Его, да девки не подыщешь… уж и запивал-то… что-что ни делал… баб дома нет… Ничего не поделаешь… А эта попалась хучь и бедная, да моторная… Ну, прощавай… благодарим покорно…
– На здоровье себе!..
– Так, стало быть, на бугор?
– Вот прямо через речку, мимо кустиков…
Уже смеркалось, когда Краюхин въехал в имение третьего мирового судьи. Старинный барский дом с деревянными колоннами, поросшими мхом, с двумя прудами и винокуренным заводом стоял среди дубового леса, заменявшего сад. Маленький присадник перед балконом украшался мраморными статуями.
– Почтенный, где тут к мировому проехать? – спросил Краюхин кучера, шедшего за возом соломы к барским конюшням.
– Поезжай прямо к хлигелю… там для вашего брата сделана слега… к ней привяжешь лошадь.
– А это какие ж такие статуи стоят? – указывая на присадник, спросил Краюхин.
– Это бога! – сказал кучер. Краюхин снял шапку.
– Только не наши… – объяснил кучер. – Тебе на что к барину-то?
– Насчет своих делов.
– Барина нет дома. Он уехал во Владимирскую губернию; у него там имение…
– Кто ж разбирает?
– Тут жалобы записывает конторщик… Ступай запиши, а когда приедет, разберет…
– Коли ж разбярет? нам недосуг!..
– Он так приказал… недельки через две приедет…
– Нет, что ж! – сказал Краюхин, – нам не рука… Ванюха, поворачивай! Я вижу, настоящих делов не доберешься…. Что будет не будет – поеду в волостную…
