Василина для шейха

Глава 5

– Что за красавчик только что вышел из нашей комнаты? – одногруппница нетерпеливо спросила, скинув с плеча сумку, – Твой парень?

– Нет, так знакомый, – сухо ответила я, собирая сумочку с принадлежностями для душа.

– Жаль. Он симпатичный и даже чем-то похож на тебя, – присела на свою кровать, облокотившись о стену.

– Чем похож, цветом волос и ростом?

Ленка закатила глаза:

– Вась, я вот с тобой с первого курса и совсем не припоминаю, чтоб ты с кем-то, когда-то встречалась. Неужели тебе не хочется мужского внимания, страсти, да секса в конце концов?

– Ты перечислила потребности, Лена. А и без них жить можно.

– Капец, ты, странная! – недовольно фыркнула она, – А ну да, ты же принца на белом коне ждешь, так смотри разберут всех нормальных.

– Не переживай. Мое от меня не уйдет, – я могла ответить так, чтоб вопросов не возникало.

Касаюсь ручки двери, чтоб выйти, как меня тут же опережают.

– Добрый день! Я курьер и мне нужна Василина Барская, – парень стоял передо мной с букетом, нет правильнее с букетищем роскошных белых роз. Из-за которого курьера было почти не видно.

– Я-я перед вами, – протянула я на выдохе.

– Тогда получите и распишитесь.

Я повернулась к Ленке, потом снова на курьера, спросив проявляя негодования:

– Вы не ошиблись адресатом?

– Исключено! – ответил он.

Ленка подскочила с кровати:

– Ого-го.. Вот это букетище, даже мне такой не дарили, – зависть сверкала в серых глазах Ленки. У тебя появился тайный поклонник? Кто он?

Мне самой любопытно и я поинтересовалась:

– От кого цветы?

– Заказ оплатили через интернет не оставляя обратного адреса.

– У нас даже некуда его поставить. Васька, какой же он огромный, – начала быстро фотографировать цветы, – Слушай, а может быть это тот парень прислал, знакомый твой?

– Не знаю, – пожимаю плечами, а когда появился Рома на пороге, то ответ отсёкся сам собой.

– Вижу меня опередили, – спокойно утвердил Рома, держа в руках маленький пучок ромашек.

– Упс, – Ленка всегда влазит, когда ее не просят.

Я оказалась в замешательстве из-за нее, особенно когда эта выскочка, добавила:

– Вот это поворот, Василина. Ну так бывает, когда крутишь с двумя сразу. Парень, ты, же понимаешь, что Василина тебе, – пауза. – Не по карману?

Дикое желание появилось, наброситься на эту суку и повыдирать ей ее рыжие патлы. И язык вырвать, чтоб больше рот свой не открывала.

У меня есть тонкая черта характера никогда ни перед кем не оправдываться. Дуракам нет дела до правды, а более сообразительные не станут поддакивать стаду.

– Про себя рассказываешь?! – цежу сквозь зубы, бросив букет на стол так, что перевернулась кружка и с грохотом разбивалась о пол.

Да, я точно зацепила ее проститутцкую натуру, иначе бы не выбежала из комнаты как угорелая. Я быстро отходчивая и привыкшая к Ленкиным стёбам, однако она перешла все границы дозволенного ей. Я добрая и мягкая, а если доведешь до горячки, потом могут щемиться все.

Встретилась глазами с Ромой. Не знаю, что он чувствует, меня это не заводит и не пугает, потому что я не заинтересована им.

– Это тебе, – протягивает мне ромашки.

Улыбка на его лице натянута, он однозначно расстроен увиденным. Я ему нравлюсь и он сегодня признался, когда про парня спросил, а сейчас подтверждает действиями. Но я не могу ответить ему взаимностью, может когда-нибудь, когда отношения завяжутся у нас и я что-то почувствую к нему, если конечно это не последняя встреча. А сейчас холод и пустота в душе к Роме.

– Спасибо, Ром.

Ничего не сказал, лишь подмигнул и развернувшись ушел.

Вошла в комнату Ленка со своими двумя подружками. Пнула стул и скинула со стола букет роз.

– Как думаете, девочки, из него получится хороший веник? – брызнула смехом рыжая.

– Смотри не лопни от зависти! – поставила ромашки в вазу к себе на тумбочку.

Мне нет дела до роз, принимаю за ошибку в технической работе, программы доставки курьера.

– Тронете ромашки – прибью! – воскликнула и они крысиным взглядом посмотрели на рыжую.

– Посмотрите, девчонки, кажется наша необъезженная и ненаглядная, получила подарок с цветами, – наклонилась вниз и своими худыми пальцами подняла карту шейха. Ту самую, платиновую.

– Отдай сюда! Быстро!

Они, как и я знают арабский и, конечно же, не могли заткнуться.

– Кому она сдалась! – вернула мне, попятившись назад, – Теперь понятно почему ты одна, тебе больше нравится тра*аться с арабами. Арабская подстилка!

Я схватила первое, что попалось под руку и ударила Ленку. Она успела закрыться руками, перед тем, как я со всего размаху треснула ей кастрюлей. Другие опешив, побоялись подходить и, только я схватила рыжую за патлы, как кто-то меня силой отдернул от нее.

– Это что такое? Совсем стыд потеряли? Устроили здесь куриные бои! – писклявый голос вахтерши гремел, как гром, – Сегодня же напишу на вас докладную и пулей вылетите из общежития. Ты, Ленка, давно с огнем играешь, вставай первая на очередь. Ну, а, ты Василина, – пауза, – от кое-кого, а от тебя меньше всего ожидала!

Собрались зрители, сбежались на крик, кто-то стал подбадривать, говоря:

– Давно пора этой Ленке освободить общагу, – сказали вслед рыжей, которая уже умоляющим голосом просила не писать докладную.

– Вася, ты, что серьёзно кастрюлей ей врезала? – сдержанно спрашивает только что пришедшая Аня, моя вторая соседка. Крайне редко злит меня, больше она душа компании и моя веселушка. И не такая, как эта рыжая..

– Да! Ей бы все равно, рано или поздно кто-нибудь врезал!

Анька засмеялась:

– Значит ты меня опередила, – засмеялась громко, приобняв меня.

Меня скорее всего попрут из общаги, проблемы так и наступают на пятки.

– Наталья Петровна, тебя не выгонит, я сейчас народ соберу и поговорим с ней за тебя.

– Спасибо, Ань.

Стою посередине комнаты вся в картофельном пюре и начинаю в голос смеяться, вот же угораздило то. Напротив зеркало висит и там в проходе ребята стоят, пальцем у виска крутят. А мне от всей этой вакханалии смешно до истерики.

Позже все стихло Ленка собирала чемоданы и злорадно улыбалась, а я по возвращению с душа сушила волос. Анька помогала младшему брату, готовила его к экзаменам для перевода на второй курс. Меня они не трогали, хоть и Анька озадаченно поглядывала в мою сторону, словно проверяя, остыла я, или надо подождать от греха подальше.

– Увидимся на защите диплома, неудачники! – оскалилась Ленка и поспешила на выход, толкая чемоданы вперед.

Никто не обратил на рыжую внимания, только с облегчением выдохнули. Удивлял тот факт, что оставила затею просить не выгонять ее с общежития. Ленка же приезжая с острова Сахалина, а снимать квартиру изрядно дорого в городе. Может у парня жить будет? Хотя, что я о ней думаю, она сама виновата.

Я взяла в руки сотовый и меня бросило в холодный пот, потому как сообщение пришло от неизвестного номера.

Написано на русском:

"В 22:00 выйдешь на улицу. Тебя встретят".

Это он. Шейх. У него такие связи, что узнать мой номер это дело нескольких минут. В душе затаилась тревога, как и ранее от неизвестности. Куда меня отвезут? Может проигнорировать сообщение? Нет, надо же карту отдать.

Я набираю Викин номер, потому как в себе не могу все держать, она сейчас единственный человек в сложившейся ситуации.

– Да-а, Василин.

– Вик, мне нужна твоя помощь, – перевожу дыхание.

На том конце линии слышны разные голоса и громко играет музыка.

– А? Что говоришь?

Я выхожу из комнаты, дабы не мешать Ане.

– Я говорю, помощь нужна! Алё! Вика, ты слышишь? – кричу уже в трубку.

– Васька, тебя плохо слышно! Давай я перезвоню тебе позже, мы с Александром в клубе и тут такой кураж..

Связь прервалась, я нервно топнула ногой.

Войдя в комнату, телефон зазвонил: "Мама"

– Да, мам, – тихо отвечаю ей.

– Доченька, ты звонила? Я траву косила в саду.

– Звонила, как ты? – с тоскою спрашиваю.

– Потихоньку, ты, расскажи, что с практикой? Вика сказала, что с работой у тебя не получилось договориться, но есть идея с благотворительным фондом.

– Не переживай, мам. С фондом я уже решила, заявку отправила с необходимыми документами. Вот жду ответ.

– Не думала, что так быстро.

– Мам, интернет творит чудеса, – она у меня далека от всемирного источника.

– Хорошо, доченька, а почему голос грустный, что-то случилось?

– Скучаю и за папу переживаю, а так все хорошо, мамуля.

– И я скучаю, родная.

– Люблю тебя, мама.

Телефон отключился, сел. Я поставила его на зарядку, а сама прилегла отдохнуть.

Проснулась из-за шума, Анька решила на ночь глядя уборку навести в комнате.

На ночь глядя? Подскочила и подняла глаза на настенные часы. Без двадцати десять.

– Ты, чего? Сон плохой приснился? – смотрит безумными глазами на меня Анька.

Я спросонья пока добежала до уборной комнаты, дабы привести себя в порядок, ударилась ногой об бывшую кровать Ленки.

– Ай, чтоб ей несладко стало! Ведьма!

Надела костюм делового стиля, не на свидания же иду. Волос заплела в высокую косу, макияж делать не стала, времени нет. Взяла сумку, куда положила карту шейха, после драки с Ленкой и вышла на улицу.

Неоновые фары мигнули и я поняла, что по мою душу. Не спешила подходить к машине, в ногах страх сковал движения. Из темного цвета автомобиля вышел водитель и открыл пассажирскую дверь. Он выглядел никак те арабы, а был в чёрном костюме без куфии. Ничего не говорил, казалось даже не смотрел на меня.

– Куда мы поедем? – спрашиваю на русском, а не дождавшись ответа, спросила на арабском. Ответа я так же не дождалась.

Выдохнула и спокойно села в автомобиль. Надо достать телефон из сумки и отправить Вике геолокацию и..

Вика права, я дура, потому как второпях забыла телефон на зарядке.

– Мы можем вернуться?

– Нельзя нашего господина заставлять ждать, – ответил.

Я сидела, как мышка смотря в окно. Мы недолго ехали.

Остановились возле самого известного ресторана Москвы. У дверей и по всему периметру здания стояла охрана, даже собаки были у них на цепи. Доберманы смотрели на меня красными глазами и, казалось один неверный шаг и они меня разорвут. От страха старалась не смотреть на них. Мне слышится или там в темном небе на самом деле летает вертолет? Подняла голову и да, я права, там то загорался, то гас красный фонарь.

Оказавшись в помещении меня тут же проверили на запрещенные предметы.

– Телефон, смарт часы и другие гаджеты? – голос охранника звучал холодно.

– Ничего из перечисленного не имею, – стояло ответить, как из рук взяли сумку, а я от трусости не противилась. Почувствовала горячее дыхание сзади у ног. Обернулась и чуть было не потеряла сознания, одна из собак обнюхивала меня. Я с детства до ужаса боюсь собак. Не смогла выдержать проверки и невольно дернулась, попятившись назад. Скаля зубы собака двинулись на меня, но тут же была остановлена своим хозяином.

– Пожалуйста, пожалуйста, уберите собаку!! Я боюсь!!

– Вы, можете проходить.

Мне отдали сумку и указали на дверь. Дальнюю дверь в открытом зале, в котором не было ни единой души.

Сердце гулко грохотало перед встречей. Я протянула руку к дверям и открыла дверь.

Шейх сидел вальяжно, словно он сидит не в кресле, а на королевском троне. Хотя так и есть, он главный у себя в Каире, и кресло обшитое белым бархатом больше похоже на трон. Не удивлюсь, если узнается, что из Каира привез с собой. Черты его лица ровные, есть морщины на лбу и под серыми глазами. Борода аккуратно подстрижена, его мастер, наверное десять раз потеет перед тем как заняться его внешним видом. Белое одеяние, а на шее висит желтый шарф. Это их традиционный наряд, в котором я не разбираюсь. Ладно их женщины ходят вечно закрытые, как в мешках, но мужчинам зачем эти наряды. Этот Эмир выглядел, как из одного моего прочитанного романа.

– Доброй ночи, Ва-са-ли-я.

У него ужасный русский акцент и голос тяжёлый, который не хотелось слышать. Меня по-разному называют, а вот Ва-са-ли-я – никогда.

Я не успела поприветствовать.

– Не бойся меня и моих людей. Ты моя гостья, а моих гостей уважают и защищают.

Я перевела дыхание, набираясь смелости сказать.

– Здравствуйте, – он стал говорить и я замолчала.

– Арабский кофе, гранатовый сок или красное вино?

– Мне не хочется пить и я не голодна. Я хочу вернуть вам вашу карту, поэтому я приехала, – он нахмурился и удивился, посмотрев в экран своего телефона.

– То что я даю, обратно не забираю. Твоему отцу она нужнее, да и как я наблюдаю, ты уже ею стала пользоваться.

– Не понимаю о чем вы, – нырнула трясущимися руками в сумку, но не в кошельке ни в самих карманах сумки ее нет, – Видимо я ее выронила, – растерянно смотрю то на шейха, то на сумку, – Я картой не пользовалась, она в моей комнате видимо, и я обязательно ее вам отдам. Или нет, лучше заблокируйте ее и на этом закончим.

Шейх спокойно встал, а я сделала два медленных, осторожных шага назад.

– Ва-са-ли-я, мы только начали. Карта мне не нужна, она бесценна, а вот ты..

– Ч-что я? – горло пересохло от паники и я прижалась спиной к дверям.

– Подари мне одну ночь с тобой, а я тебя за это щедро награжу. Ты до конца своих дней ни в чем не будешь нуждаться. У тебя будут лучшие машины, дорогие меха, я тебе дам все чего ты только пожелаешь. В золоте будешь купаться. И если я останусь доволен, то я сделаю тебя своей наложницей! – я опешила и сумка невольно выпала из рук.

Какие меха? Какое золото? О чем он? Господи, мне что снится кошмар? Я хочу как можно скорее проснуться.

Я зажмурила глаза, сползла по стенке, когда этот старый мужик приближался, вытягивая свои мясистые губы к моему лицу для поцелуя.

– Первый раз болезненный, Ва-са-ли-я, но я слово Эмира даю, буду нежным.

Если я буду бояться, то он меня прямо здесь изнасилует. Возможно, итак, это случится, потому как меня отсюда не выпустят, но лучше мертвой, чем изнасилованной. Я встала на ватные ноги и прямо в глаза ему произнесла громко так, чтобы не забыл:

– А хватит ли у старикана мужской силы, чтоб удовлетворить молодую нимфу? Не помрешь на мне? – сказала на арабском.

Его глаза как и брови поплыли медленно вверх и эти головорезы сдвинулись с места. Жест шейха остановил их и они встали на место.

Конечно никто не говорил ему таких слов.

– За такое оскорбление у меня в стране убивают, – он схватил меня за шиворот как котенка и грозно, по-животному зарычал, – Ты заплатишь своей честью за свой гнилой язык! – пауза, предупредил, – В моих покоях, в моей постели дворца Каира!

– Джахаш!! – выплеснула ему в лицо.

– Альщармута! – зарычал шейх.

Шейх сдавил мне горло своей пятерней. Приподнял одной рукой и я еле касалась носками ног до пола. Вся жизнь перед глазами пробежалась и слезы градом от нехватки воздуха. Он меня правда задушит..

"Джахаш" – что означает в переводе с арабского на русский – "Осёл".

"Альщармута" – "Сучка".

Глава 6

– Отпустите! – хриплю сдавленным, гортанным голосом и не дождавшись нужной реакции, из последних сил вцепилась ногтями в удерживающую меня руку.

Его бешеные глаза налились кровью и там в серых радужках вспыхивал кошмар всех его безумных желаний. Вжал меня в стену. Грудную клетку сдавило под натиском его массивного тела. Я за всю жизнь не видела таких огромных мужчин с животной силой хищника. А эти руки? Руки похожи на лапы гориллы, мускулистые с шершавыми и смуглыми ладонями. И этими руками шейх точно сначала ласкает невинных девушек, если конечно, эти клешни дикаря умеют нежно ласкать, а после убивает ради лучшего утеха.

В голову приходит осознание страшного конца для меня, жуткая смерть от рук арабского шейха, который мне пару минут назад представлялся совершенно другим, спокойным и сдержанным человеком. Не диким и ни озабоченным, ни каким я его вижу сейчас.

Я теряла рассудок в агонии страха и не давая отчета своим действиям, вцепилась кошкой в красное от злости лицо. Шейх зарычал от боли, а по моему телу прошлась капля радости, что я не настолько уж и беспомощная. Отшвырнул меня в сторону. Схватился за свое поцарапанное лицо ладонями, а когда выступила из свежих ран кровь и он ее узрел на своих ладонях, зашипел предупреждая:

– Я тебя убью!

Охрана ринулась к дверям, перегораживая мне дорогу и я в следующий миг, почувствовала, как сзади схватил меня за волосы, а потом от непонимания, что произошло, посыпались искры из глаз. И вот я лежу на полу схватившись за голову обеими руками от шума в ушах, и мучающей меня боли. Виски так сильно сдавило, что я застонала в голос от головной боли. Сразу же хлынула ручьём кровь из носу, всё вокруг стало размытым и невзрачным, как и память. Я не могу вспомнить, кто я и как здесь оказалась? Все затуманено и неясно. Чувство, что я что-то забыла, а, что именно не могу вспомнить. Каждое движение головой – болезненное, голова кружилась, словно меня раскачивают на карусели. Я зажмурила глаза и сдавила ладонями виски, дабы хоть как-то унять боль. Послышались чьи-то голоса, этот язык мне знаком, но я не могу от дикой боли собрать мысли в кучу и понять о чем они говорят. А потом заливистый, громкий мужской смех.

Кто-то меня взял под руки и, когда я открыла глаза и подняла голову, то в размытой картине стоял мужчина, и я не помню кто он.

– Кто вы? – спросила я.

– Кто я? Издеваешься? – от любого шума и крика сдавливало виски.

Я опустила голову вниз, потому как мне больно.

– Простите, господин, наверное от удара у нее мозги потекли.

– Похоже на то..

Я слышала шум машин, иногда открывая глаза, наблюдала яркие фонари ночного города. Меня куда-то везли незнакомые мужчины и я не могла ничего сказать, а лишь от головной боли плакала снова прикрывая глаза. Мне дали в руки носовой платок и сказали зажать им нос, дабы остановить кровь. Я послушалась. Почему она течет я не знаю, как и не знаю отчего так сильно болит голова. Я чувствую изрядную слабость и если машина резко затормозит, я не смогу удержаться и упаду на пол в салоне.

Рука рядом сидевшего мужчины легла на мою внутреннюю часть бедра крепко ее сжимая и поглаживая, добираясь скользящим движением до ширинки замка моих черных брюк.

– Не надо, – простонала я, убирая его руку.

– Расслабься и тебе понравится, – ответил, наступая с такой же охотой, теперь уже нырнув рукой мне под белую испачканную кровью рубашку.

Я прижалась к дверям отдаляясь от него и прижала локти к груди, чтоб не давать касаться себя. Мне неприятно, стыдно и гадко от прикосновений.

– Я хочу и буду тебя ласкать, девочка! – от его ухмылки и запаха противного одеколона меня начинает тошнить. У меня от его прикосновений вызывается чувство отвращения и не более.

– Я не хочу, – взвыла в голос.

И тот, что ведет машину твердым, приказным голосом обратился к нему:

– Оставь девчонку в покое, она принадлежит нашему господину!!

– А кто узнает, Рамиль? Тр*хнем ее вдвоем, а там пусть оправдывается с кем она и где!

– Я не буду господину врать! Я-я, – выделил заключение, продолжая, – скажу! Потому, как я хочу жить!

– Ладно, ладно, не трогаю, но и ты меня не выдавай, – убрал руки и даже отодвинулся от меня.

Кто этот господин? Может тот, кто приказал меня отвезти в общежитие? Ничего не понимаю. Вроде бы есть просветы в памяти, но стоит только поймать мысль и тут же снова забываю. Чистый лист.

– Мы на месте, – сказал тот, кого звали Рамилем и остановил машину.

– Птичке пора на свободу, – так же с ядовитой улыбкой ухмыляется, тот кому приказали меня не трогать.

– Кая, давай поторопись, а то машина у нас очень приметная!

Этот Кая, стал копаться в багажнике, а потом я увидела в его руках шприц с непонятной желтой смесью.

Страх окутал меня и я стала дергать ручку двери, дабы вырваться на свободу и она открылась.

– Куда собралась? – у меня не было сил делать быстрые шаги и Рамиль мне перегородил путь. Почувствовав укол в шею, широко раскрыла рот, чтоб закричать, но и голоса не успела подать, как мне закрыли рот ладонью, и прошептали над ухом:

– Ты упала и ударилась головой об лестницу!

– Рамиль, она точно ничего не вспомнит?

– Это проверенный способ стереть память. Называться это будет так: Необратимое изменение деятельности головного мозга!

Невыносимая слабость и тепло разливается по телу, а к горлу подкатывает тошнотворный привкус меди и кислоты. Я потеряла контроль и упала на четвереньки, опираясь руками об асфальт, старалась подняться на ноги, но не могла из-за сильно раскачивающейся карусели.

Виски снова сдавило с такой силой, что я сжала голову руками в немом крике. Я ощущала с каким рвением бьется сердце так будто оно сейчас разорвет мне грудь. И с каждым мгновением мне становилось дурнее, и леденящий ужас сковывал мои движения. Мне страшно, потому что не знаю, кто я и где? В голове слышу тихий голос, что я упала и ударилась головой об лестницу, но этого падения я не помню.

Впереди поплыли тени в сумерках. У них нет лиц и очертания тел, они что-то кричат, спрашивают, окружая меня со всех сторон, а я не могу ни ответить им, ни встать на ноги, ни даже попросить помощи. А после я тонула, падала в темноту все той же неизвестности и голоса с каждым разом звучали тиши и тиши.

Я проснулась от крика, не помня, как оказалась лежавшей в постели. Мое мокрое от холодного пота лицо и грудь буквально горели, словно обжигаясь изнутри, когда я судорожно хватала воздух с ощущением, будто меня только что вырвали из ледяной проруби среди замерзшей реки. Перед глазами все еще стояли ужасающие картины, которые я не в силах выбросить из головы. Только потом осознала, что кричала именно я, ведь в комнате больше никого нет.

Буря мыслей переплеталась липкой паутиной вместе с воспоминаниями, что постепенно приходили в виде каких-то обрывков событий. В ушах стоял сильный писк, я закрыла глаза, дабы собрать пазлы происходящего от начала до конца. Однако сильный зуд в области шеи не давал сосредоточиться, я чувствовала пальцами на коже сыпь и когда в комнату вошла девушка, то пазлы постепенно сложились в виде трейлера из фильмов ужасов, в котором я побывала, исполняя главную роль – жертвы.

– Аня, – вспомнила я.

– Василиночка, я здесь, я рядом, – подбежав ко мне, присела рядом.

Она что-то спрашивала, а я дав волю слезам не могла поверить своим глазам, что осталась живой. Я вспомнила все! Шейха и то, что он от меня хотел. Вспомнила, как в машину вели и как в ней меня хотели изнасиловать. Укол тоже ни смог не оставить следов, вылезла аллергия после неизвестного препарата и это неплохо, ведь я все вспомнила, когда они разговаривая между собой, надеялись, что я ничего не буду помнить.

Лучи света пробивались сквозь шторы и я поняла, что проспала всю ночь.

– Какой сегодня день? – спрашиваю тихим голосом.

– Воскресенье, – обеспокоено ответила Аня.

– А как я оказалась в своей кровати?

– А ты не помнишь?

– Нет.

– Тебя увидела наша комендантша общежития, а потом подняв шум, тебя наши ребята привели в комнату. Ты была не в себе, в состоянии сильного опьянения. На ногах не стояла и несла какой-то бред про арабов, и про то, что упала с лестницы..

– Я не пила! – остановила ее эмоции.

Аня на удивление мне кивнула, сказав:

– Мне можешь не говорить, я тебе верю, только понять не могу, во что ты ввязалась, Василина?

– Не хочу об этом говорить, – прижала руки к голове, – голова раскалывается, сейчас взорвется.

– Ладно, отдыхай, – встала с кровати поправляя мое одеяло, добавив, – Да, кстати, мама твоя приехала, она сейчас у заведующей, та вызвала ее и кажись поставит вопрос о твоем выселении, – грустно понурила глаза, Аня.

– Я ведь ничего не сделала, за что меня выселять?

– Вася, я сама в шоке.

Она оставила меня наедине с собой и только я успела сменить положение в кровати, как в комнату вошла мама, посмотрев на меня осуждающими глазами, и с презрением покачала головой.

– Мы с отцом гордились тобой, не было ни одной мысли для стыда! Надеялись с отцом, что дочка всем утрет нос, но наша дочь опозорила себя и всю нашу семью!

– Мама, я сейчас все объясню! – медленно встала на ватные ноги и пошатнулась.

– Замолчи! – подойдя ко мне, толкнула на кровать, наклонившись надо мной, – Мне уже все рассказали – про драку, которую ты устроила в общежитии, про тот букет от богатого ухажера, – тычет пальцем в его сторону, – и про араба, с которым ты спишь!

Потупила взгляд, как провинившаяся школьница, до этого дня меня никогда не бранили слова мамы и ни в жизнь так постыдно перед ней не было. От мамы я никогда и ничего не скрывала, мы с ней, как лучшие подруги, делились всеми женскими секретами и не только. Мы с ней разговаривали о моей девственности, о сексе и мужчинах, которые не ценят честь девушек. Я считала, что мама меня понимает и знает, что у меня есть мечта с единственным, и любимым, однако, я ошиблась!

Я спрятала лицо в ладони, готова испариться лишь бы не слышать от мамы такой лжи.

– Мам, я ни с кем не спала! Не спала! Кто тебе наплел такую чушь? – перед мамой я оправдывалась, потому как мама должна знать правду.

Она присела рядом и заплакала вместе со мной.

– А цветы? А твой неприличный приход ночью и слова комендантши, это тоже чушь? – повышает на меня голос с широко открытыми глазами, – Да, ты себя видела? Ты же на ногах не можешь нормально стоять, шатаешься!!

– Мам, не верь никому! Я тебе все сейчас объясню! Мамочка! – я приобняла любимую и родную, самого дорогого мне человека.

Я хотела рассказать, я правда приготовилась выложить все. И про Эмира и про банковскую карту, и про то, как приехала на встречу к нему, но стоило только начать говорить мама изменилась в лице, словно я прародитель всей лжи.

– Мама, я не знаю от кого этот букет. Да, я встретилась с арабом..

– Хватит, хоть бы постыдилась.. У тебя нет ни совести, ни стыда! И я хорошо понимаю для чего ты стала крутить с этим арабом.

– Для чего? – теперь уже встала с кровати я и повернулась к ней лицом.

– Ради денег, чтоб оплатить отцу операцию. Сколько он тебе пообещал?

После такого заявления на душе повис замок обиды, я замкнулась в себе и поняла, это предел того, что должна услышать от меня мама. Больше никому и ничего не расскажу, тем самым уберегу ее от Эмира и всей вакханалии вокруг.

– Что молчишь, я права? – озлобленно пожирает меня взглядом.

– Конечно, мама. Когда ты была не права? – вру, умываясь слезами, добавляя кричу, – Все говорят правду, а я у тебя лживая потаскуха!

Пощечина прилетела мгновенно, следом вторая, мама как будто с каждым ударом хотела, чтоб я одумалась и забрала свои слова обратно, но я с каждым ударом только теряла к ней доверия. Она стала за какие-то минуты для меня чужой.. мамой, но не той, кто хотел меня понять, ни той мамой, которая всегда верила мне на слово. И не той, кто видела насколько сильно я сломлена, и напугана.

– Я не такую дочь воспитала! Не такую! – кричит, дергая меня за рубашку и трясёт, как тряпичную куклу в своих руках.

– Прости, мамочка, мне больше нечего тебе рассказать, – отвернулась к окну и заплакала в голос.