Наследник для бывшего

Глава 8. Обстоятельства

Ася

Плотно закрываю дверь кухни и сильно кусаю себя за мягкую часть руки, вскрикивая от боли. Как жаль, что это не сон!

Откуда, вообще, Царицын взялся на мою голову? Ну почему именно сегодня, когда у меня и так нервы на пределе?

Он же сейчас должен быть где-то между Францией и Италией, кажется. Нет, я не следила за его жизнью. Просто публикации в социальных сетях частно выдают мне фотографии под девизом «возможно, вы знакомы».

Ещё как знакомы! Вот только в богатстве и здравии – это мы легко и пожалуйста, а в бедности и в болезни – это оказалась не к костюму Макса.

И сейчас я не могу поверить, что он сидит на моей кухне.

Царицына становится резко и удушающе много. Он смещает меня своей наглостью и харизмой совсем не в те чувства, которые я хочу к нему испытывать!

Ещё один длинный, тревожный звонок в дверь заставляет меня вспомнить, куда я, собственно, шла.

Выбегаю в прихожую, дергаю щеколду и вижу на площадке свою заплаканную соседку.

– Наташа… – сердце обрывается вниз и замирает. – Что случилось? Заходи скорее!

– Асечка… – она кидается мне на шею и начинает рыдать с новой силой. – Антоша…

– О Господи, – от предположения самого страшного меня начинает тошнить. – Да прекрати ты рыдать! – рявкаю на неё и легко отталкиваю от себя. – Скажи нормально, что случилось? Что с Антоном?

– Его… – смотрит на меня и беззвучно шевелит губами, – в армию забирают.

– Боже мой… – Выдыхаю с облегчением и даже опираюсь на стену рукой. – Ты меня чуть до инфаркта не довела. Ну так погоди, ты же ему документы с детства на язву готовила. С язвой что ли теперь берут?

– Там неожиданно, – она обессиленно плюхается на пуфик возле трельяжа, – на прошлого председателя комиссии дело завели. Подвинули деда. А новый направление моему оболтусу не ко мне, а в районную выдал. И все… – она разводят руками. – Каждый задницу свою выгораживает, боится… А ты же знаешь, что ему нельзя в армию. Аллергик. Не дай Бог какая ангина, они ж его убьют первым попавшимся антибиотиком. И готовят они все в одной кастрюле. Тоша только рыбу учует, весь чесаться начинает…

– Так погоди… – я сажусь рядом с подругой на трельяж. – И чего мы сделать то теперь можем? Может, письмо открытое в министерство написать, аллергопробы приложить?

– Да ну ты что, – она отмахивается. – Аллергию в нашей стране вообще за болезнь не считают.

– Денег дать… – неуверенно предлагаю я. – У меня есть те, что собирала… – кошусь глазами на сумку с документами.

– А как же? – охает Наташа. – Передумала?

– Нет… – качаю головой. – Врач сказала опасно. Лучше ещё мужчину поискать.

– Ну да… – фыркает соседка.

– Ладно, давай обо мне потом, – я съезжаю с темы. – Какие по вашей проблеме есть варианты?

– Тут либо психушка… но это всю жизнь ему испортить справкой. Либо… – соседка разворачивается ко мне лицом и смотрит прямо в глаза, – Асенька, милая, устрой его к себе в институт. Сессия же ещё не закрыта. Можно же его зачислить задним числом…

– Наташа… – я теряюсь от ее просьбы и не зная, что сказать тру горло ладонью.

– Ну пожалуйста… – она хватает меня за руку.

– Это не так просто… – я пытаюсь подобрать слова и судорожно придумываю альтернативный вариант. – Я не в том положении сейчас, чтобы о чем-то ректора просить. Он очень сильно ищет повод, чтобы меня либо уволить, либо нагнуть для показательной порки. И… Ты хоть представляешь сколько придётся потратить? Ещё плюс год обучения. Ты разоришься на сессиях. А что сам то Антон говорит?

– Говорит в бабкин дом в деревню поедет. Будет там жить…

– Да уж… – вздыхаю я.

– Это было б лето, – машет она рукой. – А так-ни отопления, ни света. И не проведёшь. Я ж в наследство не вступила. Ой… – ее голос неожиданно приобретает испуганный тон. – Это что у тебя?

– Где? – я слежу за ее взглядом и понимаю, что соседка смотрит на ботинки Царицына.

Ой мамочки… Он там сидит «уши греет», а мы тут такие дела обсуждаем!

– У тебя мужик? – шёпотом и с огромными от любопытства глазами спрашивает Наташа.

– Это… – я делаю паузу, решая говорить правду или нет. И прихожу к выводу, что подруге на сегодня потрясений тоже достаточно.

А то я боюсь, что она если узнаёт, кто гоняет чай на моей кухне, сначала покалечит его, а потом меня под капельницу физраствора положит, как особенно накурившуюся.

Наташа никогда не видела Макса. Но если бы тогда не ее помощь, когда бабушка заболела, я бы, наверно, сошла с ума. Мы с ней почти год жили посменно. Следили то за Тошкой, то за бабушкой.

– Долго думаешь, – толкает меня в бок локтем и шипит подруга. – Знакомь уже.

Я поворачиваю голову и понимаю, что Царицын стоит прямо перед нами, небрежно склонив голову на бок.

– Я же просила меня подождать на кухне! – из моего рта вылетает совершенно не то, что должна в таких случаях произносить воспитанная женщина.

Но Максим, игнорируя мой гневный вид и тон решает вершить знакомство с моей подругой самостоятельно.

– Здравствуйте, – улыбается ей одной из своих дежурных улыбок, после которой женщины готовы целовать песок под его ногами. – Вы простите меня, я совершенно случайно стал свидетелем рассказа о вашей проблеме. И знаете, – он хмурится, делая вид, что думает. – Мне кажется, что я смогу вам помочь. Вот только если Настя тоже согласится сделать для меня кое-что не менее ценное.

– Она согласна, – повышая голос, подскакивает эта предательница на ноги. – Что нужно сделать?

– Наташа, – предупреждающе пытаюсь ее одернуть.

– Для начала, – он достаёт вибрирующий телефон из кармана и сбрасывает звонок. – Просто сходить со мной на свидание. Согласитесь, – переводит на меня глубокий и многозначительный взгляд. – Такая мелочь…

– Настя… – умоляюще скрипит подруга.

– Я согласна, – цежу сквозь зубы. – Но…

– Вот и хорошо, – он подаёт Наташе свою визитку. – Позвоните мне завтра около одиннадцати. Я сведу вас с нужным человеком.

– Спасибо, – с благоговением выдыхает подруга.

– До свидания, – кивает ей Максим. Обувается, забирает пальто и переводит на меня прямой взгляд.

– До встречи, Ася.

Глава 9. Расставание (Флешбек)

Макс

Отношения на расстоянии – это какой-то долбаный суррогат. Да, это настоящее извращение, если ночью нельзя прижать к себе любимую женщину. Нельзя глубоко и проникновенно пожелать ей доброго утра перед сложным рабочим днём и просто поцеловать, когда захочется.

Особенно если ты понятия не имеешь, где она, что делает, не имеешь возможности контролировать… А она ещё, будто специально, добавляет пены, вместо того, чтобы по-женски как-то сгладить ситуацию. Ведёт себя, словно отмороженная, никак не реагируя на предложения немного пошалить по телефону. Да и вообще, все наши разговоры сводятся к какой-то банальщине из серии: «как дела? как бабуля? я соскучился…» Охренеть как я соскучился!

Приехать ко мне Ася не может, потому что там у неё работа, институт и бабушка, которая не переживёт подобных телодвижений.

А мне что делать? Терпеть бесконечные: «Извини, не могу говорить. Я на паре. Или на работе. Или в метро сейчас связь пропадёт.» Тюфу! Крыша едет.

Я предлагал Асе взять полностью ее расходы на себя, но она не берет МОИХ денег! Лишая меня этим самым возможности быть полезным своей женщине!

Пару дней назад я начал смотреть на других. Да, блин! Здесь большой выбор женщин, чтобы снять напряжение. Но перед моими глазами только Ася, и это сводит меня с ума.

Остервенело тыкаю пальцами клавиши телефона и снова набираю ее номер.

Девять вечера. Ты же дома? Я готов потратить на эти чертовы звонки состояние, лишь бы вернуть нашу близость.

– Алло, – я слышу ее голос под аккомпанемент воды, и меня моментально срывает с новой силой.

– Скажи, Ась, – начинаю с наезда. – Тебе не кажется, что это перебор? Я чувствую себя постоянно неуместно и дебильно обрывая твой номер.

– Макс, – ее голос становится нервным и испуганным. – Извини меня, пожалуйста. Ты очень уместен, я безумно соскучилась. Но почему ты не хочешь понять? У бабули сердце. Если я вдруг попру против, ее тут же хватит удар.

– Да она просто манипулирует тобой! – рявкаю, повышая голос. – Я ей не нравлюсь! Я!

– Ты возвращайся, пожалуйста, побыстрее, – сглатывая слёзы, шепчет в трубку Ася.

– Через месяц только смогу вырваться, – говорю жестко и с раздражением. – Она за это время подыщет тебе кого-то поприличнее.

– Зачем ты меня обижаешь? – грустно и сдавленно шепчет она. – Сам выбираешь деньги вместо меня и смеешь в чем-то обвинять! Почему бы твоему отцу самому не покататься?

– Потому что это для нас с тобой! – срывает меня на крик. – Чтобы у наших детей все было!

– Прямо как у тебя? – становится злым и циничным ее голос. – Не хочу, как у тебя!

– Тогда чего ты делаешь рядом со мной, – психую в ответ. – Не хочешь? Так иди!

– Анастасия, с кем это ты там говоришь? – я слышу на фоне в трубке старческий пафосный голос.

– Это по учебе… – отзывается Ася, прикрывая рукой динамик, чтобы я не слышал их диалога.

Я вжимаюсь лбом в стену и несколько раз ощутимо прикладываюсь. Нужно решать эту ситуацию как-то принципиально.

– Извини, я здесь, – Настя возвращается к разговору.

– Что наврала? – Спрашиваю ее, чувствуя, как злые куражи набирают обороты.

– Я не врала, – теряется ее голос. – Сказала, что это из института. Одногруппник.

– Да?! Один из двадцати? Ну как скажешь, любимая! Как скажешь! – ору на неё. Отнимаю телефон от уха, зажимаю его в кулак и шиплю маты, буквально сдерживая себя, чтобы не расхреначить трубку о стенку.

– Макс! Мак… – она снова рыдает на другом конце, выворачивая мою душу своими всхлипами наизнанку.

Но остановиться не могу.

– А что? – мне хочется ударить ее побольнее той ситуацией, которую она создала. И я несу совершенную дичь, о которой потом тысячу раз пожалею. – Все одногруппники с тобой такое вытворяют, как я? Ничего ещё не стерлось, дорогая? Или это не за бесплатно? А со мной по любви?

– Да как… – Ася шокировано начинает заикаться. – Как… ты смеешь?

– Я больше так не могу, Настя… Ты сама позвони мне, когда будет что сказать.

– Мне нечего тебе больше сказать! – несётся в динамике, и я сбрасываю вызов, боясь услышать что-то, что поставит между нами точку.

Наплевав на костюм, сползаю вниз по стене и сажусь на пол, обхватывая колени и голову руками.

Что сейчас произошло? Почему нас так порвало?

В груди ноет тупой болью. Голова отказывается соображать, агонизируя от бесконечных диалогов с НЕЙ, которые мне особенно нравятся, когда я кладу трубку.

Дверь номера открывается.

– Максимилиан, – отец переступает порог и зажигает свет. – Ты собираешься спуститься к гостям? Это в конце концов неприлично.

– Нет, – мотаю я головой, и прикусываю телефон, зажатый в кулаке. – Я улетаю завтра в Москву.

От озвученной мысли мышцы начинают вибрировать. Мне нужно что-то сделать, чтобы наша с Асей истерия наконец-то нас отпустила. И кажется я знаю способ все переиграть по-своему.

Ребёнок.

Твоей бабке придётся смириться. Аборт она не позволит. И моим придётся смириться.

– На кого ты похож, Макс, – отец вальяжно подходит ко мне и останавливается, глядя сверху вниз. – Эта девушка тебе не пара. Ее семейка не переносит нашу ещё с того времени, как старый Гордеев выпер меня из института и лично отправил в армию. Я не понимаю, почему ты упорно лезешь туда, где тебе не рады?

Я просто молчу отцу в ответ и тру лицо ладонями.

– Нет, ну ты, конечно, взрослый, – продолжает он. – И сам разберёшься. Вот только не с горяча, Макс! Не с горяча. Выполни свои обязательства перед семьей. Приехали Шевцовы. Нелли по тебе соскучилась, несколько раз спрашивала.

– Хорошо! – вскидываю вверх ладони, понимая, что отец прав. – Дай мне десять минут, и я спущусь.

– Конечно, – кивает отец. – И будь, пожалуйста, с Нелли повежливее. Все-таки мы с ее отцом планируем обьединить компании.

– Да, да, – соглашаюсь я.

Родитель уходит, а я опрокидываю в себя две сотни виски практически залпом, просто в качестве обезболивающего. Жду, когда реальность начнёт двигаться плавнее, и только после этого выхожу из номера и спускаюсь в банкетный зал гостиничного комплекса.

Телефон начинает вибрировать в кармане брюк. Достаю и мстительно смотрю на экран, сбрасывая звонок.

А вот теперь, как я, попереживай там, любимая. Может быть, ты начнёшь, наконец, ценить то, что между нами.

Глава 10. Расставание (флешбек)

Ася

Я набираю Макса уже третий день, но равнодушный механический голос сообщает мне о том, что абонент недоступен или просто больше не желает меня слышать.

Тихонечко глотаю бабушкино успокоительное и натягиваю на себя кофту, вытягивая рукава. Меня знобит от нервов. Слёзы жгучей обиды набегают на глаза и сжимают горло.

Ну почему? Почему Макс совершено не понимает меня? Да, бабушка очень тяжелая и своенравная, да, можно сказать, что своим снобизмом портит мне жизнь, но я все равно не могу оставить человека, который меня вырастил, на попечение сиделок, а сама укатить в объятия мужчины купаться в море.

Господи! Да мне больше всего на свете хочется оказаться рядом с Максом, как он этого не понимает! Зачем говорит все эти обидные и страшные вещи? Неужели он всерьёз может подумать обо мне такое?

Если – да, тогда… нам действительно не по пути.

– Укол я сделала, – в кухню заходит моя соседка Наташа. – Ираида Марковна уснула.

– Спасибо, – киваю я ей. – Вот, возьми, пожалуйста, – протягиваю ей сторублевую купюру.

– Да перестань ты, Господи, – морщится она. – Так, считай долг свой врачебный выполняю.

– Наташ, – качаю головой, – я знаю, что у вас с Тошкой нету. Он в кроссовках рваных ходит…

– Так у тебя будто есть, – фыркает она и устало ложится на дверной косяк. – Я бы себе ночные смены взяла, если бы ты Тошку на ночь к себе забирала.

– Да не вопрос, – я жму плечами. – Только спать ты когда будешь?

– В ночных нормально, – Наташа отмахивается. – Поспать тоже успеваем. Очень редко что-то случается. Ты чего снова вся на мокром месте? – сочувственно понижает голос. – Поругалась с принцем своим наследным?

– Угу, – киваю прикусывая губу. – Трубку не берет.

– Ну вот не понимаю я мужиков, – вздыхает Наталья. – Ты горбатишься, а для него твоя зарплата, поди, на один день. Чего бы ему не подкинуть деньжат тебе?

– Он предлагал, – мотаю головой. – Мне неудобно.

– Ну и дура, – выносит мне диагноз соседка. – Там тебе неудобно, а когда за жопу лапают в кафе, пока ты с подносом бегаешь, это нормально!

– Думаешь, я не права?

– Уверенна, – кивает. – Иди прогуляйся до магазина, проветрись. А то не заснёшь.

– Да, спасибо… – решаю, что это действительно хорошая идея.

И с улицы комфортнее звонить Максу…

Выхожу во двор и сажусь на качели рядом с песочницей.

Макс, ну, пожалуйста, возьми трубку.

Я набираю дрожащими пальцами уже, наверное, сотое смс.

Прижимаю экран к губам и умоляю сообщение загореться заветной зелёной галочкой «доставлено».

Неожиданно, меня ослепляет резкий свет фар.

Я вглядываюсь в темноту и понимаю, что номера машины мне знакомы.

Сердце совершает в груди счастливый кульбит, переставая биться.

Макс! Это же машина Макса. Он… Приехал? Он сумасшедший. Он точно мог! Для Царицына нет ничего невозможного, если он действительно захотел!

Подлетаю из качелей и бегу навстречу чёрному внедорожнику.

Равняюсь с водительским стеклом и понимаю, что за рулём сидит не Максим.

Теряюсь и отступаю на шаг назад. Я ошиблась?

Дверь со стороны пассажира открывается, и из неё выходит солидный немолодой мужчина в блестящем чёрном костюме.

Он оборачивается на меня и внимательно окидывает взглядом.

Чисто интуитивно, по тонким чертам мимики я узнаю в нем отца Максима.

Мне становится физически страшно.

Грудь сдавливает паникой, и я просто прирастаю к асфальту, боясь услышать причину того, почему человек может не брать трубку три дня.

– Вы – Настя? – мужчина окликает меня первым.

Киваю.

– Здравствуйте…

– Прошу вас, – он невозмутимо делает жест рукой в сторону машины. – Присядьте, пожалуйста, внутрь. Нам с вами есть о чем поговорить.

Я, действуя чисто механически, подхожу к машине, открываю дверь и сажусь на заднее сидение.

Мандраж начинает подколачивать меня на столько сильно, что руки не сразу находят ручку, чтобы закрыть дверь.

Мужчина опускается рядом со мной на сиденье.

– Анастасия… – делает паузу, а я впиваюсь взглядом в его лицо, стараясь что-то прочитать до того, как он озвучит. – Меня зовут Дамир Аркадьевич Царицын.

– Я… вас узнала, – киваю. – Пожалуйста, если вы хотите мне что-то сообщить, говорите.

– Как скажешь, – он жмёт плечами. – Я здесь нахожусь по просьбе своего сына. Признаться, с большим удовольствием. Потому что всей нашей семье его решение завершить ваши странные отношения кажется единственно верным и правильным. Мак, как настоящий мужчина, хотел сделать для вас что-то хорошее напоследок, поэтому вот… – Царицын откидывает подлокотник и достаёт оттуда большую пачку долларов. – Здесь пол миллиона русских. Используйте их разумно.

Деньги перекочёвывают ко мне на колени, а я сижу и пялюсь на них, как прихлопнутая пыльным мешком, боясь поверить в происходящее.

– Заберите… – сжимаю зубы и впиваюсь пальчиками в кожаную обивку сиденья. – Вы слышите?

– Ну только, милочка, давайте без слез и истерик, – брезгливо машет ладонью мужчина. – Я не нанимался быть вашей жилеткой.

– Пусть Макс скажет мне о расставании сам, – упрямо поджимаю губы и смотрю в одну точку.

– Это так глупо, – вздыхает старший Царицын. – Но я передам ему, когда он причалит к берегу.

– К какому берегу? – переспрашиваю, будто отупевшая.

– Три дня назад Макс уплыл в море на яхте. Вернётся через десять дней, – он терпеливо поясняет мне.

– Один уплыл? – почему-то спрашиваю я севшим голосом.

Мужчина смотрит на меня так безнадежно и с жалостью, что мне моментально все становится понятно.

– Это глупый вопрос, – заключает старший Царицын. – А деньги все-таки возьмите. Зная вашу сложную ситуацию, Мак очень просил меня отвезти их вам лично. Всего хорошего, Настя.

Показывая, что разговор окончен, он выходит из машины.

Чувствуя себя в состоянии коматоза, я сижу ещё несколько секунд, а потом, когда дверь с моей стороны открывается сама, просто опускаю ноги на асфальт и тяжело принимаю вертикальное положение.

Ничего не понимаю. Ничего не чувствую. Я будто онемела.

Шины внедорожника шлифуют мелкие камешки.

Я провожаю глазами машину, на заднем сиденье которой, мы столько раз с Максом были близки и чувствую, что хочу кричать.

Поднимаю руки к лицу на всякий случай и чувствую, что из них что-то выпадает и шмякается об асфальт.

Опускаю глаза. Деньги.

Хорошо, что сейчас на улице сумерки, и никто из прохожих не видит, как я пинаю носком кроссовка пол миллиона рублей. Иначе бы меня точно забрали в дурку.

С одной стороны я просто не могу поверить, что Макс мог решить стереть нас за одну ночь, а с другой… к этому все шло. И эта наша последняя такая некрасивая ссора…

Но всунуть мне напоследок денег, откупиться от чувств… Господи! Зарываюсь пальцами в волосы и сдавливаю виски. Ты – просто страшное чудовище, Царицын.

Приседаю на бордюр и сгибаюсь от душевной, но так остро ощутимой физически боли, пополам.

Все понятно, все в твоём стиле, Макс, но вот только мне как без тебя жить то дальше?

Глава 11. Неожиданные встречи 1 ч

Ася

Делаю глоток кофе из термокружки и снова пытаюсь вычитать план методички. Ничего не получается. Буквы расплываются перед глазами, строчки прыгают…

Тяжело вздыхая, поправляю на плечах палантин. Выхожу из-за стола и прижимаюсь коленками к батарее возле окна.

По ночам спать нужно, Ася. А не фантазировать о бывших мужчинах. Но… Я не могу оставаться равнодушной к угрозе Максима о свидании.

Меня кидает из крайности в крайность: от желания взять больничный и сбежать на несколько дней до размышлений о том, что я надену на встречу.

Сердце снова норовит проломить стуком грудную клетку.

А главное – зачем Максу так остро понадобилась наша встреча? Ему просто стало скучно? Или это такая новая игра для богатеньких дяденек?

От бесконечных мыслей виски начинают ныть. Я подхожу к сумке и достаю таблетку обезболивающего, мне бы ещё валерьянки…

Дверь кафедры распахивается без стука, и на пороге появляется Валид Аристархович собственной персоной. Снизошёл, как говорится.

– О, Гордеева, – он прищёлкивает языком. – Хорошо, что вы есть. Во избежании всяческих недопониманий на экзамене, хочу довести до вашего сведения, что в завтрашней группе прибавился новый студент. Каримов Антон Тимурович. Не забудьте внести в ведомости.

Я ошарашено хлопаю глазами, услышав фамилию сына своей соседки. Значит, Царицын не соврал и действительно ей помог.

– А вот и он, – ректор пропускает перед собой Тошку и хлопает его по плечу. – Вот, Антон. Знакомьтесь. Анастасия Ивановна Гордеева. Выдаст тебе билеты к завтрашнему экзамену. Остальное возьмёте на консультациях и у одногруппников.

– Здравствуйте, – расплывается в улыбке мой сосед.

– Здравствуйте, Антон, – киваю ему.

– Ну все, дальше – сами, – хлопает в ладоши мой начальник. – Анастасия Ивановна, – смотрит на меня строго. – Вы уж не пугайте наших новеньких, пожалуйста.

Выходит в коридор, а я таращусь на закрытую дверь, переваривая ситуацию.

Если ректор САМ показывает студенту институт, то это серьезно.

Мне становится окончательно нехорошо. Духота от обогревателей бьет жаром по щекам.

Сколько же дал ему Царицын? И сколько, а главное что, теперь должна Максу я?

– Ася, – тихонько зовёт меня Тошка.

Это для меня он – Тошка, а на деле он – двухметровый достаточно симпатичный парень с аристократичной худобой.

– Что, прости? – вскидываюсь я.

– Ты чего молчишь? – он неуверенно, но доброжелательно смотрит на меня. – Осуждаешь, что служить не пошёл, да?

– Да что ты, – улыбаясь, дотрагиваюсь до его плеча. – Я помню, как мать тебе руки на ночь бинтами заматывала, чтобы ты не чесался, когда вас в школе треской закормили…

– Я бы сам в следующем году поступил, – вдруг резко перебивает меня Антон. – Я просто бабок подзаработать хотел. Стремно без них. А этот мужик, – его тон становится агрессивнее, – который за меня договаривался, он тебе кто?

Я немного теряюсь от напора.

– Старый знакомый, – жму плечами, не понимая, что вызвало у Антона такую бурную реакцию. Неужели стесняется своей истории про аллергию? Так нас никто не слышит…

– Ладно, – он надевает на себя куртку, которую держал в руках. – Я тогда поехал, а то у меня смена скоро.

– Удачного дня тебе, – стараюсь говорить, как можно мягче.

– Ты не переживай, – Антон на секунду замирает в дверях. – Я завтра не подведу тебя. Нормально сдам.

– Точно, билеты! – Спохватываюсь я. Беру со стола ксерокопии и подаю. – Держи.

– Спасибо, – сворачивает листы и прячет в карман. – Ну пока.

Смывается за дверь.

Внутри меня подкипает и не даёт покоя странное, навязчивое ощущение, что великодушие Царицына с Тошкиным поступлением – это демонстрация того, что власть и возможности денег со временем стали только крепче.

И вот теперь мне самой, когда пришлось столкнуться с проблемой, помогли именно они.

Закусываю от досады губу и, психуя, запихиваю в рот сразу две конфеты из коробки.

Как я сразу не поняла то! Идиотка…

А свидание нужно для того, чтобы посмотреть, как я буду благодарить и отрабатывать торжество материального над моей поломанной принципиальностью. Ну Царицын!

Очень хорошо, что у меня нет его номера, и нет возможности сейчас набрать и все высказать.

Руки трясутся, пока наливаю в кружку воды и глотаю таблетку, все это время зажатую в кулаке.

Но это ерунда. У меня припасено то, что я хотела потратить на ребёнка, но теперь готова швырнуть Максу в лицо. У нас же не свидание, а возвращение долгов? Не позволю себя унижать!

На автомате провожу консультацию у «журналистов» и решаю, что было бы неплохо подготовиться к общению с Царицыным. Хотя бы просто купить новое платье.

Принципиально очков оно, конечно, мне не прибавит, но зато, на фоне Мака я не буду выглядеть «бедной родственницей», если он позовёт меня в ресторан. А он позовёт. И непременно выберет самый дорогой.

Заезжаю после работы в магазин и с особой прилежностью приступаю к выполнению плана.

Но примерно на третьем магазине уже безнадёжно устаю примерять бесконечные узкие «футляры», в которых тяжело дышать. Покупаю самый обычный костюм-двойку с серебряной нитью. Добавляю к нему серебряный топ и клатч.

«Все правильно», – довольно кручусь перед зеркалом примерочной. – «Вот так мне хорошо. Зачем мне платье? Я же не соблазнять Царицына иду. А костюм потом носить можно.»

Оплачиваю покупки и выхожу из магазина.

Ставлю пакеты на лавочку, чтобы найти в сумке звонящий телефон, как вдруг кто-то острожно трогает меня за плечо.

– Ася?

Оборачиваюсь…