Читать книгу: «Стихотворения», страница 4

В плену

 
Душа моя в плену, – в плену у тяжких дум,
У дней без радости, у ночи без рассвета!..
Ни мирный сон полей, ни улиц пестрый шум
Не будят больше в ней созвучного ответа.
 
 
Рвануться бы, стряхнуть докучный гнет цепей,
Взмахнуть бы широко орлиными крылами!
Но цепи – где они? Вдоль стен тюрьмы моей
Не ходит часовой с бессонными глазами.
 
 
Куда, куда бежать? Пустынен кругозор,
Зной опалил его дыханьем черной скуки…
И солнце, как сквозь дым, бросает мертвый взор,
И призрачны, как сон, и радости, и муки!
 
 
Душа моя в плену!.. И грезится в дали
Ей край пленительный, волшебный край свободы,
Где шумный жизни пир, цветущий пир земли,
Кипит, как вешние сверкающие воды…
 
 
– Далекой юности блаженные края!
Как все там солнечным залито светом было,
Как сердце верило и пламенно любило
Весну, людей и жизнь…
В плену душа моя!
 

1900.

У сфинксов

 
Вот они… Дремлют, как встарь, над Невою…
Город вечерней окутался мглою,
Цепью бегут золотой огоньки,
Слышатся мощные всплески реки.
 
 
В маленькой шапочке, в кофточке тонкой,
Девушка, с обликом нежным ребенка,
В полосу света бесшумно вошла;
Юноша рядом – со взором орла.
 
 
В тень я укрылся за темным гранитом.
Влажного ветра порывом сердитым
Несколько слов до меня донесло.
Он говорил, улыбаясь светло:
 
 
«Нет, бескорыстные жертвы не тщетны,
Это сгущается мрак предрассветный,
Грозный девятый вздымается вал, –
Час избавленья желанный настал!..»
 
 
Дальше прошли и в тумане пропали,
Смелые ж звуки все, будто, дрожали,
Сфинксов будя очарованный сон,
В сердце моем отзываясь, как стон.
 
 
Вспыхнуло что-то во мраке душевном,
Бурно прошло дуновением гневным…
Словно вперед я сумел заглянуть –
В темную ночь, на грядущий их путь.
 
 
В чуждых, пустынных снегах утопая,
Стелется он без конца и без края…
Что там, вдали, так уныло звенит?
Что так душа безутешно болит?
 
 
В мертвом краю, в безотрадной разлуке,
Годы потянутся, полные муки,
Полные злобы, бессильных угроз,
Гибели всех упований и грез…
 
 
Холодно. Ветер сильнее… Сердито
Плещутся волны о глыбы гранита.
Газ в фонарях задрожал, зашипел…
– Сфинксы, откройте: где скорби предел?
 

1903.

Ледоход

 
Берег пустынный опять пробужден –
Свист, гоготанье веселое, стон…
Лед на реке посинелый лежит,
Вздулся сердито и гулко трещит.
Холодно, жутко…
Но радостно-дик
В небе высоком несущийся крик.
«Скоро, уж скоро!» – поют журавли,
– Скоро! – холмы отвечают вдали.
Сердце безумной тревоги полно,
– Скоро! – восторженно вторит оно:
Порваны путы тяжелого сна –
Это шумит молодая Весна!..
 
 
Сумерки. Ветер подул верховой.
Лед шевелится внизу, как живой…
Странные думы родятся в уме:
Грозное что-то куется во тьме!..
 

1903.