Вечный Египет. Цивилизация долины Нила с древних времен до завоевания Александром Македонским

Глава 4. Повседневная жизнь в Египте

ЦАРСКОЕ, ХРАМОВОЕ И ЧАСТНОЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ

Будучи владыкой Обеих Земель, фараон считал, что все в Верхнем и Нижнем Египте – люди, скот, сооружения и земли, орудия труда и мебель – принадлежит ему и что он может распоряжаться этим так, как посчитает нужным. В теории он также являлся единственным посредником между богами и людьми, но на практике все ритуалы совершали профессиональные жрецы. Следует разобраться, кому в действительности принадлежали египетские земли.

Несомненно, крупнейшим в стране землевладельцем был сам царь. По приказу основателя IV династии Снофру на стенах его заупокойного храма был вырезан перечень его личных владений, сохранившийся лишь частично. Фрагмент аналогичного списка сохранился в храме Сахуры. В каждом номе у правителя было от трех до пяти владений. В состав их названий всегда входило имя царя, к примеру Кормилица Снофру, Путь Снофру в Четырнадцатом номе, Сандалия Снофру в Тринадцатом номе, Рыбачьи угодья Снофру в Пятнадцатом номе, Изобилие Сахуры в Черном быке.

Нам ничего не известно ни о размерах, ни о происхождении этих участков. Будучи основателем династии, Снофру, несомненно, конфисковал владения, принадлежавшие его предшественнику. Вполне вероятно, что он расширил их, присоединив участки, отвоеванные у болот, и пустоши. Для этого они подверглись осушению, и через них была проведена оросительная система. Только одному ему под силу оказалось взяться за такую работу и успешно завершить ее.

Границы царских владений были четко очерчены, сами они внесены в официальные регистры, а управляющими на них были люди, избранные самим правителем. Некий Мечен, современник Снофру, составил список земель и дворцов, смотрителем которых он являлся. Перечень очень длинный – входящие в него участки и здания были разбросаны по всему Нижнему Египту. Вряд ли Мечену поручили управлять всеми ими одновременно. Возможно, в какой-то момент ему пришлось отказаться от владений, указанных в начале списка, но он не объясняет, в связи с чем это произошло.

Перемены не обходили царские земли стороной. Вероятно, названия, связывающие различные участки со Снофру, были изменены, когда Хеопс сменил его на троне Хора. В надписи, датированной эпохой Среднего царства, упоминается город, называвшийся Кормилица Хеопса, располагавшийся в номе Орикса и в то же время находившийся во владении Снофру. Возможно, некоторые царские земли получали свободу подобно тому, как это происходило в Средневековье с частью европейских городов, обретавших право стать городами-государствами. Два города во Втором номе Верхнего Египта: Пер-Сахура (владение Сахура) и Хут (дворец) Снофру, – позднее известные хесфен, вероятно, также прежде представляли собой царские владения, впоследствии ставшие независимыми городами. Очевидно, цари постоянно расширяли свои территории, присваивая земли, принадлежавшие приговоренным к смерти, или покупая участки у тех, кто лишился своего состояния. Сведения об этом можно почерпнуть из Библии. В годы голода, ознаменованные тощими коровами, землевладельцы пришли к Иосифу, ставшему доверенным лицом фараона, и отдали ему свои владения в обмен на еду. После изгнания из Египта гиксосов в стране произошло новое перераспределение земель. Царь оставил за собой часть владений тех, кто сотрудничал с захватчиками, а остальные земли распределил между верными ему солдатами.

Дополнительным источником необходимой для нас информации стали храмы. Несмотря на фрагментарность анналов Древнего царства, в них содержатся сведения о том, что представители V династии передавали обширные участки земли богам, в частности Хатхор, Птаху и духам Иуну. Однако их жрецам не было достаточно одних лишь земель, полученных ими от царя. Им также были необходимы гарантии того, что ни в данный момент, ни в будущем с них не будут взиматься подати. Представители VI династии и их преемники издали на этот счет несколько указов^[13]. Может показаться странным, но фараоны действительно ущемляли собственные интересы, освобождая частные и храмовые владения, а также территории, на которых находились погребальные комплексы, от уплаты податей и необходимости поставлять людей для выполнения общегосударственных работ. По мере увеличения числа привилегий доходы государства заметно снижались. В Коптосе, столице нома, именовавшегося Два Сокола, чиновникам, работавшим в царских хозяйствах, было запрещено привлекать к работам служителей или использовать средства, выделенные на поклонение покровителю города Мину. Власти города, расположенного возле Мемфиса, рядом с двумя пирамидами, построенными Снофру, не имели права посылать людей в царский дворец для выполнения работы и снабжать посланников, передвигавшихся как вверх, так и вниз по течению, припасами. Перечислив другие не менее значительные привилегии, царь Пепи I сообщает следующее: «Мое Величество сделало это, чтобы защитить город, прилегающий к двум пирамидам, от этих злоупотреблений, чтобы могли совершаться обряды, ежемесячные ритуалы и все вещи священные, которые делал царь Снофру в своей пирамиде».

Однако, даже несмотря на поддержку царя, защищая свои привилегии, жрецы сталкивались с рядом сложностей. Причина, заставившая Пепи I через 200 лет после смерти Снофру издать указ, гарантирующий их, заключалась в том, что на них покушались как чиновники, так и простые смертные. В своем первом указе, касающемся храма бога Мина, царь грозил жестокой карой всем государственным служащим, кем бы они ни были, если те не будут выполнять его распоряжения. Он ссылается на слухи о том, что его приказы были отменены. Однако следует отметить, что первый указ, вырезанный на стеле из прочного камня на воротах храма Мина в Коптосе, через несколько лет был заменен на другой, а затем, вероятно, был снят и второй. По крайней мере археологи обнаружили оба текста в фундаменте коп-тосского храма, перестроенного Тутмосом III. Однако чиновникам из царской администрации не могли возражать, и, если им требовались рабочие руки, животные и другое имущество, они брали все это там, где находили.

Цари стремились поддерживать жречество, ко времени правления Рамсеса III (а возможно, и ранее) накопившее огромные богатства. Наиболее состоятельными и влиятельными из них были служители покровителя Фив Амона. Во владениях бога, занимавших почти десятую часть всей территории Египта, жили более 86 тысяч человек и 400 тысяч животных. Там были разбиты 433 сада, располагались 46 мастерских и 56 небольших поселений. В распоряжении бога находился целый флот, состоявший из 83 кораблей. Боги Иуну (Гелиополя), Мемфиса и других городов были гораздо менее богатыми. Размеры доходов и имущества храмов впечатляли, а их владельцы всеми силами защищали свою собственность от различных врагов, угрожавших ему, – бедняков, число которых заметно увеличивалось в периоды, когда страна переживала трудности, солдат, иноземцев и даже соседей. После каждой эпохи неурядиц всегда появлялся благочестивый и умный человек, использовавший свое влияние, а также ум и терпение для того, чтобы вернуть почитаемому им богу его богатства.

Однако значительная часть территории находилась во владении частных лиц. Хапидефаи, номарх Тринадцатого нома Верхнего Египта, заявляет, что средства на совершение заупокойных обрядов в его честь должны быть выплачены из доходов с земель его отца, а не владений царевича. Другими словами, номарх являлся собственником значительного хозяйства, унаследованного им от отца и, возможно, расширенного им самим. В то же время он служил главным управляющим другим владением, доходы с которого шли на оплату проведения общественных работ и административные расходы в рамках нома. Живший гораздо раньше Мечен, о котором уже говорилось выше, был персоной примерно такого же уровня. В период правления Снофру он управлял владениями царя от его имени и в то же время сколотил значительное состояние. Правда, он тоже начинал не с пустого места. Его отец, служивший писцом, не оставил ему ни дома, ни участка земли, лишь несколько слуг и голов скота. От матери он унаследовал участок земли площадью 12 гектаров. Кроме того, в его распоряжении также имелось более пятидесяти человек, приписанных к царским хозяйствам и выполнявших для него различные виды работы. Управление владением было далеко не самым плохим занятием для способного человека. Царь вполне мог быть заинтересован в том, чтобы уступать владения, приносившие ему маленькую прибыль, так как большую часть доходов его управляющий забирал, как правило, себе. С другой стороны, частные владения были более выгодны государству, ибо оно взимало с них налоги. Царские писцы старательно записывали все доходы и расходы, чтобы чиновники из администрации могли в любой момент определить размеры частных владений и обложить их соответствующими налогами. В одной из надписей эпохи Древнего царства говорится о покупке дома, расположенного недалеко от храма Хефрена и стоившего 10 шат (шат – абстрактная мера стоимости), произведенной в присутствии свидетелей. Драгоценные металлы привозили с рудников в виде колец примерно одинакового размера, но их не использовали в качестве платы. Ни одному египетскому чиновнику так и не пришло в голову, что из них можно чеканить деньги. Если царь хотел вознаградить одного из своих слуг, он дарил ему ожерелья и золотые чаши. Чьи-либо услуги или товар правитель оплачивал предметами, изготовленными из золота и предварительно взвешенными, а также другими вещами и продуктами питания. Достойной платой за упомянутый выше дом стали кровать и два отреза ткани. Наверняка из-за того, что дела велись подобным образом, возникали постоянные споры. Царским писцам нередко приходилось вмешиваться и разрешать такие конфликты.

Таким образом, богатства, то есть земельные участки, были распределены в Египте между царем, храмами и частными лицами. В зависимости от пожеланий правителя, вследствие войн и беспорядков, а в более спокойные времена – от обстоятельств, из-за которых удача покидала одних, переходя к другим, хозяева земельных наделов часто менялись.

ЦЕНТРАЛЬНАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ

Цари, правившие в эпоху Древнего царства, создали развитую административную систему, благодаря которой они могли как держать население под контролем, так и разрабатывать полезные ресурсы. Ее развитие прослеживается с раннединастического периода, когда она находилась в зачаточной стадии, продолжавшейся вплоть до времени правления представителей VI династии. Каждый новый правитель увеличивал число чиновничьих должностей. Сановников назначал сам царь, назначая на посты в основном своих родственников и представителей родовой аристократии. Этих людей называли его ближайшими друзьями, и их было гораздо больше, чем можно предположить, судя по данному словосочетанию. Правитель также мог дать должность человеку, доказавшему ему свое необычайное усердие или удачливость.

Египтяне, очевидно, не считали, будто чиновникам следует обладать одной узкой специализацией, к примеру курировать общественные работы, заниматься вопросами, связанными с армией, вести хозяйственный учет, поддерживать закон и порядок или вершить правосудие. Уна, один из древнеегипетских сановников, живших в эпоху Древнего царства, о котором в нашем распоряжении имеются наиболее полные сведения, выполнял почти все перечисленные обязанности. Отследить различные этапы его карьеры непросто, так как мы до сих пор не можем отличить почетные титулы, так нравившиеся египтянам, от названий должностей, обладание которыми предполагало выполнение каких-либо функций. Уна не принадлежал к числу пат. В различные периоды своей жизни он служил надзирателем за зернохранилищем, управляющим земельным владением, градоправителем и судьей. Ему доверяли выполнение некоторых конфиденциальных поручений, и в связи с тем, что все были удовлетворены его действиями, Уну отправили в Туру, где он должен был руководить доставкой саркофага из белого камня. При этом тогда он был всего лишь рядовым чиновником. Однако сразу после этого предприятия его назначили ближайшим другом и градоправителем. Он отличился, выполняя обязанности командира дворцовой стражи, охранявшей процессионные дороги, когда по ним проходили важные персоны. Затем Уна занимался еще одним судебным делом, после чего стал служить в огромном войске, собранном, чтобы отбить атаки племен кочевников.

В кампании принимали участие все наиболее статусные и уважаемые люди государства, но именно на плечи нашего героя легла ответственность за разработку плана действий.

Правда, возможно, в своей автобиографии он преувеличивает доставшуюся ему роль. Однако можно с некоторой уверенностью говорить, что Уна делал все возможное для того, чтобы не позволить солдатам ссориться друг с другом и грабить прохожих, отбирая у них муку и сандалии. Он также принимал участие в переписи. Они выполнял обязанности блюстителя правопорядка и гражданского чиновника. Уна хорошо показал себя, так как по возвращении из похода его назначили управляющим царским двором и носильщиком сандалий (возможно, царских, потому что таким образом он поднялся еще на одну ступень карьерной лестницы). Он был назначен правителем области к югу от Элефантины вплоть до самой границы Верхнего Египта. Его отправляли на Элефантину и даже за ее пределы, в Ибхет, чтобы он привез оттуда каменные блоки, необходимые для строительства пирамиды царицы. Для этого следовало построить двенадцать кораблей и лодок. По сравнению с опасным путешествием в Ибхет экспедиция в Хатнуб, что в Среднем Египте, целью которой являлась доставка стола для подношений, была невинным детским развлечением, занявшим всего лишь семнадцать дней.

Даже несмотря на то, что каналы высохли, Уна выполнил задание в срок, назначенный его величеством. Во время следующей экспедиции на юг, длившейся на протяжении целого года, по его приказу были прорыты пять каналов, а также с помощью местных вождей, предоставивших древесину, построен и снаряжен целый речной флот. Его карьера, несомненно, производит впечатление своим разнообразием.

Позднее, в некоторые другие исторические периоды, для выполнения заданий, с которыми успешно справился Уна, требовалось объединение усилий по крайней мере четырех ведомств: внутренних дел, правосудия, общественных работ и торгового флота. Чиновники подчинялись царю, и он мог отправить их на выполнение любой задачи, которая, по его мнению, была им под силу.

В нескольких источниках сказано, что правитель присутствовал на заседании некоего совета, однако на основании их изучения непонятно, каким был этот орган – постоянным или собиравшимся лишь в некоторых особых случаях. Собираясь изгонять гиксосов, Камос не единолично принимал это судьбоносное решение, хотя, согласно табличке Карнарвона, члены совета сомневались, и фараону пришлось надавить на них. Прежде чем выступить против Мегиддо, Тутмос III собрал своих военачальников и стал обсуждать с ними, по какому маршруту лучше двинуться. К тому времени он уже сам принял решение, однако учел некоторые их соображения. Когда Рамсес II решил, что ему выгоднее заключить перемирие с хеттами, его придворные заявили, что, раз таково решение царя, оно должно способствовать улучшению ситуации. В официальных надписях нередко говорится, что, когда царю объявили важную новость (как правило, связанную с объявлением войны или нападением врага), он находился во дворце, занимаясь делами, доставлявшими радость богам. В любом случае окончательное решение принимал сам правитель. Конечно, от официальных надписей ничего другого ожидать не следует. Должно было казаться, будто царь, какую скромную роль он ни играл бы в управлении государства, все делает самостоятельно.

Справа и слева от портала разрушенного заупокойного храма Пепи II изображены члены царского совета в виде нескольких групп по десять человек в каждой, почтительно склоняющиеся перед правителем. Несомненно, перед нами первые лица государства. В одну из первых групп входят сановник (ири-пат), также являющийся хати-а и судьей; князь и градоправитель (хати-а, му хентеш пер-а); князь и наместник Юга (этого поста в конце своей карьеры удостоился Уна); надзиратель за всеми работами (данную должность при царе Джосере занимал Имхотеп); устроитель церемоний; носильщик царской печати и несколько ближайших друзей, не выполнявших какие-либо особые функции. Во второе сообщество, которое смотрит на первое, входят, вероятно, менее высокопоставленные лица. Среди них судья, также являвшийся сановником и устроителем церемоний; носильщик печати; несколько ближайших друзей и устроитель церемоний. В третьей группе нет ни сановников, ни хати-а, в ее состав входят лишь несколько ближайших друзей, управляющий двумя зернохранилищами (северным и южным) и надзиратель за мастерами, изготавливавшими парики в Великом доме. В четвертое сообщество входят еще менее значимые люди. Можно предположить, что они контролировали административную систему. В распоряжении каждого из них имелся большой штат писцов и инженеров, ибо каждый египтянин, умевший читать и писать, мечтал стать чиновником. О том, работали ли все эти люди, изображенные на стенах храма Пепи II, в четырех разных ведомствах или в одном органе, судить сложно. Несомненно, они были очень влиятельными, возможно, всемогущими. Именно они доносили информацию до сведения царя, и, читая между строк, мы можем предположить, что в большинстве случаев у фараона не было другого выбора и ему приходилось принимать то решение, с которым были согласны члены совета, хотя сам он мог считать его не совсем правильным.

В качестве примера можно привести случай, произошедший на золотых рудниках в Икаите (Нубия), о котором мы знаем благодаря стеле, хранящейся в музее Гренобля. Фараон находился в Мемфисе, он сидел на своем золотом троне в полном царском облачении, когда ему рассказали о положении, в котором в безводной пустыне оказались рабочие рудников. Он призвал своих советников, которые произнесли вычурный панегирик царю, завершившийся следующими словами: «Если скажешь ты воде: „Иди в гору“, тотчас же поднимется Нун (подземные воды)». Затем был прочитан доклад царского сына Куша, где упоминались неудачные попытки, предпринятые предшественником Рамсеса Сети I. «…(но), – продолжили советники, – если скажешь ты сам отцу твоему Хапи, (поэтическое название Нила) отцу богов, любящему тебя больше, чем твоих предтеч: „Пусть проступит вода на горе“, и он сделает все то, что ты его попросишь». «Правда все, что вы сказали», – ответил его величество. Очевидно, членам совета не нужно было доказывать неправоту правителя. Конец текста не сохранился, но мы можем быть полностью уверены в том, что рабочие, копавшие колодцы, успешно справились со своей работой.

Проблема оплаты услуг государственных чиновников, несомненно, была довольно сложной. В распоряжении властей имелось несколько способов, наименее затратным из которых было наделение почетными титулами, к примеру Уста Нехена, или Ближайший друг, к которым, бесспорно, относились с большим уважением. Продвижение по карьерной лестнице давало получившему его множество преимуществ. Под его руководством работало большее число писцов, и он мог вести более масштабную деятельность. Египтяне, несомненно, считали, будто работник достоин получаемой им платы. В одной из надписей в долине Рохан сказано, что должен был получать каждый участник экспедиции, от первого до последнего, пока они выполняли свою работу. Вряд ли к чиновникам, трудившимся в самом Египте, относились иначе. На стеле из Карнака сказано, что должность хати-а Нехбета (столицы второго нома Верхнего Египта) давала своему обладателю ряд преимуществ: хлеб, пиво, мясо, другие припасы, заупокойных жрецов и дом. Семья чиновника также могла пользоваться его привилегиями. В текстах на стелах, датированных любым периодом, встречается следующая формула: «Если хочешь завещать должность своим детям, скажи об этом…» Однако на практике право наследников на пост иногда следовало обеспечить с помощью хитрости. Влиятельному сановнику не стоило ожидать, что его молодой и неопытный сын тотчас же получит его должность. Сначала мальчика назначат на менее ответственную должность. Со временем некоторые должности стали считаться собственностью занимавших их людей. В качестве примера можно привести пост хати-а Нехбета. Занимавший его чиновник, некий Кебси, продал его вместе со всеми связанными с ним преимуществами своему соседу, отдавшему ему взамен различные товары общей стоимостью 60 дебенов. Интереснее всего в этой истории то, что человек, продавший свою должность, взял плату, но не передал пост покупателю, заявив, что все потратил. Против него было возбуждено дело, и Кебси пришлось признавать свою неправоту в суде и поклясться передать должность правителя города.

Стела, на которой вырезан текст, где содержится пересказ этой любопытной истории, датируется Вторым переходным периодом, когда в стране происходили беспорядки, а царю, оказавшемуся в довольно сложной ситуации, приходилось ликвидировать некоторые должности. В другие времена место Кебси перешло бы царю, который назначил бы достойного, по его мнению, преемника.

Еще одна привилегия высокопоставленных чиновников заключалась в том, что царь обязался построить для каждого из них гробницу или даровать каменные блоки из каменоломен в Туре, считавшиеся собственностью правителя. Эта практика продолжилась в эпоху Нового царства. Аменхотеп, сын Хапи, друг и доверенное лицо правителя, получил право на заупокойный храм в Фивах, на левом берегу Нила. Считалось, что если по приказу царя в храме устанавливали статую того или иного человека, то он получал право сесть за стол вместе с богами. Если царь хотел, чтобы подчиненные служили ему верой и правдой, ему следовало смириться с необходимостью нести значительные расходы.

Присутствие в составе царского совета судей свидетельствует о том, что в случае необходимости он мог превратиться в суд. Их называли словом тати, вероятно связанным с понятием тат, которое можно перевести как «дверь», а более точно – «монументальные ворота». Судя по имеющимся в нашем распоряжении данным, которые, однако, относятся к более позднему периоду, суды действительно заседали рядом со входом в храмы. На росписях судьи нередко предстают с изображением богини правосудия Маат, символизировавшей их профессию. Сцены, где изображена работа судов (по крайней мере тех, где рассматривались повседневные дела), нередко можно встретить на стенах мастаб Древнего царства (рис. 21 на с. 90). На земле сидят шесть или восемь судей, держа перед собой материалы дела. Обвиняемых (обычно нечистых на руку управляющих) не церемонясь вводят стражи порядка (са-пер – сыновья дома), держащие в руках дубины, которые они всегда готовы были использовать, ибо битье считалось лучшим способом выяснения правды. Крупные землевладельцы и царь, несомненно, имели право самостоятельно вершить правосудие в своих владениях. Однажды житель оазиса, направлявшийся на базар в Нен-Несу, современный Ахнас, подвергся нападению бессовестного чиновника, отобравшего у него все его имущество. К счастью, ему удалось добраться до Нен-Несу, где он повстречал Меру, сына Ренси, главного управляющего царя. Увлеченный красноречием своего приятеля, Меру по разрешению царя десять раз приводил его в суд. В конце концов поселянин был признан пострадавшим, и судьи приняли решение, достойное Соломона.

Рис. 22. Политический заключенный. В таких неудобных клетках держали не только политических заключенных, но и иноземцев. Изображение из Карнака

В Древнем Египте не было юристов. Каждый житель защищал себя самостоятельно, иногда призывая свидетелей. Вероятно, в стране не существовало и единого свода законов. Однако в нашем распоряжении имеется множество вырезанных на камне или записанных на папирусе текстов, которые можно назвать юридическими: контрактов, реестров, завещаний, указов, где объявлялась воля царя и устанавливалось наказание тем, кто осмелился бы ее ослушаться, а также докладов о состоянии дел. Таким образом, до сих пор не найдено ни одного полного собрания законов, хотя в соседних ближневосточных странах они были обнаружены во множестве. Отсутствие такого свода в Древнем Египте может оказаться простым совпадением, так как вполне вероятно, что однажды этот пробел в наших знаниях восполнится. Однако дело может быть также в том, что правосудие в стране вершилось в зависимости от каждого конкретного случая. Независимо от важности дела после того, как личность обвиняемого была установлена, судьи подвергали его безжалостному допросу. При этом с самого начала они считали его виновным и готовы были приказать избить его, если его ответы не соответствовали их ожиданиям. Подсудимых освобождали крайне редко. Как правило, их приговаривали и подвергали суровому наказанию – конфисковали имущество, затем били, в результате чего они нередко получали увечья, заключали в тюрьму (рис. 22), принуждали к общественным работам, отрезали нос и уши, отправляли в ссылку и, наконец, казнили (очевидно, это был наиболее предпочтительный способ наказания).

НОМЫ

Напоминанием о том, что некогда страна состояла из двух независимых государств, являлось то, что она все еще была разделена на две части: Та-шема (Верхний Египет) и Та-мех (Нижний Египет), – в каждой из которых действовал отдельный административный аппарат. Иногда это разделение приобретало политическое значение. Верхний и Нижний Египет, в свою очередь, также были разделены на области, которые вслед за греками мы называем номами. Во всех известных нам источниках сказано, что в Верхнем Египте насчитывалось двадцать два нома. Однако следует отметить, что Тринадцатый и Четырнадцатый, а также Двадцатый и Двадцать первый номы носили одно и то же название, к которому в зависимости от расположения каждого из них добавлялось прилагательное «верхний» или «нижний». Очевидно, после того, как были установлены их границы, они оказались слишком большими и были разделены на две части. В Нижнем Египте число номов возросло от шестнадцати (в период правления XII династии) до семнадцати, а затем до двадцати и, наконец, гораздо позже, до двадцати двух. Мы не можем составить исчерпывающий список номов эпохи Древнего царства.

Рис. 23. Эмблемы номов: скипетр, заяц и черный пес. Ср. их с символами, приведенными на рис. 8 (с. 39)

Каждый ном символизировала эмблема, которую носили на штандарте (рис. 23). Сравнив перечень этих эмблем с символами, изображенными на герзейских сосудах и сланцевых палетках периода энеолита, и со списком наиболее значимых древнеегипетских богов, мы придем к выводу о том, что номы происходят от древнейших племен, которые, несмотря на кочевнический образ жизни, характерный для них на протяжении многих лет, в конце концов осели в том или ином районе, сохранив при этом свою эмблему. Некоторые из этих символов впоследствии получили широкую известность. К их числу относятся ибис, ставший символом одного из номов Нижнего Египта и олицетворявший бога Тота; белемнит, вероятно являвшийся тотемом одного из племен Верхнего Египта, стал символом Девятого нома, а позднее – Мина – верховного божества данной местности; кобра также стала олицетворением Десятого нома и символом богини. Изображение двух перекрещенных стрел обозначало два нома Нижнего Египта, отличавшиеся друг от друга наличием прилагательных «нижний» и «верхний», а также покровительствовавшую им богиню. Сопду был одновременно номом в Западной Дельте и его богом-покровителем.

В некоторых других регионах эмблемы сохраняли связь с божеством, хотя оно давно пребывало в тени другого, более значимого бога. Подобное явление характерно для нома Дельфина, где богиня, изображавшаяся в облике самки дельфина, стала всего лишь супругой Банебджеда. В Верхнем Египте, в номе крокодила, это животное продолжали считать богом, но он постепенно становился все менее значимым и в итоге был вытеснен богиней Хатхор. В Одиннадцатом номе борзая Ша уступила место Хнуму.

Множество эмблем не было связано с богами, хотя они продолжали сохранять свое сакральное значение. В Верхнем Египте к числу таких примеров относятся Сельский ном, Нехен, номы систра, орикса, зайца, деревьев (Тринадцатый и Четырнадцатый, а также Двадцатый и Двадцать первый), скребка, скипетра (Четвертый и Девятнадцатый), а в Нижнем Египте – гарпуна, несколько номов быков и ном крайней точки Востока.

Названия нескольких номов походят на те, которые получают территории в современных государствах. В качестве примера можно привести следующие: Та-Сетет – страна минерала сетет, Трон Хора (Первый и Второй номы Верхнего Египта) и Белые стены (Первый ном Нижнего Египта).

Все номы вне зависимости от их происхождения и происходивших с ними изменений вплоть до римского периода сохранили право на то, чтобы во время торжественных процессий их олицетворяли мужчины и женщины, которые несли их эмблемы на голове. Сформировав две длинные шеренги, эти люди несли дары в храм божества.

У каждого нома была столица, где находилась резиденция его правителя и администрация, а также храм божества, которому поклонялись все обитатели данного региона. Ном и столица нередко назывались одинаково; различить их можно только по флективному окончанию и детерминативу, обозначавшему город. Ном скипетра (Четвертый ном Верхнего Египта) и его столица обозначались одним и тем же знаком – уаст. Некоторые столицы носили по два названия, одно из которых было связано с наименованием нома, а второе – с уникальным названием именно этого города. Изначально столица Первого нома Нижнего Египта называлась Белые стены, а впоследствии это наименование было сокращено до слова «стены». Начиная с периода правления VI династии город назывался в честь дворца Пепи I – Мен-нефер. Позднее греки превратили это название в Мемфис. Столичный статус мог переходить от одного города к другому. Так, столица была перенесена из древнего города Не-хена, располагавшегося рядом с Восточной пустыней, в Нех-бет, находившийся на соседнем берегу.

Процессы разрушения племенной структуры и формирования номов шли постепенно на протяжении всей додинастической эпохи. Став владыкой Обеих Земель, царь, несомненно, установил четкое административно-территориальное деление страны и приказал зафиксировать границы номов в письменном виде. В надписи из Бени-Хасана сказано, что после того, как царь обратился к архивам, пограничная черта между двумя соперничающими территориальными единицами была обозначена пятнадцатью стелами. Однако, несмотря на консервативность административной системы в целом, границы номов никогда не были неизменными. Ном Трона, располагавшийся к северу от Дельты, вероятно, возник только в период Нового царства. На его территории по большей части находились болота, и на протяжении довольно продолжительного времени данная местность, очевидно, представляла собой всего лишь охотничьи или рыболовные угодья. Территория, пожалуй, самого большого во всем Египте нома, прежде являвшегося царством, постепенно уменьшалась до тех пор, пока не достигла среднего размера. От него откололась местность, где поклонялись богине Бастет, ставшая впоследствии Верхним номом Царского дитя (Нижний ном Царского дитя появился в результате изменения территорий других номов), а затем от него откололась южная часть, где находились каменоломни Туры и Красная гора. На протяжении периода Нового царства продолжалось деление обеих частей страны на номы, хотя города, которые приобрели определенную значимость, не готовы были смириться с тем, что находятся в зависимости от номовой столицы, и их власти отправляли своих представителей непосредственно к центральным властям. Расположенный в номе Та-сетет город Неби, окруженный плодородными и густонаселенными землями, сумел стать второй столицей. Аналогичная ситуация сложилась как в Третьем номе, где Эсна стала центром независимой области, так и в других регионах страны. По всей стране административные единицы то появлялись, то снова исчезали. В качестве примера можно привести местность Уасет, протянувшуюся вдоль морского побережья, превращенную царем Хабой в отдельную территориальную единицу.