Древняя магия. От драконов и оборотней до зелий и защиты от темных сил

Оживление трупа

Эти отрывки взяты из «Фарсалии» Марка Аннея Лукана – намеренно шокирующей, провокационной поэмы о гражданской войне, положившей конец Римской республике^[8]. Она названа в честь решающей битвы между войсками Юлия Цезаря и Гнея Помпея при греческом городе Фарсале. Лукановский образ колдуньи Эрихто, весьма сведущей в некромантии, один из самых страшных в литературе. Другим ведьмам, как правило, хватало благоразумия не погружаться в некромантию слишком глубоко. Эрихто пошла другим путем, и похоже, что тесное общение с мертвыми свело ее с ума:

 
Ведьма, считая грехом зловещую голову прятать
В доме, средь стен городских, – жила в разоренных гробницах,
Или же, тени прогнав, занимала могилы пустые, –
В радость Эреба богам. Усопших подслушивать сходки,
Дита все таинства знать и стигийских жилищ сокровенных –
Вышние ей разрешили – живой. ‹…›
Руки ее не страшатся убийств, когда нужно ей крови,
Бьющей потоком живым из свежеразверстого горла,
И от убийств не бежит, если требуют теплого мяса,
Трепетных жаждут кишок замогильные трапезы мертвых;
Раною чрево раскрыв, не веленьем природы, но силой
Плод исторгает она, чтоб сложить на алтарь раскаленный.
 

Пророческим даром Эрихто заинтересовался Секст Помпей, сын Помпея Великого. Он хотел узнать, чем закончилась битва между войсками его отца и армией Юлия Цезаря, и явно антиобщественное поведение колдуньи его не волновало. Эрихто согласилась встретиться с ним на поле недавней битвы при Фарсале. Чем больше мертвецов на поле брани, тем тоньше и прозрачнее завеса между миром живых и Подземным царством – ведь сквозь нее за короткое время проходит множество душ. Кроме того, в подобном месте легче найти хорошо сохранившийся труп, который сможет поведать будущее. Как пояснила клиенту Эрихто:

 
Очень легко подобрать мертвеца с эмафийского поля.
Будь лишь недавно убит, – и уста неостывшие трупа
Громко начнут говорить, а коль солнце сожжет ему тело –
Будет загробная тень бормотать невнятно для слуха.
 

Важнее всего, по словам ведьмы, отыскать труп с уцелевшими легкими, ведь пробужденному покойнику надо будет дышать (не чтобы жить, а чтобы говорить). Порывшись в груде тел и выбрав подходящее, Эрихто проткнула ему горло крюком с привязанной веревкой и потащила труп в пещеру, которую выбрала для обряда. Сам ритуал описан так:

 
Прежде всего она грудь, нанеся ей свежие раны,
Кровью горячей поит; из чрева гной удаляет;
И наливает туда в изобилии лунное зелье.
Все, что природа вокруг на гибель и зло породила,
Вместе мешает она. Собаки здесь бешеной пена,
Рыси лесной требуха, позвоночник гиены свирепой…
 

Затем Эрихто воззвала к Персефоне, Харону и мойрам, напомнив о принесенных им жертвах и потребовав выпустить из царства мертвых тень недавно погибшего воина. Явившись на зов, дух поначалу не желал вселяться обратно в тело, однако угрозы ведьмы все же заставили его отринуть «смерти последний дар – невозможность смерти»:

 
И вот задвигались члены,
Мышцы опять напряглись; но труп не мало-помалу,
Не постепенно встает: земля его вдруг оттолкнула,
Сразу он на ноги встал. Широко зевнул, и раскрылись
Тотчас глаза у него. На живого еще не похож он,
Вид полумертвый храня: отверделость и бледность остались.
 

Эрихто собирает ингредиенты для зелья, за ней в ужасе наблюдает юный Помпей

Rijksmuseum, Amsterdam

Ведьма обещала, что пророчество будет подробным и ясным, однако дух поведал лишь одно – что павшие сторонники Цезаря и Помпея еще не отрешились от мирских забот и намерены продолжать битву в Подземном царстве. В итоге юный Секст не узнал о будущем ничего определенного: «Чье погребение Нил, чье – Тибра воды омоют, – / Вот в чем вопрос. ‹…› / Не вопрошай о судьбине своей: поведают Парки / То, чего я не скажу».

 
Так будущий день предсказавши,
Труп молчаливо стоит и скорбно требует смерти.
Чары и зелья нужны, чтоб мертвец упокоился снова,
Ибо не в силах судьба вернуть себе душу людскую,
Ею уж взятую раз. Из огромной груды поленьев
Ведьма сложила костер и покойника бросила в пламя.
Воина там уложив, его покидает Эрихто,
Дав наконец умереть.
 

Эта часть поэмы – вовсе не практическое руководство, а страшная история, призванная внушить читателю сладостный ужас. Добыть все ингредиенты для зелья, с помощью которого Эрихто оживила покойника, необычайно трудно (его полный рецепт вообще занимает несколько страниц). Да и сработать оно могло, пожалуй, лишь у исключительно сильной колдуньи. Конечно, есть вероятность, что Эрихто просто устроила спектакль для Секста, отчего у него сложилось неверное представление о сложности ритуала. Ясно одно: в отличие от современного мира, где спиритическими сеансами балуются многие, в древности общение с мертвыми предпочитали доверять лишь опытным профессионалам.

У обряда, который провела Эрихто, есть нечто общее с обрядом Одиссея, куда менее жутким, – например, в обоих используется кровь и придирчиво выбирается место. Подземное царство не везде граничит с царством живых, и даже самый надежный ритуал не даст результата, если проводить его там, где этой границы нет. Поле битвы – удобный портал, но еще лучше выбрать место, где два мира пересекаются естественным образом.

Порталы на тот свет

Оракул мертвых

Античное царство мертвых вполне материальное, оно столь же реально, как мир живых. Разумеется, в нем обитают духи усопших, но и живые иногда могут туда заглянуть (при исключительных обстоятельствах). Вода в надземных реках порой устремляется вниз, в Подземное царство. Три такие реки с красноречивыми названиями – это Ахерон («поток скорби»), Коцит («река стенаний») и Пирифлегетон («огненная река»). Все они сливаются воедино близ города Феспротия в греческой области Эпир. Неудивительно, что именно там располагался Некромантион, оракул мертвых. Слава Некромантиона была велика: писатель и путешественник Павсаний, живший во II веке н. э., полагал даже, что именно туда и отправился Одиссей, чтобы совершить свой знаменитый обряд. Люди бронзового века, несомненно, об этом месте уже знали: археологи обнаружили там несколько детских захоронений, датируемых XIII веком до н. э. Примерно в те же времена произошли события, описанные в «Одиссее». Однако подлинного расцвета Некромантион достиг в архаический период (800-480 годы до н. э.) – тогда к нему стекались паломники со всей Греции. Греческий историк Геродот, живший в V веке до н. э., рассказывает историю Периандра, царя Коринфа, о том, как он послал людей к оракулу:

Он отправил ведь послов в Феспротию на реке Ахеронте вопросить оракула мертвых [о вверенном ему] в заклад имуществе какого-то гостеприимца. Тогда явилась [тень] Мелиссы и сказала, что ни знаками, ни словами она не укажет места, где лежит добро. Она ведь совершенно нагая и мерзнет, так как ее погребальные одежды не были сожжены вместе с ней и потому она не может ими пользоваться. В доказательство правдивости своих слов она напомнила Периандру, что он положил хлебы в холодную печь. ‹…› Для него ответ Мелиссы был достоверным доказательством, так как он совокупился с ней уже бездыханной…

Геродот. История. Книга V. 92

Поразмыслив над этой весточкой, царь велел позвать знатных коринфянок на праздник в храм Геры. Явившихся женщин он приказал раздеть донага, а их богатые одежды бросить в яму и сжечь (подношения в Подземное царство обыкновенно передавались именно таким способом; жертвоприношение с помощью огня называлось «холокост»). Получив роскошный гардероб, Мелисса сменила гнев на милость и указала, где находятся пропавшие деньги.

Слава оракула росла, и со временем около него построили храм. Прежде чем встретиться с духами усопших, просители должны были совершить несколько затейливых обрядов. Во время пребывания в храме полагалось придерживаться особой «диеты» – вероятно, включавшей в себя галлюциногены, которые расширяли восприятие. Судя по археологическим находкам, делать представление более убедительным и ярким помогала тяжелая техника вроде той, что сегодня отвечает за спецэффекты в театрах. В любом случае трезвомыслящим римлянам это место пришлось не по нраву. Вторгнувшись в Грецию в 167 году до н. э., они разрушили Некромантион, как и большинство построек в Эпире.

Развалины храма были обнаружены в 1958 году. В наши дни греческое министерство культуры сообщает всем, кто желает побеседовать с оракулом, что Некромантион открыт ежедневно с 8:00 до 17:00, и требует «жертвоприношения» в размере 8 евро. Сущий пустяк, если сравнить, например, со стоимостью ингредиентов для зелья Эрихто. А 28 октября^[9], за три дня до Хэллоуина, посещение оракула и вовсе бесплатно.

Врата Аида в Иераполе

В «священном городе» Иераполе (на территории современной Турции) располагался знаменитый Плутоний – один из редчайших храмов Античности. Храмы в честь Плутона, бога мертвых, возводили в особенных, мефитических местах – то есть там, где из земли естественным образом выходят ядовитые газы (слово «мефитический» восходит к имени Мефитис, богини вредных испарений и кошачьих лотков).

Врата Аида. Внутрь войти легко…

Metropolitan Museum of Art, New York

Древние греки и римляне полагали, что удушливые газы поднимаются прямо из Подземного царства; по некоторым свидетельствам, пар, валивший из «врат Аида», был столь ядовит, что убивал мелких животных, подходивших чересчур близко к его источнику, и пролетавших мимо птиц. При раскопках 1965 года обнаружилось, что эти газы состоят преимущественно из двуокиси углерода, который легко рассеивается на открытом воздухе, однако его высокая концентрация вызывает удушье.

Воспользовавшись «даром природы», жрецы богини Кибелы построили на таком удобном месте храм и объявили его оракулом Плутона, открытым для всех, кто желает поговорить с мертвыми. Жрецы утверждали, что ритуальное оскопление защищает их от ядовитых паров (служителей Кибелы кастрировали по примеру супруга богини, скопца Аттиса). Древнеримский историк Дион Кассий (155-235 годы н. э.) однажды посетил Плутоний.

Великая Мать – богиня Кибела – в колеснице, запряженной львами

Metropolitan Museum of Art, New York

Я видел… подобную расселину в Гиераполе, что в Азии, и проверил ее с помощью птиц; кроме того, я и сам наклонялся над ней и сам видел испарения. Она расположена внутри некой цистерны, и над ней выстроен театр. Эти испарения убивают все живое, за исключением мужчин, которых лишили половых органов. Постичь причину этого я не в состоянии, но просто рассказываю об увиденном и услышанном – так, как я это видел и слышал.

Кассий Дион Коккейан. Римская история. Книга LXVIII. 27

Повторить опыт Диона Кассия может любой желающий – сегодня в Иераполь вновь устремились потоки туристов. Плутоний, как и раньше, охотно впускает гостей, но больше их не убивает – вероятно, потому, что за истекшие века портал частично завалило из-за частых землетрясений.

Озеро

Возможно, римляне не интересовались далеким греческим Некромантионом потому, что у них был портал в Подземное царство, который располагался гораздо ближе к их дому. Таким порталом небезосновательно считалось озеро Аверно, что находится на юге Италии, в вулканическом районе под названием Флегрейские поля. При виде этих «огненных полей», изрытых дымящимися кратерами, и впрямь можно было решить, что царство мертвых совсем рядом, под тонким слоем почвы. Озеро Аверно представляет собой затопленный вулканический кратер; не исключено, что в древности оно испускало ядовитые пары, отравлявшие местных птиц. Неподалеку от озера стоял город Кумы – первое греческое поселение в материковой части Италии. Римляне полагали, что название Аверно (Avernus) происходит от греческого a-ornis, что означает «лишенный птиц»: а – греческая отрицательная приставка, ornis – «птица».

Местные жители прибавляют… мифический рассказ о том, что пролетающие через залив птицы падают в воду, погибая от подымающихся испарений, как это бывает в Плутоновых пещерах.

Страбон. География. V. 4. 5

Из-за вулканической активности, в результате которой возникло озеро, также появилась неподалеку система подземных тоннелей. Один из них достигает в длину километр; в древности считалось, что с помощью определенных заклинаний и в компании хорошего проводника по тоннелю можно дойти до самого Подземного царства.

Близость потустороннего мира, вероятно, и придавала магических сил Кумской сивилле, к чьим пророчествам обращались многие поколения римлян. По версии поэта Вергилия (70-19 годы до н. э.), именно в этот подземный лабиринт, следуя указаниям сивиллы, отправился троянский герой Эней для беседы с покойным отцом. Ему предстояло совершить самое опасное из всех некромантических деяний, κατάβασις («катабасис») – сошествие в царство Аида и разговор с умершими на их территории.

Путешествие в Подземное царство

Как объяснила Энею Кумская сивилла, попасть в царство теней довольно просто:

 
…в Аверн спуститься нетрудно,
День и ночь распахнута дверь в обиталище Дита.
Вспять шаги обратить и к небесному свету пробиться –
Вот что труднее всего! Лишь немногим, кого справедливый
Царь богов возлюбил, вознесенным доблестью к звездам
Детям богов удалось возвратиться оттуда…
 

Вергилий. Энеида. Книга VI. 126–131

Из всех способов общения с мертвыми этот – самый рискованный и сложный. Начнем с того, что живому человеку нужен спутник из числа теней, который поможет ему вернуться. Даже если ядовитые испарения на вас каким-то чудом не подействуют, есть вероятность, что вход в Подземное царство вы не увидите – он может быть сокрыт от глаз простого смертного. Невзирая на бурный энтузиазм, исследователям пещер близ озера Аверно так и не удалось пройти путем Кумской сивиллы. Другой портал – им пользовались легендарный силач Геракл и божественный певец Орфей – располагался в пещерах мыса Матапан на юге Греции. Павсаний осмотрел эти пещеры в надежде отыскать проход, однако его ждало горькое разочарование.

Эней со спутником готовятся сойти в Подземное царство. Гравюра Гюстава Доре

Орфей снова вынужден отдать Аиду свою возлюбленную Эвридику

Metropolitan Museum of Art, New York

На мысе – храм, подобный пещере, а перед ним – статуя Посейдона. Некоторые из эллинских поэтов написали, будто Геракл вывел этой дорогой из Аида пса, хотя через пещеру нет под землю никакой дороги и едва ли кто легко согласится, что под землею есть какое-либо жилище богов, в котором собираются души умерших.

Павсаний. Описание Эллады. Книга III. 25. 4

Греки и римляне могли по памяти перечислить имена смельчаков, сумевших при жизни побывать в загробном мире и выйти оттуда целыми и невредимыми. Даже победителю Минотавра Тесею пришлось воспользоваться помощью Геракла (прежний спутник Тесея не выжил). Лишь самый отчаянный и самонадеянный некромант брался за такое дело – и это с учетом того, что вылазки в Подземное царство успешно заканчивались не для простых смертных, а только для отпрысков богов.

Призраки

Наверное, вы уже подумали о куда более простом способе обратиться к мертвым – пойти туда, где неоднократно появлялся призрак, и поговорить с ним. В конце концов, он уже там витает – даже и вызывать не придется. Нужно лишь подходящее место, удачное время и стальные нервы. Но, увы, такой способ коммуникации очень ненадежен.

Общаться с неупокоенным духом – все равно что разговаривать по телефону с капитаном попавшего в шторм корабля. Связь плохая, а вашему собеседнику не до вас и не до ваших вопросов. Наоборот, теперь, когда ему удалось привлечь чье-то внимание, он изо всех сил будет стараться передать информацию, важную для него самого.

По дороге в Аид. Дух недавно убитого Ахилла носится над греческими судами

В чем же главное различие между капитаном нашего воображаемого судна и призраком? В том, что призрак находится рядом с вами и понемногу свирепеет. В целом пережившие подобный опыт не рекомендуют его повторять.

Письмо Плиния к Суре

Древнеримский писатель и общественный деятель Плиний Младший (61-113 годы н. э.) допускал, что по земле могут бродить духи усопших (много веков спустя скептик Бернард Шоу заметил, что «в существование вруна поверить гораздо проще, чем в существование призрака»). В подтверждение тому Плиний приводил опыт некоего Курция Руфа, безвестного бедняка из африканских провинций, которому однажды явился призрак. Без всяких просьб дух поведал Курцию о его дальнейшей судьбе – что он отправится в Рим, добьется там богатства и успеха, а затем вернется наместником в Африку, где и умрет. Предсказание духа сбылось в точности, однако Плиний подозревал, что Курций Руф сам стяжал славу, вдохновившись словами призрака. Позже, подхватив легкую болезнь, он все той же силой веры свел себя в могилу, «гадая о будущем по прошлому» («Панегирик императору Траяну», 3).

В письмах Плиния можно встретить и более знакомый нам сюжет – о явлении духа, озабоченного лишь своими делами («Письмо Суре»). В этом рассказе описан прямо-таки эталонный призрак: худой, изможденный старик в цепях, которыми он гремел по ночам, наводя ужас на всех встречных. В доме, где он бесчинствовал, жить стало совершенно невозможно. Вроде бы классическая история о привидении; однако в ней не совсем обычный главный герой и не совсем типичная развязка.

Философ Афинодор встречает полночного гостя

Gustav Doré, The Doré Gallery, London, 1870

Описанный Плинием случай произошел не с каким-нибудь слабонервным обывателем, а с почтенным философом и историком Афинодором Кананитом. Афинодор, старший современник Плиния, учился у астронома и географа Посидония, а в зрелые годы сам был наставником Октавиана, который потом стал римским императором. Рассказ о его встрече с призраком подтверждают и другие источники. Все началось с того, что Афинодор прибыл в Афины и начал искать себе жилье. На глаза ему попалось объявление о сдаче дома по невероятно выгодной цене.

…услыхав о цене, подозрительно низкой, [Афинодор] начинает расспрашивать и обо всем узнает; тем не менее даже с большей охотой он нанимает дом.

Когда начало смеркаться, он приказывает постелить себе в передней части дома, требует таблички, стиль, светильник; всех своих отсылает во внутренние покои, сам пишет, всем существом своим сосредоточившись на писании, чтобы праздный ум не создавал себе призраков и пустых страхов. Сначала, как это везде бывает, стоит ночная тишина; затем слышно, как сотрясается железо и двигаются оковы. Он не поднимает глаз, не выпускает стиля, но укрепляется духом, закрывая тем свой слух. Шум чаще, ближе, слышен будто уже на пороге, уже в помещении. Афинодор оглядывается, видит и узнает образ, о котором ему рассказывали. Привидение стояло и делало знак пальцем, как человек, который кого-то зовет. Афинодор махнул ему рукой, чтобы оно немного подождало, и вновь принялся за таблички и стиль. А привидение звенело цепями над головой пишущего. Афинодор вновь оглядывается на подающего те же знаки, что и раньше, не медля больше, поднимает светильник и следует за привидением. Оно шло медленной поступью, словно отягченное оковами. Свернув во двор дома, оно внезапно исчезло, оставив своего спутника одного. Оставшись один, он кладет на этом месте в качестве знака сорванные травы и листья, а на следующий день обращается к должностным лицам и уговаривает их распорядиться разрыть это место. Находят кости, крепко обвитые цепями; они одни, голые и изъеденные, остались в оковах после тела, сгнившего от долговременного пребывания в земле: их собрали и публично предали погребению. После этих совершенных как подобает похорон дом освободился от призрака.

Плиний Младший. Письма. Книга VII. 27, Суре. 7–11

Кажется, перед нами самый убедительный пример общения с усопшими, какой только можно найти, учитывая географическую и историческую отдаленность источников. Сам Плиний отнюдь не грешил слепой верой в существование потустороннего мира. Герой его повествования – трезвомыслящий ученый, который произвел эксперимент в максимально спокойной, нейтральной обстановке.

О том, что в доме водится привидение, было известно задолго до приезда философа в Афины; следовательно, он не мог просто выдумать все с начала и до конца. Да и к чему бы городским властям лгать о наличии или о состоянии обнаруженных останков? С точки зрения некроманта, единственная проблема здесь в малой информативности встречи: дух поведал Афинодору лишь нечто о себе самом. Что ж, по крайней мере, рассказ Плиния подтверждает существование загробной жизни; впрочем, ни один серьезный, практикующий некромант и так не станет в этом сомневаться.