Читать книгу: «Молитва», страница 4

10

Однажды вечером в доме Талгата собрались братья по вере. Велись разговоры о хадисах и о жизни Пророка. И тут один из присутствующих молодых братьев, недавно пришедших в лоно религии, задал вопрос о суфизме:

– Братья, только знающие, ответьте Иншаллах, что такое тарикат. Я знаю, что у суфиев на это есть свой ответ, но меня интересует именно то, что думают наши братья по вере по этому поводу?

– В сунне нет такого. Я советую не использовать это понятие, так как это термин суфистов, а они заблудшие, поскольку противоречат вероучению Пророка, придумывают себе ложные хадисы, рассказывают сказки и тому подобное. Советую вместо этого изучать Таухид, АкидаАхль-Сунна уа аль-Джамаа, – ответил один из братьев.

– Многие зикр делают. Знаю такого человека. У него таухид очень чистый, сказали мне. Я не видел таких сильных мусульман, как он – возразил Асхат.

– Брат, не может быть, чтобы у него был чистый таухид! Потому что те, кто в тарикате, делают ширкзиярат – поклоняются своим святым, а это есть ширк, многобожие, – выразил ему своё несогласие Мурат и продолжил. – Я прочитал в одной книге, что тарикат – это сообщество, собранное вокруг одного суфийского шейха. Они считают, что нельзя обращаться напрямую к Аллаху в молитве, поэтому делают это посредством шейха, который уже умер. Якобы, он ближе к Аллаху, как они считают. Это секты, которые вышли из ислама, одним словом, нечистые мусульмане.

– Мурат, я недавно в исламе Альхамдулиллях и хотел бы узнать, почему «зиярат» противоречит шариату? – вмешался в полемику новоприбывший брат по имени Нуркен.

– Мурат, нет, он против ширка. И он плохо смотрит на эти всякие зияраты, – не обратив внимания на вопрос новичка, продолжал настаивать Асхат.

– Пойми, зиярат – это одно. А делать земной поклон, целовать руки, просить посредством своих шейхов – другое. Если бы он был против этого, он не ходил бы туда. Так как зияраты входят в те задания, которые даются им сверху в состоянии транса. И вообще поклонение могилам – это ширк, – продолжил диалог Мурат.

– Мурат, может, он даже не в тарикате. И руки не целует. Нет такого. Я знаю. У меня тоже исламские знания, – не унимался Асхат.

– Брат, у меня в Чимкенте около двадцати человек родственников и половина из них суфии тарикатовские. Я всё изнутри видел.

– Есть суфии, которые не делают ни ширк, ни зиярат, у меня соседи есть такие, но у них очень много нововведений, то есть бида, Альхамдулиллях. Но они люди, которые принимают правду, и я им объясняю, где бида, а где нет, – вступил в спор Али.

– Братья, а вы видели ислышали, как они зикр делают?

И вам это не кажется странным? Еще надо услышать, что они говорят в своих зикрах. Лично я очень сомневаюсь в содержании зикров, которые они делают, – снова вмешался в разговор Нуркен.

– Я видел по интернету видео, СубханнАллах, они совершенно неадекватные, – Мурат с возмущением помотал головой.

– Это еще мягко сказано, брат, они же заодно с джинами, АузубиЛляхи, – добавил Али.

– Нет сомнения, братья, в том, что суфии заблудшие, но не все из них делают ширк и такие зикры. Они тоже наподобие шиитов. У шиитов тоже не все ширк делают, и не все они попадают под такфир, – сказал Мурат.

– Не знаю, братья. Шииты – они и есть шииты. Они поносят сподвижников пророка, Айшу. Я не могу оправдывать их, ведь если они истинно верующие, почему тогда они шииты или суфии, а не сунниты? – продолжал недоумевать Нуркен.

– Суфизм возник сам по себе, и вовсе не с людей, совершающих ширк. Первые суфии были аскетичные люди – захиды, даже само название суфизм произошло от слова «шерсть», так как они даже в жару носили шерстяную одежду, тем самым показывая свою отчужденность от этого мира, но современные суфисты, особенно северокавказские, даже близкок тем суфиям не стоят. Но не все суфисты одинаковы, даже у нас есть те, кто ненавидит ширк и зияраты, но придерживаются суфизма, также и среди шиитов есть те, над кем смилостивился Аллах, но их немного. Но бида не выводит человека из ислама, это просто большой грех, – вдруг сказал до сих пор молчавший Рустам.

– Братья, Пророк Мухаммед, да благословит его Аллах и приветствует, сказал: «Моя умма разделится на 73 течения.

И все они в огне, кроме одной. «А кто они?» – спросили его. Он, да благословит его Аллах и приветствует, ответил: «Это те, кто последовал за мной, мои сподвижники». Еще имам Малик сказал: «Каждое нововведение – это ересь, и каждая ересь – это заблуждение. А каждое заблуждение в огне», – завершил дискуссию Али.

Все замолчали, никто уже не хотел спорить, каждый подумал о своем и засобирался домой. Только Талгату этот спор не принёс разъяснения. Он подумал, что надо заглянуть в интернет и почитать литературу о суфизме, глубже изучить эту тему.

11

Однажды вечером, как обычно, Талгат пил на кухне чай. Календарь, висевший на стене, показывал дату – 1 июля

2011 года. Завибрировал мобильный – на экране высветился номер Самата, дальнего родственника. Он удивился неожиданному звонку родича, ведь он практически никогда не общался с Талгатом, но несколько лет назад зачем-то обменялись телефонами на одном из родственных мероприятий.

– Талгат, включи телевизор, там ваши вахи в поселке Шубарши джихад объявили. Представляешь? Вот это да! С ума совсем сошли, лучше ехали бы в Ирак, там вам место. Одним словом, террористы вы, – с возмущением и ненавистью он почти кричал в трубку, словно Талгат был главным виновником всего происходящего там, в Шубарши.

– Какие наши? О чём вы, ага? Какие террористы, какой Ирак? – недоумевал Талгат. Его разобрала злость из-за того, что его обвиняют в причастности к каким-то событиям, о которых он не имеет ни малейшего представления, и более того, включили в число обвиняемых всех, кто исповедует ислам.

– Да, конечно! Еще скажите, что вы ни в чём не виноваты. Ладно, созвонимся позже, – ответил ему родственничек с какой-то злобной иронией.

С тех пор, как Талгат стал ближе к вере, он стал замечать, что все вокруг стараются критиковать ислам. Он понимал, что не последнюю роль в этом сыграло телевидение. Во времена Союза люди верили партии, правительству и всему тому, что вещали по телевидению. Эта привычка верить всему, что говорит диктор с экрана телевизора, сохранилась у большинства людей, живущих на постсоветском пространстве. Поэтому они с лёгкостью продолжают принимать за истину всё, что говорится с экранов, пусть даже эту информацию преподносят бывшие противники – те, кто когда-то, во времена холодной войны, был в конфронтации с СССР. Людям неважно, кто и что именно говорит, если это передают в новостях по телевизору. А в новостях не могут врать, и значит, всё, что говорится в этих программах – ПРАВДА.

На следующий день Талгату нужно было вместе с дядей поехать в больницу. Дядя его всегда был шутником. Когда они вошли в фойе, все находящиеся в нём люди со страхом в глазах посмотрели на Талгата, на его длинную бороду. Он поначалу даже не понял, почему люди смотрят на него с таким испугом. Но дядя сразу сообразил, в чём дело, и пошутил:

– Скажи им – не бойтесь, сегодня я ничего не взял с собой.

Талгат был шокирован поведением окружающих. Это означало, что теперь, после событий в Шубарши, люди станут бояться всех, кто носит бороды и мусульманскую одежду, а к ярлыку «ваххабит» даже в Казахстане, в родном Актобе, добавится ещё и жуткое клеймо «террорист». Город наполнился слухами об убийствах полицейских, везде только и шли разговоры о «джихаде» и «мести ваххабитов» за смерть лидера небольшой мусульманской общины где-то в Аркалыке.

Многие братья теперь не высовывают носа из дома, дети их попрятались по комнатам, не смея громко разговаривать.

В городе чувствовалось напряжение и везде царил липкий гнетущий страх. Одних страшила неопределённость и тревога за судьбу близких, других охватил страх за свою веру…

Через неделю операция по поимке так называемых «ваххабитов» была окончена. Из газет Талгат узнал, что спецподразделения «Сункар» и «Беркут», а также оперативный батальон внутренних войск начал обход домов в посёлке Кенкияк, расположенном вблизи Шубарши. В 20:45 по полицейским был открыт огонь из дома №2 по улице Нефтяной. Один из сотрудников подразделения «Сункар» Айболат Иманбаев от полученных ранений скончался на месте. Также был ранен один из патрульных полицейских.

В местных газетах написали, что салафиты отказались сдаваться и открыли огонь. Местность была блокирована, а жители эвакуированы на безопасное расстояние. Бой продолжался до раннего утра, затем силовики начали штурм здания, в котором укрылись преступники. Штурм закончился около 12 часов дня 9 июля. В ходе операции было убито 9 человек, 6 из которых ранее были объявлены в розыск по делу об убийстве полицейских.

Талгат был глубоко потрясён всем, что прочитал в газетах и увидел в местных новостях. Его колотило и трясло, как в лихорадке, и, пытаясь найти душевное равновесие, Талгат стал истово молиться:

– ХасбуналЛахууаниъмаль-вакиль (Достаточно нам Аллаха, Он – наш Покровитель).

Прочитав дуа, Талгат посмотрел в сторону Абдуллы, к которому пришёл заниматься вместе с Заидом. Тот взял Коран и начал читать аяты, где описывалась ситуация, в которой в наше время оказались мусульмане всего мира. Братья сидели без настроения, и занятие, которое они собирались провести сегодня, не получилось.

Так впервые Талгат узнал о джихаде. Прежде он встречал это слово в некоторых аятах Корана, но не понимал его значения.

– Они нас ненавидят и поэтому придумали предлог, чтобы уничтожать нас, – совершенно подавленным голосом сказал Заид.

– Почему их называют ваххабитами? – не мог понять Талгат.

– Это всё грязная политика, – тихо отвечал Абдулла.

– Да, теперь будут гонения на нас и на наших братьев, – мрачно заметил Заид.

– Если так будет продолжаться, будет и у нас джихад, – отвечал Абдулла.

– Я ничего не знаю о джихаде. Почему все боятся произносить это слово даже шёпотом? Я, к примеру, хочу знать о нём как можно больше. Разве я не имею права просто узнать? – продолжал недоумевать Талгат.

– Всё не так просто. Право есть у всех, но не у мусульман. Шайтан будет сражаться со своим войском против верующих вплоть до Судного Дня, – ответил Абдулла.

– Но ведь шансы на победу всё же есть? – не унимался Талгат.

– Конечно. Но победят только те, кто будет придерживаться чистого таухида. Аллах дарует победу тем, кто будет искренне верить в Него, как в Единого Бога, не приобщая к Нему сотоварищей, – ответил Абдулла.

– А кто такой Бен Ладен? – вдруг спросил Талгат.

– Это моджахед. Он из Саудовской Аравии, – ответил Абдулла и почти шёпотом сказал: «Они пришли на родину Пророка (мир ему!). Они уйдут оттуда». Однако его слова были восприняты всеми, как призыв к Всемирному джихаду.

Придя домой, Талгат включил ноутбук, зашёл на сайт «Ислам для всех» и задал вопрос:

– Ассалямуалейкум. Не могли бы Вы разъяснить истинное понятие джихада в исламе и его цели? Джазакумуллаххайран.

Ответа сразу не последовало, он выключил ноутбук и, совершив намаз, лёг спать. Его разбирало любопытство, и на следующий день, не особо надеясь, он вновь зашёл на этот сайт посмотреть, ответили ему или нет. Талгат был сильно удивлён: ответ уже пришёл. На этот вопрос ему ответил некто, подписавшийся именем Муфтий Музаммиль Сиддик:

«Ваалейкум ас-салямварахматуллахвабаракатух. Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного. Вся хвала и благодарность Аллаху, мир и благословение Его Посланнику. Дорогой брат, благодарим Вас за оказанное доверие. Мы взываем к Аллаху Всемогущему осветить наши сердца, дабы все мы восприняли истину, и даровать нам благословение в этом мире и в День Последнего Суда, Аминь. Традиционное толкование джихада таково, что это средство защиты мусульман против агрессии, а также сдерживающий фактор против любого замысла врагов ислама, однако его ни в коем случае не следует отождествлять с агрессией. Джихад – это не война против невинных и не притеснение слабых и униженных. Джихад в исламе – это уникальное средство, призванное защитить послание Бога от посягательств врагов и обеспечить ему свободный путь для распространения. Аллах говорит: «И проявляйте [в служении] Аллаху достойное усердие: Он избрал вас и не наложил на вас в [исполнении обрядов] религии никакого затруднения. [Следуйте] вере отца вашего Ибрахима. Именно он называл вас муслимами прежде, [как зоветесь] вы в этом [Писании], чтобы Посланник (т. е. Мухаммад) был свидетелем вашим, а вы [соответственно] были свидетелями для людей. Совершайте же обрядовую молитву, раздавайте закат и держитесь Аллаха. Он – ваш покровитель. И как прекрасен покровитель, и как прекрасен заступник!» (Коран, 22:78).

Джихад – один из аспектов ислама, сущность которого часто извращают ради корыстных политических целей, причем как мусульмане, так и немусульмане. А некоторые немусульмане извращают концепцию джихада для дискредитации ислама и мусульман.

Что такое Джихад?

Слово «джихад» означает не «священную войну», а «борьбу» или «усердие». Война в Коране обозначается словами «харб» или «киталь». Джихад означает серьезную и искреннюю борьбу, как на личном, так и на социальном уровне. Джихад – это усердие в совершении праведных деяний.

В Коране это слово использовано в различных формах 33 раза – часто наряду с такими понятиями, как «вера», «раскаяние», «праведные деяния» и «переселение» (имеется в виду хиджра). Джихад должен защищать веру и права человека.

Джихад – это не терроризм.

Необходимо подчеркнуть, что терроризм по отношению к невинным гражданским жителям посредством агрессии или актов насилия ни в коем случае недопустим в исламе. Шариат призывает угнетённых людей к борьбе за освобождение, а мусульманам, в целом, предписывает оказывать помощь угнетённым и страждущим. Но ислам ни в коем случае не позволяет совершать теракты против невоюющих сторон и невинных людей. Терроризм – это не джихад, а фасад (вред), идущий вразрез с учениями религии. Некоторые люди используют собственные лживые доводы, чтобы оправдать терроризм ради достижения собственных же целей, но он не имеет никакого оправдания: Аллах говорит: «Когда же им говорят: «Не творите нечестия на земле!» – они отвечают: «Мы творим только добрые дела». Да будет тебе известно, что они и есть нечестивцы, но сами не ведают [того]» (Коран, 2:11—12).

12

2012 год. После нового года Абдулла пригласил к себе в гости Джохара, Талгата и ещё одного брата по вере. Пока Абдулла готовил угощение, все смотрели фильм «Омар Аль Мухтар Лев». Это был фильм о герое национально-освободительной войны ливийского народа против итальянской оккупации. Актёр Энтони Куин настолько хорошо сыграл ливийца Омара аль-Мухтара, что среди мусульман распространились слухи о том, что актёр после участия в фильме принял ислам.

Талгат не мог сдержать слёзы, когда смотрел кульминационный эпизод фильма, где уже состарившегося Омара аль-Мухтара вели на казнь. И когда накинули на его шею петлю, он произнёс: «Благодарю тебя, Аллах, за то, что ты даровал мне смерть от рук неверных».

– На нашей многострадальной родине, Чечне, во время войны вдовы моджахедов прилюдно никогда не плакали. Лишь оставшись наедине с собой, вспоминая годы семейной жизни с погибшими мужьями, могли дать волю своим слезам, – с горечью начал говорить Джохар, его глаза увлажнились. Он рассказывал об ужасах чеченской войны, о том, как его соседку, 18-летнюю девушку, забрали только за то, что она показалась им слишком фанатично верующей.

– Согласитесь, в такие времена только вера может спасти человека от отчаяния… Три дня люди слышали её страшные, душераздирающие крики. Когда же крики прекратились, люди облегчённо вздохнули, надеясь, что она умерла, – сказал Джохар. Он рассказывал о том, что мусульман убивали медленно, не сразу. После изощрённых пыток они испускали дух.

– Людей жестоко пытали. Но родственники не получали ни тел, чтобы хотя бы их похоронить, ни известий об убитых и замученных. Люди пропадали каждый день. Пострадали все.

У них был план уничтожить чеченцев, и они выполняли его с особой жестокостью, – заключил Джохар.

Рассказ Джохара сильно взволновал Талгата. Домой он ушёл в глубоких раздумьях и долго был в подавленном настроении. После таких рассказов Талгат бессонными ночами размышлял о бытии. Он вспоминал свои первые дни, когда начал молиться:

– Ля иляхаилляЛлаху-ль-«Азыму— ль-Халиму, ля иляхаилляЛлаху, Раббу— ль-«арши-ль-«азыми, ля иляхаилляЛлаху, Раббу-ссамавати, ваРаббу-ль-ардиваРаббу-ль-«арши-ль-кярими! (Нет Бога, кроме Аллаха, Великого. Кроткого, нет Бога, кроме Аллаха, Господа великого Трона, нет Бога, кроме Аллаха, Господа небес, и Господа земли, и Господа благородного Трона!).

– Ля иляхаилля Анта, субханакаинниикунтуминаз-заалимиин! (Нет Бога, кроме Тебя, слава Тебе, поистине, был я одним из несправедливых).

Каждый по-своему приходит к Богу. Кто-то просто вначале ищет что-то доброе и светлое. Кто-то приходит в религию по традиции. Кто-то приходит ради кого-то и чего-то. Бывало и так, что парни женились на мусульманках, и впоследствии искренне уверовали в Господа. Но почти все в те моменты, когда начинали молиться, воображали какой-то иной мир в идеализированном виде. И это вполне естественно. Ведь люди потому и становятся на этот Путь, чтобы сбежать из того мира, где царят обман, фальшь, несправедливость, жестокость и зло. И, войдя в мир Веры, они наивно полагают, что можно просто «нафантазировать» в своей голове другой мир, по сути дела, «ослепнуть» и не замечать всё то, что творится вокруг. И мусульманин, становящийся на путь Веры, просто не осознаёт, что он не вырвался из этого грязного мира, а напротив, вошёл в центр его, как на поле боя, и бросил вызов этому злу, порой забывая надеть на себя «доспехи и взять в руки оружие для самообороны».

Талгат потом часто вспоминал рассказы Джохара. О том, что в Чечне до войны был джамаат. Были в нём лидеры, амиры – те, кто своими проповедями приводили многих в Ислам. Они, по словам Джохара, обладали знаниями в Исламе, хорошо знали арабский язык. Все старались в Чечне на них равняться.

И в то время чеченские женщины вообще не носили хиджаб. Молились редко. Но когда началась эта жестокая, бессмысленная война, которую им навязали, вышло так, что эти амиры и лидеры, которых чеченцы считали уважаемыми и знающими, предали мусульман. В первую очередь взялись за них. Кто-то сразу сдался, кто-то сбежал за границу, кого-то убили. Война с каждым днём становилась всё ожесточённей, и тогда за оружие взялись другие. Воевали те, кто не состоял в джамаатах. Были те, кто прежде и не думал о намазе, но Аллах поворачивал их сердца, и они, уверовав, впервые в жизни взяли оружие в свои руки.

Не хватало знаний, нужны были фетвы. Учёные вели бесконечные споры о том, джихад это или не джихад. А чеченцам некогда было ждать фетвы. Их убивали ежечасно и убивали только за то, что они чеченцы. Они считали, что их предали все. Джохар сказал, что чеченцы разбросаны по всему миру, но каждый чеченец мечтает о возвращении на Родину! Но теперь, благодаря Кадыровым, мир наступил в республике, и она сейчас процветает, народ живёт лучше многих народов, проживающих на Северном Кавказе. Но какой ценой это досталось…

13

Джамаат разрастался, и младший брат Талгата обрёл ещё больше братьев по вере. Отец очень радовался тому, что его дети пошли по праведному Пути и за это бесконечно благодарил Аллаха.

– Отец, там ко мне брат Рустам пришёл. Мы на Каргалу сходим, порыбачим, – сказал как-то Нурлан.

– Хорошо. Не поздно ли? Да и вода ведь ещё холодная, – ответил отец, одновременно соглашаясь и предостерегая.

– Мы ненадолго и будем осторожны, – успокоил его сын.

Они вернулись, когда уже стемнело. Улов – четыре маленьких карася.

– Папа, пожарь нам их, пожалуйста. Рустам, оказывается, держит пост, – сказал Нурлан.

– Да, конечно. Но в этих рыбёшках и мяса-то нет, – посмотрев с улыбкой на рыбок, ответил отец.

Рустам был очень рад знакомству с Нурланом. Сам он по характеру очень скромным, спокойным парнем. Но его родителям не нравилось, что он так радикально поменялся, придя в веру. Когда его мама готовила что-нибудь мясное, он не ел, так как мясо покупалось обычно в магазине и не являлось пищей халяль. Мать очень расстраивалась, что сынок отвергает приготовленную ею еду. Ему совсем не хотелось обижать свою маму, которую он сильно любил. Из-за таких противоречий постоянно происходили недопонимания в семье, поэтому Рустам старался чаще находиться в мечети, получая наслаждение от общения с братьями по вере.

Отцу было отрадно, что его дети дружили с такими праведными ребятами. По его мнению, это были очень воспитанные и хорошие парни. Второй близкий друг Нурлана, Бауыржан, имел иной характер. Он был активен и целеустремлён, порой даже вспыльчив. Бауыржан уже закончил университет. Но его пытливый ум требовал всё больше и больше знаний.

Как-то Бауыржан принёс две распечатанные из интернета статьи об оккупации палестинских земель. Прочитав их, ребята вели долгие жаркие дискуссии о жертвах среди мусульманского населения в Секторе Газа. После таких словесных баталий они размышляли и о своей дальнейшей судьбе.

– Нурлан, что сделаем вначале? Женимся, а потом поедем за знаниями по исламу в одну из арабских стран? Или поедем за знаниями сейчас, а потом женимся? Одно другому не мешает, – предложил Бауыржан.

В то время поступить в университет в Саудовской Аравии было очень сложно, тем более, что документы принимались только у лиц, не достигших 21 года, а им было уже по 22. Они решили, что им нужно жениться.

В один из будних дней Бауыржан, как обычно, пришёл в мечеть на намаз. Оказалось, что в тот же день сестры по вере пригласили туда Даригу, которая только недавно начала молиться и ходить в мечеть, чтобы познакомить её с другими мусульманками. Все девушки были студентками университета.

Бауыржан в тот день впервые увидел Даригу – они случайно встретились взглядами. И этот взгляд изменил его жизнь навсегда, с того дня он не мог уже ни спать, ни есть, всё думал о ней. Имя Дарига в переводе с персидского означает – красивая, прекрасная. И действительно, она казалась Бауыржану прекрасней всех на свете. Но на все свои расспросы о Дариге, ни от кого не мог получить вразумительного ответа: её никто не знал. Он расспрашивал всех о ней как о «девушке с синей сумочкой».

Некоторое время спустя Бауыржан узнал, что Дарига приехала из другого города и поступила по гранту в один из актюбинских университетов. Любовь Бауыржана к Дариге оказалась той самой любовью с первого взгляда, о которой часто пишут в романах. Через пару месяцев ухаживаний он сделал ей предложение, которое она приняла, и они поженились по канонам ислама.