Читать книгу: «Свадьба», страница 5

День восемнадцатый, 7 марта

Церемониймейстер звал к обеду. Джером и Джулия оторвали Ирену от грустных мыслей и заставили присоединиться к свадьбе, которая гуляла уже неделю. Но сразу после трапезы, когда придворные и гости пошли в залы танцевать, принцесса Уэльская ускользнула в покои.

– Эвелина и не заметит моего отсутствия, – пожала она плечами, объясняя своё поведение названому брату.

– Тогда давай хотя бы на охоту к старшему поколению пойдём – лисиц ещё до ночи гонять будут. Иначе нас точно не поймут.

– Хорошо, пойдём, – вздохнула наследница трона Тюдоров.

Повертевшись некоторое время вокруг шатров и обменявшись любезностями с сенешалями, Ирена, её фаворит и любимая фрейлина скрылись в ставке.

– Ребята, прошу меня простить, но я должна проехаться верхом и одна, – глядя попеременно в глаза друзьям, произнесла дочь короля голосом, не терпящим возражений. – Не надо за мной ходить и направлять ко мне эскорт. Джилл, дай мне свой плащ с капюшоном. Я прошмыгну мимо охраны, никто не поймёт, что это я. Мне надо побыть одной. Очень надо.

– Ирена… – попытался возразить Джером, но девушка приложила палец к его губам.

– Нет, Джей, не говори ничего. Мы не в Англии, здесь нет никого, кто бы за мной охотился.

Рыцарю пришлось подчиниться.

Облачившись в плащ фрейлины, дочь Ричарда IV выскользнула из ставки, считая, что никто не признает в ней принцессы Уэльской. Сев на коня Джулии, наследница пришпорила его и понеслась прочь.

Добравшись до опушки голого леса, Ирена, наконец, остановила скакуна и спешилась. Привязав жеребца к дереву, она прошла сквозь кустарники и ступила на покрытую искрящимся инеем жухлую траву. Сильные ветра с моря не позволяли этой поляне покоиться под снегом. Хрупкие льдинки похрустывали под каждым шагом.

«Не плакать, только не плакать… На морозе это очень вредно», – сама себя уговаривала принцесса, продвигаясь вперёд. Сердце давило, и под тяжестью дум оно стонало, как струны гитары, играть на которой наследницу трона учил её названый брат.

«Всё обойдётся… – успокаивала себя девушка. – Если я не научусь любить того, кто будет выбран мне в мужья, то научусь его просто уважать… Я же сильная, я смогу…»

Мысли о Джоне не давали покоя. Дневник его прабабки не выходил из головы. Ирена подняла лицо к небу. На серо-голубом полотне едва вырисовывались светлые очертания месяца.

Окрик сзади на испанском языке заставил её вздрогнуть: «Сеньорита, как хорошо, что я нашёл вас!»

Обернувшись, Ирена от удивления расширила глаза. В нескольких десятках ярдов от неё стоял улыбающийся во весь рот Джим Токкинс.

– Преподобный, как ты тут очутился?

Отпустив коня, испанец сделал несколько шагов к наследнице.

– Я искал тебя, и не мог не найти.

– Искал? – удивилась девушка. – Здесь? В Шотландии? Нельзя было дождаться моего возвращения? Мы уже послезавтра отбудем домой.

– Нельзя, – покачал головой Джим и, приблизившись к подруге, взял её лицо в свои ладони. – Нельзя, милая. Сначала поздороваемся…

И он дважды¹⁰ поцеловал принцессу в бледные щёки так звонко, что звуки раздались по всей поляне.

– А вот теперь будем прощаться, – грустно добавил мужчина, отпустил девушку и сделал шаг назад, галантно склонив голову и сделав витиеватое движение шляпой, положенное по этикету.

– Прощаться? – переспросила Ирена дрогнувшим голосом.

По её глазам Джим догадался, что она всё понимает правильно, и кивнул.

– Да, возможно, навсегда, моя Фея.

– Куда ты?..

– В Новый Свет, – махнул рукой испанец.

– И зачем же ТАК далеко? – изумилась Ирена.

Джим вплотную приблизился к девушке и обхватил её за талию со словами:

– Потому что ближе не избежать мне соблазна испортить брак твоей кузины. И не надо плакать – я не достоин твоих слёз.

– Не буду… – буркнула принцесса и опустила лоб мужчине на грудь. – Не буду.

Понимая, что силы могут в любой момент изменить наследнице, Токкинс огляделся по сторонам, поглаживая её по волосам, потом поднял личико девушки, чтобы посмотреть в её морские глаза, и прошептал:

– А давай устроим кое-что прямо здесь!

– Что?

– Секунду…

Выпустив подругу из объятий, Токкинс бегом помчался к лошадям и вынул из-за седла вторую шпагу. Ирена поняла его мысль, едва увидела оружие в руках испанца.

– Держи, Фея. Когда-то мы скрестили с тобой клинки, чтобы ты осталась в этой стране. Давай же повторим это ещё раз и закрепим эффект!

Вынимая свою шпагу, испанец встал в стойку. Наследнице Тюдоров ничего не оставалось, как откинуть ножны с предложенного ей оружия.

Закинув руки за голову, Джон Райт подошёл к окошку. Младшая Младшая Сестра внимательно следила за ним взглядом.

– Скажи мне, малышка, ты не передумаешь идти за Обермэйна?

Вайолетт отложила шитьё и приблизилась к брату. Джон опустил руки, но не обернулся. Белые рукава его рубашки вновь, как крылья птицы, скользнули вдоль тела. Сестра положила ладони на плечи Дважды герцога, стала шевелить пальчиками, словно поправляя ткань и убирая с неё соринки.

– Вэй, я задал тебе вопрос.

– Отчего я должна передумать, Джон?

Райт обернулся, взял девицу за руки и направил внимательный взор в её светлые глаза.

– Я вижу, что ты боишься.

Вайолетт опустила взгляд.

– Тебя такому в вашем пансионе не учили, да? – догадался Райт. – Не учили, что значит стать женщиной?

Вайолетт отрицательно покачала головой, но не произнесла ни слова.

Старший брат отпустил её ладони и провёл по волосам кистью. «Лоб, Ландешот… Забавно», – усмехнулся Джон собственным мыслям, вспомнив слова де Нанон о странном сходстве соперников. Измерив комнату шагами, вперёд-назад, Дважды герцог вернулся к сестре и взял её за хрупкие плечи.

– Послушай меня, малышка… Я отвезу тебя к одной женщине… Дочери нашего приказчика. И она расскажет тебе всё-всё, что нужно знать девушке перед браком. Пообещай мне, что выслушаешь её внимательно. Я не буду вам мешать, чтобы не смущать тебя, хорошо?

– Спасибо, Джонатан… – едва прошептала младшая близняшка. – Мне, правда, очень страшно…

– Собирайся, поехали!

Спустя час Джонатан Райт уже стучал в двери миссис Донели. Вдова открыла и искренне удивилась незваным гостям:

– Сэр Джон?! Ой, а кто это с Вами?

– Анна, ты позволишь нам войти и украсть у тебя час твоего времени?

Женщина впустила герцога и графиню в дом.

Пятилетний сынишка бегал по холлу, скача на палке, словно на коне, и с радостью приветствовал «сэра Джона». Вайолетт снисходительно улыбнулась ему. Оставив сестру знакомиться с мальчуганом, Райт отвёл Анну в сторонку и объяснил ей цель визита. Женщина кивнула, согласившись помочь просветить невинное создание, которому предстояло через неделю вступить в брак.

Вдова увела невесту Туда наверх, а Райт принялся развлекать сына миссис Донели, как мог. Когда через сорок минут дамы спустились в холл, маленький Арчибальд уже ездил на шее Дважды герцога, как на коне и воинственно размахивал деревянной саблей.

Анна Донели не могла не умилиться такой картине.

– Сэр Джон, Вы избалуете его. Что же я потом стану делать, если Арчи потребует оседлать и меня?

– Отправите его к Красному Джону в гости, – улыбнувшись, ответил Райт, спуская ребёнка на пол. – И объясните, что ездить верхом можно только на взрослых мужчинах и настоящих лошадях. Кстати, берейторскому искусству¹¹ его скоро пора будет учить.

Наклонившись к мальчику, Райт потрепал его по щеке и спросил:

– Ты всегда будешь слушаться маму, Арчи?

– Да, буду!

– И защищать её?

– Да!

– Вот и молодец!

С этими словами Дважды герцог снял свою роскошную шляпу с перьями и надел её на голову ребёнка. Восторгу Арчибальда не было предела. Громко благодаря взрослого друга, он ускакал из холла на своём «деревянном коне».

Вдоволь нафехтовавшись, английская принцесса и потомок испанского гранда сели под ольхой на сухую траву, чтобы перевести дух. Джим навалился на ствол дерева, Ирена доверчиво прильнула к его сильному плечу. Мужчина обнял её левой рукой за талию.

– Хорошую ты мне тренировку устроил, – улыбаясь, проговорила Ирена. – Давно я так не дралась.

– Неужели Джей халтурит?

– Он перестал со мной заниматься. Говорит, что после Франции не может работать в полную силу и толку от наших ассо нет.

– Он прав, – заметил испанец. – Мне тоже было нелегко забыть, кто ты.

– Конечно, я вас не виню. У каждого свои причины, чтобы отступать.

– Зато ты никогда не сдавалась без боя, – улыбнулся Токкинс, вспомнив поединок с незнакомкой в маске на берегу Темзы год назад.

– Мне это не по сану, Джимми.

– Жаль, что это наше с тобой последнее занятие, – отведя взгляд в сторону, с горечью произнёс бывший разбойник.

– Ты окончательно решил уехать? – Ирена попыталась заглянуть в лицо друга.

– Маркиза просила меня об этом. Разве я могу ослушаться?

– Да уж, если она просила в приказном тоне, то отказать у тебя нет права.

– Нет… – помедлив, ответил Джим. – На этот раз тон был действительно просительный. Я бы даже сказал – умоляющий…

Ирена медленно наклонила голову, чтобы видеть глаза испанца.

– Серьёзно?

Мужчина утвердительно кивнул.

– Вероятно, ты что-то для неё значишь, раз она так себя повела.

– Скорее всего, это так, но я понимаю, что в этом нет смысла. Она уже дала согласие немцу. Потому я должен уехать.

– Тебе непременно нужно ехать в Новый Свет? Неужели нельзя просто отсидеться в глубинке?

– Нет, – мотнул головой Преподобный. – Пока она здесь, всё моё существо будет тянуться к Виндзору. А когда она уедет на континент, я рвану туда – следом за ней. И никакие кордоны мне не помешают её видеть.

– Джим… – развернув к испанцу корпус, осторожно проговорила наследница. – Но ведь она скоро станет чужой женой. «Чужое – не моё» – это твой кодекс.

– В том-то и дело, что маркиза просила меня не сбивать её с выбранной дороги и не маячить перед глазами. Чтобы она не передумала… выходить замуж. А «моей» леди Линкольн останется навсегда, даже став принцессой Бранденбургской.

Ирена опустила ресницы и крепко задумалась.

– Значит, она к тебе очень неравнодушна, если боялась, что ты можешь помешать её решению…

– Я это знаю, – глухо отозвался Джим. – Как знаю и то, что не имею никаких прав просить её передумать и остаться. Да, в замке Линкольн, в порыве нежности и безумства, я предложил ей альтернативу: свободу вместо двора. И я видел, что она колебалась. Но это длилось лишь пару минут. Она – дама королевской крови и должна выполнить свой долг, выставив жизнь на «рынке невест». Я это знаю, и знаю, что ничего не исправить. Во всяком случае, она не из тех, кто может что-то изменить. Так какой смысл мне здесь оставаться?

– Ты уедешь, но сердце останется в Англии.

Джим внимательно посмотрел в глаза девушки и, взяв её за плечи, тихо ответил:

– Да Бог с ним, с сердцем… Она его давно украла. Но вот душа моя принадлежит всецело тебе, Фея, и единственное, что меня останавливает – это ты. Я боюсь тебя оставить…

– Не уезжай… – брякнула Ирена и тут же поправилась: – Или возвращайся! Возвращайся через год, когда остынет сердце!

– Моя возлюбленная не только прекрасна, она ещё и умна, – ответил Джим. – И она открыла мне глаза… Я не смогу всегда быть рядом с тобой, принцессой Уэльской. У Джея на это значительно больше шансов: он сейчас обрастёт титулами благодаря своей графине, и потом его уже никто не сможет разлучить с тобой. Тем более, Его Величество к нему очень привязался. А я… Кто я такой? Изгнанник. Иностранец. Бандит… Этого никто не забудет. И чем дольше я живу в Англии, тем большая часть меня прирастает к этой странной стране и её чудным обитателям.

Палец испанца скользнул по волосам принцессы, потом по щеке и легонько ткнул в маленький носик:

– Я очень люблю тебя, Фея, помни, пожалуйста, об этом. Всегда помни.

С такими словами Джим поцеловал Ирену в лоб. Девушка закрыла глаза, крепко обняла его и тяжело вздохнула.

– Я тоже очень люблю тебя, Джим. И желаю тебе только счастья!

– Пора мне, милая… Пора… – отстранив от себя вмиг помрачневшее личико принцессы, испанский изгнанник посмотрел на неё так, словно хотел запечатлеть светлый образ английской наследницы в памяти, чтобы он всегда стоял перед глазами, как явь. – Прости, если что не так…

– Джерома видел?

– Да, мы уже попрощались с ним.

Бывший разбойник поднялся сам и помог встать принцессе. Она отряхнула с трико приставшие сухие травинки, откинула на спину распущенные волосы и снова посмотрела ему в глаза.

– Обещай мне, что через год ты вернёшься.

– Обещаю, что появлюсь здесь ещё раз. Непременно, хоть и не знаю когда. Но постараюсь сделать это до твоей свадьбы, чтобы снова иметь возможность без страха взять тебя за руку.

Друзья молча дошли до лошадей, сели верхом и, в последний раз обменявшись долгими взглядами, стали разъезжаться.

– Береги себя, Ирен! – вслед принцессе сказал Джим. – И не отпускай Джея ни на шаг.

– Всё сделаю, – ответила Ирена. – Удачи тебе, Джимми! Не прощаюсь…

Токкинс пришпорил коня, понимая, что расставание затянулось и уезжать становится всё сложнее.

Наблюдавший за этой сценой из-за густых зарослей герцог Ротсей сильно вытянул шею. Когда конь Ирены уже подходил к тропке, ведущей к парку с шатрами, он вышел из своего укрытия и окликнул кузину.

Принцесса Уэльская обернулась, натянув повод. Конь встал.

– Почему ты здесь, Чарльз?

– Наверное, потому же, почему и ты, – выходя из молодой поросли и раздвигая ветки руками, ответил шотландский наследник. – Хотел побыть наедине со своими мыслями.

– Удалось? – приподняла брови Ирена.

– Нет.

Принц остановился и внимательно, словно ожидая чего-то, стал смотреть в бирюзовые глаза принцессы. Но девушка не менялась в лице.

– Меня отвлекли.

– И кто же посмел потревожить думы Вашего Высочества?

– Одна маленькая английская леди, – усмехнулся Ротсей.

Ирена поняла, что лучше спешиться. Спустившись на землю, она сделала несколько шагов к родственнику.

– Ты видел меня с мужчиной? – догадалась наследница.

Шотландский принц утвердительно промычал в ответ. На его губах появилась странная улыбка.

– Спрашивай, – пожала плечами Ирена.

– Ты прекрасно знаешь мой вопрос.

– Нет, это не мой любовник, – ответила принцесса.

– Конечно, твой фаворит ожидает тебя в ставке.

Ирена усмехнулась и повела головой. Даже кузен считал Джерома её возлюбленным – это было действительно забавно. А принц продолжал странный разговор:

– Он испанец.

– Какая наблюдательность, – съехидничала Ирена.

– И как его зовут?

– Я зову его по-английски – Джим Токкинс.

Чарльз наклонился к уху девушки и прошептал, обдав её шею горячим дыханием:

– Но его истинная фамилия – Амарини. Не так ли?

Шотландский наследник выпрямился с победоносным видом и с удовольствием отметил смятение на личике сестры.

– Почему ты так решил, Чарльз?

– Он состоял в духовной свите моей недоневесты. И вместе со мной плыл в Шотландию, но потом сбежал в неизвестном направлении. Просто исчез.

Ирена настороженно нахмурилась.

– А в каюте нашли зарезанного священника из Ордена Иезуитов. Того, кто должен был меня к католичеству склонять.

– Чарльз… – покачала головой принцесса. – Что за ужасная история? Ты, наверное, ошибся.

– Нет, – отрицательно повёл головой герцог Ротсей. – Это было давно. Лет семь назад, перед началом войны на континенте, но я его хорошо запомнил, этого молодого Амарини.

– Так что же всё это значит?

– Вероятно, это именно он спас мою жизнь тогда. Хоть изначально всем казалось, что убийство священника расстроило брак с инфантой. Но потом мы выяснили, что миссия католических святош была гнусной до тошноты. Ими правили иезуиты, и цель их была – развязать войну против наших братьев по вере на континенте, вплести в неё наш остров, лишив жизни меня и свалив это на англичан. По их умыслу, Шотландия под эгидой католической церкви должна была поднять знамёна против Англии.

– Как когда-то Мария шла против Элизабет, – проворчала Ирена, опустив взор.

Принцесса покачала головой, осознавая глубину интриги и предполагаемую роль Джима в ней. Чарльз обнял её за плечи и стал уводить по дорожке к лагерю. Конь, позаимствованный у Джулии, послушно шёл следом на длинном поводе.

– Я не знаю, какую роль Амарини играет в твоей жизни, кузина. Но за свою я этому гранду премного благодарен.

Ротсей остановился. Ирена отошла от брата в задумчивости. За её спиной раздался такой знакомый и такой странный голос принца:

– Ему нельзя назад в Испанию. Его там ждёт смерть.

День двадцать первый, 10 марта

Воскресным утром корабль отчалил из Эдинбурга. В то время как кортеж новобрачных направился в Ирландию, их английские гости плыли в Дувр. Уже к вечеру король и принцесса со свитой ступили на твёрдую землю и, решив не отдыхать, во весь опор помчались в резиденцию, чтобы отправиться в гости к Морфею уже в своих постелях.

Из-за позднего, если не сказать раннего, возвращения монарха в Беркшир, придворная жизнь изменила своё течение. Камергер поднял на уши всю прислугу, двор Виндзора осветили десятки факелов. Но уже к шести часам утра 10 марта все угомонились. Горничные и лакеи смогли спокойно вздремнуть.

Естественно, к девяти утра король в свой кабинет не явился.

После обеда Ландешоту доложили о визите виконта Суррея. Герцог повёл бровями, не в силах припомнить такого имени среди постоянных посетителей двора, и велел впустить гостя.

В кабинет вошёл юноша с прекрасными чёрными глазами, выглядевший немного стеснительным. Он изящно поклонился и ещё раз представился.

– Что Вам угодно, сударь?

– Мне нужно попасть в канцелярию.

– Все, кто желает попасть в канцелярию, сначала оказываются у меня.

Виконт, казалось, сделал глоток пересохшим горлом, чего не мог не заметить Ландешот.

– Кого Вы желаете видеть в канцелярии? Советника?

– Нет! – как-то слишком живо отреагировал юноша. – Я желаю попасть на приём к лорду Дешторнаку.

– К самому премьер-министру? А почему не сразу к королю?

– Я полагаю, что сведения, которые стали мне известны, будут правильно использованы графом.

– И что же Вам стало известно, виконт? – выходя из-за стола и приблизившись к посетителю, спросил герцог.

– Возможно, мне удастся предотвратить заговор с участием одного влиятельного лица, который готовится руками моего незаконнорождённого брата, что задался целью вернуть утраченный когда-то титул.

– И что это за лицо?

– Я буду говорить только в присутствии премьер-министра.

– Вы имеете право посещать парламент?

– Нет, я ношу титул лишь по учтивости. Моя фамилия Говард. Генри Фредерик Говард.

– Хорошо, – согласился Ландешот. – Я попробую устроить Вам аудиенцию у графа, лорд Генри. Оставайтесь здесь.

С этими словами герцог покинул кабинет, на ходу приказав гвардейцу: «Глаз с мальчишки не спускать!» – и быстрыми шагами направился в кабинет короля.

Начальник королевской охраны не ошибся: Ричард IV и его верный друг разбирали ворох накопившихся за две недели бумаг. Едва Форс объявил гостя, мужчины переглянулись.

– Ландешот? – поднял брови король. – Неожиданно. Проси!

Герцог вошёл и склонился в приветствии.

– Прошу Ваше Величество простить меня, и Вы, милорд, не сердитесь, что прервал, но в моём кабинете весьма странный посетитель, который желает видеть Вас, граф.

– Меня? – уточнил Дешторнак, ткнув себя в грудь белым пером, которое он держал в руке.

– Некий виконт Суррей, у которого ещё молоко на губах не обсохло, уверяет, что стал хранителем страшной тайны, способной пролить свет на какой-то заговор.

– Это сын 21-го графа Арундела, – кивнул Дешторнак. – Единственный законный и мне известный.

– Мой министр помнит всех членов английского дворянства в лицо и наперечёт! – улыбнулся король.

– Вот как раз о каком-то незаконном брате этот малец и говорил, – молвил Ландешот.

– Я помню эту историю. Девица Клер охмурила его папашу, когда тот был примерно в его возрасте, и родила сына¹². После чего матушка непутёвого графа решила женить сына как можно более выгодно. Дело было семейным и широкой огласки не получило…

– А что с девицей стало? – поинтересовался Кост.

– Выслали за пределы столицы в какой-то приют для бедных, взяв подписку о том, что её нога никогда не переступит дома Арунделов.

– Так что с мальчишкой делать, сир?

– Зовите его, – едва заметно взмахнул левой кистью король. – Любезный граф не откажется выслушать юношу, а я пока посижу за ширмой.

Монарх хитро улыбнулся и уже вышел из-за своего стола, направляясь к потайной двери.

– Как скажете, сир!

– Кстати, герцог, – обернулся король к Ландешоту. – Не желаете составить мне компанию?

– Я? – изумился начальник королевской охраны.

– Спорю на пять фунтов, что Вам так же интересно, кто замешан в столь неблагопристойной истории, как и мне.

– Ваше Величество… – не нашёлся что ответить оторопевший капитан-лейтенант, а король уже взял его за локоть и повёл в сторону кабинета графа.

– Уверяю Вас, дорогой друг, что сидя за этой ширмой, наш премьер-министр решал самые важные дела королевства!

– Да, всегда можно много интересного узнать, когда ты невидим для рассказчика, – рассмеялся в усы Дешторнак.

– Приглашайте этого юношу и присоединяйтесь ко мне, – кивая на потайной проём, сказал король и исчез.

Ландешот вышел на несколько секунд, чтобы приказать гвардейцу привести виконта Суррея из своего кабинета в кабинет короля, но не уточнять ему этого.

Буквально через пять минут, когда Ричард Тюдор и Чарльз Кост расположились в смежной комнате, а Дешторнак занял монаршее место за письменным столом, Форс объявил визитёра:

– Лорд Генри Фредерик Говард, виконт Суррей.

Граф поднял светлые глаза и увидел, как в комнату вошёл совсем ещё мальчик – точная копия канонизированного Филиппа Говарда, 20-го графа Арундела.

– Я рад приветствовать Вас, милорд! – чуть запинаясь от стеснения, произнёс юноша.

– Присядьте, виконт, и объясните, что привело Вас ко мне, – с добрыми нотками в голосе ответил первый министр Англии.

Суррей, ожидавший более жёсткого приёма, немного обмяк. Едва двигая ногами, он дошёл до стула, на который ему указал граф, и присел на самый краешек.

– Начать свой рассказ мне придётся из далёкого прошлого с не очень приятных событий в моей семье, – уже более ровно произнёс виконт. – Но я не хочу, чтобы Вы подумали, что мой визит – это пустой донос, что я трус и просто испугался…

– Не бегите впереди лошадей, юноша, рассказывайте по порядку.

– Мой отец, Томас Говард, 21-й граф Арундел, к великому моему горю, в юности имел незаконную связь с девушкой незнатного происхождения. Этот союз не был благословлён, но девица родила сына. После этого её отправили в провинцию работать в приюте, а бастарда отдали на воспитание в деревню при богадельне. А мой отец женился на моей матери.

– Я Вас понял.

– Отец никогда не любил мою мать, считая её причиной своих бед. И меня, если честно, он не особенно хотел знать. Но это не помешало ему сделать меня единственным наследником своих земель и титула. Он не живёт в нашем особняке, говорит, что путешествует, хотя я ему не верю, но дома не появляется годами. А недавно этот человек, назвавшийся моим единокровным братом, искал встречи с отцом. Он, вероятно, не знает, что графа сейчас нет в Лондоне. И это хорошо, значит, он не встречался с ним. Я принял гостя. Я не знал, что он несёт мне. И этот человек сказал, что имеет покровительство советника Роквелла… И что именно эта служба вернёт ему утраченный когда-то нашим общим предком титул…

– Герцога Норфолка, – закончил за юношу Дешторнак.

Король и Ландешот в соседней комнате переглянулись.

– Да, – подтвердил визитёр.

– Что я могу Вам сказать, молодой человек… Если Ваш брат каким-то образом узнал о своём происхождении, то он не станет Вашим другом. Это всё, что Вам известно?

– Да. То есть нет… Есть ещё кое-что.

– И?.. – внимательно глядя в глаза юного виконта, спросил граф.

– Человек, назвавшийся моим братом… когда я отказал ему в помощи, сказал, что он посетит с предложением заключить союз нашего кузена. Лорда Филиппа Говарда, сына графа Фицалана. И почему-то он уверен, что кузен ему не откажет…

Дешторнак вскинул брови. Король в соседней комнате нахмурился. Ландешот внимательно посмотрел на реакцию монарха и попытался для себя её расшифровать.

– Вы думаете, что они в одной упряжке?

– Этот человек сказал, что виконт не откажет ему в содействии. Я не знаю, где сейчас находится мой кузен. Но я счёл своим долгом предупредить Вас об этом и думаю, что Вы решите, как поступить далее, лучше, чем кто-либо другой, – произнёс Суррей и склонил голову.

– Вы отлично поступили, мой мальчик. Вы достойный сын своего отечества. Где Вы планируете служить?

– Я пока не думал быть представленным ко двору. Хочу учиться в Гейдельбергском университете.

– А почему у немцев?

– Моя матушка советовала мне это.

– Понял Вас. Что ж, учитесь и возвращайтесь на Родину. Нам нужны надёжные люди.

– Ваша Светлость… – облизнув сухие губы и приподнявшись со стула, произнёс виконт.

– Что?

– Я изложил всё, что знаю, на бумаге… – сказал юноша, протягивая листок в сургуче графу. – На случай, если Вы посчитаете нужным передать мои показания Его Величеству или в суд. Потому что уже завтра я отплываю в Германию.

– Юноша, Вы так проницательны, – приняв листок, едва заметно покачал головой граф. – Если бы все наши подданные были такими, как Вы…

– Я могу идти, граф?

– Конечно, виконт. С чистой совестью и чувством выполненного долга.

Юный Говард сделал красивый поклон и поспешно вышел из кабинета.

Король появился из-за ширмы. Выражение его лица было, как никогда, задумчиво.

– Держите, сир, – освобождая кресло для монарха, произнёс граф, отдал королю конверт и повернулся лицом к окошку.

Ландешот несколько раз перевёл взгляд с одного политика на другого и, наконец, решился спросить:

– Позвольте узнать, что всё это значит?

– Это значит, дорогой герцог, – задумчиво произнёс премьер, гладя седую бородку, – что скоро на нашей сцене появится новое действующее лицо. Если Вы когда-нибудь столкнётесь с человеком по имени Филипп Говард, то вспомните сегодняшнюю историю и присмотритесь к нему. А если Вы увидите его в компании с Роквеллом, то сторонитесь этого человека… Мы не можем быть уверенными в том, что сын графа Фицалана примет сомнительное сотрудничество бастарда Арундела, хоть они все и Говарды. Но и сбрасывать со счетов эти сведения нельзя.

– Жалко, что мальчик уезжает, – произнёс король, усаживаясь в кресло. – Из него получился бы толковый дипломат. А немцы вряд ли вернут нам его. Впрочем, мы, возможно, его ещё приобретём. Ландешот, Вы младше и жить будете после нас. Вот Вам мой наказ: если сын графа Арундела пожелает связать свою жизнь с каким-либо видом службы при Виндзоре, то непременно дайте ему такую возможность. Несмотря на то что он католик.

– Конечно, сир, – склонил голову герцог.

– И всё-таки я предпочёл бы держать его поближе, – нахмурился король. – Чтобы не испортили. Этот мальчик мог спокойно уехать из страны и позабыть об угрозах своего незаконного брата. Но вместо этого он сделал всё возможное и невозможное, чтобы добраться до первых людей королевства и рассказать им то, что стало ему известно.

– И более того, оставил официальное подтверждение своей речи на гербовой бумаге с сургучом, – заметил Дешторнак.

– Я почитаю на ночь и освежу в памяти ту историю с девицей Клер, – отозвался король, пряча конверт Суррея в складках камзола.

Едва Ландешот откланялся, Тюдор тихо произнёс, обратив взор на Клиффорда:

– Я совсем про него забыл… Домашний сговор Анжелины Геррит и Филиппа Говарда всё ещё в силе…

– Но миледи уже дала согласие Бранденбургскому официально.

Монарх сложил локти на стол, сплёл пальцы в крепкий замок и спрятал за ними губы.

– Да, но и обязательства перед Говардом никто с неё не снимал… Вот почему советник так недоволен: это была его идея – сговорить мою племянницу с внуком Норфолка после… Ты помнишь, после чего.

Вильям Клиффорд молча кивнул.

– Надеюсь, что сын Фицалана не успел воспользоваться своим правом жениха на леди Анжелину… – продолжил размышлять вслух король. – Домашний сговор – это даже не помолвка…

– Надо выяснить?

– Да, – откинулся на спинку кресла король. – Узнай, где он, чем занят и вызови ко двору.

Дом встретил Джерома теплом и уютом. Едва за ним затворилась дверь, по лестнице раздались быстрые шаги Ровены, и уже через секунду девушка оказалась в холле.

– Джей! – радостно воскликнула сестра Эдварда, остановившись буквально в шаге от молодого мужчины.

Остин Вендер протянул к ней руки:

– Здравствуй, малыш!

Ровена прильнула к груди стража и обняла его.

– Господи, как приятно, когда тебя встречают дома! – прошептал молодой рыцарь. Покачивая девушку из стороны в сторону, он спросил: – Как ты жила? Никто не обижал?

– О, нет, – отстранившись, ответила лучница. – Бобби, Питер и Эрик приезжали ко мне каждый день, проверяли, как я.

– Питер и Эрик – это хорошо, а вот Бобби я на твоём месте бы на порог не пускал.

Ровена рассмеялась и повела головой:

– Нет-нет, он ничего такого не делал, мы просто смеялись. А ещё я на прошлой неделе, когда была в Эшере, выиграла в стрельбе у Майкла!

– Майкл, конечно, хороший лучник, – кивнув, ответил Джером и прошёл к креслу-качалке, чтобы снять плащ и убрать оружие. – Но гордиться ты сможешь, когда сумеешь неоднократно обыграть близнецов.

Алый плащ полетел на спинку, пояс с ножнами лёг на пол.

– Тебя в прошлом году я тоже не раз обходила, – лукаво улыбнулась Ровена.

Джером опустился в кресло, закинув руки за голову, и рассмеялся:

– Да, я, конечно, лучник знатный, но в последнее время всё больше шпагой машу. Не желаешь, кстати поучиться?

– А можно? – присев рядом с Джеромом на табурет, спросила девушка.

– Почему нельзя? Джулия умеет, и мы с ней отлично проводим время, фехтуя прямо в королевском парке!

– Но ведь при короле нельзя обнажать оружие! – изумилась лучница.

– Нельзя, – кивнул Остин Вендер и опустил руки. – Но это же совсем другое. Это тренировки.

– Интересно… А ты будешь учить меня сам?

– Буду, – склонившись вперёд, проговорил Джером. – Если хочешь, буду.

Он протянул руку и потрепал свою маленькую гостью по волосам.

– Есть у нас что-нибудь съестное в доме?

– Конечно! – подскочила Ровена. – Я ждала тебя и сейчас буду баловать!

Буквально через четверть часа на столе уже стояли изумительно пахнущие вкусности от мясного бульона до пирога с куропаткой. Джером с удивлёнными глазами рассматривал угощения, не зная, с чего начать, и внутренне поражался тому, как умеют женщины из обычного обеда сделать настоящий праздник.

…Лодка мерно качалась на волнах Темзы. До берега оставалось каких-то два десятка ярдов. «Она не одна, она с Джеромом», – догадался Токкинс и облизнул пересохшие губы. Сердце залихорадило. Наследница английского трона всё-таки приехала на этот чёртов берег, прекрасно зная, что сегодня его бандиты должны напасть на неё.