Ведун

– Засунь пистолет себе в зад! – тем же тоном приказал Владимир.

В его приказе не было показухи или излишней жестокости. Бандит за всю жизнь привык к тому, что он сильный, а остальные слабее, а значит ниже его по рангу. Слух о его унижении, лишит его основного источника силы – чужого страха. Он почти стопроцентно сопьется и закончит дни в мусорном баке, но десятки людей никогда не пересекутся с злобным бандитом. Да и остальные уголовники города, на долгое время затихнут. От кровопотери и болевого шока, бандит наконец потерял сознание. В это время во двор зашел тот самый исцеленный бомж, хозяин квартиры. Оторопелый он смотрел на разгром на лужайке и двух полуголых бандитов, одного еще и с торчащим из филея пистолетом. Он многого ожидал от постояльцев, но это было уже на грани сюрреализма.

– Это что за натюрморт? – спросил он.

– Коля, извини, некогда разговаривать. – тепло и по дружески ответил Вовчик – Ты этому уроду скорую вызови, а я с его приятелем покатаюсь. Хорошо?

– Ладно… – Коля потянул из кармана потрепанную кнопочную «нокию».

– Поехали, с боссом твоим поговорим, вы ведь этого хотели, скоты?

Бандит молча залез в машину. Штаны подбирать он так и не решился. Ехали не долго. Пару раз ему приходила в голову идея, разогнать машину и врезаться в столб, тем более что ведун не пристегнулся. Но он побоялся. Если колдун выживет, то его ждет что-то куда страшнее, чем кореша. Он поежился и мельком глянул на ведуна, тот прочитав его нехитрые мыслишки, злобно ухмыльнулся.

Путешествуя по России, Вовчик заметил одну особенность. Чем беднее человек, тем ниже у него забор, богачи же наоборот, отгораживаются от мира. Шестиметровый забор Сивого, явно намекал на деньги и желание отгородится от окружающих.

Едва ауди остановилась возле железных ворот, а трое охранников, таких же уголовных бугаев, открыли калитку посмотреть, кого принесло на этот раз, он запустил полный боевой режим. Для бандитов он показался размытым пятном, после встречи с которым, они теряли сознание. Через полторы минуты, Сивый еще пил кофе на веранде, даже не подозревая, что охрана лежит в бессознательном состоянии. Хмурый, взъерошенный и забрызганный пацан, возник как будто из ниоткуда.

– Где Маришка? – спросил он.

– Ты кто такой? – опешил от такой наглости депутат и тут же подавился криком, пацан, невесть как преодолевший метров пять за мгновение, сломал ему указательный палец на руке.

– Где она?!

Сивый давно жил. Бурная молодость, тюрьма, развеселые девяностые, когда врожденная хитрость и жестокость не отправили его в могилу, а вынесли наверх. Умение прогибаться под тех кто сверху и давить тех кто снизу. Лебезить и чванливо презирать. Отстегивать откаты и брать взятки. Он все это умел. Он был, как сейчас это вежливо называют «коммуникабельным», проще говоря беспринципной сволочью.

К чему его жизнь не приготовила, так это к человеку, плюющему и на написанные законы и устоявшиеся табу. Владимиру было плевать, что надо «назначать стрелку» и «тереть тему». Он ломал ублюдка, похитившего его возлюбленную, жестоко и сильно. Вадим многому учил своих учеников, но никогда не требовал подставлять другую щеку. На доброту отвечай добротой, говорил он, а кто напал на вас, пусть получит ответ, да такой, чтобы и другим повадно не было.

Уже на нарах, рассказывая следователю из МГБ, о своих преступлениях и том дне, когда его карьера полетела псу под хвост, Сивый признался. Так он не боялся даже на малолетке, где его на ножи собирались поднять за «крысячничество». И он рассказал этому бешенному пацану все. Даже зная, что единственное место, где его не достанут покровители, просто не захотят мараться, это каторга. Следователь посмотрит на криво сросшиеся, мозолистые от кайла, руки бывшего депутата и усмехнется, мысленно одобряя незаконные действия Владимира.

                  Глава седьмая.

Первое мгновение, сразу после того как сознание вернулось в тело, ей показалось что обойдется. Но стоило приоткрыть глаза, как свет, горстью толченого стекла ворвался в зеркала души. Тело скрутила первая судорога. Отходняк. Мерзкое, сволочное состояние. Следом приходит жесткий, как будто прожевал горсть металлической стружки, вкус во рту.

Три года. Ровно столько прошло с последней дозы. Тысяча дней свободы и покоя. Но это в прошлом. Сейчас в ней какая-то гадость. Не гнусно-желтая цыганская ширка, нет, настоящая чистейшая медицинская фармакология. Самое страшно, что Маришке это нравилось. Ее перло и мозг требовал еще. Чуть-чуть жидкого огня по венам. Счастья тщательно отмерянного в миллиграммах.

Видимо кто-то прохлопал ушами время укола и ведунья, хотя какая она сейчас на хрен ведунья, наркоманка словила отходняк. Сейчас укол, которого она даже не почувствовала приносил блаженство. Прикрыть глаза от режущего света и поплыть в наркоманские дали, все чего сейчас хотела девушка.

Ломка отошла в сторонку и гнусно ухмылялась у стеночки. Уж эта сучка точно знала, что вернется. У нее будет ее время выкручивать суставы, выдавливать липкий вонючий пот и хохотать безумной злобной старухой. В этом был главный облом всех наркоманов. Да, ты можешь сделать вид, что ломка не придет, но в глубине души ты знаешь, она будет. Вот почему раз за разом хочется двинуть больше по венам, чтобы отсрочить пытку, расплату за кайф.

Мариша заплакала от бессилия. Потом уже проваливаясь в небытие, она услышала голос, такой знакомый, такой родной:

– Вспоминай, а не реви.

Наркотик дурманит мозг и этому нельзя сопротивляться. Но одурачить душу он может только если человек сам это позволит. Случайно слопавший таблетку человек, не будет жаждать прихода, он будет бороться с агрессивной химией. И у Мариши было средство. Как и тогда, три года назад, он пришел. Друг, учитель, брат, отец… Вадим был всем, но сначала он ей не понравился. Сейчас она была не беззащитна. Ее дух боролся и отвоевывал тело обратно. Надо лишь сосредоточится, отбросить жалость к себе и такую ласковую волну прихода.

Медсестра поправила катетер, проверила пульс. Чуть учащенный, но мало ли что пациентке снится? Это не ее дело. Она вколола лекарство и пациентка с минуты на минуту уснет. Медсестра спешила сдать дежурство и мысленно была уже на свидании, потому быстро покинула палату. Она не видела, как обратно в капельницу с физраствором потекла розоватая от крови жидкость, то что кололи пациентке последние две недели, выходило обратно. Маришка вспоминала и, хоть это и было болезненно, исцелялась.

Как выглядит наркоманский притон? У большинства перед глазами проносятся картины редкостного бомжатника где-нибудь на окраинах города. Ободранные пожелтевшие обои, дыры в линолеуме, из мебели только грязный матрас, да и то, потому что его не продать за дозу. Но наркотики, удовольствие недешевое, так что этот притон располагался в центре. На полу был постелен паркет. На подоконниках в объемистых горшках пальмы, а шторы из дорогой и модной коллекции. Впрочем, запах стоял отвратный. Маришка пришла в себя лежа на диване, причем ноги свисали с подлокотника. Жутко болело между ног. Она провела рукой, на пальцах осталась какая-то бурая, отвратительно пахнущая жижа. Видимо вчера ее пустили по кругу в очередной раз.

Она не помнила. Последним воспоминанием было, как Толик шарашит ей герыч в вену. Пошатываясь от накатывающей дурноты, она встала и принялась искать трусы и юбку. Ворох одежды подмял под голову Салим и храпел пуская слюну на ковер. Ленка лежала головой между его толстых волосатых ляжек, видимо подруга вырубилась во время миньета.

Маришка стащила с себя блузку и, перешагивая через остальных, побрела в душ. Совмещенный санузел почти не пострадал от последствий вечеринки, только унитаз кто-то облевал. Девушка аккуратно обошла забрызганное место и юркнула в душевую кабинку. От воды стало легче. Сколько раз она давала себя зарок, никогда не ширяться тем, что подсовывают Салим и Наджир. В голове ворочалась неудобная мысль, что это не качество героина приводит ее в скотское состояние, а сам факт употребления. Подумаешь, отмахнулась Маришка, ну двинула раз-другой, я же не ханжа какая-то. А что мальчики любвеобильные, так с чего бы им девочек приглашать, если они будут монашками. Это только дуры трясутся над своими пыльными никому не нужными дырками.

Были и плюсы, Маришка расчесывалась перед зеркалом, она похудела. Правда круги под глазами и кожа синеватого оттенка, так с этим справится ее величество косметичка. Никаких диет и спортзалов, Маришка худела на амфетамине. Герыч так, за компанию можно. Так что надо быть оптимисткой, решила девушка, выдергивая из-под Салима юбку. Трусики она так и не нашла.

Дверь выломали как раз в тот момент, когда она пыталась попасть ногой в одежду. Маски-шоу по полной программе. Толпа здоровенных мужиков в бронежилетах, с касками и черными масками.

– Всем лежать, суки! – заорали они, непонятно кому, потому что все, кроме Маришки и так лежали. А какую угрозу могла нести ОМОНу тощая шестнадцатилетняя девчушка, с голой задницей, неясно.

Впрочем, Маришка послушно плюхнулась на ковер, получить прикладом по зубам, ей вовсе не улыбалось. Задержание провели без потерь. Через минуту все лежали в правильных позах, скованные наручниками, любимый натюрморт спецназа.

Бойцы оказались вежливые и позволили клиентам одеться перед отправкой в автозак. Маришка поначалу струхнувшая, успокоилась. Эка невидаль, менты приняли. Помурыжат и отпустят. Ведь на ней ничего не было. Внешне она разыгрывала провинившуюся школьницу, только дуры начинают пальцы гнуть в кабинете следователя.

Но все завертелось куда серьезнее. В квартире Салима и Наджира нашли двести граммов чистого герыча. Это уже тянуло на крупную партию. Братья дружно ткнули пальцем на Маришку, мол, это она порошок приволокла, а они аки агнцы чистые и непорочные. Ленка, сучка, подтвердила.

Разумеется, из шестнадцатилетней Маришки наркоторговец как из енота тигр, но всем было плевать. Полиции хотелось быстрее закрыть дело, к тому же братья подмазали где надо.

– Ну что, Мария. – грустно сказал ей следователь – Похоже, будешь школу заканчивать в тюрьме. Приплыли. Пиши признание, пока не поздно, тогда отделаешься детским сроком. Иначе вломят по полной программе.

– Но я же не виноватая. – пролепетала Маришка, вот теперь она испугалась по-настоящему, впереди замаячила малолетка.

– Не верю я тебе, – развел руками следователь – вот хочу верить, а не верю. Вот если ты все чистосердечно признаешь, я посмотрю что можно сделать…

Маришка с тоской осмотрела кабинет. Тусклые, бежевые стены, сейф и решетки на окнах, причем решеток впереди предстояло много. Позади негромко хлопнула открывающаяся дверь. Следователь изменился в лице. С него слетела маска фальшивого участия, сменившись странной смесью страха, благоговения и радости. Девушка обернулась. В дверях стоял стройный высокий парень лет двадцати пяти. Длинные волосы были связаны в небрежный хвост, потертая кожаная куртка была распахнута, а большие пальцы он заложил за широкий ремень. Выглядел посетитель беззаботно и даже весело. Маришку это бесило. Ее жизнь сливают в унитаз, а этот красавчик скалится как в цирке. Впрочем, она молчала. Присутствие постороннего давало ей еще минуту подумать.

– Привет, Олег Сергеевич. – поздоровался патлатый.

– Привет, Вадим. – как-то растерянно ответил следователь – Ты как сюда вошел? А, впрочем, дурацкий вопрос. Для тебя ведь нет закрытых дверей.

– Ты не рад меня видеть? – усмехнулся Вадим.

– Нет, что ты! – замахал руками следователь – Конечно рад! Обожди пять минут, я закончу и поболтаем.

– Ладно. – Вадим пожал плечами и сел на соседний стул с Маришкой. Следователь вместо того, чтобы психануть, как и положено должностному лицу при исполнении, замямлил.

– Эээ… Вадим, – мягко, стараясь не разозлить гостя, сказал следователь – у меня дело, с этой подозреваемой. Если ты выйдешь в коридор, то я быстро освобожусь и мы пообщаемся.

Вадим провел рукой над лежащим на столе делом. Ведун уже знал зачем пришел, а информация дела лишь удостоверяла то, что он принял из поля Акаши.

– Олег Сергеевич, – так же доброжелательно ответил Вадим, не предпринимая даже попытки встать – ты же понимаешь, что я пришел не просто так?

Следователь опешил. Да, ведун вылечил его сына, но какого дьявола он начинает об этом трепать перед этой ссыкухой? Если только…

– Да, – угадал его мысли Вадим и невежливо ткнул пальцем в Маришку – она мне нужна. А ты мне должен.

– Она подозреваемая в деле о крупной партии наркоты. – вспылил следователь, потом опомнился, что говорит не просто с приятелем и добавил спокойнее – Как я ее тебе отдам, если на ней уголовщина висит?

– О, – усмехнулся ведун – не беспокойся. Прямо сейчас братья Алимбековы изъявят жгучее желание сознаться в этом деле, только записывай. А девочка мне нужна.

Маришу трясло. Какой-то мутный чувак пытался и успешно, выкупить ее у полиции. Обсуждали ее как поросенка на базаре.

– Я никуда с ним не пойду! – заявила девушка и схватила листки с готовыми признаниями, лучше тюрьма, чем этот жуткий тип.

– Ты чего, дура? – следователь покрутил пальцем у виска – Он же тебя вытаскивает.

– Да, он меня на органы порежет! – все неоформленные страхи, ломка и психическое давление вырвались из нее в этом выкрике.

Вадим засмеялся. Широко, от души, как смеются люди без тяжести на душе. Маришка ожидала любой реакции, кроме такой.

– Вальцова Мария, – шутливо-официальным тоном заявил он успокоившись – ты колешься всякой дрянью уже больше года. От твоих органов сдохнуть можно, и это не считая гепатита и ВИЧ-инфекции.

Следователь уже просчитывал, как он будет это все оформлять. В том, что ведун получит желаемое вне зависимости от его согласия, Олег не сомневался. Впрочем, колдун не бросил его на съедение. Раз обещал, что Алимбековы сознаются, значит дело можно будет закрыть. Пройдет Мария второстепенным свидетелем, которого «забудут» вызвать в суд, и все. Олег Сергеевич быстро записывал новый вариант показаний юной наркоманки. Он понятия не имел зачем эта девка ведуну, но раз нужна, пусть забирает.

– Подпиши здесь и здесь. – следователь подсунул протокол Маришке.

– Вы с ума сошли? – окрысилась девушка – Никуда я с ним не пойду.

– Или ты пойдешь со мной и будешь верно служить мне год и один день, или я выйду и ты попадешь в тюрьму. – спокойно улыбаясь пояснил Вадим.

Мариша стояла перед самым сложным выбором в своей жизни. И ведун вовсе не собирался ей облегчать задачу. Он сидел и нагло улыбался. Что ее ждало? Бордель, медицинские опыты, садистские шоу? В чем подвох? За всю свою короткую, но насыщенную жизнь, Маришка уяснила, что даром и на халяву ничего не бывает. Но и в тюрягу не хотелось. Угрозы от Вадима она не ощущала, хотя это ни о чем не говорило.

– Ладно, я согласна. – деревянными губами произнесла она, надеясь, что этим не подписывает себе смертный приговор.

– Слышишь, Олег Сергеевич, – опять засмеялся Вадим – она мне одолжение делает.

– Дура ты, Мария. – согласился с ведуном следователь – Ты даже не представляешь, какой это человек, а ты тут пальцы крутишь.

– Нет, так не пойдет. – уже серьезно добавил ведун – Повторяй за мной точно: я по доброй воле, иду служить тебе верно, на год и один день.

– Я по доброй воле – в этом тезисе Маришка сомневалась, не по такой уж и доброй воле – иду служить тебе верно, на год и один день.

– Вот и умница, пошли.

Вадим пружинисто поднялся на ноги и пошел к выходу. Не веря в то, что выходит из холодных стен, Маришка семенила следом. Поспеть за ведуном задача непростая даже в удобной обуви, а в туфлях на высоком каблуке и узкой юбке, вовсе нереальная. На перекрестке Вадим остановился, поджидая запыхавшуюся девушку.

– Да уж, – криво усмехнулся он – приобретенье. Ты делать-то чего умеешь, красна девица?

В памяти Маришки вспыхивали картинки того, что она умела делать и за что ей отсыпали денег и наркотиков. Ведун посмотрел на нее так, что девушка поняла, он видел ее мысли.

– Я имел ввиду полезного чего делать умеешь? – так же ехидно спросил он – Шить, стирать, готовить?

– Ну, стирать… – неуверенно ответила девушка, надеясь, что в доме этого мужика есть стиральная машина-автомат.

– Ладно, пошли. – сказал Вадим и зашагал уже медленнее.

Маришка шла следом и ей отчаянно хотелось вмазаться.

                  Глава восьмая.

Вадим быстро и при этом расслабленно шел. Уже сорок минут. Маришка взмокла, натерла туфлями ноги и едва не падала от усталости. Каждый раз, когда они подходили к остановке, она с надеждой ждала, что мужик остановится. Но тот проходил мимо. Наконец она не выдержала и плюхнулась на лавочку, упрямо скрестив руки и надув губы. Ведун тоже остановился и вопросительно посмотрел на нее.

– Куда мы премся? – с вызовом спросила она.

– На рынок, надо еды домой принести. – спокойно объяснил Вадим – Ребята уже поди заждались, так что надо прибавить ходу.

– Ты что про автобусы не слышал? – презрительно фыркнула Маришка – Если уж такой нищеброд, что машину не можешь купить.

– Зачем нам автобус? – недоумевая спросил в ответ Вадим – Погода чудесная, солнышко светит, птички, травка. Для города просто великолепно. Пешочком полезно ходить. Привыкай.

– Я устала! – заявила Маришка тем дрожащим голосом, что в сочетании с влажными глазами, заставлял мужиков плясать вокруг нее – У меня ноги болят.

Вадим молчал, только в глазах начали поблескивать золотистые искры. Все кто знал ведуна, тот час бы включили задний ход. Но Маришка видела его впервые в жизни и даже не подозревала, что находится на пороге больших неприятностей.

Девушка истолковала его молчание по своему. Она в людном месте, что он ей сделает? К тому же очень хотелось добраться до дома и распотрошить заначку.

– И вообще, спасибо, что вытащил, дальше я сама.

– Ну попробуй. – Вадим не угрожал, как всегда чуть насмешливо смотрел и улыбался.

Маришка попробовала. Встала, вся полная решимости уйти от мутного мужика, пусть он ей и помог. Как раз подошел автобус. Она сделала шаг к нему и в следующую секунду топала как на поводке за Вадимом. Причем теперь ведун вовсе не сбавлял темп, жалея ее. Она хрипло дышала, ведь ей пришлось практически бежать за ним. Вадим тем же спокойным голосом рассказывал ей:

– Я тебе, дура, честно все объяснил и предложил сделку. Ты служишь мне год и день, а я вытаскиваю тебя из каталажки. Свою часть сделки я выполнил. Так что выбора у тебя нет.

– Пожалуйста, – взмолилась девушка – помедленнее. Я уже не могу.

– Можешь. – жестко отрезал Вадим – И не думай, что это я над тобой издеваюсь. Уж что-нибудь поинтереснее прогулки придумать можно. В твоей крови полно всякой гадости и дряни, лучший способ выведения это пот. Так что, потей на здоровье.

На Центральный рынок она добрела лишь из-за заклятия ведуна. Она уже не соображала ничего от усталости и боли. Вадим усадил ее на ступеньках у крытого рынка, среди просящих милостыню нищих. Через пару минут вернулся с двумя полулитровыми стаканами бочкового кваса.

– Пей, – строго приказал он – это снимет ломку. Жди здесь, я скоро вернусь.

Маришка горько усмехнулась последнему приказу. Она скинула исцарапанные модельные туфли и смотрела на стертые до крови ступни. Ага, далеко она сбежит с такими ногами. Но от кваса ей действительно полегчало. Рядом сидела бойкая бабуся, в цветастом платочке и застиранном платьице. Она пододвинулась ближе к девушке и спросила:

– Ты с Вадимом что ли?

– Служанка, блин! – раздраженно ответила Маришка, от бабушки пахло потом и лекарствами.

– Ох свезло, тебе красна девица, ох свезло! – завистливо запричитала бабка.

– Да он псих ненормальный! – воскликнула девушка.

Бабушка поджала губы, обиделась. Но потом все же решила поучить молодежь уму разуму.

– Дура, он колдун силы немеряной. Будешь верно ему служить, одарит так, что счастье как собачонка за тобой бегать будет. А ты «псих ненормальный». – дальше бабушка начала бормотать про «наше время» и «нынешнюю молодежь».

Девушку бесило, что ее весь день называют дурой. Тем более когда она эту самую «дурочку» не включала. Постепенно она переключилась на любимую всем человечеством тему, начала жалеть себя. Прикинула кто ее будет искать, если этот колдун ее пришибет. Получалось что никто. Братья Алимбековы постараются ее забыть, как можно скорее. Мамаша не просыхает, лучшая подруга Ленка только что сдала ее с потрохами. Хозяйка съемной комнаты просто прикарманит ее гардеробчик и сдаст свои убогие шестнадцать метров другой искательнице девичьего счастья. От жалости к себе Маришка заплакала.

– Ну и по какому поводу сырость разводишь? – девушка так увлеклась, что не заметила, как подошел Вадим с двумя пузатыми пакетами, полными продуктов.

– Меня будут искать! – испуганно заявила она.

– В каком это смысле? – рассеянно переспросил ведун, рассматривая ее ступни.

– Если ты меня убьешь, тебя посадят! – угроза не возымела никакой реакции, равно как и продолжение – И если изнасилуешь тоже посадят.

– Чтобы тебя насильничать, – резонно заметил Вадим – надо тебя откормить. А то об твои кости ободраться можно.

Довольно бесцеремонно, Вадим запрокинул ей голову и стал осматривать глаза и гортань. То, что это вход в рынок и вокруг куча народа, его совсем не беспокоило. Потом он опустился на корточки и коснулся ног. Маришка побоялась отдергивать ступни, но больно не было даже когда он взял их в ладони. Наоборот, она почувствовала легкость и силу. Когда колдун отнял руки, то на ступнях не осталось и следа от мозолей. Из пакета он достал пару китайских мокасин и обул девушку.

– Пойдем.

– Далеко? – с ужасом спросила Мариша.

– Два дня на оленях, а там и рукой подать. – вздохнул ведун и подхватив пакеты пошел к стоянке, где частники ловили попутчиков.

Бомбилы ведуна знали. Не все лично, но сарафанное радио работало исправно. Никто не лез с просьбами, мужики были гордые и тертые, но уважение Вадим заслужил. Четверо водителей стояли возле потрепанной «Волги», где сидел пятый.

– Мужики, подбросьте до Переезда? – попросил колдун – Сами видите, я с ученицей, недобредет опасаюсь.

– Не вопрос, дорогой, в миг домчим! – водилы кратко посовещались и решили, что сегодня поедет Кирилл. У него мать слегла с инфарктом. Ведун деньгами редко платил, а вот подлечить матушку вполне мог.

Ехали недолго, минут пятнадцать, но Маришка с ужасом представила, что это расстояние пришлось бы идти. Вадим, казалось, вовсе забыл о ее существовании, беседуя с водителем о здоровье его родительницы. Когда машина остановилась, он отломил краюху хлеба, что-то прошептал над ней, подул и протянул Кириллу.

– Пусть кусочек скушает, ей сразу полегчает. – напутствовал он водителя, что бережно заворачивал кусок хлеба в платок – И остальным в палате пусть отломит по чуть-чуть. Спасибо, что подвез.

– Тебе спасибо. – Кирилл видел, как ведун вылечил плохо сросшийся перелом таза у Михалыча, да так, что у бомбилы вылетели из тела штифты. Так что в силах ведуна он не сомневался.

Маришка вылезла из машины и смотрела на старый, но еще крепкий бревенчатый дом, где ей предстояло провести год жизни. Странно, но страх полностью исчез из ее души. Только волнение перед новым и необычным.

– Пойдем. – сказал Вадим и подхватил груз. Во дворе двое мальчишек, лет по семнадцать-восемнадцать, пилили на козлах дрова.

Мариша поняла, что мечты об машинке-автомате, останутся мечтами. Тут один из ребят поднял голову и случайно встретился взглядом с девушкой. Холодный огонь схлестнулся с ледяным пламенем, а весь мир остановился для двух человек. Так Мариша впервые встретила Вовчика.

                        Глава девятая.

Раз, два, три… Мариша считала удары сердца. Не шевеля губами, не двигая глазами. Только мысли. Даже эмоции могут выдать что-то на экраны датчиков. Четыре, пять, шесть… Наркотик выведен из организма. Нужные вещества для нейтрализации новых доз тело синтезировало и хранит в протеиновых микрокапсулах, в жировых тканях. Семь, восемь, девять… Трудно притворяться спящей. Самое сложное лежать в некрасивой позе. Ведь мы, когда притворяемся, хотим походить на скульптуру, улучшенную версию себя. А спят люди некрасиво. Только любящее сердце наполняет эти неэстетичные позы загадочностью. Десять, одиннадцать, двенадцать… До любящего сердца очень далеко. Давление хочет подскочить от воспоминаний, но нельзя. И собственному сердцу биться чаще нельзя. Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…

В помещении никого, но это ничего не значит. Данные могут передаваться дистанционно. Теперь самое сложное, определять то, чем ее пичкают. Умение определять вещество изнутри организма, возможно только для женщин. Это было связанно с токсикозом. А еще Маришка переколола себе почти все, что можно и нельзя шарашить по венам.

Сейчас в нее вогнали лошадиную дозу морфина. Ощущение от него, как будто кувалду обернули пуховой подушкой и врезали по голове. Отходняки от него будут сильными, но без героиновой зависимости, недолгими.

Помещение находилось на уровне земли или чуть выше. Первый-второй этаж. Ориентация в пространстве уже вернулась и, в принципе, Маришка могла обойтись без зрения. Уединенное место, кругом леса. До ближайшего населенного пункта километр. Одно большое здание в три этажа и пять вспомогательных. Похоже на санаторий, вот только ветер вибрировал на решетках. Так что санаторий был закрытого типа, во всех смыслах.

Девушка могла определить и людей, но для этого надо сливаться с ними душой, это эмоции, а они сейчас лишние. Она полагалась на слух. В противоположном крыле здания слышалась возня и смех. Рядом тоже кто-то ходил, но молча или перебрасываясь тихими, не разобрать через дверь, фразами.

Под ней было чистое белье и мягкая кровать. Руки свободны, а от стен не пахло жестокостью и куражом, так что это точно не тюрьма. Все же в воздухе было много боли и страха. В коридоре, за дверью послышались шаркающие шаги. Потом в замке начали ковырять ключом. Зашла, судя по запаху, женщина. От нее пахло накрахмаленной одеждой, ладаном, воском и дешевыми мятными леденцами.

Поскрипывали колеса, видимо тележки. Маришка прикинула время. Уже можно очнуться. Только не забывать показывать крайнюю слабость, дезориентацию и жажду. Ну и чуть-чуть растерянности не повредит. Она открыла глаза. Полная женщина в белом халате и платке, перебирала на больничной тележке для лекарств, тряпки и губки. Санитарка собралась обмыть девушку. Заботливо проверила воду в тазике на температуру и, отжав тряпку, повернулась к Маришке лицом:

– Ой, деточка! – всплеснула она руками – Ты уже проснулась? Бедная, как же тебя угораздило?

– Воды… – слабым голосом прохрипела Маришка, она не притворялась, в горле действительно пересохло.

– Сейчас голубка, сейчас! – санитарка подхватила с тумбочки детскую пластиковую чашку-непроливайку, потом замерла и настороженно спросила – А ты хулиганить не будешь?

Маришка демонстрировала полнейшее миролюбие и пацифизм. Санитарка дала ей напиться. Девушка постаралась выпить как можно больше, неизвестно когда удастся напиться вновь. В мозге тревожно звякнуло. Вкусовые рецепторы определили растворенный в воде транквилизатор. Ничего особенно жесткого, но после морфина должно ее уложить опять баиньки. Понятно, едва заметно улыбнулась Маришка, пока иерархи чешут в тонзурах решая, что с ней делать, ведунью лучше держать в сонном состоянии. У нее было только пару минут, потом придется сымитировать сон, иначе они найдут чем ее отключить и возможно навсегда.

– Где я? – сонно спросила она санитарку.

– Ой, голубка, – санитарка попалась сердобольная и говорливая – в Просковьевской обители для скорбных духом. Но ты не бойся, тут тебе помогут, у нас отец-настоятель бывший прохфесор, шибко грамотный специалист. Ты отдыхай, вручив душу господу, а я за тебя помолюсь.

Санитарка и впрямь принялась в полголоса молиться. Искренний верующий человек, она помыслить не могла, что девушку привезли сюда насильно. За каждого из пациентов она переживала и молилась. Радовалась выздоровлению и огорчалась когда больному становилось хуже.

Маришка имитировала сон, считая удары сердца и раздумывала о том, куда попала. Безумная Просковья, так называли эту психиатрическую больницу. Святые отцы, как оказалось, летят с катушек не реже, чем миряне. Но, чтобы не создавать плохого впечатления, сошедших с ума отправляли в специализированный санаторий в Орловской области. Церковь платила лучшим психиатрам и зачастую добивалась успеха, возвращая скорбных духом собратьев к нормальной жизни. Но поскольку РЭЦ не нужна была реклама в виде безумных слюнявых сановников бродящих по округе, охрана тут была не хуже, чем в тюрьме.

Ее обман раскроют как только в палату зайдет один из докторов. Этих зубров обмануть нереально. Так что нужно копить силы для рывка. Мысленно извинившись перед доброй санитаркой, Маришка отпила ее энергии. Вадим не любил когда ученики пользовались такими методами, но у него было прямое подключение к энергии планеты, а ситуация была форс-мажорная. Впрочем, калечить здоровье или укорачивать жизнь сердобольной старушке, девушка не стала. Максимум что ей грозило это головная боль и легкая диарея.

Хорошо, что психушка располагалась в лесу. Если ей удастся перемахнуть забор, поймать ведунью в лесу не сможет никто. Санитарка принялась обмывать, спящую, как она думала, девушку губкой. Что-что, а забота о пациенте, в Безумной Просковье была на высшем уровне. Маришка терпела, шевелясь не больше, чем шевелился бы человек в глубоком наркотическом сне. Особенно неприятными были старческие руки в промежности. Хоть санитарка и была опытным работником, а вот то самое, надлежало трогать лишь самой Маришке и Вовчику.

Санитарка ловко ее ворочала, еще бы, девушка весила пятьдесят два килограмма, не то что толстые монахи и попы. Внезапно Маришка почувствовала, как старушка прилепила ей что-то ниже лопаток. Похоже на пластырь и в самом труднодоступном месте. Ведунья сканировала инородный объект, бабуся оказалась не так проста. От пластыря шло повышенное электромагнитное излучение, проще говоря, это был жучок.

Видимо побеги все же случались и охрана, чтобы не бегать по лесам за пациентами, украшала всех отцов такими пластырями. Проще, разумеется, ввести подкожный имплантат, но отцы церкви не настолько доверяли технике, чтобы что-то зашивать в собратьях.

Санитарка закончила свои дела и направилась к выходу. Перед тем как закрыть двери, она посмотрела на ведунью цепким, отнюдь не старческим взглядом. Голикова Татьяна Иосифовна сорок пять лет проработала в психиатрии. Главврач точно знала, что девочка не спит. Хотя это просто невозможно. Надо будет сделать повторный анализ крови, решила профессор Голикова. Существует шанс, на природную невосприимчивость к опиатам или барбитуратам, но чтобы сразу на несколько, такого она не встречала никогда.