Читать книгу: «Основы теоретического исследования экономического пространства», страница 3

Соглашаясь с указанным автором в необходимости использования диалектической формы для осмысления динамизма предмета экономической теории, отметим, что здесь востребован и пока что не представлен критерий отбора необходимых и предельных упрощений, который, с одной стороны, позволил бы сохранять связь данной теории с реальностью, а с другой стороны, обеспечил бы возможность формализации и моделирования такой реальности. Методология призвана выявить основания оптимизации самой реальности, необходимой для построения ее теоретических моделей.

В ракурсе этой проблемы перспективным направлением, которое можно рассматривать как путь к оптимизации хозяйственной реальности, является предлагаемое И. Качкачишвили уточнение субъективной позиции исследователя. Так, данный автор отмечает, что установка на объективность:

• всегда связана с незаинтересованностью (disinterestedness), что означает – знание о социальном может обеспечить лишь незаинтересованный исследователь, который «забудет» себя и станет «эмоционально нейтральным, когнитивно дистанцированным и морально индифферентным»¹³;

• по необходимости связана не с индивидуальным, а с коллективным социальным феноменом, что на языке социологии называется социальной структурой. Такая структура, во-первых, находится вне отдельного индивида и «существует» независимо от него и, во-вторых, является носителем детерминирующей по отношению к индивиду функции. Другими словами, объективность может быть связана с тем, что выражает коллективность, хотя ее характеризует не столько объективное, сколько псевдообъективное существование. Это своего рода квазиструктурная данность, которая привязана к ситуации, но она «больше», чем конкретная (частная) ситуация¹⁴.

Таким образом, субъективная позиция превращается в объективное отношение к реальности на основе своего включения в социальные структуры, которые фактически являются формами коллективной деятельности субъектов. Но это значит, что коллективная деятельность становится объективной, так как она приобретает форму социальной системы. Хотя автор причисляет ее к разряду «псевдообъективной», но в ней дана нормативная основа, которая выражает современность этой деятельности и представляет собой не только осознанное рационально выраженное требование, но и способ бытия людей в обществе, благодаря чему эта коллективная деятельность субъектов является объективной.

Принцип объективности в применении к хозяйственной жизни предполагает рассмотрение в ней соотношения объективного и субъективного не только через их взаимодействие в рамках общей системы, но и в качестве отрицательной связи, существующей в рамках процесса отчуждения труда. Проблема здесь в том, чтобы уточнить субъектные свойства участников экономической среды – наемных работников, которым навязан общественно необходимый режим труда в интересах собственников средств производства, включая и заинтересованность в максимизации прибыли, подавляющий инициативу работников, а значит – превращающий объективность в произвол.

Одним из первых это отчуждение труда рассмотрел К. Маркс, зафиксировав его следующим образом: «В чем же заключается отчуждение труда? Во-первых, в том, что труд является для рабочего чем-то внешним, не принадлежащим к его сущности; в том, что он в своем труде не утверждает себя, а отрицает, чувствует себя не счастливым, а несчастным, не развивает свободно свою физическую и духовную энергию, а изнуряет свою физическую природу и разрушает свои духовные силы. Поэтому рабочий только вне труда чувствует себя самим собой, а в процессе труда он чувствует себя оторванным от самого себя. У себя он тогда, когда он не работает; а когда он работает, он уже не у себя. В силу этого труд его недобровольный, а вынужденный, это принудительный труд»¹⁵.

К. Маркс раскрыл несовместимость режима отчужденного труда и самого экзистенциального существования человека в этом режиме, введя в анализ фактор частной собственности на средства производства, благодаря которому имеет место отчуждение труда и его результатов теми, в ком персонифицирована указанная собственность. В его анализе феномена отчуждения высвечивается глубокая темпоральная основа отчуждения: механическое время производства беспрерывно «сжимается» и ускоряется, выводится за рамки социального и экономического времени, сохраняя свое определяющее воздействие на процесс труда. И хотя производство реагирует на это формированием машин, механизацией и технологическими основами организации труда, но глубокие и динамичные изменения, которые охватывают общество, отчуждают от людей саму среду их существования, мешая осваивать ту реальность, которая формируется в настоящем – в опыте действующих поколений.

В современном информационном обществе, в котором формируется цифровая экономика, тенденция роста ускорения времени сохраняется и приобретает такие масштабы, что человек выталкивается из реального социального пространства и времени в виртуальные пространство и время, теряя естественную связь с подлинным миром.

Каждый шаг современного развития приводит к наращиванию слоя отраженных форм экономических отношений, совокупность которых получила название виртуальной экономики. Среди них – динамично возрастающие потоки информации, отражающие реальные события общественно-хозяйственной жизни и превращающие все возрастающую часть совокупного общественного работника в «офисный планктон», многократно отраженные от реальности финансовые инструменты, обладатели которых не имеют никакого понятия о связи своих инвестиций с реальными хозяйственными процессами и, соответственно, о происхождении извлекаемых ими доходов, услуги, которые не оставляют после себя никаких материальных следов, и др.

Указанный слой виртуальных отношений формирует особую надстройку над базисом реальной общественно-хозяйственной жизни, обладающую огромным преобразовательным потенциалом; виртуальная экономика возвышается над реальной экономикой и вторгается в нее, изменяя ее объектные компоненты и ее субъектов. При этом материальные результаты хозяйственной деятельности получают специальные продуктовые коды, организации участников рынка – бренды и рейтинги, частные предприниматели и отдельные работники – имидж и персональные коды. Виртуальные отношения обладают огромным потенциалом саморазвития – отраженные образы реальных отношений отражаются вновь и вновь, порождая производные отраженные образы, и т. д. В итоге над реальной экономикой возводится мощный пласт, состоящий из множества виртуальных форм отношений.

Во взаимодействии базиса реальной общественно-хозяйственной жизни и надстройки виртуальных отношений возникают направленные коммуникационные процессы, в которых качественное многообразие реальности замещается ее электронно-виртуальными проявлениями. Складывается особая электронная культура, которая позволяет человеку приобрести еще одну форму бытия, которая, будучи связанной с информационными технологиями, становится качественно новым феноменом – своего рода «третьей природой», следующей за первой природой – естественной средой обитания и второй природой – миром вещей, созданных человеком. Благодаря этому, человек обретает в виртуальном пространстве свое информационное бытие, тем самым в определенной степени способствуя преодолению ограниченности своих биосоциальных возможностей¹⁶.

Новые явления современной общественно-хозяйственной жизни зачастую обладают глубокими историческими корнями, что относится и к виртуальной экономике. Абстрактное теоретическое предвосхищение виртуальной экономики содержится в немецкой идеалистической философии, в частности, в работах Г. Гегеля. Сформулированный им принцип круговорота идей, в ходе которого одни идеи порождают другие идеи, причем каждая последующая идея наполняется более конкретным содержанием, – этот принцип прокладывает дорогу к пониманию современных процессов виртуальной экономики. Основополагающий для данной экономики процесс виртуализации описывается в немецкой идеалистической философии посредством трех ключевых категорий: «рефлексия», «сознание», «самосознание». Раскрывая смысл категории «самосознание», Г. Гегель указывает, что наука ожидает от самосознания подъема из сферы бытия с помощью рефлексии в сферу знания, представленного в его общем виде, то есть в сферу, где взаимодействуют научные категории. Представляет интерес сформулированное великим мыслителем требование, адресованное науке, – предоставить всемерную поддержку каждому человеку, который желает подняться в сферу знания в его общем виде. Такая поддержка обозначена Г. Гегелем как специальная лестница, ступени которой есть ступени восхождения от первых простейших представлений об интересующем объекте до интерпретации такого объекта в совокупности категорий. Характерно признание безусловности права подняться в сферу знания в его общем виде – такое право каждого человека «зиждется на его абсолютной самостоятельности, которой он может располагать во всяком виде своего знания»¹⁷.

Но что бы ни приобретал человек в виртуальном пространстве, в реальном пространстве он по-прежнему оказывается отчужденным от самой «ткани» (субстанции) общественно-хозяйственной жизни, от необходимой для него производственно-экономической среды. И, рассматривая в контексте принципа объективности особенности развития экономики и экономической теории, которая в Западной Европе несколько веков назад «отрывается» от рамок традиционного рассмотрения хозяйственной деятельности, правомерно поставить вопрос: не является ли основой такого отделения «экономики» от «хозяйства» сама возможность обеспечивать и присваивать через систему экономических отношений и процессов рост прибыли на основе ускорения времени? И если только экономика¹⁸, а не хозяйство (как среда и организация общественной воспроизводственной деятельности в целом), способна существовать как техногенная среда, лишенная непосредственных связей с культурой и вырастающая на основе своеобразного рационализма – принципа экономии времени, то усиление интереса современных авторов к проблематике хозяйства, хозяйственной деятельности можно рассматривать как «человеческую» альтернативу всей сложной системе экономики. Но связь этих форм деятельности – хозяйственной и экономической – в историко-онтологическом измерении, как и их различие, становится предметом теоретического рассмотрения на основе принципа объективности, включенного в процесс и методологию формирования предмета экономической теории.

Уточним в этой связи, что принцип объективности определяет набор основных условий функционирования хозяйственно-экономического процесса, среди которых можно выделить, по крайней мере, два: встроенность самого процесса в базовое условие современной картины мира – радикальный эволюционизм, означающий, что «существовать – это развиваться», а также – способность субъекта экономической деятельности возвышаться над условиями своего экономического существования, т. е. восстанавливать субъектно-объектное взаимодействие (которое можно рассматривать и как взаимодействие субъективного и объективного). Здесь, таким образом, выявляется существенная связь между временем (темпами) экономических изменений, способностью субъектов на этой основе сохранять свое развитие и обеспечением устойчивости самого хозяйственно-экономического процесса в его вышеназванном содержании.

Принцип объективности (как и другие принципы) в экономической науке является источником и «алгоритмом» моделирования содержания исследуемого предмета. Это означает, что любые проявления экономической сферы, которые являются понятиями, должны определяться как объектные или субъектные по содержанию на основе выделенных выше направлений принципа объективности. Это такие понятия и категории, как экономическое пространство и время, субъект экономической деятельности, товар, деньги, стоимость и др. Каждое из них выражает устойчивые связи и тенденции экономической среды, позволяя переводить ее в предмет (модель) исследования.

Так, бытие экономических индивидов как субъектов, способных определять свое собственное поведение и выбор, осуществляется преимущественно в пространстве рыночных отношений, в котором эти агенты выстраивают свое поведение на основе получаемой информации и формируемого на этой основе рационального расчета. В самом же производстве, включая и корпоративные формы его организации, субъектная ориентация – как мотивация сотрудников – максимально интегрируется с общей задачей – достижением необходимого уровня оптимизации и рационализации, направленных на достижение общей цели – повышения эффективности работы экономической системы. В этих формах экономики субъекты включаются в режим ускорения техногенной среды, в которой они становятся простыми проводниками требований этой среды.

Общая позиция, или «образ» человека в современной экономике, определяется как собственник – владелец определенных экономических ресурсов (возможностей). Собственник является развернутым субъектом экономических взаимодействий, поскольку он включен в механизмы реализации своих имущественных интересов, движения своего капитала и получения прибыли на основе движения своих объектов собственности (недвижимость, ценные бумаги, материальные активы и др.). Поведение собственника объективно, поскольку оно развертывается как собственные законы и тенденции рыночной экономической среды: его субъективные интересы отражают объективные процессы и отношения и включены в них, а потому выступают их проводником. Соответственно, носителями экономических отношений выступают не сами по себе индивиды, имеющие свои интересы, а субъекты, встроенные в структуры экономической системы. Добавим к этому, что встраивание в указанные структуры предполагает субъектное воплощение экономических отношений в личности людей, что получило название персонификации данных отношений.

Учет феномена отчуждения, который усложняет взаимодействие субъективного и объективного в экономике, выявляет превращенные формы экономических взаимодействий, включая и их виртуальные формы. Это, прежде всего, деньги, как модель абстрактного количественного процесса, виртуально отделенного от реального процесса и потому выступающего как предмет владения, присвоения и распоряжения. Превращенные формы бытия человека в современной экономике, сформированные объективными условиями отчуждения от ее собственного бытия – как сферы возможного развития человека, – формируют и превращенные способы «владения» самим этим общим режимом (или бытием) экономики: присвоением денег как абстрактного количества, которое сегодня становится господствующим общественным отношением.

А. Зиновьев приходит к выводу о том, что деньги стали главным регулятором и основой жизнедеятельности людей западного общества, основным побудительным мотивом, целью, страстью, заботой и, вместе с тем, контролером, надсмотрщиком, то есть идолом. Люди в этом обществе одержимы деньгами вовсе не потому, что они морально испорчены, а потому, что деньги стали абсолютно необходимым условием, средством и формой их жизнедеятельности. В деньгах концентрированно воплощается и символизируется вся суть жизни людей в этом обществе¹⁹. Развивая данное положение, сформулируем вывод о том, что деньги становятся в западном обществе превращенной формой времени, которой виртуально, символически, а не реально, владеют собственники, потребляя, обменивая, накапливая ее и т. п. Превращенная форма позволяет скрыть свое содержание, направить мысли и поступки человека, живущего в условиях господства денег, на их получение, максимизацию, использование ради удовольствия, не мороча себе голову рассуждениями о каком-то там законе экономии времени и прочей абстрактной ерунде.

Итак, принцип объективности связывает содержание экономических явлений и отношений с категориальной формой времени. Это позволяет поставить проблему соотношения экономической и хозяйственной деятельности как соотношения особенного и общего, и на этой основе выявить деструкции и односторонность (ограниченность) функционирования современной экономики. Можно констатировать, что основной проблемой многих концепций хозяйственной деятельности, которые выдвигаются как альтернатива современной экономике, принимая во внимание ее негативное воздействие на человека, является «пропуск» времени – тех необходимых темпов изменений, в которых совмещается и эффективность экономической деятельности, и реальное развитие самих экономических субъектов. Справедливо подчеркивая необходимость духовного развития человека, формирования новой хозяйственной культуры, выявляя принципиальные различия хозяйственного и экономического сознания субъектов, авторы этих концепций зачастую отрывают хозяйство от реальных условий бытия современного общества, призванного существовать на основе реального экономического пространства – времени – той системы координат, в которой размещаются и распределяются все характеристики общественно-хозяйственной жизни, места и роли в ней субъектов.

Так, Т. Кузнецова приходит к выводу: «В западноевропейской традиции понимания хозяйства культурный потенциал хозяйственной жизнедеятельности отождествлен с ее нормативной стороной, с превращением человека труда в объект целерационального воздействия. Такие представления о хозяйстве в большей степени соответствуют узкому понятию «экономика», связанному с определенным историческим этапом развития общества, когда существующая рыночная эффективность начинает во многом определять характер общественных отношений. Российская философская традиция свидетельствует о том, что, оставаясь в рамках экономического мышления, невозможно понять хозяйственное бытие человека (курсив мой. – С.Н.). Учитывая все богатство и своеобразие отечественной мысли, предлагается сформулировать определение хозяйства следующим образом: хозяйство – это особая социальная реальность, данная человечеству для осознанного постижения жизненного пространства через производство материальных и духовных благ»²⁰.

Оценивая приведенную выше позицию, отметим, что хозяйство как особая социальная реальность обеспечивается не только осознанным постижением жизненного пространства на основе производства материальных и духовных благ, но и, прежде всего, самой возможностью производить эти блага в хозяйственной сфере, которая должна быть объективно скоординирована с развитием самой общественной системы. В данной позиции имеет место отказ от использования принципа объективности при формировании предмета теории хозяйства.

Попытки определить хозяйство вне его времени, как бы абстрагироваться от собственного времени, предпринимают и некоторые другие авторы. Так, А. Погребняк приходит к выводу о том, что хозяйство – это реальность, которая силами своей внутренней определенности формирует возможный образ мира. Мир, увиденный через призму хозяйствования, имеет смысл назвать экономикой, или одним из способов опредмечивания мира. Оценивая данный вывод, укажем, что «возможный образ мира» – это, скорее, красивая метафора, чем научное определение результата хозяйства²¹. Соответственно, образ экономики, так или иначе связанный с хозяйственным «образом мира», оказывается нечетким и размытым, во многом, благодаря недооценке принципа объективности.

Недостаточность исследования экономической реальности без требований принципа объективности приводит к размытости понятия «хозяйствующий субъект», который либо психологизируется, возвышаясь тем самым над окружающими его условиями жизни, либо рассматривается как «целый мир со свойственной ему трансцендентностью»²². Здесь отсутствует диалектическое взаимодействие субъективного и объективного, в котором понятие «хозяйствующий субъект» могло бы получить четкое определение и достаточное обоснование.

Подтверждением этого выступает попытка Т. Кузнецовой противопоставить экономические и духовные компоненты хозяйственной культуры. Она отмечает: «В свете культурфилософских традиций понятие хозяйственная культура включает в себя компоненты, содержание которых существенно важнее экономических (курсив мой. – С.Н.). Это нравственные идеалы, религиозные представления о смысле человеческого существования, эстетические и художественные каноны. Цель хозяйства, согласно этим традициям, заключается в служении нравственно-этическим ценностям, так как их существование первично по отношению к хозяйственной системе»²³. Истоки своей позиции автор связывает не с анализом современной реальности, опираясь на принцип объективности, а с традицией русской религиозной философии, в частности, концепцией С. Булгакова, который выводил особенности «экономического человека» не из реальных общественно-экономических и культурных связей, но из духа хозяйственной эпохи. Этот мыслитель считал, что всякая хозяйственная эпоха имеет свой дух и, в свою очередь, является порождением этого духа, каждая экономическая эпоха имеет свой особый тип «экономического человека», порождаемый духом хозяйства. Соответственно, хозяйственная деятельность может быть общественным служением и исполнением нравственного долга²⁴.

Ориентируясь на позицию С. Булгакова, понимавшего хозяйство как синтез субъекта и объекта, как сочетание необходимости и свободы, формирующее творчество как духовную сторону хозяйства, Т. Кузнецова отделяет хозяйственную деятельность от экономической, подчеркивая, что «субъектом хозяйства не может быть ни субъект экономики, ни экономический субъект, ни «экономический человек»²⁵. В понимании данного автора, субъект хозяйства – это субъект, создающий инновации в хозяйственной деятельности, ведущий творческую и осознанную деятельность. Подлинный субъект хозяйства – это субъект, способный принимать ответственные решения, властвовать в первую очередь над собственными, в том числе и потребительскими, устремлениями, воспринимающий свое бытие в мире как уникальную ценность, осознающий смысл труда и его предназначение²⁶. Оценивая приведенную трактовку, отметим, что выталкивание субъекта хозяйствования за рамки объективности общественно-хозяйственной жизни, объективности экономики, представляет собой размывание границ самой хозяйственной деятельности, что затрудняет ее научное исследование.

Обобщая приведенные выше положения, укажем, что принцип объективности высвечивает ряд важных проблем теоретико-экономического исследования. В первую очередь, это проблема выявления и сохранения таких блоков экономической жизни общества, в которых она проявляется сама по себе, интегрируя динамично изменяющиеся структуры и создавая механизмы и способы саморегулирования. Поэтому предметом экономической теории являются не отдельные проявления этой жизни, но такие существенные взаимодействия и связи, которые позволяют моделировать предмет исследования в его максимально выраженной связи с ее целостностью.

Развивая приведенный выше вывод, отметим слабую разработку в научной литературе проблемы субъекта как «незаинтересованного наблюдателя» экономических явлений. Речь идет здесь не только о его собственной позиции незаинтересованности, но в первую очередь – о его реальном месте в самой экономике и в процессе ее исследования. Эта проблема выходит на узловое соотношение субъектного и объектного в экономической сфере. Отметим, что сами по себе экономические методы исследования – без обращения к принципу объективности – указанный узел развязать не могут.

Таким образом, реализация принципа объективности, как и других принципов, которые будут раскрыты далее, подтверждает гипотезу о его роли как той особой формы познания, с помощью которой осуществляется глубокое исследование объекта экономической теории. Такой объект организуется как объективная реальность. Именно такая первоначальная организация объекта позволяет продуктивно осуществить его дальнейшее исследование – перевести в модель сам предмет анализа и проводить его последующую разработку. Принцип объективности, таким образом, выявляет свое присутствие, связывая сам предмет, скрытый за оболочкой исследуемого объекта, и его бытие как основание, определяющее базовые свойства исследуемого объекта.

Важной задачей реализации принципа объективности призвано стать освоение экономики как некоего процесса становления, как динамичной и ускоряющейся в своих изменениях реальности. Ускоряющееся время современной экономики, которое становится вызовом ее собственной организации, требующим непрерывной и своевременной модернизации ее звеньев, должно быть согласовано с социальным и историческим временем, в котором живет общество. Соответственно, границы времени общества должны стать границами времени его экономики, что предполагает налаживание коэволюционных связей с природой и ее ритмами, а также с ритмами и темпами существования различных государств и обществ на планете.

Приведенные выше условия продиктованы задачей перехода общества к информационной, цифровой экономике. Без их выполнения экономика может стать еще больше дегуманизированной, окончательно потерять человека. Именно этот процесс преобладает сегодня в формировании новых черт экономики. Так, В. Черешнев отмечает, что с начала 2000-х годов в России происходит стремительное изменение условий функционирования предприятий и организаций, связанное с постиндустриальным развитием общества и становлением информационной экономики, трансформацией экономических и социально-политических институтов, возникновением межнациональных рынков товаров и услуг, широким распространением новых организационных форм деятельности – сетевых, виртуальных и других структур. Неуклонно возрастает роль нематериальных активов организаций как доминирующих источников конкурентных преимуществ и как объектов управления. Информация, знания, интеллектуальный капитал становятся важнейшими нематериальными активами организаций²⁷. Знания, интеллектуальный капитал, которые упоминает указанный автор, прочно «схвачены» существующей экономической системой и выражают глубинную встроенность в нее человека как проводника требований информационных сетей и систем. Как самостоятельный экономический субъект, он в данном случае «выходит из игры».

Таким образом, актуальность и своевременность более глубокого понимания и освоения принципа объективности в становлении современной экономической теории является уже вполне очевидными, поскольку это – не только теоретическая, но и социально-практическая, стратегическая для нашего общества задача.