Вина и мотивы преступного поведения

Глава II
Мотивы преступного поведения

§ 1. Соотношение понятий преступления и преступного поведения

Под поведением в психологии понимается присущее живым существам взаимодействие с окружающей средой, опосредствованное их внешней (двигательной) и внутренней (психической) активностью. Другими словами, жизнь человека представляет собой непрерывный поток активности, и этот поток включает в себя не только разного рода действия, но и переживания – психическую активность в виде восприятий, мыслей, чувств и представлений. При этом психическая активность присутствует всегда, даже если она и недоступна внешнему наблюдению и не производит каких-либо непосредственных изменений во внешнем мире.

В рамках рассматриваемой проблемы невозможно ограничиться делением активности на внутреннюю и внешнюю, различать виды активности только по тому, исчерпываются ли они переживанием или включают также реальные действия. Активности следует разделить на произвольную и непроизвольную в зависимости от их соответствия «интенции переживающего или действующего субъекта, от контроля их целесообразности и коррекции (или возможности такой коррекции)».^[72]

При произвольной активности человеком осознается преследуемая цель и возможность контроля за ходом разворачивающихся процессов, как внешних, так и внутренних. Произвольная активность всегда проходит на фоне более или менее отчетливых ожиданий предполагаемого результата деятельности или возможных последствий такого результата. Наиболее явно эти ожидания выступают в волевых действиях, однако они прослеживаются и в сугубо импульсивных реакциях (например, при аффектах).

Среди единиц произвольного поведения необходимо различать действия^[73] и навыки. Действия – это произвольная, преднамеренная, опосредствованная активность, направленная на достижение осознаваемой цели. Одной из основных характеристик действия является его рефлексивность, т. е. самопознание субъектом внутренних психических актов и состояний. Человек до и во время действия может оценивать намеченную цель с точки зрения перспектив успеха, корректировать ее, чувствовать себя ответственным за возможные результаты, продумывать их последствия для себя и окружающих, осознавать, как они в действительности воспринимаются и оцениваются другими индивидами. Напротив, устоявшиеся способы действия (навыки, привычки), сформированные путем повторения, характеризуются высокой степенью освоения и отсутствием поэлементной сознательной регуляции и контроля. Но даже когда волевые действия автоматизируются до уровня навыков, ожидания предполагаемого результата или его последствий продолжают играть свою роль в регуляции активности. Лишенные рефлексивности, они, однако, восстанавливают ее при нарушении протекания деятельности.

Непроизвольными являются единицы активности, представляющие собой биологически рефлекторные реакции. Объединяет непроизвольные действия одно – отсутствие сознательных намерений и плана их осуществления. Такие действия могут носить адаптивный характер (например, мигание, отдергивание руки при воздействии болевого раздражителя) и неадаптивный (например, хаотичные движения в ситуациях помрачения сознания). Отсутствие сознательных намерений при непроизвольной активности совсем не означает, что подобная активность беспричинна, нецелесообразна и не поддается объяснению. Ее объяснение связано с ответом на вопрос: почему, по какой причине произошло данное действие? Искать же мотивацию и ставить вопрос: зачем, с какой целью совершались действия, имеет смысл только применительно к произвольным единицам активности.^[74]

Таким образом, в рамках рассматриваемой в настоящей работе проблемы интерес для исследования представляет произвольное поведение человека, т. е. взаимодействие человека с окружающей средой, опосредствованное его внешней и внутренней активностью, при котором человеком осознается преследуемая цель и возможность контроля за ходом разворачивающихся внутренних и внешних процессов.

Активность человека можно различать также и по тому, насколько она нормативна или индивидуальна, т. е. отклоняется от правил, привычного поведения. Нормативная активность – это поведение человека, соответствующее правилам, существующим в определенном социуме. Человек, как правило, ведет себя так же, как все в его социальной группе. В принципе, почти к любым жизненным ситуациям применимы правила поведения, обязательные в данной субкультуре и восходящие к ее традициям. Индивидуальная активность – это поведение человека, отклоняющееся от правил, привычного поведения.

Однако следует помнить, что деление активности человека на нормативную и индивидуальную имеет относительный характер. Одна и та же единица поведения может быть нормативна по отношению к правилам, существующим в определенной социальной группе, но в то же время может быть индивидуальна в отношении правил поведения, существующих в обществе. В рамках настоящего исследования интерес представляет нормативная или индивидуальная активность человека с точки зрения ее соответствия нормам права либо нормам морали, обычаям, существующим в обществе в целом, а не в отдельно взятой социальной группе.

Деление поведения человека на нормативное и индивидуальное применимо, как правило, к его внешней активности, так как именно по реальным действиям человека можно сделать вывод, насколько его поведение отклоняется или соответствует общепринятым нормам. Мысли человека, его желания и стремления, какими бы крамольными они ни были, не наказуемы, и никто без анализа внешней активности человека (физической, вербальной) не может определить содержание внутренней активности и ее соответствие или несоответствие каким-то правилам. По крайней мере, думать мы можем о чем угодно и как нам хочется, однако наши реальные действия должны соответствовать нормам того общества, членами которого мы являемся.

Исходя из вышесказанного, индивидуальную активность человека можно разделить на две группы:

– противоправная активность, т. е. отклоняющаяся от правил, изложенных в законах данного общества;

– активность, отклоняющаяся от иных, не правовых норм, существующих в обществе (норм морали, обычаев и т. д.).

Противоправную активность можно условно в интересах настоящего исследования разделить на две группы:

– индивидуальное поведение, внешне выражающееся в действиях, нарушающих нормы уголовного права;

– индивидуальное поведение, внешне выражающееся в действиях, нарушающих иные нормы права.

Однако индивидуальное произвольное поведение человека, внешне выражающееся в действиях, нарушающих нормы уголовного права, нельзя механически приравнивать к индивидуальному преступному поведению. Границы произвольной активности в области правового регулирования общественных отношений более сужены. Во-первых, здесь речь идет только о действиях человека, о его внешней произвольной активности. Во-вторых, несколько по-иному, чем в психологии, трактуется понятие произвольности поведения – человек должен осознавать не только преследуемую цель и возможность контроля за ходом внутренних и внешних процессов, но и социальную значимость своих действий и ответственность за их совершение.

Можно выделить следующие правовые критерии отнесения действия к сознательному и ответственному:

– человек по возрасту и своему психическому состоянию должен отдавать себе отчет в своих действиях (бездействии) и руководить ими;

– человек должен осознавать основные физические и социальные качества своих действий;

– человек должен предвидеть возможные последствия своих действий или, по крайней мере, должны существовать объективные и субъективные возможности такого предвидения.

Между тем указанных критериев для привлечения человека к уголовной ответственности недостаточно, так как преступными по действующему УК РФ могут быть признаны действия, обладающие признаком общественной опасности, т. е. причинившие значительный ущерб общественным отношениям, охраняемым уголовным законом, либо создавшие реальную угрозу причинения такого вреда. Так, в силу ст. 14 УК РФ «не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности».

Общественная опасность действия (бездействия) традиционно трактуется в уголовном праве как способность деяния причинить значительный вред общественным отношениям. Федеральным законом от 25 июня 1998 г. из ч. 2 ст. 14 УК РФ были исключены слова, раскрывающие понятие общественной опасности. В прежней редакции ст. 14 УК РФ звучала следующим образом: «не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности, т. е. не причинившее вреда и не создавшее угрозы причинения вреда личности, обществу или государству».

Представляется, что изменение редакции ст. 14 УК РФ можно оценить в двух аспектах. С одной стороны, изменения были совершенно оправданы и справедливы, так как отсутствие факта причинения вреда либо создания угрозы причинения вреда личности, обществу или государству свидетельствует об отсутствии в действиях человека не только признаков преступления, но и признаков любого другого правонарушения, так как все нарушения норм права причиняют или создают угрозу причинения вреда охраняемым законом интересам, а отнесение того или иного правонарушения к гражданскому деликту, административному проступку либо преступлению зависит от характера и степени причиненного общественному отношению вреда.

Вместе с тем указание в уголовном законе на критерии отграничения преступления и иного правонарушения все-таки необходимо. И с этой точки зрения следовало бы не исключать из ст. 14 УК РФ слова о причинении вреда или создании угрозы причинения вреда личности, обществу или государству, а определить характер и степень такого вреда оценочным понятием, известным уголовному праву, например таким, как «значительность».

Таким образом, преступное поведение можно определить как произвольное индивидуальное поведение, внешне выражающееся в действиях (бездействии), нарушающих нормы уголовного закона, причиняющих значительный вред либо создающих угрозу причинения значительного вреда личности, обществу или государству, совершаемых лицом, имеющим возможность в силу своего возраста и психического состояния отдавать отчет в своих действиях и руководить ими, сознающим основные физические и социальные качества своих действий, предвидящим возможные последствия своих действий либо имеющим реальную возможность их предвидения исходя из объективных обстоятельств и своих субъективных качеств.

Понятие преступного поведения характеризуется рядом признаков (составляющих), часть из которых раскрывает его психологическую сущность, а часть – правовую.

К психологическим признакам (составляющим) индивидуального преступного поведения относятся:

– поведение как совокупность внутренней и внешней активности человека;

– произвольность поведения, т. е. осознание человеком преследуемой цели и возможности контроля за ходом разворачивающихся процессов, как внешних, так и внутренних;

– индивидуальность как свойство определенной, самостоятельной, отдельно существующей личности;

– индивидуальность как свойство поведения, отклоняющегося от существующих в обществе правил.

К правовым относятся признаки, характеризующие не преступное поведение в целом, а действие, в котором это поведение внешне проявляется, и субъективные особенности человека, который это действие совершает.

Такое действие характеризуется тем, что оно:

– нарушает нормы уголовного закона, т. е. признаки этого действия формально описаны в нормах УК РФ;

– причиняет значительный вред либо создает угрозу причинения значительного вреда личности, обществу или государству.

Признаки, характеризующие субъективные особенности человека, заключаются в том, что указанное выше действие совершается лицом:

– имеющим возможность в силу своего возраста и психического состояния отдавать отчет в своих действиях и руководить ими, т. е. совершается субъектом преступления;

– сознающим основные физические и социальные качества своих действий, предвидящим возможные последствия своих действий либо имеющим реальную возможность их предвидения, исходя из объективных обстоятельств и субъективных качеств, т. е. с позиции уголовного закона совершается виновно.

Под преступлением уголовный закон понимает виновно совершенное общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом под угрозой наказания (ст. 14 УК РФ). Хотя такое понятие преступления не содержит некоторых перечисленных выше признаков (например, субъекта преступления), являющихся обязательными для любого преступления, можно сделать вывод, что преступление является лишь внешним проявлением преступного поведения, его основной, но не единственной, частью. В уголовном праве речь идет только о действии (бездействии) человека, о его внешней произвольной активности. Следовательно, упрощенно преступное поведение можно представить как произвольное индивидуальное поведение человека, внешне выражающееся в совершении им преступления.

Таким образом, преступление является одной из разновидностей внешнего проявления произвольного поведения человека (см. Приложение 2). Выделение преступления как особой категории произвольного поведения в отдельную группу обусловлено существованием в обществе определенных норм (как морали, так и права). По мере развития общества претерпевают изменения и указанные нормы, в результате чего один вид произвольного поведения, ранее признававшийся преступным, попадает в разряд правомерного, другой же, считавшийся правомерным, становится уголовно противоправным. Однако произвольное поведение, признававшееся преступным, но впоследствии получившее статус правомерного, или считавшееся правомерным, но в результате криминализации ставшее уголовно-противоправным, объективно продолжает существовать, и мотивы его совершения остаются прежними. Например, не так давно скупка и перепродажа товаров с целью наживы (спекуляция) согласно УК РСФСР представляла собой преступное деяние, в основе совершения которого лежали материальные потребности человека. Законодатель исключил из УК РСФСР соответствующую статью отнюдь не потому, что подобные действия перестали иметь место в обществе. Спекуляция, во всяком случае то, что под ней понималось, реально существует и в настоящее время и совершается ради удовлетворения тех же материальных потребностей, хотя уже и не является уголовно наказуемой.

В связи с этим можно предположить, что общие понятия мотивов преступного поведения и мотивов нормативного произвольного поведения не имеют принципиальных различий. Оценка мотивов поведения как мотивов преступления зависит, прежде всего, от того, признается ли обществом данное поведение преступным или правомерным и сознает ли это субъект, совершающий данное деяние. Поэтому представляется невозможным чисто правовое определение мотивов преступного поведения. Рассмотрение вопроса о сущности мотивов преступного поведения должно осуществляться только при психологическом анализе произвольного поведения в целом.

Среди юристов распространено мнение о том, что правовое понимание мотива в силу известных особенностей поведения индивида, связанных с нарушением норм права, отличается от понимания мотива в психологии мотивации. Однако такая позиция может привести к неверному пониманию сущности мотива поведения, а в итоге – к абсурду, «ибо любая научная отрасль может отстаивать свое право на единственно верное объяснение одного и того же явления»^[75].

§ 2. Понятие мотива преступного поведения

Действие индивидуально постольку, поскольку оно не определяется всецело ситуацией. Всегда существуют различия между людьми, действующими в одинаковых условиях, что требует ответа на вопрос о мотивах, о том нечто, что побуждает, толкает или заставляет людей поступать в данной ситуации так, а не иначе.

В то же время нельзя недооценивать роль ситуации в детерминации поведения человека. Если рассматривать действия (или их результаты) как следствия, то в простейшем случае их причины можно отнести либо к ситуации, либо к личности. В связи с этим как в психологии, философии, так и в юридической науке можно выделить три основных подхода к объяснению поведения человека. Следует отметить, что в психологии и философии существует гораздо больше направлений по объяснению поведения человека. Однако все эти направления, на первый взгляд абсолютно различные и неповторимые, в конечном счете, в той или иной мере сводятся к трем основным подходам к объяснению поведения человека.

Первый подход заключается в объяснении поведения с точки зрения теории свойств. В этом случае причины поведения сводятся исключительно к личности, точнее, к индивидуальным диспозициям действующего субъекта: свойствам, факторам, привычкам и другим индивидуальным особенностям личности.^[76] Наиболее наглядно это видно на примере классификации темпераментов. Люди, характеризующиеся различными темпераментами, как правило, в одних и тех же условиях действуют по-разному. Или, например, пословица «умный в гору не пойдет, умный гору обойдет» свидетельствует об обыденном объяснении поведения человека в этом случае с позиции индивидуальных качеств личности.

Конечно, при таком подходе характеристики ситуации в качестве возможных причин действий (бездействия) полностью не игнорируются. Ситуации отводится роль импульса к действию, катализатора соответствующей диспозиции. Из множества личностных диспозиций актуализируется та, которая настроена на данную ситуацию. Наблюдаемое поведение связывается со свойствами, обозначающимися, например, как «готовность помочь» или «задиристость», которым приписывается характер мотива, и предполагается, что соответствующие индивиды стремятся проявить такое поведение всякий раз, когда для этого предоставляется возможность.^[77]

Объяснение поведения с позиции теории свойств породило другой подход к поиску возможных причин поведения человека. Уязвимым местом теории свойств является допускаемая однородность поведения по отношению к ситуациям. Но ведь люди изначально не делятся на «плохих» и «хороших», они становятся таковыми лишь в определенных ситуациях. В сходных ситуациях поведение одного человека не так однотипно, как можно было ожидать при предположении, что действие целиком основывается на ситуационной актуализации уже имеющихся диспозиций.

Сторонники второго подхода к объяснению поведения человека локализуют основные его причины уже не в личности, а в ситуационных факторах, особенностях ситуации.^[78] Их интерес направлен на выявление причин, обусловливающих изменение поведения во времени: приспособление живого существа к меняющимся ситуационным условиям. В этом случае индивидуальные различия остаются вне сферы внимания, действие изменяется во времени вследствие накопления опыта. Несмотря на односторонность локализации причин поведения при таком подходе ситуационизм продолжает существовать не только в обыденном сознании, но и в профессиональном. Например, 49 % опрошенных автором осужденных при ответе на вопрос: что явилось мотивом совершения ими преступления, ссылались на особенности сложившейся ситуации, 21 % опрошенных судей считают, что мотивом преступления может являться определенный стимул, другими словами, какой-то внешний раздражитель.

Третий подход к объяснению поведения представляет собой синтез, преодолевающий крайности теории свойств и ситуационизма. Его последователи считают, что поведение обусловлено как личностными, так и ситуационными факторами и является результатом взаимовлияния индивидуальных диспозиций и особенностей актуальной ситуации. При дисперсионном анализе результатов конкретных экспериментов было установлено, что значительно большая доля дисперсии поведения объясняется взаимодействием между личностью и ситуацией.

Однако статистическое взаимодействие личностных и ситуационных переменных не опровергает ни теорию свойств, ни ситуационизм. Подтверждено, что, хотя и в гораздо меньшем числе случаев, поведение может объясняться как чисто личностными факторами, так и ситуационными. ^[79]

Личностные диспозиции и особенности ситуации не противостоят друг другу как внешнее и внутреннее, они взаимодействуют, влияют друг на друга и на само поведение. В результате возникает циклический процесс непрерывного взаимодействия и преобразования, в котором субъект, деятельность и ситуация обусловливают друг друга: действие влияет на ситуационные переменные, которые меняют личностные переменные, что меняет само действие и т. д.

Несмотря на разнообразие подходов к объяснению поведения человека проблема мотивации сводится к поиску ответа на вопрос: почему человек поступает так или иначе.^[80] Трудность состоит в том, что в схему поведения приходится вводить понятия мотива и мотивации, которые представляют собой нечто вымышленное, научную объяснительную ценность которых еще необходимо выявить и доказать.

X. Хекхаузен отмечает, что «в действительности никаких мотивов не существует».^[81] Мотив и мотивация напрямую не наблюдаемы и тем самым недоступны непосредственному познанию. В этом смысле они не могут быть представлены как реальные факты действительности, поэтому являются условными, облегчающими понимание, вспомогательными конструктами нашего мышления (гипотетическими конструктами). Гипотетический конструкт нельзя выдумать и произвольно поместить в мир, его познавательная ценность определяется не чем иным, как в первую очередь его местом. Промежуточное положение гипотетического конструкта между исходными условиями ситуации и индивидуальными особенностями субъекта, с одной стороны, и последующими наблюдаемыми явлениями в самом поведении – с другой, позволяет выявить схему объяснения действия.

Значение мотива как гипотетического конструкта сводится к объединению связей, обнаруживаемых между исходными условиями ситуации и последующим действием, к фиксации устойчивых индивидуальных особенностей людей. Таким образом, мотив играет роль объяснительного понятия, особенности наличной ситуации рассматриваются как мотивирующие поведение переменные, актуализирующие устойчивые мотивы человека. Такая актуализация представляет собой процесс двустороннего взаимодействия между характеристиками ситуации и мотивами субъекта (см. Приложение 4).

Принимая во внимание, что мотив и мотивация рассматриваются как гипотетические конструкты, используемые для объяснения индивидуальных различий в поведении людей, а также то обстоятельство, что в психологии, философии, криминологии существует множество различных концепций объяснения поведения человека, необходимо выделить основные положения, лежащие в основе исследования мотивов поведения человека в настоящей работе.

Определение мотива возможно только посредством уяснения его роли в процессе регуляции деятельности. Мотив представляет собой гипотетический конструкт, т. е. некое психическое образование, выполняющее определенные функции в процессе инициации поведения человека. Понятие мотива невозможно отождествить с уже имеющимися конкретными психологическими понятиями, так как мотивационное значение может иметь обширный круг ценностных диспозиций субъекта.^[82]

Выделяются три основных функции мотива: побуждающая, направляющая и регулирующая. Термин «мотив» является производным от латинского «двигать, толкать, приводить в движение»,^[83] поэтому не вызывает сомнения, что основная функция мотива – функция побуждения активности человека. При этом мотив не только побуждает к совершению какого-либо действия (бездействия), но и является источником возникновения определенных психических процессов, в своей совокупности определяемых как мотивация. ^[84]

Направляющая функция мотива заключается в постановке человеком цели действия (бездействия) и определении пути ее достижения. Мотив «становится фактором, направляющим деятельность, так же, как обозначенная на карте дорога указывает направление пешеходу, помогая решить, пойдет ли он влево или вправо на ближайшем перекрестке…»^[85]

Наделение мотива регулирующей функцией обусловлено традиционным закреплением за ним определенной роли в регуляции поведения: во-первых, мотив непосредственно влияет на процесс протекания внутренней активности человека, побуждая и направляя ее, и, во-вторых, мотив оказывает воздействие на поведение человека. Мотив присутствует и до начала внешних действий, и во время их совершения, и только после достижения человеком поставленной цели его сменяет другой мотив, более актуальный. Если же мотив перестает быть актуальным до или во время совершения действий, то они теряют значимость для субъекта и прекращаются.

В рамках изучения мотивов поведения человека необходимо ответить на следующие вопросы:

– почему человеку присуща произвольная активность, что служит источником возникновения как внутренней активности (в том числе и процесса мотивации), так и внешней – реального поведения человека;

– почему в одних и тех же объективных ситуациях для достижения сходных целей разные люди избирают различные типы поведения (в том числе правомерные и неправомерные);

– почему в рамках одного и того же типа поведения люди избирают различную его форму, различные способы действия (или бездействия), различные конкретные средства достижения цели?

Исходя из поставленных вопросов, можно сделать вывод, что понятие мотива будет более плодотворным, если разложить изначально целостный конструкт «мотив» на более частные, связанные друг с другом конструкты. Это позволит лучше объяснить особенности целенаправленности действий индивида.^[86]

Мотивы формируются в процессе индивидуального развития как относительно устойчивые оценочные диспозиции. В связи с этим люди различаются по индивидуальным проявлениям тех или иных мотивов, у разных людей возможны различные иерархии мотивов.

Поведение человека в конкретной ситуации мотивируется не любыми или всеми возможными его мотивами, а тем наиболее сильным мотивом в их иерархии, который при данных условиях ближе всех связан с перспективой достижения соответствующего целевого состояния. Такой мотив активируется, становится действенным. При этом одновременно могут активироваться и другие мотивы, соподчиненные ему или находящиеся с ним в конфликте.

Под мотивацией понимается побуждение к действию определенным мотивом.^[87] Мотивация мыслится как процесс и как результат этого процесса. В первом виде мотивация представляет собой процесс выбора между различными возможными действиями, процесс, регулирующий, направляющий действие на достижение специфических для данного мотива целевых состояний и поддерживающий эту направленность. Результатом данного процесса выступает не сама деятельность человека. Деятельность складывается из отдельных функциональных компонентов – восприятия, мышления, научения, воспроизведения знаний, речи или моторной активности, а они, в свою очередь, обладают собственным накопленным в ходе жизни запасом возможностей (умений, навыков, знаний). От мотивации зависит, как и в каком направлении будут использованы различные функциональные способности. Поэтому представляется целесообразным введение нового гипотетического конструкта для определения результата процесса мотивации. Другими словами, необходимо выделить такое психическое образование, которое являлось бы итогом процесса мотивации и отражало бы в себе все основные элементы, входящие в структуру мотивации (потребность, мотив, цель, конкретный способ реализации задуманного). Таким гипотетическим конструктом, обозначающим указанное психическое образование, по мнению ряда психологов, мог бы выступать термин «побуждение».^[88]

Мотивация не является единым процессом, равномерно от начала и до конца пронизывающим поведенческий акт. Она складывается из разнородных процессов, осуществляющих функцию саморегуляции на отдельных фазах поведенческого акта: процесса осознания потребности и постановки общей цели поведения, процесса актуализации мотива и выбора типа поведения, процесса выбора конкретного объекта и (или) конкретного способа поведения. Безусловно, указанные процессы являются гипотетическими, так как объективно выявить их границы невозможно.

Мотив является центральным звеном мотивации поведения и участвует в ней до тех пор, пока:

– индивид не достигнет целевого состояния;

– либо не приблизится к целевому состоянию настолько, насколько позволят условия ситуации;

– либо целевое состояние не перестанет угрожающе отдаляться;

– либо изменившиеся условия ситуации не сделают другой мотив более насущным, в результате чего последний актуализируется и станет доминирующим.^[89]

Мотивация объясняет целенаправленность поведения, которая особенно бросается в глаза, когда один и тот же человек пытается достичь одну и ту же цель совершенно различными способами. В случае, когда непосредственная попытка достижения цели наталкивается на преграду, избирается другой путь.

Таким образом, суть мотивации заключается в выборе между различными возможностями, и основная нагрузка при ответе на вопрос: почему происходит такой выбор, ложится именно на понятие мотива как основного элемента мотивации.

Проведенное автором анкетирование судей показало, что 21 % опрошенных считают мотивом преступления интерес; 23 – цель, к достижению которой стремится человек; 19 – желание, ради удовлетворения которого человек совершает преступление; 14 – чувства; 7 – то, чем человек объясняет себе свои поступки; 5 – стимул; 7 % – то, что лежит в основе выбора человеком того или иного пути удовлетворения своего желания. Такой разброс мнений объясняется, прежде всего, отсутствием единого понимания мотивов поведения в теории уголовного права и криминологии.

До недавнего времени в психологической литературе, посвященной проблеме мотивации (а в юридической литературе и в настоящее время), под мотивом понималось побуждение к действию.^[90]И это не случайно, ведь основной функцией мотива является побуждение поведения. Между тем, по данным современной психологии, актуально переживаемый мотив как стремление к чему-либо непосредственно поведение не побуждает.^[91] Функция побуждения поведения составляет сущность мотива, но лишь как потенция, как готовность к действию. Потенциальные же мотивы становятся реально действующими при определенных условиях.

По поводу использования термина «побуждение» как синонима мотива X. Хекхаузен писал в своей работе: «Если на заре научных исследований, а в обыденной речи и сегодня, понятие мотива обозначало осознанное побуждение к действию, рефлексию его замысла, то позднее профессионалы от такого понимания отказались. Ведь действие оказывается мотивированным, в смысле его целенаправленности, даже не сопровождаясь сознательным намерением субъекта или даже когда вообще трудно себе представить какое-либо намерение. Должно существовать нечто, что позволяет выбрать между различными вариантами действия, что “запускает” действие, направляет, регулирует и доводит его до конца, после чего начинается новая последовательность действий, в которой снова можно усмотреть уже другую целенаправленность»^[92].