Дом Земли и Крови

10

Всего десять утра, а вторник уже пошел наперекосяк.

С дежурной улыбкой Брайс стояла возле письменного стола, отделанного железным деревом. Улыбка предназначалась фэйской паре, бродящей по выставочному залу галереи.

Из динамиков, скрытых внутри деревянных панелей высокого, в два этажа, зала, лились нежные звуки скрипки. Увертюра симфонии, которую Брайс включила, едва зажужжал сигнал переговорного устройства. Женщина явилась сюда в клетчатой юбке золотисто-коричневых тонов и белой шелковой блузке. Ее спутник был в строгом сером костюме. Учитывая наряд пары, им бы вряд ли понравилась ритмическая мешанина с обилием басовых, которой Брайс подбадривала себя по утрам.

Осмотр продолжался десять минут. Времени прошло достаточно, чтобы уже можно было вежливо спросить:

– Разрешите узнать: вы ищете что-то определенное или просто осматриваете нашу коллекцию?

Фэец-блондин (выглядел он старше мужчин своего возраста) отмахнулся от вопроса и повел спутницу к ближайшей экспозиции – фрагментам мраморного барельефа из развалин Моры. Их удалось спасти из рухнувшего храма. Фрагмент был величиной с кофейный столик; основное пространство занимала фигура гиппокампа, стоящего на задних ногах. Эти существа – наполовину лошади и наполовину рыбы – когда-то водились в лазурных водах Раганского моря на Пангере, но были истреблены во время древних войн.

Чувствуя, что Брайс ждет ответа, фэец холодно выдавил:

– Осматриваем.

Его рука лежала на изящной талии женщины. Оба разглядывали волны, вырезанные с потрясающим обилием деталей.

– Приятного осмотра, – произнесла Брайс, нацепив другую дежурную улыбку. – Я всегда к вашим услугам.

Женщина кивком поблагодарила ее, а фэец надменно усмехнулся. Спутнице это не понравилось.

Тишина в выставочном зале стала почти осязаемой.

Едва открыв им дверь, Брайс сразу поняла: мужчина привел свою спутницу с целью произвести на нее впечатление покупкой какого-нибудь безумно дорого экспоната или создать видимость, что это ему по карману. Возможно, пара находилась в стадии подготовки к династическому браку и оба прощупывали друг друга, прежде чем предпринять дальнейшие шаги.

Будь Брайс чистокровной фэйкой… правильнее сказать, если бы отец признал ее своей дочерью, возможно, подобные игры ожидали бы и ее. Рунну, особенно учитывая его статус Звезднорожденного, в один прекрасный день придется вступить в династический брак. Это произойдет, когда отыщется молодая женщина, признанная подходящей для продолжения драгоценного королевского рода.

Дети у Рунна могли появиться и до этого, но их не признают отпрысками королевской крови, если только Король Осени не согласится на это, сочтя их достойными.

Фэйская пара миновала мозаику из внутреннего двора некогда величественного дворца в Альтиуме, затем остановилась возле яшмового ларца с головоломками, принадлежавшего какой-то принцессе из давно исчезнувшей северной страны.

Большинство древностей было приобретено Джезибой в разных уголках Мидгарда; из-за таких поездок хозяйка редко появлялась в галерее. Но и Брайс от нее не отставала, умело находя, покупая, а затем выгодно перепродавая экспонаты.

Фэйцы подошли к коллекции статуй из Сетмека, изображавших богов и богинь плодородия, когда переговорное устройство вновь зажужжало.

Брайс взглянула на настольные часы. До следующей назначенной встречи было еще целых три часа. Наплыв посетителей – такого галерея практически не знала, учитывая запредельные цены экспонатов. Но может, ей сегодня повезет и она сумеет что-то продать.

– Одну минуту, – пробормотала Брайс, склоняясь над массивным столом, чтобы вывести на компьютер изображение с наружной камеры.

Она едва успела кликнуть по значку, как звонок повторился.

Увидев, кто стоит на тротуаре возле двери, Брайс замерла. Вторник и в самом деле пошел наперекосяк.

* * *

Это внешне непримечательное двухэтажное здание из песчаника находилось в одном квартале от берега Истроса. Окон оно не имело. Только надпись на бронзовой табличке справа от тяжелой железной двери подтверждала, что Хант Аталар не ошибся адресом.

Название галереи было выгравировано архаичным жирным шрифтом: «Антикварная галерея „Грифон“». Под надписью расположилось изображение нескольких глазеющих сов, которые словно подзадоривали посетителей войти. Чуть ниже чернела решеточка переговорного устройства и стилизованная бронзовая кнопка.

Исайя (по обыкновению, он был в костюме и при галстуке) так долго пялился на кнопку и решетку, что Хант не выдержал:

– Ты же сам знаешь, что тут нет никаких заклинаний.

Учитывая личность владелицы, это было весьма странно.

Исайя посмотрел на него и поправил галстук.

– Напрасно я не выпил вторую чашку кофе, – пробормотал он и ткнул пальцем в кнопку.

Из недр галереи донесся приглушенный сигнал вызова.

Ответа не последовало.

Хант внимательно оглядел фасад здания, рассчитывая заметить скрытую камеру. Никаких признаков. Ближайшая к зданию камера торчала на хромированной двери бомбоубежища. До нее было полквартала.

Хант еще раз осмотрел фасад. Чтобы Джезиба Рога не напичкала камерами все пространство внутри и снаружи? Быть такого не может.

Хант решил поискать энергетические поля с помощью молний. Их язычки, почти невидимые на утреннем солнце, запрыгали по тонкому слою заклинаний, покрывавших камень стен, раствор и дверь. Умный, хладнокровный слой, тихо посмеивающийся над любой попыткой проникнуть внутрь.

– Похоже, самой Роги в галерее нет, – заключил Хант.

Исайя вновь нажал кнопку, уже требовательнее. У них были приказы и ограниченное время, поэтому Исайя и без второй чашки кофе находился на взводе.

Возможно, причина такого поведения Исайи была иной. Он вернулся в казарму только в пятом часу утра. Хант воздержался от вопросов. Он лишь слышал, как Наоми и Юстиниан сплетничали в общей гостиной, прикидывая, насколько велики шансы, что Исайя переберется из казармы к своему новому дружку.

Хант не стал вмешиваться и говорить, что такого не случится. Исайя и так имел достаточно свободы и подчинялся Микаю лишь из-за щедрой еженедельной зарплаты, которую Микай платил всем триариям. Здесь губернатор нарушал закон, запрещавший платить рабам. Деньги, накапливаемые Исайей, покупали чью-то свободу, равно как Хант, выполняя отвратительные поручения Микая, зарабатывал собственную.

– Может, ее нет на месте, – сказал Исайя, нажав кнопку в третий раз.

– Здесь она, – возразил Хант.

Он чуял ее запах, оставшийся на тротуаре: сирень, мускатный орех и что-то еще, чему он не мог найти название. Что-то похожее на блеск первых звезд, когда только-только стемнело.

Еще через мгновение из решеточки донесся мелодичный женский голос (явно не голос Джезибы):

– Я не заказывала пиццу.

Вопреки своему настроению и неумолимому тиканью внутренних часов Хант усмехнулся.

Исайя пошелестел белыми крыльями, очаровательно улыбнулся и произнес:

– Мы из Тридцать третьего легиона. Нам необходимо видеть Брайс Куинлан.

– Я занята с клиентами, – уже жестче ответил мелодичный голос. – Приходите позже.

Хант не сомневался, что истинный смысл «приходите позже» означал: «Проваливайте отсюда».

Очаровательная улыбка Исайи сделалась напряженной.

– Госпожа Куинлан, мы по очень важному делу.

Из решетки донеслось низкое гудение. Затем:

– Прошу прощения, но вам придется записаться в очередь. Как насчет встречи… через три недели? Двадцать восьмое апреля у меня свободно. Я запишу вас на полдень.

Что-что, а у этой девки есть яйца. Ханту такое даже понравилось.

Исайя инстинктивно встал пошире. Это была типичная боевая стойка легионера, вбитая им в подсознание с первых дней службы.

– Не трудитесь записывать. Говорить вам с нами придется не в конце апреля, а сейчас.

Ответа не было. Похоже, она вообще отошла от переговорного устройства.

Хант зарычал. Проходивший мимо фавн испуганно припустил по тротуару, цокая изящными копытами.

– Избалованная богемная девица. Чего еще ты от нее ожидал?

– Хант, она вовсе не дурочка, – возразил Исайя.

– Все, что я видел и слышал, предполагает обратное.

Хант помнил досье Брайс, которое читал пару лет назад. Добавив к этому прочитанное сегодня утром плюс снимки, он получил ясное представление о грядущей встрече. Девчонка явно не понимала, что всеми ужимками делает себе только хуже. Вся ее бравада улетучится в первые же секунды, когда они начнут разговор.

– Давай-ка убедимся, действительно ли она занята с клиентами, – сказал Хант, кивнув в сторону двери.

Он пересек улицу и встал возле припаркованной синей машины. Какой-то пьяный уличный художник воспользовался ее капотом как холстом и с помощью аэрозольных баллончиков изобразил (причем очень подробно) здоровенный мужской член с крылышками. Это была издевка над крылатым мечом – эмблемой 33-го легиона. А может, пьяница, сам того не ведая, нарисовал истинный смысл возвышенной эмблемы.

Исайя тоже заметил рисунок и усмехнулся, встав рядом с Хантом.

Прошла минута. Хант стоял как вкопанный, не сводя глаз с железной двери. Сегодня у него имелись дела посерьезнее, чем игры со взбалмошной девицей, но приказ есть приказ. Через пять минут к галерее подкатил сверкающий черный седан. В этот момент железная дверь открылась.

Машина стоила больше, чем многие человеческие семьи зарабатывали за всю жизнь. Водитель-фэец вылез из машины и почти мгновенно оказался по другую сторону, чтобы открыть пассажирскую дверцу. Из галереи вышла фэйская пара. Каждый жест красивой фэйки был исполнен небрежной уверенности, говорившей о привычке к богатой, привилегированной жизни, которую она вела с рождения.

Тонкую шею женщины украшало бриллиантовое ожерелье, где каждый бриллиант был величиной с ноготь Ханта. Ожерелье стоило не меньше машины, если не больше. Лицо мужчины, наоборот, было напряженным. Он забрался в машину и захлопнул дверцу раньше, чем это сделал бы вышколенный водитель. А богатая фэйка уже стремительно шагала по улице с телефоном в руке, требуя от того (или той), с кем говорила: «Ради спокойствия Урды, больше никаких свиданий вслепую».

Внимание Ханта вернулось к железной двери, возле которой стояла фигуристая красноволосая девица.

Дождавшись, пока седан скроется за углом, Брайс только теперь позволила себе заметить пару ангелов. Она нагнула голову. Шелковистая масса волос перевесилась через плечо ее белого облегающего платья. Брайс лучезарно улыбнулась, помахала рукой. Маленький золотой амулет на ее шее поймал солнечный луч и вспыхнул.

Широко раскинув серые крылья, Хант пошел прямо на нее. Янтарные глаза Брайс смерили его с ног до головы. Точнее, от татуировки на лбу до носков сапог. Ее улыбка стала еще лучезарнее.

– До встречи через три недели, – весело произнесла Брайс и захлопнула дверь.

Хант был уже на середине улицы и не заметил надвигающейся машины. Водитель успел затормозить. Тормоза заскрежетали, но ему самому хватило ума не закричать, увидев молнии, окружившие кулак Ханта. Этим кулаком Хант ударил по кнопке переговорного устройства:

– Вот что, Куинлан. Не заставляйте меня понапрасну терять время.

Исайя пропустил обалдевшего водителя и встал за спиной Ханта, щуря свои карие глаза. Тон Брайс ничуть не изменился:

– Моя начальница не приглашает в свою галерею легионеров. Извините.

Хант с размаху хватил кулаком по железной двери. Удар такой силы сплющивал машины, рушил стены и дробил кости. И это еще без помощи бури, бушевавшей в его жилах. Однако дверь галереи лишь слегка вздрогнула. Молнии Ханта, как мячики, отскочили от ее поверхности.

Что ж, в таком случае он обойдется без угроз. Помимо физических, у него имелись другие, не менее действенные способы давления на противника. И потому, отбросив общие фразы, Хант прорычал в решеточку переговорного устройства:

– Мы здесь по причине убийства!

Исайя вздрогнул и торопливо оглядел улицу и небеса – не слышал ли кто.

Хант скрестил руки на груди и стал ждать.

Железная дверь зашипела, щелкнула и приоткрылась.

«Попал в яблочко», – подумал Хант.

На улице ярко светило солнце, но его зрение мгновенно приспособилось к приглушенному свету внутри галереи. С первого шага он старался охватить как можно больше подробностей, включая и пути к отступлению.

Полы двухсветного демонстрационного зала утопали в плюшевых коврах цвета сосновой хвои. По краям располагались ниши с мягкой подсветкой экспонатов: фрагментов древних фресок и росписей, ванирских статуй – настолько странных и редких, что Хант не знал, кого они изображают.

Посередине зала стоял громадный письменный стол, облицованный железным деревом. На краешке восседала Брайс Куинлан. Ее белоснежное платье показывало все округлости и изгибы фигуры.

Хант неторопливо улыбнулся, оскалив зубы.

Он ждал, что до нее дойдет, с кем она имеет дело. Ждал, что она съежится, начнет шарить по стенке стола в поисках тревожной кнопки, вытащит пистолет или придумает еще какой-нибудь немыслимый способ защиты от таких, как он.

Может, она и впрямь была дурой, поскольку в ответ тоже улыбнулась, до крайности пересластив улыбку. Ногти, покрытые красным лаком, лениво постукивали по безупречно чистой поверхности стола.

– У вас есть пятнадцать минут.

Хант не стал ей говорить, что их встреча продлится значительно дольше.

Исайя повернулся, намереваясь закрыть дверь, однако Хант знал: дверь уже закрылась. Сама. Разведка легиона сумела собрать достаточно сведений о галерее «Грифон». Ознакомившись с материалами, Хант узнал много полезного. Например, о дверях. Небольшая дверца в стене, слева от стола, вела наверх, в кабинет Джезибы Роги. Там имелось внутреннее окно во всю стену, позволявшее видеть всю галерею. А простая железная дверь справа вела на подземный этаж, где было собрано то, о чем легионерам знать не полагалось. Скорее всего, заклинания на обеих дверях были еще мощнее, чем на входной.

Исайя умел страдальчески вздыхать, что он и сделал, посчитав это прелюдией к словам:

– Сегодня, в первом часу ночи, на границе Мясного Рынка произошло убийство. Жертва, как мы полагаем, вам знакома.

Хант внимательно следил за лицом Брайс. Она по-прежнему сидела на краешке стола, но глаза у нее чуть расширились. Ногти перестали выстукивать ленивую дробь. Брайс всего раз моргнула. Вероятнее всего, у нее в голове уже крутился список потенциальных жертв, и в любом случае это не сулило ей ничего хорошего.

– Кто? – только и спросила она.

Ее голос оставался спокойным. Из конического распылителя, стоявшего за компьютером, выплывали облачка дыма, неся ясный, чистый аромат перечной мяты. Ничего удивительного. Брайс принадлежала к числу фанатичных приверженцев ароматерапии. Как и из других, из нее вытянули марки, пообещав, что ароматы цветов и трав сделают ее счастливее, успешнее в постели или помогут вырастить второе полушарие мозга в дополнение к уже имеющемуся.

– Максимус Терциан, – ответил ей Исайя. – По нашим сведениям, у вас была с ним встреча в «Белом вороне», на подиуме, где у них бар для высокопоставленных посетителей. Через два часа его не стало.

Хант мог поклясться, что Брайс слегка понурила плечи.

– Значит, Максимус Терциан мертв…

Ангелы кивнули.

– И кто это сделал? – Брайс искоса посмотрела на них.

– А вот это мы и пытаемся выяснить, – дипломатично ответил Исайя.

Хант был наслышан о Терциане-младшем – наглом вампире, не привыкшем встречаться с отказами. Богатый папочка-садист прекрасно научил его изворотливости и всегда вытаскивал из любых, даже самых отвратительных историй. Если не кривить душой, гибель Максимуса ничуть не опечалила Ханта. Одной дрянью на Мидгарде меньше. Но впереди маячила головная боль под названием Терциан-старший. Когда отец узнает, что его любимое чадо убили… Сегодняшняя встреча была лишь началом этой головной боли.

– Не исключено, что вы – последняя, кто видел Максимуса живым, – продолжал Исайя. – Не смогли бы рассказать о встрече с ним? Нам важна каждая мелочь.

Брайс мельком взглянула на обоих:

– Это вы так высказываете подозрение, не я ли его убила?

– А вы, похоже, не очень-то огорчены гибелью Терциана, – слегка усмехнулся Хант.

Рассерженные янтарные глаза Брайс скользнули по его лицу.

«Надо признать, смотреть она умеет», – подумал он. За такой взгляд мужчины способны на любые сумасбродства.

Когда-то и он творил такие же сумасбродства ради Шахары. Это стоило ему татуировок раба на лбу и запястье. Ханту вдруг сдавило грудь.

– Уверена, кто-то уже рассказал вам, что мы с Максимусом расстались отнюдь не по-дружески. Встреча касалась завершения сделки. Он кое-что приобрел у галереи. Когда деловая часть окончилась, он подумал, что ему… полагается дополнительный бонус в виде интимного общения со мной.

Хант не усомнился в правдивости ее слов. Именно так и привыкли себя вести отец и сын Терцианы. Поведение, которое вполне могло послужить основанием для расправы.

– Я не знала и не желала знать, куда его понесло после «Ворона», – продолжала Брайс. – Если его убили в окрестностях Мясного Рынка, полагаю, он собирался за деньги получить там то, что от меня хотел получить даром.

Резкие, холодные слова.

Лицо Исайи приобрело каменное выражение.

– Вы хотите сказать, что поведение Терциана в вашу последнюю встречу отличалось от того, как он держался раньше?

– Это была первая и единственная встреча. Прежде мы общались лишь по электронной почте и телефону. Но я не особо удивилась. Судя по его телефонным разговорам, я ждала чего-то подобного.

– Почему вы не встретились с ним здесь? – спросил Хант. – Зачем понадобилось устраивать встречу в «Вороне»?

– Ему захотелось окружить нашу встречу ореолом секретности. Он утверждал, что в стенах галереи моя начальница обязательно сделает запись, чего ему не хотелось. Это одна причина. Была и другая. Ему хотелось произвести впечатление на окружающих. Дескать, смотрите, как он проворачивает сделки. Мне пришлось засунуть всю документацию во вкладыш для счетов. В такой же вкладыш Максимус положил и свой чек… Как он погиб? – вдруг спросила Брайс, стойко выдерживая взгляд Ханта.

Вопрос был задан в лоб. Она не улыбнулась и не подмигнула. Эта девчонка привыкла, что ей отвечают на вопросы, подчиняются и вообще относятся к ней всерьез. Ее родителей богачами не назовешь (такой вывод Хант сделал, прочитав досье Брайс), однако ее квартира в пятнадцати кварталах отсюда стоила сумасшедших денег. Или Джезиба щедро ей платила, или Брайс втихаря занималась какими-то делишками, о которых не знало даже бдительное око разведки легиона.

– Мы не вправе разглашать подробности, – вздохнул Исайя.

– Увы, мне нечем вам помочь, – покачала головой Брайс. – Мы с Терцианом заключили сделку, затем он начал приставать ко мне, получил отпор и ушел.

Камеры видеонаблюдения и свидетельские показания посетителей «Ворона» это полностью подтверждали. Но ангелы явились сюда совсем не за этим. Их приказ был совсем иным.

– А когда в баре на подиуме появился принц Рунн Данаан? – спросил Исайя.

– Если вы всё знаете, зачем тогда спрашиваете у меня? И между прочим, вы так и не представились, – добавила Брайс раньше, чем они успели ответить на ее вопрос.

Хант не понимал ни выражения ее лица, ни расслабленного языка ее тела. Их контакт с Брайс оборвался в ту же ночь, когда ее доставили в следственный центр легиона. Тогда никто из них ей не представился. Да и запомнила ли она вообще их лица, пребывая в наркотическом дурмане?

Исайя выровнял свои ослепительно-белые крылья.

– Я – Исайя Тибериан, командир Тридцать третьего имперского легиона. А это Хант Аталар, мой…

Исайя осекся, словно вспомнив, как давно им обоим не требовалось представляться и сообщать свой чин. Хант пришел ему на помощь, сказав:

– Его заместитель.

Если Исайя и удивился, услышав такие слова, его лицо обаятельного юноши ничего не выдало. Официально Исайя был начальником Ханта – как в триарии, так и во всем 33-м легионе, даже если дерьмовщина, которой занимался Хант, делала его ответственным только перед губернатором.

Однако Исайя никогда не подчеркивал своего старшинства. Помнил, кто был командиром до Падения.

Можно подумать, сейчас это что-то значило.

Значило, поскольку в тот день Исайя положил на горе Хермон не менее трехсот имперских легионеров. А Хант сейчас отдувался за всех мятежников, в том числе и за него, выплачивая Республике долг чужими жизнями и выполняя условия сделки Микая.

Брайс, конечно же, заметила татуировки на их лбах. Хант внутренне приготовился к язвительному замечанию. Ваниры и даже люди до сих пор любили отпустить какую-нибудь пошлую шуточку насчет «Легиона Падших» и неудавшегося мятежа. Однако Брайс сказала совсем другое:

– Значит, вы расследуете преступления на стороне. Я думала, это территория Вспомогательных сил. Неужели в Тридцать третьем нет дел поважнее, чем играть в полицейских?

Исайя привык производить неизгладимое впечатление на всех. Увидев, что Брайс не растаяла в лучах его обаяния, он довольно сухо спросил:

– Есть ли у вас те, кто сможет подтвердить ваше перемещение после ухода из «Белого ворона»?

Брайс выдержала взгляд Исайи. Затем стрельнула глазами в Ханта. Он до сих пор не мог проникнуть сквозь маску скуки на ее лице. Спрыгнув со стола, она немного приблизилась к ангелам и встала, скрестив руки:

– Только мой консьерж… и Рунн Данаан. Но вы ведь и это знаете.

Хант не представлял, как вообще можно ходить на таких каблучищах. Как можно дышать в столь обтягивающем платье? Загадка. Платье было достаточно длинным и скрывало место шрама, полученного Брайс в ту жуткую ночь около двух лет назад. Или же она заплатила медведьме, и та удалила шрам. Судя по тому, что она любила одеваться изысканно и носить короткие платья, шрам явно был удален сразу же.

Тусовочным девицам не нравились шрамы. Шрамы мешали им щеголять в купальных костюмах.

– Вы причисляете Рунна Данаана к своим друзьям? – качнув крыльями, спросил Исайя.

– Он мой дальний родственник, – пожала плечами Брайс.

Но весьма заинтересованный дальний родственник, если пару лет назад мигом примчался в следственный центр. И в баре для важных персон он тоже оказался как нельзя вовремя. Если он покровительствовал Куинлан… чем не мотив расправиться с Максимусом? Такую версию не стоит отбрасывать, даже если Рунн и его отец превратят расследование в кошмар.

Брайс язвительно улыбнулась, словно ей в голову пришла та же мысль:

– Можете недурно развлечься, поговорив с ним.

Хант стиснул зубы. Брайс, покачивая бедрами, прошествовала ко входной двери, словно нарочно давая им полюбоваться ее туго обтянутым задом.

– Не торопитесь, госпожа Куинлан, – сказал Исайя.

Тон командира был спокойным, но намекал, что шутить он не намерен.

Хант спрятал улыбку. Ему всегда нравилось смотреть, как Исайя сердится. Естественно, если предметом злости Исайи был кто-то другой.

Куинлан этого еще не знала, а потому, небрежно обернувшись, спросила:

– А почему?

Хант внимательно следил за ее лицом, одновременно слушая, как Исайя преподносит причину их внезапного визита:

– Нас послали не только для расспросов о вашем местонахождении.

– Хотите купить какой-нибудь милый пустячок для губернатора? – спросила Брайс, обведя рукой галерею.

– Какое интересное совпадение, – усмехнулся Хант. – Вы упомянули губернатора. Он, кстати, направляется сюда.

Реакция – неторопливое моргание. И опять ни следа страха.

– Зачем?

– Микай послал нас собрать сведения о вашем местонахождении прошлой ночью. Далее вам следует подготовиться к разговору, в котором будет участвовать и ваша начальница.

Ханта крайне редко привлекали к расследованиям, и потому приказ изрядно его шокировал. Но, учитывая, что они с Исайей были свидетелями инцидента двухлетней давности, губернатор выбрал их кандидатуры как наиболее подходящие.

– Микай направляется сюда, – повторила Брайс, и у нее дрогнуло горло.

– Он будет здесь через десять минут, – сообщил Исайя и кивком указал на настольный телефон. – Думаю, госпожа Куинлан, самое время позвонить вашей начальнице.

– Зачем? – снова спросила Брайс.

Хант уловил, как изменился ритм ее дыхания. Что ж, пора бросать бомбу.

– Затем, что с Максимусом Терцианом расправились способом, идентичным тому, каким были убиты Даника Фендир и Стая Дьяволов.

То есть остался не «чистенький» труп, а расчлененное, превращенное в месиво тело.

Брайс на мгновение прикрыла глаза.

– Но их… их убил Филип Бриггс. Он вызвал демона, чтобы с ними расправиться. И он находится в тюрьме… Вот уже без малого два года, – уже резче добавила она.

Бриггс находился в месте похуже, чем тюрьма, но это к делу не относится.

– Мы знаем, – ответил Хант, сохраняя бесстрастное лицо.

– Он никак не мог убить Терциана. Разве можно вызвать демона, сидя в тюрьме под постоянным наблюдением? Он…

Она умолкла, нервно сглатывая. Возможно, поняла, зачем Микай спешит в галерею. И тогда, и сейчас после общения с нею люди… нет, ваниры, а теперь и вампир… словом, общавшиеся с нею через несколько часов погибали.

– Вы думаете, это не Бриггс? Думаете, он не убивал Данику и остальных из ее стаи?

– Мы ничего не можем утверждать наверняка, – перебил ее Исайя. – Обстоятельства гибели Стаи Дьяволов никогда не раскрывались, поэтому у нас есть все основания полагать, что нынешнее убийство не было подражательным.

– Вы встречались с Сабиной? – сухо спросила Брайс.

– А вы? – поинтересовался Хант.

– Мы с нею стараемся не пересекаться.

Возможно, это было единственным разумным решением, принятым Брайс Куинлан. Хант помнил, каким ядом исходила Сабина, глядя на Брайс через шпионское окно. Мать Даники ничего не забыла. Сабина просто выжидала. События двухлетней давности отодвинулись вдаль, и теперь нелепая безвременная смерть Брайс Куинлан выглядела бы трагической случайностью.

Брайс вернулась к столу, стараясь не приближаться к ангелам. Надо отдать ей должное: ее походка осталась ровной и уверенной. Даже не взглянув на Исайю и Ханта, она подняла телефонную трубку.

– Мы обождем снаружи, – предложил Исайя.

Хант хотел было возразить, но Исайя выразительно на него посмотрел.

Ничего. У них с Куинлан еще будет время попикироваться.

* * *

Брайс сжимала трубку так, что костяшки пальцев побелели. На другом конце линии раздался гудок. Второй. Потом…

– Доброе утро, Брайс.

У Брайс громко стучало сердце, отдаваясь в руках, ногах и животе.

– Сюда явились двое легионеров… – Она сглотнула. – Командир Тридцать третьего легиона и… – Она торопливо выдохнула. – И Умбра Мортис.

Она и без их представления узнала Исайю Тибериана. Он постоянно мелькал в вечерних выпусках новостей и колонках городских сплетен. Обаятельный командир 33-го легиона, которого трудно не узнать.

Узнала она и Ханта Аталара, хотя тот никогда не появлялся на телеэкранах. Все знали, кто такой Хант Аталар. Это имя Брайс слышала с детства, в горном Нидаросе. Рандалл рассказывал ей о своей военной службе на Пангере, о сражениях, в которых участвовал. Упоминая Ханта, он всегда переходил на шепот. Умбра Мортис. Тень Смерти.

Но в те времена легендарный ангел еще не работал на Микая Домитуса. Он подчинялся архангелице Сандриеле, летая в составе ее 45-го легиона. Говорили, он занимается охотой на демонов. И кое-чем похуже.

– Что им понадобилось? – прошипела Джезиба.

Брайс еще крепче сжала трубку:

– Минувшей ночью был убит Максимус Терциан.

– Обжигающий Солас!

– Убит тем же способом, что Даника и ее стая.

Брайс торопливо прогнала туманные картины прошлого, вдыхая светлый, успокаивающий аромат мятных испарений, исходящих из распылителя на столе. Этот дурацкий пластмассовый конус она купила через два месяца после гибели Даники. Расчет был прост: ароматерапия поможет ей коротать рабочее время и разгонять рои мыслей, угрожавших съесть ее изнутри. Под конец недели она купила еще три распылителя, разместив их у себя дома.

– Похоже, Филип Бриггс не убивал Данику, – почти шепотом сообщила Брайс.

Почти два года она упорно цеплялась за эту версию. Трагедия отодвигалась все дальше, а Брайс продолжала верить: еще немного – и следствие найдет доказательство вины Бриггса. Все выглядело достаточно логичным: мятежник хотел отомстить Данике за раскрытие его сообщников и несостоявшийся взрыв в «Белом вороне». За несколько недель до первого ареста его задержали за покупку черной соли, с помощью которой вызывают демонов. Тогда решили, будто он хотел добавить соль в самодельные бомбы, чтобы повысить их убойную силу.

Данику убил демон, явившийся с самого дна – из Ямы. Для вызова этого чудовища требовалась черная соль. Случившееся не могло быть совпадением. Едва освободившись, Бриггс тут же обзавелся черной солью, вызвал демона и напустил тварь на Данику и Стаю Дьяволов. Не ограничившись этими убийствами, демон серьезно покалечил ангела из 33-го легиона, несшего патрульную службу. А демона Бриггс преспокойно отправил обратно. На допросах мятежник отрицал свою причастность и ничего не говорил о породе демона, но факт оставался фактом: почти два года в Городе Полумесяца не слышали о демонах. Бриггс оставался за решеткой. Дело закрыли.

Без малого два года Брайс цеплялась за эти факты. Пусть ее прежний мир распался на куски, виновник случившегося находился за решеткой. Пожизненно, заслужив все ужасы, на какие способны его тюремщики.

Джезиба долго и шумно дышала в трубку. Потом спросила:

– Ангелы тебя в чем-нибудь обвинили?

– Нет. – «Пока нет». – Но сюда направляется губернатор.

Снова пауза. И вопрос:

– Чтобы тебя допросить?

– Надеюсь, что нет. – Брайс предпочитала, чтобы ее тело оставалось в нынешней конфигурации. – Но он хочет поговорить и с вами.

– Отец Максимуса уже знает о смерти сына?

– Без понятия.

– Мне нужно кое-куда позвонить, – сказала Джезиба, обращая эти слова больше к себе. – И успеть до появления губернатора.

Брайс прекрасно поняла, зачем это надо: чтобы отец Максимуса не нагрянул в галерею, требуя ответов и обвиняя Брайс в гибели сына. Такого кошмара она бы не выдержала.

– Губернатор появится уже совсем скоро, – сказала Брайс, вытирая липкие ладони о платье.

С внутренней стороны железной двери, ведущей в библиотеку, послышалось деликатное постукивание. Следом раздался шепот Лехабы:

– Биби, у тебя все хорошо?

Брайс зажала рукой микрофон трубки:

– Леле, возвращайся на свой пост.

– Здесь были два ангела?

– Да, – сквозь зубы ответила Брайс. – Спускайся вниз и следи, чтобы Сиринкс не шумел.

Лехаба вздохнула так, что ее вздох был слышен через шесть дюймов железа. Но поскольку огненная спрайта больше не произнесла ни слова, она либо спустилась вниз, либо затаилась и подслушивала. Брайс это не волновало. Главное, чтобы Лехаба и химер вели себя тихо.

– Когда Микай здесь появится? – продолжала сыпать вопросами Джезиба.

– Через восемь минут.

Джезиба задумалась.