Эффект Фостера

Глава 9

Барбара

– По средам мы носим розовое¹⁶, – пропела подруга, заскакивая на переднее сиденье розовой «Феррари», которую отец подарил мне на шестнадцатый день рождения.

– Сегодня понедельник.

Челси громко фыркнула и небрежно заправила волосы за уши.

Моя подруга была очень привлекательной, и это не типичное мнение кого-то, кому она была дорога, все замечали ее внешнюю красоту и не упускали случая сделать ей комплимент. Раскосые глаза выдавали в Челси кровь коренных народов Америки. Она была высокой и стройной, а черные волосы отливали синевой на солнце. Полные губы всегда были подчеркнуты помадой розового оттенка, карие глаза с желтыми крапинками подведены черным айлайнером. У нее был узкий с небольшой горбинкой нос, и овальное лицо с острым подбородком – настоящая красавица индейского племени.

Челси была моей подругой с тех самых пор, как Билли Аткинсон в четвертом классе плюнул в ее волосы жвачку, решив так поиздеваться над новенькой девочкой. Я помогла ей избавиться от жвачки, без отрезания половины длины ее волос. А также сопроводила ее к директору, чтобы негодного мальчишку наказали. К сожалению, родители Билли состояли в родительском комитете и были щедрыми дарителями школы, поэтому придурку даже ничего не сделали. Но после того случая я не давала Челси в обиду.

– Не рычи, с утра без настроения? – спросила она, оборачиваясь ко мне. И как же Челси была права. Сегодня утром отец попытался заговорить со мной, но я даже бровью не повела.

– Снова эта Пейсли. Я не знаю, что мне сделать, чтобы он, наконец, понял, с какой гадюкой встречается.

Иногда перед школой, я заезжала за Челси на своей машине. Она жила не в самой лучшей части города, обычно я ждала ее на парковке маленького кафе на перекрестке, и по ее просьбе никогда не ездила к ее дому.

У моей подруги была простая семья, ее отец работал на местном заводе по производству упаковочных материалов, а мама была няней в частном агентстве. Денег в семье не хватало, и Челси безумно стыдилась этого, поэтому старалась избегать разговоров о родителях.

– Когда мужчина влюбляется по уши, он теряет способность рационально мыслить, поэтому все плохое, что будет делать твоя мачеха, он будет разглядывать через розовые стекла своих очков, – заявила Челси, вжимаясь в спинку сиденья и выставляя руку в окно машины.

– И откуда эти познания о взрослых мужчинах?

В отличие от меня Челси уже было восемнадцать. Она встречалась с Билли Аткинсоном, тем самым, который прилепил ей жвачку на волосы. Умнее с возрастом он не стал – типичный качок футболист из школьной команды. Не знаю, что увидела в нем Челси, возможно, ей нравится проводить время с людьми, чей уровень развития равен уровню развития улитки.

Нет. Такие сравнения оскорбительны для улиток.

Хоть Челси и не была девственницей, назвать ее опыт «богатым» у меня не поворачивался язык.

– Это относится к любым мужчинам. Они влюбляются иначе, чем женины. Если это настоящая любовь, то они растворяются в этом чувстве и отдают себя полностью. Жаль только, что ни один мужчина не способен любить долго. Обычно все заканчивается тогда, когда девушка решает отдать свое сердце, – с видом специалиста в любовных делах заявила Челси.

Я недоуменно покосилась на подругу.

– Что? Я слушаю подкасты о психологии мужчин, дави уже на газ и не нужно этого взгляда.

Загорелся зеленый и я тронулась с места.

К школе мы подъехали перед самым началом уроков. «Раунд Лейк» была одной из самых престижных школ, находилась в самом центре города при мормонской церкви и спонсировалась многочисленным мормонским населением. Несмотря на огромный приток капитала к учебному заведению, обучение в «Раунд Лейк» могли позволить себе не только «богатенькие» дети. Директор школы – Джек Салливан считал, что право на обучение в школе должно быть у каждого, поэтому в «Раунд Лейк» ученических стипендий было на порядок больше, чем в других школах. Челси, например, смогла попасть в школу только благодаря стипендии.

Кроме того, для того, чтобы поступить в школу, не обязательно было становиться мормоном, в школе учились разные дети.

– На математику? – спросила Челси, закрывая дверь моей машины.

– Ага, – отозвалась я. С Челси мы проводили вместе практически весь учебный день, ведь в начале года в курс набрали одних и тех же предметов. Моя подруга метила в Университет долины Юта на факультет рекламного менеджмента. Она верила, что эта специальность даст ей, наконец, то, о чем она так мечтала – финансовую стабильность и независимость.

Двухэтажное здание школы состояло из трех корпусов, и было построено в форме квадратной подковы, внешне оно отличалось сочетанием стилей минимализма и готики: кирпичные стены были окрашены в белый, второй этаж украшали арочные окна, на одной из двух декоративных башен была расположена острая пика, тянувшаяся в небо.

– Я совсем не готова к тесту, – взволновано протянула Челси, подхватывая меня под руку и направляясь в сторону школы.

На газоне у многолетнего дуба резвились футболисты школьной команды, они перекидывали друг другу вытянутый по форме мяч, но заметив нас, оторвались от своего дела и дружно засвистели. Челси помахала Билли, который был среди них, а я проигнорировала придурков.

– Я уверена, что ты справишься, у меня было мало времени, но я же подготовилась.

– Почему мало времени? – спросила она.

Тяжело вздохнув, я толкнула парадные двери и вместе мы вошли в главный корпус школы.

– Сначала отец и Пейсли, а потом еще и Фостер со своими подружками… – Был еще неудавшийся секс с Мейсоном, но пока я не хотела разговаривать об этом.

Слишком поздно я поняла, что и так ляпнула лишнего. Челси стала слушать меня куда внимательнее, чем до этого, и все из-за старшего сына Фостеров.

– Джефри? – переспросила она.

Я кивнула.

– Расскажи, что случилось! – дергая меня за рукав свитера, потребовала Челси.

Ее голос был словно звон гонга для моих ушей. Я вздохнула, ведь даже вспоминать об этой истории с Фостером мне было неприятно, а рассказывать тем более.

– Ничего особенного, просто Фостер в очередной раз доказал что пропустил пару ступеней в своей эволюции.

– Поконкретнее.

– Только никому, – остановившись у кабинета математики, прошептала я.

– Я могила! – пообещала подруга, приближаясь ко мне, чтобы скорее узнать эту тайну.

Я опасливо оглянулась, удостоверяясь, что нас никто не подслушивает. Не знаю, кого я ожидала увидеть рядом. Но мое воображение подкидывало непрошенные картинки того, как Джефри выскакивает из-за угла и в очередной раз упрекает меня в подглядывании за его извращенными играми.

– Он приехал в пятницу в компании двух девушек, а вечером я застала их занимающихся сексом в кинозале Фостеров. – Челси часто заморгала, широко раскрывая глаза и невольно прикрывая рот рукой, будто бы это она только что рассказала нечто отвратительное.

– Я хочу все в подробностях!

– Подробностей не будет. Хочу забыть все как страшный сон.

– Ну, Барбара!

Черта с два! Ей придется взять в заложники коллекцию моих солнечных очков, чтобы я выдала хоть одну деталь того вечера.

– Не-а, и не проси.

– О чем не просить? – спросил возникший за нашими спинами Мейсон.

Только этого мне не хватало. Если Мейсон узнает, что я случайно увидела секс его брата с двумя подругами, то сразу поймет, почему в тот вечер я так быстро решила лечь спать.

– Ни о чем, – поспешно ответила я, целуя Мейсона в щеку. Его волосы были еще влажными после душа, а кожа пахла свежим запахом мужского мыла. Иногда младший Фостер приезжал в школу раньше остальных. Тренер позволял ему упражняться с автоматическим метателем бейсбольных мячей на тренировочном поле. Мейсон и некоторые парни из нашей школы играли за бейсбольную команду штата. Национальный чемпионат по бейсболу среди старшеклассников был в самом разгаре, один за другим шли важные матчи, именно поэтому Мейсон готов был тренироваться сутками. В прошлом году он был признан лучшим игроком чемпионата, лидировал в турнирной таблице по количеству отбитый мячей, и по количеству хоумранов¹⁷ за чемпионат. Однако команда Юты заняла лишь третье место в чемпионате, уступив Калифорнии и Флориде. Но в этом году наши парни были настроены решительно.

Одним взглядом я призвала Челси заткнуться.

– Ты уверена? – с замешательством на лице спросил мой парень.

– Просто трепались о том, как твой брат в очередной раз решил сделать глупость и взял Рейджи, – поспешно выдала я.

Челси закивала головой, подыгрывая мне, но когда Мейсон отвернулся, она стала активно жестикулировать.

– Де-та-ли, – без звука выдала она, разделяя слово на слоги.

Я была непреклонна. Мне совсем не хотелось делиться деталями того вечера с Челси. Я уверяла себя, что моему нежеланию рассказывать о случае с Фостером есть веская причина – мозг принципиально блокирует неприятные, в каком-то смысле даже шокирующие воспоминания. Однако странная тяжесть в груди наталкивала меня на иные мысли. Челси не интересны девушки, с которыми зажигал Джефри, ей интересен сам Фостер, потому что он… именно тот о ком я говорила раньше. Парень, который одним взглядом своих холодных изумрудных глаз способен сразить любую девушку наповал. Челси утверждала, что недолюбливает Джефа не меньше меня, но почему-то всегда просила рассказать побольше о его самодовольной заднице, и могла слушать о его паршивом поведении целые подкасты. Я не могла винить ее за любопытство. Ведь при всей неприятной натуре Джефри и омерзительности его поступков, внешность и особая энергия заставляли девушек интересоваться им.

Эффект Фостера в деле. Иногда я сама чувствовала на себе его влияние.

***

В середине дня у меня образовалось окно, преподавательница по теории международного права слегла с кишечным гриппом. Я решила провести это время на стадионе школы, где тренировались футболисты и группа поддержки.

Я заняла место в центре первого ряда с альбомом и занялась эскизами.

– Барбара, засними нас, пожалуйста! – крикнула Отэм, отвлекая меня от эскиза. Я удивленно вскинула одну бровь и потрясла в воздухе альбомом.

– Я занята.

– Пожалуйста, ворчунья. Всего один раз.

Я вздохнула, отложила альбом в сторону и стала снимать программу группы поддержки на телефон.

Отэм была капитаном чирлидеров, а еще моей лучшей подругой. Мы были знакомы с начальной школы и всегда недолюбливали друг друга. Она казалась мне слишком заносчивой и много командовала, Отэм же обо мне отзывалась, как о высокомерной выскочке. В седьмом классе учительница распределила нас в одну группу для выполнения проекта. Мы стали проводить много времени вместе и тогда я поняла, что Отэм хорошая девчонка. Совсем не заносчивая, однако, все же любила командовать.

Мой взгляд прошелся по красно-белой форме ребят выполняющих невероятные акробатические элементы. В центр вышла Челси и начала под энергичную музыку делать свое «соло», как она его называла.

Челси тоже была чирлидером. Вот только если Отэм участвовала в этом только из собственного желания и искренней любви к чирлидингу, то Челси приходилось заниматься в группе поддержки только ради будущей стипендии в колледже. Чирлидингом она не горела, но номера отрабатывала на все сто процентов.

Я досняла программу группы и отложила телефон в сторону, снова принимаясь за эскиз, но снова отвлеклась, когда услышала голоса Челси и Отэм. Они о чем-то спорили.

Две совершенно разные девушки и обе были моими подругами. Совместить их в одну компанию было крайне тяжело. Челси долго не могла принять Отэм. Одно время она даже перестала разговаривать со мной и поставила ультиматум: либо она либо Отэм. Но я слишком рано столкнулась с манипуляциями в своей жизни, ведь мой отец был просто кролем манипуляций, поэтому такие приемчики на меня не действовали. У меня был иммунитет. И когда Челси это поняла, извинилась и приняла Отэм. Прошло столько лет, но Челси до сих пор иногда находила проблемы на пустом месте и начинала ругаться с Отэм.

У Челси часто случались моменты, которые ни я, ни Отэм понять не могли. Она могла сорваться на нас из-за пустяка, обидеться и перестать разговаривать, а через два дня вести себя, как ни в чем не бывало. Однажды после очередной ссоры Отэм сказала мне, что Челси завидует нам, однако видимых признаков этого я не замечала. Да и чему было завидовать конкретно мне? У меня был деспотичный отец, и не было мамы. Не думаю, что это повод для зависти. Если завидовать, то только Отэм, ведь у нее была полная семья, и оба родителя любили ее, считались с ее желаниями и мечтами. При этом семья Отэм была очень почитаема в городе. Ее отец был членом Законодательного собрания штата Юта от Республиканской партии, а мама адвокатом по уголовным делам.

– Рассуди нас, стоит делать пирамиду в конце? – присаживаясь рядом во время минутного перерыва, спросила Челси. По другую сторону от меня опустилась Отэм, ее русые волосы, собранные в хвост на макушке, развевались на ветру, обдавая меня шлейфом духов с нотками груши и клюквы. Подруга беспардонно заглянула в мой альбом, где был эскиз платья.

– Ты решила спросить это у человека, который совсем ничего не понимает в чирлидинге, – заметила я.

– Пирамида – это традиции, – вмешалась Отэм.

– Многие традиции не помешало бы сменить, – фыркнула Челси.

– Пирамида останется!

– И почему же?

– Потому что я капитан.

Я усмехнулась, наблюдая за их перепалкой, и продолжила рисовать. В этом вопросе я не собиралась занимать ничью сторону, потому что, во-первых, они обе были моими подругами, а во-вторых, я ни черта не понимала в чирлидинге. Я не видела в этом спорте прелести, в отличие от Отэм, но и заниматься им, как Челси, ради стипендии мне не нужно было, ведь отец оплатит любой университет, в который меня примут, единственное, что выбор специальностей был крайне ограничен.

– Кое-кто уже пять минут наблюдает за тобой вместо того, чтобы тренироваться, – карикатурно-сексуальным голосом протянула Челси. Я медленно подняла взгляд и заметила на поле Кая Данкрафта – квотербека футбольной команды школы. Их тренировка подходила к концу, поэтому он был без шлема. Его черные влажные волосы торчали во все стороны, на губах была маленькая улыбка, пока он смотрел на нас. Внешне он был милым, симпатичным и смазливым, однако характер у Данкрафта был отвратительный, а его грязные поступки говорили сами за себя.

– Он постоянно так смотрит, будто хочет меня съесть, – фыркнула я. – И даже то, что я в отношениях с Мейсоном его не волнует.

– Футболисты, – фыркнула Отэм. – Самодовольные придурки.

– Эй! Я попросила бы! – Челси послала воздушный поцелуй другому футболисту – своему Билли. – Не все они придурки.

– Нет, все! И твой Билли не исключение, – смело заявила я.

Челси показательно сжала губы и отвела взгляд. Она не любила когда люди говорили ей правду, я же наоборот предпочитала выкладывать все карты на стол. Ложь разрушает наш мир.

– Значит, хотите сказать, что бейсболисты лучше футболистов? – провокационный взгляд Челси остановился на моем лице.

Отэм рассмеялась, будто бы Челси спросила о чем-то, что было известно даже маленьким детям.

– Именно так. Бейсболисты не такие заносчивые, все еще сексуальные и не лишены мозгов. – Я кивнула, соглашаясь с Отэм, Мейсон действительно был парнем мечты, но я не стала бы обобщать. Парень Отэм, который тоже состоял в команде по бейсболу, был полной противоположностью Мейсона.

– Особенно твой Леви. Ты же в курсе, что он купил эссе у Райта Хендриксона?

– Это вранье! Леви достаточно умный, чтобы написать эссе самостоятельно.

– Но недостаточно хорош, чтобы ловить мячи.

– А твой Билли лучше? На прошлой игре его завалил парень сантиметров на двадцать ниже его!

Я не слушала больше девочек, поглядывая на Кая. Мне совсем не нравилась его улыбка, предчувствие чего-то нехорошего возникало в моей груди каждый раз, стоило мне заметить ее.

Глава 10

Барбара

Я критично оглядывала манекен, на котором были трусики и бюстгальтер, склеенные из крафтовой бумаги. Задание на ближайшую неделю было относительно простым – сделать из кружевной ткани комплект белья.

Занятия по дизайну одежды проходили два раза в неделю в главном корпусе Университета Юты в центре города. Они обходились в целое состояние, но отец исправно пополнял мой счет, а переводом занималась я сама. Правда, он думал, что я оплачиваю и посещаю бизнес-курс, который понадобятся мне для поступления в университет, но я немного схитрила.

– Барбара, так никто не делает, ты должна снимать мерки, – сказала миссис Коттон – преподаватель курса, в ее говоре ярко выделялся британский акцент.

– Я сниму, но пока я просто пытаюсь понять, как должно выглядеть белье.

Она медленно подошла ко мне. Юбка ее хлопкового платья была очень пышной и пружинила от каждого шага. Преподавательница выглядела прямо как Коко Шанель, только была англичанкой, а не француженкой.

– Смотри, чтобы не получилось так, как с рубашкой, – шепнула она, вскидывая свои тонкие брови. Это не было насмешкой, обычно, когда миссис Коттон что-то говорила, она не закладывала в слова двойного смысла. Но девочки с курса услышали ее фразу по-своему и стали хихикать, поглядывая на меня.

Я гордо вскинула подбородок и принялась за работу, не обращая внимания на смешки. Если все время зацикливаться на том, что подумают другие, можно пропустить жизнь.

***

– Юта не сделает этого… – уныло протянула Отэм, взволнованно прижимая руки к губам. Голубые глаза подруги увлеченно следили за полем, где бейсбольная команда нашего штата играла с Калифорнийцами.

Из-за слов Отэм в самом центре моей груди плескалось два чувства: волнение и гнев. И если с первым я могла справиться, то второе сжигало меня изнутри, а подруга вдобавок поднесла к этому всполоху канистру бензина. Ведь произнести эти слова она додумалась тогда, когда бита была в руках моего Мейсона, а сам он стоял в «доме»¹⁸, готовясь нападать на другую команду, а если простыми словами, отбить мяч и заработать очко для команды.

– Они точно не сделают этого, если ты будешь болтать, – фыркнула Челси, которая расположилась по другую сторону от меня.

Яркие красные неоновые цифры на табло показывали равное количество ранов¹⁹. Это был девятый иннинг²⁰ и если Мейсон не отобьет мяч, то судья назначит еще один, а значит, у Калифорнии будет шанс обойти нас.

Матч двух штатов город ждал давно. Поэтому сегодня городской стадион Смита был заполнен под завязку.

– Давай, давай, – шептала я, сверкающими глазами наблюдая за Мейсоном, готовившимся отбить мяч. И даже в такой волнительный момент я не могла не отметить то, как потрясающе он выглядел. На нем была форма команды – белые брюки, которые к концу игры были испачканы землей и сине-белая рубашка с названием штата и номером двадцать девять на его груди.

Большими руками в кожаных перчатках он сжимал биту, все его тело было напряжено, а взгляд сосредоточен, и, признаться честно, ничего более завораживающего я не видела в своей жизни.

Женская половина трибун думала также. Все они смотрели на него, на лучшего аутфилдера нашей команды, выдающегося молодого игрока Юты и пускали слюнки. Но он был моим, был влюблен в меня, а не во всех этих фанаток. И я солгала бы, если б сказала, что совсем не чувствую гордости, что смогла подцепить такого парня.

Питчер²¹ Калифорнии сделал последний замах, пафосно задирая ногу выше, чем девчонки из команды болельщиц и бросил мяч.

Трибуны замерли. Секунды растянулись, становясь невыносимо долгими, пока каждый на поле и на трибуне следил за траекторией одного мяча. Даже с такого расстояния я хорошо видела, как Мейсон сжал биту руками, казалось, даже слышала легкий скрип кожаных перчаток, и то, как он сделал вдох. В его глазах промелькнуло уже знакомое мне сияние, которое означало, что он точно возьмет этот мяч. Мейсон замахнулся и отбил, отправляя мяч в полет. В следующее мгновение он бросил биту и, улыбаясь во весь рот, медленно побежал.

Почему он медлит?

Отэм и Челси, а также все окружающие меня болельщики вскочили со своих мест. Челси потянула меня за руку, а когда я встала, набросилась на меня и начала обнимать.

– Хоумран! – завопила подруга. Я мягко оттолкнула ее и взглянула на мяч, который вылетел за пределы игровой зоны и приземлился прямо в большую перчатку болельщика.

Я запрыгала на месте от радости, попутно обнимая подруг. Толпа вокруг нас ликовала. Мейсон добежал до «дома», ребята из команды накинулись на него, принимаясь обнимать и поздравлять с великолепный ударом. Из-за радостных воплей и криков не было слышно голоса комментатора из динамиков, но все и так было ясно. Юта на один шаг ближе к первому месту, а Калифорния заканчивает свое состязание в чемпионате.

***

Прикрыв глаза, я наслаждалась энергичными мотивами клубной музыки. Танцпол был заполнен сотнями веселящихся молодых людей. В зале пахло сигаретным дымом и комбинацией из разных женских парфюмов. Даже в туфлях на тринадцатисантиметровых шпильках я чувствовала, как вибрирует пол подо мной.

Клуб, где мы остановились, находился в Ривертоне. Сегодня здесь было открытие, именно поэтому зал был заполнен посетителями.

– Знаете, они еще пожалеют, что решили кинуть вас, – прокричала Челси, стараясь быть громче музыки.

– Они не кидали нас. Просто вечеринка только для команды, – ответила Отэм.

– Утешай себя, – усмехнулась Челси.

Как бы мне не хотелось занять сторону Отэм, я была согласна с Челси.

После игры Мейсон сообщил мне, что команда хочет отметить важную победу. И где это могут сделать лучшие бейсболисты-старшеклассники штата, как не в загородном мужском клубе, принадлежащем отцу Леви Джексона – кэтчера²² команды и по совместительству парня нашей Отэм. Вечеринка была закрытой, только для команды, только для парней, поэтому я и Отэм остались за бортом.

Я не сильно расстроилась, ведь меньше всего мне хотелось находиться в обществе придурков, а многие игроки из бейсбольной команды штата были именно придурками. Бейсбол в этой стране любили, и парни, которые были уверены, что попадут в команду первого дивизиона университетского бейсбола, не стеснялись распускать свои павлиньи хвосты. Мейсон не был таким, а вот Леви Джексон, в которого Отэм угораздило влюбиться, был ярким представителем семейства фазановых.

– Наверняка они уже кувыркаются с целым взводом девочек по вызову, – поднося к губам коктейль из водки и клюквенного сока, ядовито выдала Челси.

Отэм уныло застонала, прикрывая лицо руками.

– Хватит, Челси, – резко сказала я. – Зачем ты это делаешь?

– Я делаю? Разве нормально то, что они не взяли вас с собой?

Отэм вскинула голову, возвращая взгляд на Челси.

– Да, это нормально, потому что вечеринка «только для команды» означает, что там будет исключительно команда, это ведь даже не наши школьные бейсболисты, – сказала я.

– Тебе будто все равно, – фыркнула Челси, откидывая темные пряди за спину. В свете неоновых «бегающих» по залу лучей ее бежевое обтягивающее платье казалось совсем прозрачным.

Отчасти она была права, я не ревновала Мейсона так, как Отэм ревновала Леви. Но всему виной была не безграничная вера в Мейсона, а моя уверенность в себе. Мейсон влюблен в меня настолько, что никогда не станет участвовать в чем-то, что могло хоть немного расстроить меня.

– Мне не все равно, но можешь ты просто перестать додумывать? Отэм и без этого беспокоится, – сказала я.

– Плевать, – фыркнула Челси. – Я танцевать, вы со мной? – Отэм отрицательно дернула головой. Я тоже отказалась, и Челси ушла танцевать одна.

– Она права, парни могут сейчас развлекаться с девочками, – как только Челси скрылась из виду, уныло протянула Отэм.

– Просто перестань думать об этом.

– Мне кажется, он изменяет мне.

– Леви? – мои брови в удивлении сошлись на переносице. – Не думаю.

– Это точно, я чувствую это. Может, я недостаточно хороша для него?

Я бегло прошлась взглядом по стройной фигуре Отэм, изумрудного цвета платью и роскошным волосам. Моя подруга была эталонной красавицей, нежная, но при этом холодная красота. Кожа Отэм была светлой, без единой родинки или веснушки, завершали эту картину голубые глаза холодного оттенка с зелеными крапинками в них.

Леви многие считали привлекательным, он был высоким, спортивным и с крепкими ногами, всегда модно одет и ухожен, но все портило по-детски смазливое личико, и полная недоразвитость механизма «сначала думай, затем делай».

В отличие от Отэм, которая с утра до ночи занималась, чтобы попасть в лучшую юридическую школу штата, Леви просто был Леви. Играл в бейсбол и во всем надеялся на папочку.

– У нее были съедобные трусики и задница как у бразильянки, – послышался звонкий мужской голос, и по тому, как этот голос тянул гласные, стало понятно, что его обладатель уже изрядно пьян.

Кстати об обществе придурков. Челси почему-то решила, что втроем нам будет очень скучно, поэтому позвала с нами своего парня футболиста – Билли, его дружков – Купера и Кая.

– Барбара, как поживаешь сестренка? – Рядом со мной расположился Кай Данкрафт – любитель съедобных трусиков и поп как у бразильянок. Не церемонясь, он расположил руку на спинке дивана позади меня и прислонился к моему боку своим телом. Карие глаза замерли на моем лице, а с его тонких губ не сходила довольная улыбка, от него пахло алкоголем и женскими духами, а значит, он успел с кем-то перепихнуться в туалете. От этой мысли меня затошнило, и я отодвинулась от него.

– Я тебе не сестренка, и еще раз коснешься меня, не сможешь играть в футбол минимум неделю.

Данкрафт рассмеялся, запуская по всему моему телу неприятные мурашки. Он не принял мои слова во внимание, либо был тупым, либо из-за громкой музыки просто не услышал, вместо этого приблизился к моему уху и прошептал:

– Ты всегда нравилась мне, принцесса.

– А ты мне всегда нет.

Кай плотоядно ухмыльнулся, словно я только что пригласила его в игру «залезем в трусики к Барбаре». Билли и Купер с ехидными улыбочками наблюдали за нами, заставляя меня злиться еще сильнее. Подобные нападки не пугали меня. Я росла рядом с человеком, который одними насмешками не отделывался. Фостер любил переходить к действиям, проехаться передо мной на велосипеде по луже так, что вся грязь и вода оказывались на мне, или бросить снежок мне в лицо было чем-то вроде утреннего ритуала для него.

Почему все мои мысли, так или иначе, возвращались к Фостеру?

Кай стал проявлять ко мне внимание с пятого класса. Но для меня его внимание было в точности как персиковая косточка в горле. Если бы только Кай был нормальным парнем, мы могли бы подружиться. Но дружба между нами была невозможна, и дело было не во мне. Он изначально выбрал неправильные методы привлечения к себе внимания. Вместо того чтобы как Мейсон носить мою сумку и сопровождать меня в столовую, Кай хватал меня за волосы, а когда мы стали старше, мог сделать мне непристойное предложение.

Вообще все дети Данкрафтов отличались совершенно неконтролируемым поведением. У Кая был старший брат Колби, так вот Колби был еще более тронутым, чем его младший братишка. И это не удивительно, ведь Колби и Джефри учились в одном классе, и долгое время были друзьями, пока однажды не подрались. Ну как подрались, Джефри избил Колби. Парню шесть швов на бровь наложили.

– Да брось ломаться. Я могу устроить тебе потрясающий вечер.

Схватив его за край футболки, я прошипела:

– Ты устроишь мне потрясающий вечер, если отвалишь от меня, Данкрафт!

Кай сузил глаза, идиотская улыбка, наконец, испарилась с его губ, он медленно взглянул на мою руку и зажатую в ней ткань его футболки. В его глазах промелькнуло нечто опасное, что заставило меня на секунды подрастерять свой боевой настрой, однако внешне я никак не показала этого.

– Хорош, друг, – сказал Билли, опуская тяжелую руку на плечо Данкрафта. Кай прожигал мое лицо взглядом еще несколько секунд, прежде чем переключиться на свое пиво и отодвинуться от меня.

– Я говорила, что втроем нам будет лучше, – фыркнула Отэм, прежде чем спрятаться за стаканом с коктейлем.

– Барбара, Отэм! – закричала Челси, пробираясь к нашему столику сквозь толпу танцующих. – Вы просто обязаны это видеть.

Подруга передала мне свой телефон. Отэм оттеснила Кая и села рядом со мной. Но и остальные присутствующие подтянулись, чтобы взглянуть на то, отчего Челси так взбудоражилась. На экране было видео – вечеринка бейсболистов, которая прямо в этот момент проходила в загородном клубе отца Леви. Парни кричали и смеялись, а на небольшой сцене в центре комнаты у шеста танцевали две стриптизерши. Все, как и говорила Челси.