Тени Богов. Избавление

– Под грудью, – ответила Гледа. – Это можно остановить? Ты что-то знаешь об этом?

– Под грудью, – задумался Моркет. – Значит, самое страшное впереди. Впрочем, не это самое страшное. Самое страшное будет потом, еще позже. И я должен быть рядом… Вот демон… Ну точно. Я слегка запоздал. Непростительно с моей стороны. Ты уже слышишь голос?

– Голос? – посмотрел на Гледу Скур.

– Слышу, – выдохнула Гледа. – Уже пару дней.

– И не лишилась разума, – кивнул Моркет. – Удивительно… Как ты держишься? Вроде бы не должна была… Впрочем, ладно. Хотя бы это. Значит, надежда, что ты выстоишь, еще есть. Но я его не слышу. Почему?

– Поэтому? – подняла руки Гледа, показывая на воспаленных запястьях браслеты Филии.

– Ты смотри… – удивился Моркет. – И здесь подарки Чилдао… Впрочем, чего-то такого я ждал. Эти раны надо смазывать смертным пеплом, неужели никто не догадался собрать хотя бы чашку пепла после развоплощения той же Аммы? Или Атрааха? Да уж. Откуда вам знать. Ладно, пока главное – голос. Сейчас…

Моркет бросил глевию, точнее отпустил и тут же поймал ее носком сапога, не дав загреметь о камень, закрыл глаза и запустил руки в собственные волосы, не заботясь о том, что может быть сражен или стрелой, или брошенным ножом. Наконец извлек из-под волос два серебряных прямоугольника с прорезями в одной из сторон и бросил их Гледе.

Она поймала сверкнувшие украшения мгновенно, поймала одновременно обеими руками, хотя безделушки и разлетались более чем на два локтя в стороны, поймала не повернув голову ни к одной из них. И в то же самое мгновение сдвинувший на затылок маску Ашман выкрикнул что-то и замер с открытым ртом, получив ответ от Моркета на том же самом языке.

– Он удивлен, – рассмеялся Моркет. – Ясное дело, ведьмины кольца – обереги не этого мира. Кстати, у тебя отличная реакция, Гледа. И это лишнее подтверждение тому, что я не ошибся. Эти кольца сдержат голос внутри твоего чрева. Но их нужно вплести в волосы. Или даже вклеить, если волосы слишком коротки. Извини, заткнуть это дитя я не в силах. Да этого и не нужно.

– Ведьмины кольца, наверное, и должны быть квадратными, – пробормотал Скур. – Они же ведьмины?

– Где я уже видела это? – спросила Гледа, разглядывая украшения.

– Откуда я знаю, – пожал плечами Моркет. – Может быть, в Опакуме. А может – на площади Альбиуса, когда напустила в собственные порты, прячась за спиной собственного отца. Или ты его подпирала?

– Ты… – обмерла Гледа.

– Я, – кивнул Моркет. – Дорпхал, если ты забыла мое имя.

Между семью всадниками в седлах с одной стороны и одним спешившимся с другой повисла долгая пауза. Пауза, пропитанная ужасом.

– Ты убил мою мать… – наконец прошептала Гледа.

– Может быть, скажешь, что я затеял жатву? – поинтересовался Моркет. – Еще не поняла, что я был лишь служкой на этом пиршестве?

– Ты сказал, что начнешь с моей семьи, – чуть слышно напомнила Гледа.

– Люблю что-нибудь брякнуть для красного словца, – развел руками Моркет. – Я даже не заглядывал к тебе в дом.

– Чего ты хочешь от меня? – спросила Гледа.

– Я хочу, чтобы ты взяла меня с собой, – ответил Моркет.

– Для чего? – спросила Гледа.

– Защищать тебя, – пожал он плечами. – От энсов, от разбойников, от зверей. Заглушив голос, ты рискуешь стать их возможной жертвой. Хотя при этом не станешь жертвой голоса. Выбирать не приходится. Тебе предстоит долгий путь. Наконец, я надеюсь защитить тебя от таких же, как я сам.

– Ты хочешь, чтобы я родила это? – прошептала она.

– Да, – кивнул он. – Я хочу, чтобы ты родила это. И чтобы осталась при этом жива. И жила еще долго. Потому что, этот мир будет жив, пока жива ты.

– Что тебе с этого мира? – спросил Ло Фенг.

– Так уж вышло, что другого у меня нет, – ответил Моркет. – И, похоже, уже не будет. Да, я увидел кое-что. Смотрел во все глаза, пока вы исполняли великолепный замысел Чилдао. У меня было несколько мгновений. И увиденное мне не понравилось. И собственная судьба в том числе.

– Неужели ты один такой прозорливый из своей породы? – спросил Скур.

– Ты, кстати, неплохо держался в Опакуме, колдун, – заметил Моркет. – Нет, в моей породе у всех по-разному с прозорливостью. Но есть и те, кто видят лучше меня. Возьми ту же Чилдао. Есть те, кто просто лучше меня. Правда, вряд ли мы их скоро встретим – Бланс и Карбаф редко быстро приходят в себя, хотя про Бланса я не так много знаю, а Карбаф удивил меня в последний раз. Секрет в том, что мало хорошо видеть, надо еще и знать, куда смотреть. Ну и наконец есть те, кто видит хуже меня. И вот они попытаются убить Гледу.

– Для чего? – нахмурился Ло Фенг. – Для того чтобы освободить это?

– Нет, – покачал головой Моркет. – Для того чтобы рассеять. Освободить нельзя, можно только рассеять. Чтобы все началось сначала. Жатвы, служба, жертвы. Долго и сытно. Прерванный обряд нельзя продолжить. Придется все начинать заново.

– Это главная опасность? – спросил Ло Фенг.

– Нет, – сказал Моркет. – Главная опасность в тех, кто захочет пройти этот путь до конца, как и я. Но в самом конце, после разрешения от бремени, захочет убить Гледу. А вот этого допускать нельзя.

– Почему мы должны думать, что это не ты? – спросил Ло Фенг.

– Вы ничего никому не должны, – пожал плечами Моркет. – Ну, может быть только сами себе? Думаю, вам придется просто мне поверить. Я бы попытался вас убедить, но у меня не самая хорошая репутация.

– Значит ли это, что когда я все-таки умру, – Гледа облизала губы, – этому миру все равно настанет конец?

– Всякому миру рано или поздно может настать конец, – ответил Моркет. – Даже если на это уходит столько человеческих жизней, сколько песчинок на песчаном берегу Берканы. Но я надеюсь, мы что-нибудь придумаем.

– Мы? – переспросил Ло Фенг.

– Вы, – поправился Моркет. – И я.

Глава шестая. Искушение

«Если бы все совершалось с какой-то целью, ничего бы не происходило».

Пророк Ананаэл. Каменный завет

Отряд внезапно объявившейся невесты молодого короля Ходы прибыл в острог Заячий дозор через два дня. Можно было добраться и быстрее, но Лон, к лицу которого брезгливая гримаса похоже прилипла от рождения, и который, что вышло само собой, стал распорядителем всех передвижений срочно собранного эскорта, сразу заявил, что до его родной Исаны, в которой он не был уже полгода и куда уже не чаял вернуться, еще полтысячи лиг, и спешить им некуда. Или, как он же и оговорился, спешить следует, не торопясь. Будет ли он сопровождать молодую до конца пути или ограничится ее охраной до Заячьего дозора, вопрос пока что неясный, но раз уж им выпало совпасть дорогой даже в начале долгого путешествия, придется его слушаться, даже если у невесты на поясе меч, и она, по слухам, способна остановить несущуюся поганую тварь с оскаленной пастью, когда испытанные воины переживают приступ столбняка. Хелт, который с каждым часом пути как будто обменивал гвардейский лоск и самодовольство на собранность и мудрость, при этих словах побледнел, но ничем более свою обиду не выказал. Более того, он умудрился влить два десятка своих воинов в отряд Лона таким образом, что тот вскоре и сам перестал отличать, кто из них кто, тем более, что тратить время на увещевания образовавшейся под его началом полусотни исанскому мастеру стражи не приходилось. Едва поступала команда о полуденном привале или о ночевке, всякий воин без напоминаний занимал положенное место, дозорные забирались на деревья или еще на какое высокое место, бечева с жестянками и колокольцами раскидывалась вокруг бивака в какие-то минуты, а шатры и палатки словно вырастали среди травы сами собой.

В первую же ночевку, что случилась за небольшой крепостенкой, которую Хелт назвал Егерским острогом, и которая скорее напоминала широкую башню без кровли над дозорной площадкой, Рит и Филия вошли в выделенный им шатер и с удивлением обнаружили внутри не только два ложа, лохань с чистой водой и небольшой столик для благовоний, на котором помаргивала огоньком лампа, но и только что отрытую и прикрытую плотной, пропитанной смолой тканью яму для неотложных нужд. Филия вытащила из горки свежего грунта лопату и с изрядной досадой заметила, что предпочла бы не думать о том, что кто-то из ее спутников трудился над этим отхожим местом, на что Рит только пожала плечами. Ей было все равно. Куда как интереснее оказалось то, что и шатер был собран по кимрским правилам, и лежаки были кимрскими, потому как для любых других потребовалась бы не вьючная лошадь, а целая телега, а то и две. Одно оставалось не слишком понятным, почему их отряд остановился в перелеске в лиге южнее егерского острога, а не внутри него? Впрочем, Филия была готова ответить на любые вопросы.

– Разве то острог? – покачала она головой. – Насмешка, а не острог. Внутри укрепления, думаю, и четверть охраны короля Ходы не поместится, остальные будут располагаться под стенами. А мы по всем обычаям не должны передвигаться в составе одного отряда. И если даже окажемся в одном городе – то до обряда бракосочетания должны располагаться в разных домах, а путь свой продолжать с разницей хотя бы в час.

– Даже если до этого провели ночь на одном ложе? – усмехнулась Рит.

– Даже в этом случае, – кивнула Филия. – Тем более, что этот случай не твой. Не придумывай. Но во всякую минуту имей в виду, что наши жизни по убеждению любого йеранского вельможи куда как менее ценны, чем жизнь короля Йераны. Последнего из рода, кстати. Хотя мы с тобой должны всем окружающим ясно давать понять – сберегаем мы не королевскую невесту, а нечто куда как более ценное. Или хотя бы показывать это тем, кто видит невидимое.

– Вот уж не думала, что кое-что может оказаться ценнее собственной жизни, – заметила Рит. – Хотя… Интересно, как там дела у Гледы?

– Все, что я могу сказать, так это, что она пока жива, – после секундной заминки ответила Филия. – И все-таки запомни. Обряды нам придется исполнять. Невеста короля на особом положении.

– У кимров с этим проще, – ответила Рит. – Мужчины и женщины равны.

– То есть? – не поняла Филия. – Мужчины рожают, как женщины, а женщины сражаются, как мужчины?

– Не до такой степени, – ответила Рит. – Да, женщины сражаются, как мужчины, и мужчинам рожать не приходится. Но заниматься многими другими делами – довольно часто. К примеру, доить кобылиц.

– Не знаю, – задумалась Филия. – Одно лишь мне известно доподлинно по рассказам матери. Кимры не относятся к своим женщинам, как к животным.

– Зато они относятся к лошадям, как к людям, – засмеялась Рит. – В том числе и потому, что от лошадей зависит слишком многое. Зачастую – жизнь. И, кстати, у кимров хорошие собаки. С ними можно не растягивать вокруг лагеря бечеву с колокольцами.

– Собак надо кормить… – пробормотала Филия. – Пойду-ка я узнаю насчет ужина. К тому же есть у меня соображения, как упрочить ощущение, что ты и в самом деле сберегаешь в собственном чреве бесценное сокровище. Располагайся.

* * *

Рит была дочерью степей и, хотя успела пожить в городах Фризы, оставалась вольной птицей, для которой обустройство в любом месте и в любых условиях требовало не больше времени, чем той же птице для того, что выбрать ветку, на которой можно почистить перышки. За те двадцать или тридцать минут, что Филия отсутствовала, Рит успела чуть ли не целиком ополоснуться, снова одеться и даже минут пять или около того вздремнуть.

– Для королевской невесты ты слишком спокойна, – рассмеялась Филия, входя в шатер с корзиной. – Впрочем, спокойствие лучше, чем беспокойство. Уходим затемно, поэтому лучше и в самом деле выспаться.

– Как там наши лошади? – спросила Рит. – Я привыкла сама беспокоится о своих животных.

– Я ждала этого вопроса от дочери кимров, – кивнула Филия, – поэтому первым делом отправилась к коновязи. Успокойся, к лошадям приставлен седой ветеран, который сдувает с них пылинки. Вот увидишь, если мы хотя бы где-то задержимся больше, чем на половину дня, он не только вычешет их и проверит подковы, но и заплетет гривы с цветными лентами. Давай-ка перекусим и предадимся сну. Тем более что еда – проще не бывает. Немного мяса, вареные яйца, овощи и одалские лепешки.

– Лепешки надо пробовать, а остальное – мечта всякого путника, – заметила Рит. – О! Ты принесла еще и вино?

– Нет, – покачала головой Филия. – Для питья – только вода. Это – для тебя.

– Для меня? – удивилась Рит, вытаскивая из корзины странную стеклянную бутыль, наполненную темно-красным тягучим напитком. Она была небольшого размера – с ладонь, но при этом и плоской – не толще той же ладони. Дно сосуда и горлышко вокруг резной деревянной пробки было украшено золотом.

– Что это? – спросила Рит.

– Искушение, – подмигнула спутнице Филия. – Часть обряда. Король должен всю дорогу, может быть, правда, не каждый день, но испытывать свою невесту. К примеру, прислать ей бутыль лучшего одалского вина в бесценном стеклянном сосуде с пожеланием выпить это вино вместе с нею у свадебного алтаря.

– И если я его пригублю… – скривилась Рит.

– То у алтаря сосуд окажется пустым, – развела руками Филия. – А это плохая примета. Но ты ведь не рассчитываешь всерьез стать королевой Йераны? Или тебе недостаточно нравится Хода даже для того, чтобы притворяться его невестой?

– Я его плохо знаю, – сказала Рит, рассматривая бутыль в тусклом свете лампы. – Хотя на первый взгляд он производит впечатление достойного воина и вменяемого правителя. Но я не собиралась сочетаться с ним браком. Впрочем, я не собиралась даже делать вид, что я его невеста. Все случилось само собой.

– Ничего не случается само собой, – пробормотала Филия, чистя яйца. – Каждый наш шаг предопределен. Пусть даже никакой провидец не способен точно назвать эти шаги, разве только направление, в которое укладывается путь. Но тебе не о чем волноваться. Силком под венец тебя никто не потащит.

– Тогда мы вполне можем откупорить этот сосуд и полакомиться его содержимым, – сказала Рит.

– Я придумала кое-что получше, – сказала Филия. – Я пришью на твое исподнее карман для этой бутыли. Как раз на уровне живота. Этот сосуд почти ничего не весит и будет едва заметен. Но ты даже невольно станешь оберегать его. При движении, при любом разговоре, при схватке, хотя, я надеюсь, никакая пакость возле нас больше ниоткуда не выберется. Поверь мне, это важно. Это то, чего нельзя изобразить. Те, кто за нами наблюдают, могут успокоиться, поняв, что ты и в самом деле что-то сберегаешь в себе. Ты не забыла, что это наша главная задача?

– Не забыла, – пробормотала Рит, опуская бутыль обратно в корзину. – Но ты ведь понимаешь, что кто-то при этом успокоится, а кто-то наоборот возгорится желанием поквитаться со мной?

– Я об этом помню, – кивнула Филия. – Поэтому собираюсь потратить пару часов на то, чтобы очистить камни, которые бросала тебе под ноги и насадить их на бечеву.

– Значит, мне придется таскать на себе не только бутыль, но и каменные браслеты? – вздохнула Рит.

– И ожерелья, – добавила Филия. – Ну, или хотя бы одно ожерелье.

– Что ж, – Рит озадаченно почесала нос. – В таком случае карман для бутыли я пришью на исподнее сама. Этому меня тоже учили. Что еще нового? Что творится за стенами нашего шатра?

– Все спокойно, – ответила Филия. – Но только в пределах бивака. Дозоры, что обследовали окрестности, вернулись с неутешительными известиями. Берканский тракт, который мы пересекли возле егерского острога, засыпан битой посудой. Ближайшие деревни пусты. В лесах творится что-то непотребное. Вся надежда на Заячий дозор.

– Нам предстоит укрыться там? – спросила Рит.

– Нет, – ответила Филия. – С него начинается исконная Йерана. Там, где мы сейчас, земли Гебоны. Во всяком случае, они были ими. Урсус и окрестности – бывшие гебонские владения. А Опакум и до сих пор считается гебонской крепостью.

– Однако защищали Опакум отнюдь не гебонцы, – заметила Рит.

– И спасибо им за это, – сказала Филия. – Благодаря этому в крепости никто не ждал выстрела в спину.

– Гебонцы настолько лживы? – не поняла Рит. – Им нельзя доверять?

– Нет, – покачала головой Филия. – Просто они слишком слабы, чтобы следовать путем чести. Или хотя бы некоторые из них.

* * *

На следующий день отряд Лона снялся с бивака затемно. Завтрака не было, его заменили остатки ужина. Зато шатры исчезали еще быстрее, чем появлялись с вечера. Не успела Рит принять из рук Брета уздцы лошади, как шатер, из которого она вышла, уже были снят и теперь на глазах обращался в плотный сверток, готовясь переместиться на спину вьючной лошади. Не прошло и получаса, как одновременно с первыми лучами солнца, поднимающегося над невысокими горами, отряд вновь вытянулся по пустынному тракту.

– Этот край как будто вымер, – бормотала Филия, оглядываясь. – Раньше тут ползли обозы чуть ли не в стык друг к другу, а теперь никого. Даже путников нет.

– Сейчас такое время, что каждый путник равносилен зверю, – отвечала ей Рит, разглядывая свежее пепелище возле дороги, которое отмечало недавнюю деревню.

– Да, – продолжала озираться Филия. – Боюсь, что самая короткая жатва даст Беркане самую большую убыль населения.

Лон с десятком лучших воинов держался впереди. За ним ехали Брет и Варга, который за первый день путешествия не проронил ни слова и, кажется, не удостоил Рит даже взглядом, хотя и беспрерывно озирал окрестности. За ними держались Рит с Филией, а уж за их спиной – не ближе двух десятков шагов – с остальными воинами ехал Хелт. Причем, стоило Филии отдалиться от Рит, чтобы переговорить о чем-то с Бретом, как сразу четверо воинов Хелта нагоняли Рит и следовали справа и слева от нее.

– Никаких особых новостей нет, кроме одной, но довольно важной, – сказала Филия, придерживая лошадь, чтобы вновь поравняться с Рит. – Вроде бы в Заячьем дозоре мы не задержимся. Планы слегка изменились. Брет передал слова Лона, что Хедерлиг с помощью некоей девицы Хекс уже почти исцелился и ожидает лишь нас. Похоже, наш отряд может превратиться в небольшую дружину. Или даже войско. Так что, короткий отдых – и снова в путь. Даже если уже будет ночь. Хедерлиг хочет пересечь Светлую реку и встать на бивак уже на ее левом берегу. Там, вроде бы, безопаснее. Да и спешит он. Надо приготовиться к рукоположению наместника Йераны.

– Где пройдет обряд? – спросила Рит. – Точно не в Заячьем дозоре?

– В городишке Стром, – ответила Филия. – Это не слишком большое поселение на полпути между Йерой – столицей королевства и одалским Альбиусом. Родным городом Гледы. Кстати, оно и внешне похоже на Альбиус, и размерами с ним совпадает. Разве только реки рядом нет. В Строме мы дождемся Ходу. Но встречаться тебе с ним там будет нельзя.

– Не слишком-то и хотелось, – пожала плечами Рит. – А насколько сильно был ранен Хедерлиг?

– Я его не исцеляла, поэтому сказать точно не могу, – заметила Филия. – Но по словам Лона стрела пронзила ему живот насквозь. И пронзила со спины. Опаснее только ранения в грудь. Но ранения в живот – коварнее. Недуг, вызванный таким ранением, может проявить себя со временем.

– И эта… Хекс его действительно исцелила? – спросила Рит. – Кто она?

– Не знаю, – задумалась Филия. – Раньше я не слышала этого имени. Вроде бы долетало что-то похожее со стороны Фриги, но довольно давно, а Лон сказал, что эта Хекс вроде бы еще совсем молода. Наткнулись они на нее случайно. Шли по йеранскому тракту, обгоняли беженцев и попали в засаду. Да, гебонцы никогда не упустят случая поживиться. Так что, Хедерлиг не поворачивался ни к кому спиной. Враг напал со всех сторон. Гебонцов порубили, кого-то, правда, лишь отогнали, а раненого принца Исаны, который уже хрипел, умирая, вызвалась спасти девушка, что шла на восток вместе с беженцами.

– И что она сделала? – спросила Рит.

– Я не была рядом, – покачала головой Филия. – Но Лон сказал, что все то время, пока она занималась принцем, он стоял с занесенным над ее головой мечом. И пара лучников не отходили от нее два дня, пока принц был в бреду.

– А она? – спросила Рит.

– Ничего, – ответила Филия. – Потом лишь смеялась над собственными стражами, а когда исцеляла Хедерлига, то вскрывала рану, окуривала его какими-то дымами, вырезала стрелу, копалась в ране причудливыми инструментами и зашивала все это, предварительно вставив в плоть полый стебель для отвода гноя. Судя по всему перечисленному – умелая лекарка.

– Так бывает? – спросила Рит. – Бывает, что важная особа оказывается на краю смерти, а рядом случайно обнаруживается умелая лекарка?

– Бывает и не такое, – ответила Филия. – Но очень редко. И это тоже повод задуматься.

– И это тоже повод задуматься… – чуть слышно повторила слова Филии Рит и в который раз напомнила себе, что она не у себя дома, и должна опасаться всего. Сейчас она правила коня по берканской равнине, дивилась тому, что, судя по течению реки Светлой, вдоль которой шла дорога, местность понижалась, и одновременно с этим впереди и справа, и слева вставали горы, хотя слева это были скорее холмы, и думала о том, что в отличие от той же Фризы в Беркане не разделан каждый кусок земли, и рощи не кажутся высаженными по указанию правителей, а растут так, как им хочется, но все же и Фриза, и Беркана схожи. Особенно, если ты находишься не в городе, а в какой-нибудь деревне. Интересно, дороги Фризы теперь точно так же засыпаны осколками битой посуды?

– Когда все это кончится, – заметила Филия, – то гончары озолотятся. Им предстоит восполнять недостаток посуды. Или же берканцы изменят своим привычкам и станут накладывать еду прямо на лепешки.

– И похлебки тоже будут наливать на лепешки? – спросила Рит.

– Похлебки и знаменитые берканские супы станут хлебать прямо из котлов, – ответила Филия. – Что тебя удивляет?

– Странно, – заметила Рит. – У меня такое ощущение, что река течет в гору.

– Это так кажется, – объяснила Филия. – Справа Гебонские горы, а слева Йеранское нагорье. Но местность понижается. И все это последствия того, что случилось семь сотен лет назад у тройного менгира, когда Терминум раскололся. Когда взметнулись Молочные горы, и с их ледников побежали реки. Ну вот вроде как эта река Светлая. А когда-то тот же Урсус страдал без воды. Ты же видела руины огромного акведука? Вода в Урсус приходила только по нему.

– Выходит, у всякой беды есть и оборотная сторона? – спросила Рит. – Кому-то становится плохо, а кому-то и хорошо?

– Не знаю, – задумалась Филия. – Но думаю, чем беда больше, тем ее оборотная сторона, на которой можно отыскать какую-то пользу, становится неразличимей.

* * *

Заячий дозор или, как назвал его Хелт, первая исконная йеранская крепость в этом краю, предстал отряду Лона, который двигался хоть и не быстро, сберегая лошадей, но без привалов с самого утра, в виде небольшой, сложенной из известняка крепости, окруженной обычными деревенскими домами, правда, не рубленными избами, а белостенными мазанками, и именно этот белый цвет вкупе с горящими тут и там в вечерней полутьме кострами позволял хоть как-то осмотреться в накатывающей ночи.

– Отдых – пара часов, не больше, – появился из сумрака Хелт, дождался, когда Рит и Филия спешатся, приказал забрать у них лошадей и тут же выставил вокруг девушек охрану из всех своих воинов. Из этой же темноты появились Брет и Варга и поставили прямо на деревенский проселок длинную скамью, возле которой еще двое воинов тут же начали устраивать костер.

– Мы отойдем, – сказала Филия, поймав взгляд Варги, и потянула Рит за рукав в сторону.

– Что такое? – спросила та.

– Облегчиться не хочешь? – спросила спутницу Филия и уже на ухо прошептала чуть слышно. – Беда.

– Что такое? – не поняла Рит, поправляя спрятанную под одеждой бутыль, которая изрядно уже надоела ей за целый день.

– Какая-то магия, – ответила Филия. – Какая-то сильная магия в крепости или рядом. Или ты не чувствуешь?

– Как? – спросила Рит, поднимая руки, на запястьях которых темнели браслеты из камней Филии. – У меня словно тугая повязка на глазах. Мало того, что я ничего не чувствую, я еще и с трудом привыкаю к такой тяжести. Это же не жемчуг, и не обычные украшения.

– Привыкнешь, – твердо сказала Филия. – Мало того, что привыкнешь, будешь еще и обращаться к их силе и видеть больше, чем без них. А пока лучше так. Даже для меня ты как неразличимое темное пятно. Но пока поверь мне на слово. В крепости или рядом сильная магия. Может быть, даже нечеловеческая. И знаешь, что самое интересное? Почувствовал это и Варга. Он меня и предупредил. Через Брета, конечно. Брету, кстати, тоже не по себе. Но у него в роду кое-кто был…

– Варга колдун? – спросила Рит. – Я сразу не успела к нему присмотреться, а теперь как будто уже ничего и не вижу.

– Разглядишь еще, – сказала Филия. – Главное, будь осторожна. Ты сберегаешь невероятную ценность. Поняла?

– Куда уж понятнее, – нащупала бутыль Рит. – Лучшее одалское вино. Искушение, спрятанное в изящный сосуд. Будь я пьяницей… Ладно. Но какова природа той магии, что ты ощутила? Она несет опасность в себе?

– Всякая непонятная магия несет опасность, – пробормотала Филия. – Даже если она и не грозит тебе сию секунду. Или думаешь, что взгляд Коронзона в летнем дворце йеранского короля в Урсусе не нес никакой опасности? Просто все дело в том, что Коронзон не желал нашей смерти. А кто-то другой может ее и пожелать. Ладно, пошли, кажется, принесли еду, а нам еще половину ночи быть в пути. Вроде бы бивак приготовлен уже за рекой, а до брода еще нужно добраться.

– Почему принц Хедерлиг торопится убраться от Заячьего дозора? – Рит оглянулась на крепость, которая на фоне звездного неба казалась внушительным укреплением. – Разве не умнее было бы отправиться отсюда утром? Или войско Фризы поблизости?

– Нет поблизости никакого войска Фризы, – ответила Филия. – И гебонских банд тоже нет, окрестности были очищены от них, пока Хедерлиг приходил в себя. Что касается того, что умнее, а что глупее, я не слишком сильна в придворных тонкостях, но насколько мне известно, мудрость правителя зачастую равна мудрости советчиков, которые его окружают. Да, если что, Лон уже послал пятерку воинов навстречу Ходе. Хедерлиг настаивает, чтобы рукоположение наместника проводилось по всем правилам, а в Заячьем дозоре даже алтаря настоящего нет. В любом случае, до завтрашнего утра спокойной ночи у нас не будет.

– Главное, что будет хотя бы какая-то, – пробормотала Рит.

* * *

Они вновь отправились в путь уже через час, хотя лошадей к ним привели не прежних, а свежих. И все же это ночное передвижение по пыльному проселку, когда вокруг не светилось ни единого огонька, как будто весь этот край был выкошен какой-то страшной болезнью, наполняло Рит гнетущей тяжестью. Она не хотела спать, и хорошо держалась в седле, она могла бы держаться в седле и несколько дней подряд, та же бабка Лиса не раз с восхищением повторяла, что если бы Рит родилась мальчишкой, то была бы первой среди ровесников во всех мальчишеских забавах и никому бы не уступила в стойкости и силе, но тяжесть, которая не давала ей покоя, была другого рода. Она была сродни ощущению пропасти, которая невидимо раскинулась в шаге от дороги. Хотя, Рит прекрасно видела, что никакой пропасти рядом нет.

Огни бивака они с Филией увидели уже под утро, когда солнце еще не давало о себе знать, но небо начало светлеть на востоке – как раз в той стороне, где должны были сойтись пути и Рит, и Гледы. Только теперь Рит оглянулась и наконец рассмотрела за спиной среди тянущегося за ними обоза и отряда исанских воинов и статную фигуру Хедерлига, поскольку только над королевской особой могли нести флаг королевства, и отряд его личной гвардии, среди воинов которой как будто мелькала стройная всадница.

– Да, – проговорила Филия, поймав взгляд Рит. – Это принц Хедерлиг. Один из самых достойных берканских принцев. Наследник исанского престола. И рядом с ним та самая лекарка. После собственного исцеления он ее не отпускает от себя.

– Не самый глупый поступок, – заметила Рит. – А вот держать королевский стяг над принцем – все равно, что лепить на спину мишень для лучников.

– Слишком много воинов для врага, слишком много, – сказала Филия, как будто пытаясь что-то высмотреть на противоположном берегу. – Кажется, я начинаю понимать, почему Хедерлиг настаивал, чтобы мы спешили к Строму.

– Почему? – спросила Рит, которая всю ночь пыталась привыкнуть к магии камней на собственных руках и на шее.

– У меня такое ощущение, что жатва все же угасает, – объяснила Филия. – И за этой рекой она слабее, чем до нее.

– Может быть потому, что мы несем ее по этому берегу с собой? – спросила Рит.

– Весьма вероятно, – ответила Филия. – Но Хедерлиг может этого не знать. К тому же мне кажется, что несем ее не мы, а Гледа.

* * *

Река Светлая, которая между Йеранским нагорьем и Гебонскими горами, как раз там, где стоял Заячий дозор – крепость, некогда защищающая йеранские земли от северных набегов, бурлила на опасных порогах, здесь раскинулась широким перекатом, на который лошади ступили с видимым удовольствием. Под их ногами разбегалась быстрыми тенями мелкая рыбешка, которая была различима даже в утреннем сумраке. На противоположном берегу прохаживалась между шатрами стража.

– Видите вон тот шатер с белыми лентами на шпиле? – подъехал к спутницам Брет. – Держитесь меня. Варга опередил нас, он должен был все проверить на месте, но этот шатер для вас.

– Что тебя беспокоит? – спросила Филия, заметив напряжение на лице Брета.

– Что-то не то с Хедерлигом, – объяснил Брет. – Я же его видел во Фриге. Он был после схватки, весь в крови… Но спокойнее, чем теперь. И… как будто благороднее. А сейчас он какой-то возбужденный… и одновременно сонный. И движется… странно.

– Он пережил тяжелое ранение, – напомнила Филия. – Некоторые приходят в себя годами.

– Это точно, – кивнул Брет. – Смертельное ранение. Лон сказал, что уже простился тогда со своим принцем. Если бы не эта баба…

– Лекарка, – поправила Брета Филия.

– Это слова Лона, – пожал плечами Брет. – Я, кстати, не смог подойти ближе к принцу, чтобы разглядеть его. Он же не отпускает ее от себя. А мне от нее не по себе. Она словно отпугивает меня. Не могу понять почему, но у меня мороз по коже от одного ее вида. В ней скрыта какая-то опасность.

– Если тебя проткнет стрела, то ты забудешь об опасности и сам поползешь к ней, – предположила Рит.

– Я лучше поползу к тебе, – сказал Брет. – Или к Филии. Вы же обе способны к исцелению?

– Ты тоже лекарка? – удивилась Филия, посмотрев на Рит.

– Ты же сама сказала, что я ведьма, – улыбнулась Рит. – А какая ведьма без целительства?

– Все в порядке, – сказал Брет, увидев впереди Варгу, который махнул ему рукой. – Шатер можно занимать. Еду я принесу.

– Не стоит, – нахмурилась Филия. – Перекусить нам есть чем, да и сейчас главное выспаться. Лучше проследи, чтобы никто не заявился к нам в гости.