Читать книгу: «Лео», страница 3
IV
– Джо? – мама застает меня уже возле порога. – Семь утра, куда ты, дочка? – она сонно потирает глаза.
– Я? На тренировку, – улыбаюсь и пытаюсь понять, насколько правдоподобно звучу.
– Вот так? – она недоверчиво рассматривает мое платье с открытыми плечами, яркий макияж с красной помадой и укладку.
– Я переоденусь в зале, – открываю дверь. Мама не купилась. Медленно подходит и закрывает дверь.
– Мааам, ну, пожалуйста, не спрашивай меня ни о чем, – я почему-то улыбаюсь.
– Боже, Джо, – мама смеется.
– Можно, я пойду? – жалобно вскидываю брови.
– Иди, – она безнадежно качает головой, ухмыляясь. Вечером будет много вопросов. Клянусь, она не ляжет спать, пока не дождется меня и не устроит допрос с пристрастием. Может, я расскажу ей о нем.
В клубе шумно и многолюдно. Я немного растерялась. Неуверенно иду ко входу в его зал. Все выглядит иначе. Заглядываю за дверь. Внутри несколько парней. Ищу его глазами. Где же ты? Как светло здесь. Останавливаю глаза: это он. Красивый затылок, сильные плечи и руки. Улыбаюсь и прислоняюсь к дверному косяку. Он боксирует с каким-то парнем. Лицо напряжено, губы сжаты. Удары четкие. Хлесткие. Я могу стоять здесь вечно. До сих пор с восхищением наблюдаю за его боями.
– Джеб-джеб-кросс, – рядом с ними тренер. – Отрабатываем. Бобби, корпусом бей, не рукой! Клянусь, будешь делать подъемы туловища, пока не сдохнешь! Мышцы слабые, слышишь? Уже на третьем раунде устанут руки! А ты не улыбайся, чемпион, ты сегодня отвлекаешься! – он одернул улыбающегося парня. Тот только скорчил забавную гримасу. Я улыбаюсь. Тренер кричит, наращивая звенящее по залу эхо. – Соберись уже, сам на себя не похож. Бобби два раза пробил твою защиту. Он и сам не ожидал этого. Следующий раз он тебе челюсть своим вялым апперкотом снесет. Поулыбаешься тогда. Может, как сопливому новичку тебе капу натянуть уже на тренировке? Ты давненько по морде не получал. Я серьезно, сконцентрируйся и двигайся с головой, не то я сам тебя изобью. И не забывай про дыхание! Дыхание – это твой темп, собьешь на ринге дыхание – сдохнешь раньше положенного срока. Дыши продуктивно, давай мышцам грамотно кислород!
Он отходит от них. Ребята смеются, останавливаются и расходятся передохнуть. Вдруг он замечает меня. Машу ему рукой и улыбаюсь. Он бежит ко мне.
– Привет, – улыбается. Я как дура смотрю на его улыбку. Вижу ее сегодня впервые. Широкая, заразительная. Красивые зубы. На щеках морщинки. Пользуюсь моментом и жадно рассматриваю при ярком свете его лицо. Гладко выбрито. Большие глаза кажутся каре-зелеными при дневном освещении. Лицо влажное от пота, майка тоже промокла от интенсивной тренировки. Он немного выше меня. Часто дышит. Боже. Хочу обнять его. Он закусывает губу и рассматривает мои обнаженные плечи.
– Лео! – из зала доносится мужской голос. – Лео!
Он оборачивается:
– Да, иду! – он машет рукой и поворачивается ко мне. – Дождешься меня?
– Дождусь тебя, – улыбаюсь ему. Он улыбается в ответ и уходит. – Лео! – зову его по имени. Впервые. Дрожь по телу. Он оборачивается и смеется. – Лео, – повторяю снова. Он уходит спиной вперед, улыбаясь мне, а я беззвучно повторяю его имя губами.
Я наблюдала с трибуны, чтобы меня не заметили остальные парни. Признаться, я никогда не думала, насколько тяжелая тренировка по боксу. Она длилась почти три часа. Разминка, скакалка, растяжка, силовые, спарринги, груша, бой с тенью, заминка. Какое невиданное упорство и выдержка. Это определенно его стихия, он выглядит так уверенно! Он знает, что делает, его сосредоточенность, его техника, его сила и скорость поражают. Хлесткие жесткие удары. Сконцентрированный прищур внимательных глаз. Расслабленные быстрые ноги. Напряженные мощные плечи. Он потеет, а я тихо схожу с ума, мысленно произнося его имя.
Тренировка закончилась. Парни медленно повалили в раздевалку. Я жду его на коридоре.
– Джо? – вдруг меня окликнул очень знакомый голос. Боже. Это отец. Об этом я не подумала. Черт, как же я просчиталась. Поворачиваюсь.
– Привет! – улыбаюсь.
– Что ты здесь делаешь так рано, дочка? – целует меня в макушку.
К нам выходит Лео.
– Доброе утро, Артур, – он протягивает папе руку.
– Лео, как ты? О, это моя дочь, Джо, – он показывает на меня рукой. Лео одним ловким движением пальцев расслабляет бинты на правой кисти. Быстро разматывает, забрасывает на плечо и протягивает мне освободившуюся ладонь.
– Привет, Джо, – он сдерживает улыбку и улыбается только глазами. – Очень приятно.
– Привет, Лео. Взаимно, – с чувством сжимаю его теплую ладонь. Его пальцы такие горячие. Нежно, но напряженно сжимает мою руку.
– Лео – лучший из наших боксеров, – папа треплет его по плечу. – И пусть ты и не считаешь это спортом.
Лео вскидывает одну бровь.
– Папа, – смущенно одергиваю его. – Не надо.
– Моя дочь не переносит кровь и драки. Неженка, как и ее мать. Слишком мягкая и чувствительная. Да, так что ты тут делаешь в такую рань, детка? – он свел брови.
– Я присматриваюсь к новым групповым тренировкам, – нагло вру, пожалуй.
– Ясно. Ладно, я к себе. До вечера, малышка, – целует меня в щеку. – Хорошего дня, чемпион! – подмигивает Лео и уходит.
– Не спорт? – Лео поворачивается ко мне и упирает руки в бока. Его глаза улыбаются, он не злится, скорее, хочет меня поддеть.
– Спросишь с меня за это? – делаю шаг к нему. Майка насквозь мокрая. Снова хочу обнять его, но прилюдно опасаюсь. Ток по пальцам.
– Непременно, – он вскидывает брови и идет к раздевалке. – Но сперва – душ.
– Какая нелепая отговорка, – упираю руки в бока. – Давай, беги от меня.
Он останавливается. Я понимаю, что он смеется. Он оборачивается, и я вижу, что не ошиблась.
– Кто-то нарывается на неприятности, – угрожающе поднимает одну бровь. Подхожу к нему.
Из раздевалки выходят несколько парней.
– До завтра, – они прощаются с Лео. – Там никого, запрешь за собой, – один из парней дает ему ключи. Лео провожает их взглядом и входит внутрь. Стягивает майку. Я захожу следом и прикрываю дверь. Наблюдаю за ним. Сильная спина, сильная грудь. Красивая гладкая кожа. Прижимаюсь спиной к столешнице с раковинами и наблюдаю. Вытирает лицо майкой, не поворачивается. Я нервирую его своим присутствием. И немного смущаю. Дергается. Напрягается. Победа: он на взводе.
– Тебе нельзя здесь быть, знаешь? – он, наконец, обернулся и закинул майку на плечо. Какой же у тебя пресс. Красивые косые мышцы внизу живота. Сколько же в тебе силы. Теперь дергаюсь я. Необъяснимое волнение в теле. Он подходит ко мне и рассматривает мою красную помаду.
– Очень стойкая. Не стирается, – я опускаю глаза на его губы.
– Не стирается? – он обхватывает пальцами края столешницы возле моих бедер и приближает ко мне свое лицо. Он хочет меня поцеловать. Я чувствую это так явно, что сжимается от волнения гортань. Медленно опускает взгляд на мои губы. Высоковольтное напряжение скользит по коже от его взгляда. Воздух между нами будто бы сжимается. Хочу прикоснуться к нему. Он сильно сжимает край столешницы: я слышу, как она жалко поскрипывает под давлением его пальцев. Сжимает челюсть: я вижу сильные желваки на его лице. В нем слишком много силы, она словно вырывается из него. Я так хочу почувствовать это в нем. Он часто дышит, пока я напряженно думаю о нем. Я выскальзываю в сторону, подхожу к двери и запираю ее на ключ. Он нетерпеливо хватает меня за руку, тянет назад, обхватывает руками и целует. Как тогда. Помутнение рассудка. Одной рукой подхватывает меня и усаживает на столешницу. Сжимаю ногами его бедра. Он крепко прижимает меня к себе, обнимая за поясницу. Теплая ладонь на моей шее. Черт. Черт. Вдруг кто-то дергает за дверную ручку. Я испуганно спрыгиваю и подхожу к двери. Человек за дверью упорно пытается войти. Лео обнимает меня со спины и целует в плечо, потом в шею. Закрываю глаза. Я уже и забыла про дверь.
– Только постарайся не кричать, – он прижимает пальцы к моим губам. Я улыбаюсь. С чувством сжимает мою шею, потом поднимает мои волосы сзади и целует кожу. Перебрасывает пряди вперед и расстегивает молнию на платье. Медленно, касаясь пальцем кожи. Это одно из моих любимых платьев. Чувствую, как он рассматривает мою обнаженную спину, а потом дотрагивается до нее ладонью. Скользит по талии и касается моего живота. Я чувствую прикосновения его кожи к своей спине.
Вдруг он останавливается.
– Проклятье, – чувствую, как он упирается лицом мне в шею и яростно захватывает зубами мои волосы. – Черт возьми, – он звучно выдыхает, обдавая мою кожу горячим потоком воздуха. – С тобой я забыл обо всем. Потерял рассудок.
Он все еще тяжело дышит в мои волосы и обнимает меня.
– Что случилось? – недоумеваю.
– Прости меня, – он застегивает молнию на платье. – Не сегодня.
Я оборачиваюсь и вскидываю на него взбешенные глаза.
– Завтра важный бой, – он виновато сводит брови и отходит от меня.
– Ты шутишь, да? – я начинаю кричать. Сердце барабанит от его рук. – Ты не можешь так со мной поступать!
– Не кричи, – он потирает лицо руками. – Я в секунду забыл обо всем. Ты сводишь с ума! Черт возьми.
– Ты издеваешься надо мной?! – от обиды темнеет в глазах. Он ходит взад-вперед по раздевалке, заведя руки за голову и тяжело дышит.
– Если сейчас поддамся – проиграю завтра. Он уничтожит меня. С легкостью. Я не могу, – он смотрит мне в глаза.
– Невероятно, – в этот момент я почувствовала себя очень мерзко. Качаю головой и натягиваю повыше рукава.
– Просто попытайся понять, ладно? Это моя жизнь, я не могу позволить себе проиграть. Это всё, что у меня есть. Бокс – самое важное в моей жизни, – его глаза вспыхнули.
От его слов больно. Он ранит. От обиды начинает потряхивать.
– Уйди сейчас. Прошу тебя. Давай же! Иди! – он стискивает зубы. Это словно пощечина. От чувства унижения скребет горло.
– Уйду, раз ты этого хочешь, – поджимаю губы и, отперев дверь, бросаюсь прочь.
Я не помню, как добралась тогда до дома. Слезы застилали глаза, а ярость разум. Разбитая и взвинченная до предела, я влетела в свою комнату. Сбрасываю туфли и нервно мечусь по комнате, пытаясь собрать мысли в кучу. Все кончено. Я сорвалась за ним в пропасть. Волнительная легкость от полета закончилась сильным ударом о землю. Я разбилась. На смерть. Как он завладел мной так быстро? Как подчинил себе мои мысли? Я утратила связь с реальностью. Дура! Теперь лежу на земле в собственном бессилии и не знаю, как подняться. Мне не стоило влазить в его жизнь. Мне там нет места. Я так отчаянно пыталась приблизиться к нему. Я на секунду подумала, что между нами что-то есть. Я захлебывалась им, словно утопала в цунами. Все свелось к нему. Все будни и выходные, все вдохи и выдохи.
Кричу и швыряю что-то в стену. Не вижу, что именно, глаза наполнены водой. Чувствую, как растет температура и тело поглощает дрожь.
– Гори в аду! – пытаюсь выбраться из злополучного платья.
– Джо, что происходит? – на пороге взволнованная мама.
– Умоляю, не сейчас! – я кричу, голос сбивается от истерических всхлипов. – Оставь меня одну! – задыхаюсь от слез.
– Что случилось? – она очень встревожена моим состоянием: это не похоже на меня. В дикой панике я мечусь по комнате как раненый зверь. Да, я ранена им, я истекаю кровью и готовлюсь умереть. В зеркале вижу, как жалко и ужасающе выгляжу: лицо горит, тушь течет, помада немного смазалось прикосновением его губ. – Ты меня пугаешь, детка…
– Я не могу говорить, ради бога! – опираюсь на туалетный столик и дышу часто. Потом в неком порыве пытаюсь стереть помаду с губ, а вместе с ней и воспоминания о нем. Мама стоит у дверей, закрыв рот руками. Ее глаза такие большие. Не стирается. Судорожно выдвигаю все ящики один за одним в поисках тюбика мицеллярной воды. Никак не могу найти.
– Проклятье! – швыряю ватные диски в зеркало и опускаюсь на пол.
– Джо… Расскажи, что произошло! – мама сделала шаг ко мне.
– Мне больно, – хватаюсь за горло, – я задыхаюсь, – встаю на слабые ноги и бросаюсь к окну. – Не могу дышать, не могу, – в панике распахиваю окно. – Я горю, мама, – поворачиваюсь к ней уже в слезах. Господи, как же я ее напугала. – Все внутри горит. Органы полыхают.
Кажется, меня сейчас стошнит. Падаю на кровать. Мама присаживается у моей головы и гладит меня по волосам.
– Тише, все пройдет.
Ложь. Она понятия не имела тогда, о чем говорит. Не прошло. Больше не прошло. Никогда не прошло.
– Я не умею справляться с таким. Что мне со всем этим делать? – я лежу и чувствую, как слезы наполняют глаза. Мамино лицо расплывается. Она вытирает мои слезы и гладит меня по щеке.
Мама, я отчаянно хочу разрушить все. Я схожу с ума. Горю, сгораю, тлею, но не гасну. В метаноловом огне. Тебе не видно, но он поглотил меня. Полностью, кажется. Всего за несколько дней. Тревожно. Содрогаясь в синем пламени, искрясь, как порох, заглатывая ртом едкий дым моей тлеющей реальности, рыдая немо, погибаю. Мне тесно в моей прекрасной жизни. Мне теперь нигде нет места. Нет больше планов и желаний. Кроме одного: хочу только заставить его любить меня без памяти. Хочу, чтобы этот мой метаноловый огонь обжег его кожу.
Мама потирает мне виски.
– Не надо, – убираю ее руки, поднимаюсь и сажусь. – Мне нужно в душ, – стягиваю проклятое платье и держу его перед собой. Красивое. Такое любимое. Сидит идеально. Такое сексуальное. Дорогое. Ненавижу. Хватаю его руками и разрываю. Яростно. Злобно.
– Боже, Джо… – мама воскликнула в ужасе.
– Да, мама, ты права. Я сошла с ума, – швыряю останки платья на пол и ухожу в ванную.
Лео, что ты сделал? Сломал меня пополам с оскорбительным звоном унижения. Никто никогда вот так не отвергал меня. Лежу в постели и думаю о тебе, хоть и не хочу. Чувства разные, но все о тебе. Мне жарко, мне больно, мне тяжело дышать. Как глупо, Джо, видела его несколько раз, до сегодняшнего дня даже не знала его имени. Ты ничего не знаешь о нем, даже номера телефона или адреса. Почему воспоминания о нем заняли все пространство внутри? Я так долго плакала о нем, что разболелась голова. Плачу глухо, немо, не хочу, чтобы кто-то снова прибежал на помощь моему дикому психозу. Я не могу спать. Просто лежу несколько часов в темноте и жалею себя. И вспоминаю его прикосновения. Невозможные, неконтролируемые, сумасшедшие. Нежные. Злюсь, хочу его, ненавижу его… Больше всего хочу перестать думать. Совсем. Не чувствовать ничего. И заснуть.
Кажется, немного я поспала. Или нет. Как в бреду. Больше не могу покоиться на кровати. Пора прекратить эту нестерпимую агонию. Хочу сбежать. Хочу бежать. Чтобы не осталось сил. Чтобы ветер бил в лицо и сбивал с ног. Чтобы шум океана заглушил мысли. Хочу бежать, пока не упаду в холодный утренний песок.
Пустые улицы встретили меня прохладой. От нее стынет мокрое лицо. Бегу. Что есть сил.
Очень тихо, еще не рассвело. Слышу только звук собственных шагов и уже сбившегося дыхания. Ты не он, Джо, ты слабая. Ускоряю темп. Давай, беги. Беги от него.
Я устала. Так быстро устала. Продолжаю бежать вперед. Скоро рассвет.
Останавливаюсь. Нет, я не сдалась, клянусь. Я застыла и ослепла от вмиг навернувшихся слез. Это невозможно. Он замедляет шаг и останавливается напротив меня. Лео. Господи.
Насколько ничтожна вероятность встретить его в пять утра на набережной? Жизнь, черт тебя дери, что ты пытаешься сделать? Ткнуть меня носом в эти нестерпимые чувства к нему? Проучить меня, высокомерную и самовлюбленную? Бей, давай, сильнее… Я уже сбита с ног им.
Иногда я думаю, на что похожа наша жизнь. Огромное поле, подобное лоскутному одеялу. Здесь нам на все дни выделено по гектару плодородной почвы на душу. Мы возделываем этот гектар с начала сознательной жизни. Я так упорно вспахивала его, удобряла землю, потом обустраивала, застраивала. Чудесная инфраструктура, идеальные обитатели. Красивый маленький мир. Инкубатор моего тщеславия. Смотрю на него со стороны, любуюсь. Идеальный. Мой. Чужой. В нем мне вдруг не оказалось места. Дайте бомбу. И вот он смотрит в мои глаза. Грохот. Все рушится.
Он стоит немного растерянный посреди дороги. Может, он тоже бежал от меня, кто знает. А теперь мы оба оказались на пустынном перекрестке напротив друг друга. Как и эти две дороги наши жизни вдруг схлестнулись. И от удара треснули. Вот-вот полетят огромные осколки в разные стороны. Как безумно, должно быть, я выгляжу сейчас. Он молча изучает мои глаза. Серая спортивная толстовка, часто вздымающаяся от длительного бега грудь. На расстоянии пары десятков ярдов чувствую, что уже принадлежу ему. Он не отпустит меня сейчас, вижу по его глазам. Смущенно потирает губы большим пальцем. Это был первый раз, когда я заметила эту его привычку.
Здесь посреди пустынной дороги я вдруг поняла, как сильно влюбилась в него.
С первого взгляда.
Без памяти.
Безрассудно.
Навсегда.
Первое время я думала, что это просто влечение, страсть, и одна ночь с ним освободит меня от этой болезненной зависимости. Но это совершенно точно была чертова любовь. Я горела им. И никакой секс не мог меня потушить. Как бы мы ни пытались сбить это пламя друг с друга. Я возвращалась к нему снова и снова. Эта внезапная мучительная любовь осталась во мне до конца моих дней.
От собственного признания закружилась голова. Это слишком. Это больше меня. Как страшно. Внутри стоит оглушающий грохот моего разрушающегося мира. Я вдруг потерялась на этой пустынной утренней дороге. Я не нахожу себя там, где оставила. Что мне делать? Я ведь все просчитала наперед, я продумала все до мелочей. Жалкая. Самонадеянная.
Я ведь давно и точно знаю, где будет стоять ваза с белыми гардениями в нашем с Кевином доме, как будут звать наших двух сыновей, как буду одеваться будучи лицом крупного телеканала, какие пластические операции буду делать после сорока… Почему вдруг теперь в моих мыслях это так блекло и больше не занимает? Почему я не могу думать об этом, глядя в его глаза? Нет, нет, это просто от бессонной ночи! Не смотри на меня так!
Сжимает челюсть, прямой напряженный взгляд. С ума схожу от него. Думаю только о том, как хочу упереться лицом с его сильную горячую шею и разрыдаться.
Дергаюсь. Глупая. Шаг назад. Напуганная до остервенения. Еще шаг спиной вперед. Оборачиваюсь и бросаюсь прочь от него. Бегу со всех ног. Самая глупая идея в жизни. Он дал мне несколько секунд форы, а потом побежал следом. Сильно и часто ударяюсь пятками в асфальт, отталкиваясь. Даже машу руками для ускорения, видимо. Не знаю, сколько я смогу бежать. Слезы наворачиваются на глаза и делают меня почти слепой. Жмурюсь снова и снова. Они спадают по лицу и стекают по шее.
Он не зовет и не просит остановиться. Конечно, зачем, он настигнет меня уже через сотню ярдов, не напрягаясь. Пытаюсь ускориться. Колит в боку. Проклятье. Лучше попасть под автобус, чем к нему в руки. От частого дыхания через рот болит горло. Уже задыхаюсь. Сбегаю с дороги к воде. Дура: по песку почти невозможно бежать. Хочется просто упасть навзничь.
Пытаюсь из последних сил бежать, но напрасно: чувствую его сильные руки. Видимо, ему просто надоело это жалкое зрелище, и он пожалел меня. Рывок всем телом вперед по инерции. Он остановил меня. Дергаюсь, пытаясь вырваться. Куда там, жалкая слабачка. Не могу понять до конца, он удерживает меня или обнимает. Плевать. Я без сил. Передохну немного в его руках. Он крепко прижимает меня к себе. Такая сильная хватка. Невозможное ощущение от него, ощущение защищенности и покоя. Я чувствую, как закрываются глаза. Он молчит. Я не знаю, как теперь распутать этот тугой узел и о чем говорить с ним. Перевожу дух. Хочу обнять его пальцы.
– Отпусти, – я собрала всю сталь в голосе.
Он в ответ только молча обнимает рукой мою мокрую от слез шею, с чувством сжимая ее пальцами.
– Пусти уже, – пытаюсь оттолкнуть его, – оставь меня! У меня есть парень, – чувствую, что плачу. – Хватит! – он позволяет мне вырваться. Отхожу от него на пару шагов. Наконец, начинаю дышать.
Океан сонно шумит. Мы оба молчим. Я медленно поворачиваюсь к воде и потираю шею. Она горит от его прикосновений. Не знаю, зачем сказала это сейчас. Хотела осадить? Отомстить за нанесенную унизительную обиду? Нужно посмотреть в его лицо, но почему-то не хватает смелости. Он продолжает испытывать меня молчанием. Проклятье. Оборачиваюсь на него. Он тоже отошел от меня на несколько шагов и стоял неподвижно, опустив голову и уперев руки в бока. О чем он так сосредоточенно думает? Что в нем? Обида? Злость? Ревность?
– Это правда? – он медленно поднимает на меня глаза. Разочарование. Сглатываю. Я не хотела такого. И не ожидала. Растерянно коротко киваю и почему-то опускаю глаза. Очень больно. За себя. За него. За нас. Он напряженно всматривается в мое лицо и молчит. Я не могу выдержать этого взгляда. Почему так совестно и противно? Отворачиваюсь к океану и смотрю на волны. Все пропало. Он продолжает молчать. Сколько можно?! Резко оборачиваюсь на него: он все еще смотрит на меня. Поднимаю указательный палец и готовлюсь кричать от нетерпеливой ярости. Но просто молча истекаю слезами. Черт. Повержено ретируюсь и снова прячу глаза в океан.
– От тебя я горю изнутри, – выдавливаю из себя слова и пытаюсь держать голос ровным и вовремя сглатывать слезы. – Не могу выносить этого. Бегу к нему, обожженная тобой, пылающая, взвинченная, дрожащая от чувств. Бросаюсь в его руки, только бы стало немного легче, только бы чуть меньше болели места, к которым ты прикасался, – вытираю кулаком жалкие слезы. Я выжата. Медленно опускаюсь на песок. Снимаю обувь и вытягиваю ступни, чтобы их касались прохладные волны.
В океане что-то есть. Что-то бесконечное и величественное до захвата дыхания. Что-то таинственное и волнующее. А еще в нем тревожный покой. Он словно медленно, шумно и глубоко дышит во сне, на выдохе обдавая мои ступни холодной пенящейся водой. Я дышу с ним. Вот бы потерять память и чувства. Ненадолго, чтобы передохнуть.
Лео подходит ближе и садится рядом на песок. Мы не касаемся друг друга. Мы оба смотрим на океан.
– Помогает? – он вдруг заговорил, не поворачивая ко мне лица. Я украдкой взглянула на него: брови напряжены, ноздри расширены, челюсть сжата. Понимаю, что спрашивает про Кевина. Он все еще думает об этом.
– Не помогает… – опускаю лицо.
Он едва заметно кивает в подтверждение своих мыслей и замолкает на какое-то время.
– Он хорош? – все еще смотрит перед собой на воду.
Молча изучаю его лицо. Чувствую, как у меня внутри поднимается яростная буря. А глядя на его спокойное выражение лица, начинаю трястись от злости.
– Идеальный, – бросаю в него, словно камень. Хоть бы я попала. Или хотя бы задела по касательной. Хоть бы ему стало хоть немного больно! Лео складывает руки в замок на коленях и медленно поворачивает ко мне лицо. Давай, давай, гори! Он только изучает мои глаза. Напряженно и впервые немного отстраненно.
– Хорошо, – он кивает.
Серьезно? Браво. Уничтожь меня: я сама вложила тебе в руки оружие.
Чувствую, как он отстраняется. Пристально смотрю в карие глаза, пытаясь откопать все его чувства, но почти ничего не нахожу. Хочется верить, что он просто спрятал их от меня, что эти отголоски равнодушия и осуждения – только напускные, чтобы меня задеть. Тогда я еще не знала, насколько он прямой человек, не подозревала, что он никогда не станет играть в игры. И да, он осуждал меня. Идеальную. Независимую. Всегда правую. Только под взглядом этих глаз я впервые почувствовала себя никчемной. Слабой. Глупой. И оскорбительно неправой.
Отворачиваюсь к океану, поджимая губы. Он лучше всех умел задеть меня за живое. Потому что лучше всех меня чувствовал. Мы могли не говорить, но я знала, что он понимает мои чувства лучше меня самой. Он словно касался меня изнутри, словно ощупывал мои мысли. Это страшно и волнительно. Я так боялась потерять его сейчас. Я так сильно испугалась, что эта эмоциональная связь между нами теперь истончилась донельзя и, кажется, с хрупким треском рвется на моих глазах.
Только бы не разреветься. Смотрю, как из океана всплывает солнце. Поворачиваюсь к Лео: он смотрит на волны и о чем-то думает. Желтый свет ложится на его лицо и проявляет теплый отлив в его волосах. И на кончиках ресниц. Чувствую, что он собирается с мыслями и хочет что-то сказать. Отвожу от него свой взгляд и снова рассматриваю воду.
– Прости меня, Джо.
Поворачиваюсь. Он смотрит мне в глаза.
– Ты прогнал меня…
– Я не за это прошу прощения, – он не дал мне договорить. Я не понимаю его. – Прости за то, что прикасался к тебе, не думал, что ты принадлежишь другому. Так больше не будет.
– Я никому не принадлежу! – просто выводит меня из себя.
– Как скажешь, – отворачивает лицо.
– Ты вызвал слишком сильные чувства. Сама не поняла, как поддалась тебе, – давай, оправдывайся, вперед. Именно так и звучат отъявленные изменщицы. Я заставила его посмотреть на меня. – Так что сама виновата, что дала тебе такую власть над собой, подпустила близко и тем самым позволила поразить в упор. Надеюсь, ты удовлетворен своим мастерским ударом. Твой нокаут выбросил меня из этой борьбы, браво, чемпион, – сжимаю челюсть и отворачиваюсь. Чувствую, что он все еще смотрит на меня.
После мы еще несколько минут сидели молча и переваривали мои слова. Не знаю, откуда во мне эта отчаянная смелость.
– Я испугался, Джо, – он вдруг заговорил первым. Взволнованные и встревоженные, его глаза словно искали нужные слова в воде у наших ног. Паузы между словами давали мне понять, что он пытается донести до меня что-то важное и сокровенное. Я ждала продолжения этой странной фразы. – Испугался, что рядом с тобой потеряет смысл то, ради чего я живу. Я вдруг почувствовал что-то сильнее управляющей мной последние лет десять безусловной любви к боксу, сильнее этого дикого азарта драться на ринге, совершенствоваться, сильнее желания во что бы то ни стало быть лучшим. Я испугался, что ты заберешь меня у меня. Бокс – все, что у меня есть, все, чем живу, о чем думаю каждую секунду. Я не жду, что ты поймешь это. Но ты должна знать, что спутала мои мысли. Впервые за долгое время я отпустил бокс из своей головы. Я думал только о тебе, о том, что ты в моих руках. И о том, что неминуемо произойдет между нами. Слишком сильно хотел получить тебя. Эта слабость пугает меня. Этого я не могу себе позволить. Не сейчас. Не могу впустить в свою жизнь то, что больше и важнее бокса. Не могу допустить, чтобы ты находилась рядом.
Словно облитая ледяной водой, я всматриваюсь в его растерянные глаза. Гортань сжалась под спазмом чувств.
– Что ты хочешь сказать? – убираю волосы с лица. Спрашиваю, но не хочу слышать ответа. Понимаю, что это конец всему.
– Я хочу тебя, но не хочу того, что придет с тобой в мою жизнь.
– Как скажешь, – отворачиваюсь и смотрю на полностью показавшееся над горизонтом солнце. Закрываю глаза и дышу в такт с океаном. Очень хочу казаться спокойной и равнодушной, но слезы выдают меня. Вот бы встать перед ним непоколебимой и сильной и сказать «Прощай». Пока мне кажется, что я скорее умру.
Делаю вдох и медленно встаю. Ноги слабые, и немного трясет. Ничего, я справлюсь, должна справиться. Солнце уже слепит, отражаясь от воды. Больше невозможно смотреть на волны. Лео поднимается вместе со мной. Молча смотрит на меня. Чувствую его напряженный, глубокий взгляд. Я не буду смотреть ему в лицо. Быстро надеваю кроссовки, но вдруг теряю равновесие, утопив ногу в рыхлом песке. Он схватил меня за руку пониже плеча и придержал. Снова становлюсь на одну ногу и поспешно натягиваю кроссовок: нужно поскорее уйти. Нервная и торопливая, снова пошатываюсь. Понимаю, что вот-вот упаду. Он ловко поднимает ладонь, словно предчувствуя, что уже через секунду я буду искать точку опоры. Хватаю его за руку. Чувствую, как он сжимает мои пальцы. В ответ с чувством сжимаю его теплую ладонь. Никак не выбраться. Рассматриваю наши сцепившиеся руки. Проклятье.
– Это самый важный бой за последние полгода, – он вдруг заговорил. – Месяцы тяжелых тренировок позади. Этот парень опытнее меня, он профессионал, он тот, кем я хочу однажды стать. Он тяжелее и техничнее. Он быстрее и агрессивнее. Я так сильно хочу драться с ним. Хочу учиться у него, рассмотреть ближе его технику, его темп, движения, его уловки и приманки. Хочу понять, насколько я хороший соперник ему. Ни о чем не могу думать.
Медленно вытаскиваю свои пальцы из его ладони. Хватит уже с меня.
– Я не хотел тебя расстроить, – он не отпустил моей руки. – Ты не простишь, но поймешь, обещаю. И тогда станет немного легче.
Молчу и смотрю в сторону.
– Сегодня я смогу его победить. Я бы хотел, чтобы ты это увидела. Обещаю, со мной все будет нормально. Крови почти не будет, – он улыбается и сжимает мои пальцы.
Я не хочу говорить. Все-таки освобождаю руку. Пора уходить.
– Не придешь?
Медленно поднимаю лицо. Лео внимательно изучает мои глаза. Я не приду. Я не приду в твою жизнь. Молчу.
– Ты ничего не скажешь мне? – мое усталое отрешение, кажется, повергло его в беспокойство. Он прочитал все по глазам, я знаю. Где-то там еще и застряло скорбящее «Прощай», возможно, он приметил и его внутри меня. Он сглатывает. В глазах неожиданная для обоих тоска и немного примеси отчаяния. Пусть так и будет. Попрощаемся, держа головы над уровнем заполнившего все вокруг нас отчаяния и пытаясь не захлебнуться им. Я ничего не скажу тебе. Как бы ни была обижена, я не хочу делать тебе больно. Просто ухожу, уже захлебываясь…
Открываю дверь ключом. Пальцы еще немного дрожат. До сих пор чувствую его горячий взгляд на своей спине. Как мне хватило духу просто уйти от него? Тихо закрываю дверь: домашние еще спят. До завтрака успею принять ванну, немного подумать, надеть маску нормальности и самое красивое платье. Поднимаюсь по лестнице и чувствую некое облегчение: все закончилось. Больше можно не думать о нем. Можно не колебаться. Он больше не угроза для меня. Жизнь вне опасности. Я снова сильная. Я – покой. Мне больше не больно от него. Все встало на свои места. Как чудесно.
Облегчение оказалось ложным, это я поняла, как только переступила порог комнаты и остановилась напротив зеркала. Кажется, измученный разум просто блокировал эмоции, чтобы я не сдохла от перенапряжения. Все оказалось ложным. И сила. И спокойствие. И даже отсутствие боли. Смотрю в глаза своему отражению и понимаю, что это прощание не пройдет так легко. Не закончилось. Вода течет по щекам. Я бы хотела выплакать все чувства и воспоминания о нем. Я не могу до конца понять: эти чувства так пульсируют в глотке из-за постоянных мыслей о нем или же наоборот, я не могу выбросить его из головы из-за чувств?! Мои губы дрожат. Порывистое сбитое дыхание покрывает влагой зеркало. Мне очень страшно. Страшно, что не смогу забыть. Начинает колотиться сердце. Что тогда я буду делать? Кажется, маска нормальности мне будет тесновата…
