Снайпер

– Минутку, – вмешался Пейн.

Добблер сглотнул. В темноте свирепый взгляд Пейна казался почти безумным. Пейна боялись все, кроме Шрека.

– Полковник, на службе я повидал немало таких парней, как этот. Впрочем, вы тоже, – сказал он, обращаясь к Шреку. – С гордостью могу сказать, что, когда мне было двадцать два, я служил вместе с ними в войсках специального назначения. Сейчас, когда снова пришло время убивать, нет лучше парня, чем этот ваш белый из южных штатов. Поверьте, эти ребята умеют стрелять, они такие вещи вытворяли – просто уму непостижимо! Но есть одна проблема: они терпеть не могут, когда ими командуют, и считают защиту своего достоинства делом чести. Заденьте любого из них – ни один ни за что не простит вам, пока не поквитается. Тут я за вас и гроша ломаного не дам. На службе я насмотрелся этого, так что могу говорить со знанием дела.

– Продолжай, Пейн, – сказал полковник.

– Это настоящие мужики, крутые. Если втемяшат что-нибудь в голову, это уже ничем не выбьешь. Поэтому скажу просто: если вы тронете этого парня, я гарантирую, что у вас будут такие неприятности, какие вам раньше и не снились.

– Я считаю, – громко сказал доктор, – что мистер Пейн сделал прекрасное уточнение. Я бы не стал недооценивать Боба Ли Свэггера. Особенно хорошо, что мистер Пейн обратил внимание на «проблему чести» Боба и таких ребят, как он. Подобное понимание чести и есть тот фактор, который делает его потенциально уязвимым для нас. Фактически он действует как абсолютно точная винтовка, благодаря чему и заслужил свою кличку – Боб Снайпер, – очень опасен, если обращаться с ним небрежно, но абсолютно надежен, если обращаться с ним как следует. В конце концов, о том, что нас интересует, он знает больше, чем любой из оставшихся в живых. Боб просто лучший снайпер во всей западной части Соединенных Штатов. – Он бросил быстрый взгляд на неподвижную фигуру Шрека, но ответом ему было гробовое молчание. Добблер продолжил: – Однако есть серьезное «но». Боб Снайпер действительно виртуозный стрелок, но… с одним очень большим недостатком.

Склонившись над Тимом, Боб переложил нож в левую руку.

Тим еще раз всхрапнул.

Боб покрутил рукоятку «Рэндолла», и оттуда появился плотный ряд стальных зубцов – небольшая пила. Он стал подпиливать левый рог оленя у самого основания, но не там, где под бархатистой шишечкой проходят вены, а на дюйм-два выше, где рог уже полностью окостенел. Пила легко входила в рог, и через несколько мгновений у него в руках была половина короны. Он отбросил ее в сторону, в кусты, и так же тщательно отпилил вторую половину.

Затем отступил назад, опасаясь, что животное может его затоптать.

Зверь тяжело оторвался от земли и привстал.

Боб с силой хлопнул его по крестцу:

– Ну давай, парень. Пошел! Пошел! Пошел отсюда, старый черт!

Тим брыкнулся, снова захрапел и с неописуемым восторгом затряс облегченной головой. Из его ноздрей вырвались две струйки дымчатого пара; казалось, он стал еще сильнее, когда, разбрасывая в стороны кусочки льда, как сумасшедший бросился в сторону молодых сосен и быстро скрылся в лесу.

Через секунду он исчез совсем.

«Все-таки я тебя надул, сукин ты сын», – подумал Боб, глядя вслед исчезнувшему оленю. Затем отвернулся и зашагал прочь. Впереди была долгая дорога домой.

– Его недостаток, – сказал доктор, – заключается в том, что он больше не может убивать. Да, он продолжает охотиться. Он уходит на большие расстояния и подвергает себя суровым испытаниям, но лишь для того, чтобы проверить себя и сделать точный выстрел, плюс к этому он берет трофеи. Пули, которыми он поражает животных, отлиты им самим из эпоксидной смолы. Дальность полета у них – сто ярдов. Если он попадает в животное правильно – а он всегда попадает туда, куда надо, потому что целится как раз между лопаток, чуть выше позвоночника, – то буквально сбивает его с ног и лишает сознания на пять-шесть минут. В каждой пуле есть маленькая полость, которая заполняется для веса красной алюминиевой пылью, и когда пуля попадает в животное, на нем остается красное пятно, которое, впрочем, смывает первый же дождь. Необычно, правда? Потом он отпиливает рога. Хотя Боб – далеко не тот человек, который стал бы охотиться за оленями только для того, чтобы заполучить рога. Он не любит охоту за трофеями. Ведь он и сам был чем-то вроде трофея.

– Тогда все в порядке, – сказал полковник Шрек. – Свэггер нам подойдет. Но надо найти для него такой трофей, ради которого этот засранец все-таки выстрелит.

Глава 2

Странно, как все-таки винтовка порой может раздражать… Старый отменный винчестер семидесятой модели двести семидесятого калибра, выпущенный до шестьдесят четвертого года, безотказно служил Бобу на протяжении пяти лет, стреляя с отклонением в один дюйм – на расстояние сто ярдов, в два дюйма – на двести и в три дюйма – на триста ярдов, причем всегда с одинаковой кучностью. Но сегодня он неожиданно подкачал. Дырочки от пуль образовали на мишени созвездие с рваными краями, имевшее более трех дюймов в диаметре.

Боб был немного сбит с толку: он никак не ожидал подобных результатов. Черт побери, это становилось просто любопытно. Но была и еще одна причина, по которой ему непременно нужно было разобраться с этим сбоем: чтобы и дальше оставаться самим собой, он должен всегда быть уверенным в себе и в своем оружии.

Черт бы побрал этот семидесятый. Можно угробить на него целую неделю. Придется сначала разобрать его на части, вплоть до самого маленького винтика и последней пружины, а потом перебрать все эти крошечные детали одну за другой в поисках металлических зазубрин или песчинок в рабочих частях и механизмах, а также еле заметных признаков износа или усталости металла. Он отдраит курок и весь ударно-спусковой механизм, на ощупь проверит каждый квадратный сантиметр поверхности приклада, пытаясь обнаружить сучки, занозы, щепочки, следы деформации, то, что помогло бы понять, почему ствол при стрельбе отклоняется от нужного направления.

Если эта работа будет проделана, а винтовка продолжит стрелять неточно, придется повторить все сначала.

Его крошечная мастерская располагалась позади трейлера. Это было что-то вроде небольшого эллинга, собранного из темных листов гофрированной жести. Возле одной стенки стоял станок для повторной зарядки гильз, состоявший из одноступенчатого «Рок Чакера» – для винтовочных патронов и «Диллона» – для сорок пятого калибра. Вдоль всей стены были аккуратно и тщательно разложены всевозможные матрицы. В задней стене имелись встроенные шкафчики, где хранились записные книжки, мишени и мешки со стреляными гильзами, которые он еще не успел перезарядить. Запах ружейной смазки смешивался с запахом растворителя, и все это висело в воздухе, подобно пару. Помещение освещала одна-единственная лампочка, и если Боб не стрелял и не спал, то обычно читал здесь «Ганс энд армор», «Шутинг таймс», «Америкэн райфлмен», «Экьюрэси шутинг», «Шотганс ньюс» или «Райфл».

Но этим утром, задумчиво созерцая провинившийся семидесятый, он неожиданно услышал лай Майка. Майк, старый злой пес с желтыми глазами, был наполовину гончей; вечно грязный, он бродил вдоль ограды, которую Боб построил вокруг трейлера, и в обмен на объедки и ежедневные веселые прогулки по холмам отгонял от его жилища почти всех людей, кроме двух-трех друзей Боба, которым тот позволял приходить к себе. Но на этот раз Майк надрывался особенно долго, и Боб понял, что тот, кто приехал, уезжать не собирается.

Свэггер вытащил из ящика заряженный и взведенный кольт сорок пятого калибра и засунул его в задний карман джинсов, затем набросил куртку, натянул бейсболку «Рейзорбэк», вышел из мастерской. Солнце было тусклым и как будто вылинявшим. Вокруг сурово вздымались голубые горы Уошито, всем своим видом давая понять, что скоро наступят холода. Боб повернулся и увидел двух мужчин, которые стояли возле автомобиля, видимо взятого напрокат. Они ждали сразу за воротами, и Майк бросался на них, завывая, с такой яростью, словно готов был разорвать непрошеных гостей в клочья, если те подойдут ближе.

Поверх костюмов на них были обычные плащи. Но военная выправка бросалась в глаза. Может быть, не сейчас, может быть, в прошлом, но эти люди были военными – никаких сомнений. Казалось, их вырезали из одного и того же твердого дерева. Один был похож на глыбу, квадратный, почти одного роста с Бобом, но на полторы головы ниже его, с огромными руками и грузным, похожим на шкаф телом. На голове у него был аккуратный ежик, и буквально каждый квадратный дюйм его тела кричал: «Я – сержант!»

Второй, очевидно, был офицером: выше ростом, но тоже крепкий, хорошего телосложения, с квадратным лицом и короткой, но все же не под ежик стрижкой. Он выглядел так же, как по крайней мере девять из одиннадцати командиров батальона, с которыми Боб столкнулся за время своей службы. Этих людей Боб хоть и не любил, но уважал, потому что они четко и ясно ставили боевую задачу и всегда выполняли ее.

– Пошел вон! Заткнись! – прикрикнул Боб на Майка и дал ему пинка.

Собака отбежала к двери. Но Боб не снял замок с ворот. Засунув руку в задний карман джинсов, он взялся за рукоятку своего кольта: всегда лучше держать пистолет в руках, чем в кармане штанов, особенно когда дела идут хреново.

– Что вам надо? – прищурившись, спросил он.

– Вы – мистер Боб Ли Свэггер? – поинтересовался офицер.

– Да, сэр.

Боб флегматично сплюнул в пыль.

– С вами трудно связаться, мистер Свэггер. Мы послали вам пять писем. Похоже, вы их даже не распечатали. К тому же у вас нет телефона.

Боб припомнил эти чертовы письма. Он думал, что они от Сьюзен, его бывшей жены, которая снова просила денег. Или может быть, от кого-нибудь из тех рехнувшихся любителей поговорить о войне, которые готовы были платить ему деньги, только бы он разъезжал повсюду и рассказывал людям военные небылицы.

– Это частная собственность, – заявил он. – Вас сюда никто не звал. Возвращайтесь туда, откуда приехали, и оставьте меня в покое.

– Мистер Свэггер, – сказал офицер, – мы приехали сюда с деловым предложением, которое может принести вам много денег.

– Я не нуждаюсь ни в каких деньгах, – отрезал Боб. – У меня их достаточно.

– Я надеялся, что вы сделаете одолжение и выслушаете меня, вот и все. Уделите нам пять минут вашего времени, и, если после этого вы не заинтересуетесь тем, что я вам расскажу, и тем, что я предложу, мы отсюда уедем.

Тот, что был поменьше ростом, так ничего и не сказал – просто смотрел на Боба во все глаза и казался отвратительно агрессивным. Он держал свои большие руки в карманах, и Бобу не понравилось, как оттопыривался широкий плащ под его правой рукой.

Боб повернулся к офицеру:

– Почему я должен делать вам одолжение, сэр? Я вас даже не знаю.

– Может быть, это подтвердит мои честные намерения?

С этими словами он достал из кармана красивую коробочку и перебросил ее через ограду. Она упала в грязь, к ногам Боба.

– Настоящая, – сказал офицер. – Я заслужил ее честно. Около Дакто, рядом с Первой магистралью, в шестьдесят шестом году. Я был майором и служил в Двадцать четвертой механизированной дивизии. Это был трудный день.

Боб поднял коробочку и, открыв крышку, к огромному своему удивлению, обнаружил там Почетную медаль конгресса.

Он тяжело сглотнул. У его отца была такая же за бои на Иводзиме, и по крайней мере с десяток офицеров говорили ему, что он тоже заслужил эту медаль, когда вместе с Донни Фенном сдерживал батальон главных сил противника в долине Ан-Лок; но он ее так и не получил: политики того времени считали, что снайперу не следует вручать такую почетную награду. Но Боба это не волновало. Он не особенно стремился получить эту медаль. Ему просто не нравилось, что его способ уничтожения противника считался каким-то нечестным и не признавался открыто. – Хорошо, – сказал он, пытаясь выбросить из головы все эти мысли. – Только из уважения к тому, что вы сделали для нашей страны, я выслушаю вас. Но постарайтесь покороче.

Он отпер ворота.

Сняв внутри трейлера плащи, мужчины остались в строгих деловых костюмах. Создавалось, правда, впечатление, что у коротышки под пиджаком было припрятано что-то вроде укороченной винтовки, хотя сам он сидел спокойно, с выражением скуки на лице. Пока Боб не собирался их впускать, пока они не знали, смогут войти внутрь или нет, коротышка был весь напряжен и готов к борьбе. Теперь, когда они оказались внутри, он притих.

Второй мужчина вел себя совсем по-другому. Перегнувшись через стол, стоявший посредине аккуратной маленькой гостиной, он внимательно посмотрел на Боба своими темно-карими глазами:

– Вот, мистер Свэггер, это поможет делу.

Он протянул Бобу визитку, на которой тот прочитал:

ПОЛКОВНИК УИЛЬЯМ А. БРЮС (в отставке)

Президент и генеральный директор

корпорации «Экьютек»

Дальше шел адрес, по которому можно было судить, что это находится где-то в штате Мэриленд. Чуть ниже мелкими буквами были указаны основные направления деятельности фирмы:

Производство технических средств

для правоохранительных органов

Производство боеприпасов для правоохранительных органов

Проведение подготовительных сборов,

семинаров и консультаций по стрелковому оружию

– Замечательно, – сказал Боб. – Итак, полковник, что привело вас ко мне?

– Мистер Свэггер, после своего увольнения из вооруженных сил в семьдесят пятом году я шестнадцать лет служил инспектором полиции в штате Аризона. В прошлом году я уволился и открыл свой маленький бизнес, который, по идее, должен дать американским правоохранительным органам усовершенствованное техническое оснащение и новые возможности.

– Именно поэтому ваш мальчик таскает под мышкой пушку?

Выражение лица коротышки не изменилось, только при слове «мальчик» он вдруг весь как-то вспыхнул, словно тот, кто находился внутри этого низенького коренастого тела, внезапно очутился в раскаленной печи.

– Мой помощник является также моим телохранителем, мистер Свэггер. Я, как и любой, кто служил в правоохранительных органах, успел нажить себе врагов. Штат Мэриленд дал мистеру Пейну право носить при себе оружие, и точно такую же привилегию предоставил ему штат Арканзас.

– Да, сэр.

– В любом случае я пришел сюда вот почему… Это мое новейшее изделие.

Он протянул через стол желтую коробочку размером с две сигаретные пачки.

«„ЭКЬЮТЕК“, СНАЙПЕРСКИЕ БОЕПРИПАСЫ» – было написано ярко-красными буквами. И ниже: «ТОЛЬКО ДЛЯ ПРАВООХРАНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ».

Боб открыл коробочку и увидел патроны триста восьмого калибра с экспансивной полостью весом сто пятьдесят гран. На него смотрели двадцать великолепных двойных кружочков: капсюль и ободок вокруг него; все они напоминали глаза. Он вытряхнул патрон из коробки. Гильза была тяжелой и ярко сверкала. Овальный конус пули заканчивался идеальным по исполнению и точности кратером. Внешне все выглядело почти так же, как и у любого другого патрона триста восьмого калибра, за исключением разве что яркой полоски на блестящей гильзе, возле самого дульца.

– Ни одна из крупных американских компаний по производству боеприпасов не может дать клиенту этого, – сказал полковник. – Даже тем, кто покупает дорогие штуковины – «Винчестер сьюприм», «Федерал премиум» и «Ремингтон икстендид рэндж». Я гарантирую вам стопроцентное попадание из хорошей винтовки.

– С расточенным дульцем… – заметил Боб, проводя пальцем по яркой полоске. – Как вы умудрились запустить в массовое производство патроны с такой гильзой? Это же ручная работа. Я не представляю, как это можно сделать.

– Лазеры.

– Хм, – произнес Боб. – Хорошо, я слышал, что сегодня лазеры иногда применяются в прицелах. Вы их используете и при установке пули?

– Да, – ответил полковник, наклонившись вперед. – Промышленные лазеры уже становятся реальностью в высокоточном производстве. Сегодня они применяются для создания электронных схем, ракетных систем управления и высокоточных изделий. Моя идея заключалась в том, чтобы применить их в промышленном производстве боеприпасов. Компьютерная программа может закодировать их так, что вы получите практически неограниченные возможности для повторной перезарядки патронов. Вы же знаете, в чем заключается ценность любого патрона – в точности. Поэтому все то, что вы делаете собственноручно и в единичных экземплярах, мы можем производить, используя промышленные мощности, причем патроны будут самого высокого качества. Мы покупаем гильзы у «Ремингтона» в количестве ста тысяч штук; наши лазеры обрабатывают дульца внутри и снаружи таким образом, что все они имеют абсолютно одинаковый диаметр. Затем мы вырезаем в основании гильзы небольшое отверстие и устанавливаем через него капсюль. Все это мы можем выполнить при помощи автоматики, контролируемой лазерной техникой. Другими словами, мы способны запрограммировать машины и оборудование на обработку гильз строго в соответствии с направлением лазерных лучей. Таким образом, мы в силах выпускать тысячи и тысячи патронов прекрасного качества, в то время как вы будете делать один или два по своим собственным матрицам, или по матрицам РСБС, или Уилсона – любым, которые вы используете для этих целей.

Боб посмотрел на патрон у себя на ладони:

– За несколько лет я сделал довольно много патронов триста восьмого калибра, причем неплохого качества.

– Но вам пришлось покорпеть, прежде чем они у вас появились, не так ли? – спросил полковник.

– Да, сэр, что правда, то правда.

– В коробке лежат патроны. Это просто находка для всех полицейских отделений, которых полным-полно в стране. Позже, возможно, мы разрастемся и предложим эти патроны и гражданскому населению, если, конечно, добьемся хорошей репутации у правоохранительных органов.

– Ну и чего же вы от меня хотите?

– Мистер Свэггер, я ищу профессионального стрелка, который бы летал по всей стране и проводил показательные стрельбы для полицейских отделений с целью повышения уровня боевой подготовки их подразделений спецназа. Но мне нужен человек с солидной репутацией. Такой, который побывал во всякого рода переделках, остался жив и вернулся домой целым и невредимым.

– Почему вы не выбрали Карла Хичкока? Он же знаменитость. О нем написаны кипы книг, его везде знают, повсюду рекламируют. Он – номер один.

– Карл привык получать слишком много денег за свое участие в мероприятиях. За одно-единственное выступление в стрелковом шоу ему платят две тысячи долларов. Вы слышали об этом?

– Карл всегда был счастливчиком.

– В округе Гарритт, штат Мэриленд, у нас есть собственное оборудование, на котором мы проводим испытания. Мы хотели бы, чтобы вы слетали туда на выходные. За наш счет, разумеется. Вы привезете с собой свою лучшую винтовку и самые удачные патроны собственного изготовления. Согласны? Там, на стрельбище, вместе с несколькими нашими стрелками и конструкторами вы выпустите по мишеням несколько своих и несколько наших патронов. Если вы согласитесь на наше предложение, то сможете сравнить свои патроны с нашими, а также определить кучность и точность стрельбы. Это все, чего мы хотим. Не торопитесь с ответом. Дайте нам шанс убедить вас в нашей искренности. Главное – чтобы вы поверили нам, остальное приложится.

У Боба не было ни желания, ни необходимости покидать свои горы. Кроме редких вылазок из дому – чтобы постричься, купить журналы, раз в месяц оплатить счета за почтовые услуги, да еще, может быть, поболтать с Сэмом Винсентом и посетить врачей и стоматолога, – он за последние пять лет никуда не уезжал.

– Работа предстоит большая, – сказал полковник. – Я облечу с вами всю страну, и вы встретитесь с людьми, которые будут относиться к вам с уважением. Вы сами знаете, что после Вьетнама мир очень сильно изменился. Говорят, что вьетнамский синдром умер. Только что закончилась война, которую мы выиграли. Это было сложное время, и теперь каждый, кто когда-то служил в вооруженных силах, снова может стать героем. Вы будете способны добиться того, чего не удалось достичь тогда. К вам будут относиться с уважением, любовью и должным вниманием.

Боб скривился. Он поверит этому только тогда, когда увидит все собственными глазами. Конечно, он понимал, что не сможет остаться здесь навсегда… Он еще раз взглянул на патрон. Любопытно. Проклятая вещичка выглядела так, будто позволяла на лету отстрелить комару яйца. Но качество всегда определяется стрельбой, а не внешним видом. Боб почувствовал, как в голове что-то странно зазвенело. Резкая боль. С тех пор как он бросил пить, у него никогда так сильно не болела голова.

– Когда?

– А когда вам удобно?

– Сейчас я не могу. Есть некоторые проблемы с винтовкой. Скажем, на следующие выходные?

– Прекрасно. Как вам будет удобно. У вас есть кредитная карточка?

– Да, есть.

– Тогда, если не трудно, купите билеты сами. Сохраните, пожалуйста, все квитанции – мы их потом оплатим. Или вы можете прямо сейчас подписать контракт. Тогда мы сразу выпишем аванс и…

– Сейчас я не возьму у вас никаких денег.

– Извините, я не подумал. Может быть, подбросить вас в балтиморский аэропорт или лучше арендовать машину?

– Благодарю вас, я бы предпочел машину.

– Договорились.

– Тогда все, – сказал Боб. – А теперь мне надо идти кормить эту чертову псину.