Люди, пострадавшие от травматичной ситуации, часто тяготеют к навязчивому стремлению повторить неприятный опыт. Таким образом они бессознательно пытаются разрешить и искоренить прошлую травму, а также интегрировать ее внутреннюю энергию, направленную на выживание. Реконструкции событий часто проигрываются в повторяющихся инцидентах, отношениях или ситуациях. Они могут проявиться и через телесные симптомы или психосоматические заболевания. К примеру, человек, который вырос в зоне боевых действий, в зрелости может неожиданно отправиться в страну, где идет или только что закончилась гражданская война, как гуманитарный работник. Женщина, которую изнасиловали, может очароваться жестоким мужчиной. Очень часто странная повторяемость одних и тех же событий или ситуаций уходит корнями именно в неразрешенную травму прошлого. Связь не всегда очевидна, ее бывает непросто обнаружить, так как, с одной стороны, человек бессознательно хочет исцелиться, а с другой – склонен к избеганию воспоминаний о перенесенной боли.

Некоторые из описанных симптомов я испытал на себе. Какие-то имели кратковременный характер, какие-то, наоборот, длились достаточно долго, и лишь интенсивность их воздействия потихоньку снижалась. Позже мы рассмотрим, с помощью чего можно сократить симптомы и предотвратить развитие ПТСР наряду с другими долгосрочными последствиями. Тем не менее бывают случаи, когда невозможно полностью исцелиться от последствий травматического события – тогда приходится учиться жить с ними.

Упражнение

Запишите моменты, когда вы испытывали диссоциацию или любые другие симптомы, описанные выше. Помните ли вы, что послужило триггером для всех этих реакций? Что помогло вам справиться с ними? Что для вас более характерно в подобных ситуациях: гиперактивация или диссоциация? Как эти реакции проявляются в жизни?

Теперь вспомните моменты, когда испытывали радость и просто чувствовали себя хорошо. С чем они обычно связаны и в каких ситуациях вам проще всего попасть в такие приятные состояния? Способствуете ли вы как-то появлению таких моментов? Что вы можете сделать, чтобы у вас в жизни появилось место для таких ситуаций?

Медитация для остановки

Травма часто выступает в роли события, которое словно останавливает нас на полпути. Жизнь течет в определенном рутинном распорядке, и мы полагаем, что так будет продолжаться и дальше. Мы часто расслабляемся, чувствуя безопасность и стабильность. Травма же работает так, словно жизнь резко ударила под дых, ничуть не заботясь о наших желаниях. Это может быть удар невиданной силы, словно нанесенный невидимым бойцом. Именно поэтому травма способна открыть нам глаза на то, кто мы есть на самом деле. Обычно мы определяем себя через действия и не находимся в контакте со своей самостью. Бойцы часто напоминают, что мы не знаем, кто мы такие по своей сути, в душе. Все, что нам известно, находится на периферии, и повредить можно только ее, но никогда – центр. Медитация направлена на поиск этого внутреннего средоточия.

Эта практика родом из длинной традиции буддистских лам и входит в 112 техник медитации, описанных в книге Ошо «Вигьяна Бхайрава Тантра. Книга тайн. Том 1». Благодаря Георгию Гурджиеву в западном мире они известны как стоп-техники.

Поймав импульс к совершению какого-либо действия, просто остановите себя. Физически замрите, даже задержите дыхание на несколько секунд, ненадолго превратитесь в неподвижную каменную статую. Застыньте и наблюдайте. Не путайте полное замирание с малоподвижностью: не пытайтесь даже на совсем чуть-чуть скорректировать позу ради удобства. Внезапно прикажите себе остановиться. Обязательно нужно останавливаться внезапно, пока вы еще не успели осознанно подготовиться к паузе.

Для начала опробуйте эту технику на повседневных занятиях, а потом испытайте ее на мыслях и чувствах. Внезапно останавливайте себя на середине и наблюдайте, куда уходит энергия. Она выходила из вас, а теперь вы остановились и единственное возможное направление для нее – внутрь. Учтите, что прерываемый импульс должен быть истинным, а не ложным. Стоит ощутить его – внезапно останавливайтесь, не задумываясь ни на секунду. А потом наблюдайте, что будет происходить дальше.

Глава 2. Диссоциация

Диссоциация – это реакция, которая защищает организм от эмоциональной перегрузки, благодаря чему она является самым распространенным последствием травмы. Это достаточно распространенное явление, и все мы так или иначе сталкиваемся с ним, ведь в современном мире переизбыток эмоций и информации для многих входит в ежедневную рутину.

Режим диссоциации обычно включается, когда человек оказывается в состоянии стресса или только что прошел через него, но при этом пытается справиться с какой-либо задачей, не давая себе достаточно времени, чтобы отдохнуть или восстановиться. Диссоциация стала настолько привычным явлением, что мы даже не замечаем, что находимся в ней. Вы можете вернуться домой после напряженного рабочего дня и во время чтения книги внезапно осознать, что не получается вспомнить, о чем шла речь на прочитанной странице. Или не помнить, как добрались из точки Б в точку А. Или во время экзамена внезапно все забыть, при том что на самом деле точно знаем правильный ответ. Многие люди полностью оторваны от своих чувств или от тела, постоянно живя исключительно в своей голове – это тоже форма диссоциации.

Такие реакции не обязательно связаны с травмой прошлого, но они, безусловно, наглядно демонстрируют, насколько мы перегружены в современном мчащем куда-то мире, в котором все направлено на достижение целей. Телу иногда бывает очень сложно подстроиться под быстрый ритм разума: ему приходится упорно работать, чтобы снабжать нас достаточным количеством ресурсов для выполнения текущих задач. Диссоциация – один из способов сжатия поступающей сенсорной информации, который помогает мозгу продолжать функционировать, не отвлекаясь на лишнее.

Помню, как в детстве, когда я был глубоко погружен в чтение книги, я в прямом смысле не слышал, что мама зовет меня обедать. Представьте, что гуляете ночью по центру Токио – бурное движение, реклама, множество звуков. Чтобы мозг нормально функционировал и вы не заблудились, телу нужно приглушить или вовсе убрать некоторые сенсорные сигналы, защищая организм от перегрузки. Когда позже спросят, что вы видели или слышали, у вас, скорее всего, получится описать только малую часть из того, что реально уловили органы чувств. До сознания так и не дошло большинство из того, что произошло и что увидели глаза, потому что всю эту информацию отфильтровал таламус – небольшой отдел головного мозга, выполняющий роль привратника: именно он решает, какую информацию стоит пустить в кору головного мозга.

Далеко не все согласятся назвать такой процесс диссоциацией, потому что он весьма далек от ее паталогической формы, но на самом деле она как раз работает именно по такому принципу. Мы живем в диссоциированном мире. Если бы организм не был способен к психологической защите, вам бы часто приходилось сталкиваться с тем, что вы внезапно застыли, не можете пошевелиться или принять разумное решение. Диссоциация работает как переключатель яркости света в лампах – вы можете настроить нужную интенсивность в помещении, чтобы свет не слепил глаза и не перегружал органы чувств.

Человек, который только что вернулся из уединенного лесного местечка в большой город, ясно почувствует, насколько утомляющим может быть мегаполис. А живущие в этом городе постоянно могут этого и вовсе не заметить, потому что их чувства приглушены.

Общеизвестно, что разные люди, ставшие свидетелям одного и того же события, могут совершенно по-разному описать случившееся. Они будут делать акцент на разных аспектах в соответствии с тем, какую информацию отфильтровал их организм. А это зависит от прошлого опыта, отношения к вовлеченным в событие лицам, эмоционального состояния в тот момент и многих других факторов. Наша система памяти не фотопленка и не жесткий диск. Она не записывает, а конструирует информацию. Память постоянно собирает те ее кусочки, которые наш мозг считает важными. Он отбирает то, что стоит запомнить, – и лучше всего запечатляются эмоционально заряженные моменты. Это одна из причин, почему травматичные воспоминания глубоко укореняются в долгосрочной памяти.

Замирание

Между замиранием и диссоциацией есть одна небольшая разница. В состоянии замирания организм может потерять возможность двигаться, думать или что-либо чувствовать в целом. Как я уже объяснял в первой главе, это должно длиться лишь короткий промежуток времени, и диким животным обычно удается оправиться через тремор и высвобождение всей выделенной энергии. Люди же, наоборот, после травматичного события часто не до конца выходят из этого состояния, и часть их энергии диссоциируется, или отделяется, от основного потока. Человек все еще может функционировать в диссоциации, но больше не в силах полноценно воспринимать происходящее, потому что его чувства приглушены. Другим людям, особенно тоже находящимся в диссоциации, человек может показаться расслабленным, хотя на самом деле это состояние прямо противоположно расслаблению – внутренний заряд энергии просто сложно заметить. Замирание видно невооруженным глазом, тогда как диссоциация не так резко выделяется и ее сложно распознать не только в других людях, но и в самом себе.

Отрицание

Оно походит на одну из форм диссоциации, просто проявляющейся в легкой форме. Мы можем отрицать определенные ситуативные чувства или даже сам факт или важность произошедшего. Например, мы можем отрицать, что нас задело оскорбление, потому что нам не хочется справляться с нарастающим чувством ярости. Диссоциация и отрицание тесно друг с другом связаны. Мы диссоциируемся от своих чувств и, как следствие, отрицаем важность события, вызвавшего такие эмоции.

Типы диссоциации

Диссоциация может коснуться как всего тела, так и отдельных его частей. Она может быть связана с нашими чувствами, мыслями, поведением, памятью и даже с расщеплением личности на разные части (диссоциативное расстройство идентичности). В целом диссоциация – это механизм защиты от эмоциональной и сенсорной перегрузки. Ее можно сравнить с системой электроснабжения дома: при переизбытке тока либо перегорают пробки и отключается вся сеть (замирание), либо предохранитель сокращает количество тока, бегущего по проводам, или перекрывает определенные электрические цепи (диссоциация).

Люди, переживающие внетелесный опыт или наблюдающие за своим телом словно с высоты, часто пребывают в диссоциации. Те, кто перенес изнасилование или атаку дикого животного, часто сообщают, что не чувствовали боли и буквально испытывали отчуждение от собственного тела, словно наблюдая за ним извне.

В моменты сильной боли организм выпускает эндорфины, которые действуют как транквилизаторы – так природа защищает нас от прохождения через невыносимый опыт. Кроме того, это помогает нам не потонуть в боли, панике и страхе, чтобы продолжать мыслить рационально. Такая реакция может помочь человеку, атакованному хищником, найти путь к спасению, а жертве насилия – отключить видимые эмоции, что предотвращает дальнейшее сексуальное возбуждение насильника. Диссоциация выступает как механизм защиты тела и разума. Кроме того, она помогает совершить ментальный побег, когда физический невозможен.

Бывает и так, что человек чувствует отчуждение от какой-либо части своего тела. Например, после несчастного случая человек испытывает трудности с ощущением руки или ноги: ему кажется, будто эта часть и вовсе отсутствует. Я помню, как в пять лет очень сильно повредил плечо. Мы ждали скорую помощь, бабушка держала мою истекающую кровью руку, а я пребывал в шоковом состоянии и продолжал раз за разом повторять, что остался без руки. В тот момент я не испытывал никакой боли, а позже мне не удалось вспомнить, как меня увезли на скорой в больницу.

Последствиями травмы также могут быть потеря памяти или сильная амнезия. В этом случае человек перестает помнить определенные детали событий или вовсе ничего не помнит о произошедшем. Потеря памяти может возникать после несчастных случаев, сильных физических повреждений и медицинских процедур – это распространенный феномен в случае с детскими травмами. Когда ребенок забывает или вообще отрицает произошедшее, он таким образом спасает себя от непереносимой боли. И если травма напрямую связана с родителями, ребенок продолжает поддерживать у себя в голове идеализированный образ отца и матери, благодаря чему его отношение к ним не меняется.

Часто случается так, что человек начинает страдать от хронической боли в той части тела, от которой он диссоциировался.

Диссоциация часто бывает связана с нашими чувствами или поведением. Человек может не испытывать боли, страха, гнева или других чувств. А возможно, он вообще будет не способен выражать какие-либо эмоции. Случается и так, что люди в состоянии шока продолжают жить и функционировать, словно ничего не случилось.

Прекрасной иллюстрацией того, что из себя представляет диссоциация, является герой фильма «Бесстрашный» режиссера Питера Уира. Персонаж Джеффа Бриджеса выжил в авиакатастрофе, но с тех пор перестал испытывать страх и боль. Он дистанцировался от своей семьи, потому что больше не мог проявлять к родным настоящие эмоции. Он настолько погрузился в оглушенное состояние и отстранился от тела, что даже перестал испытывать привычные аллергические реакции.

Сразу после несчастного случая с Мирой я выпал из контакта с собственными эмоциями и первое время не мог заплакать. Только со временем я начал потихоньку давать волю слезам. Мне было легче всего позволить себе плакать в присутствии друга или когда я чувствовал себя любимым. На протяжении следующих недель на меня в любой момент мог накатить внезапный и всепоглощающий приступ слез.

Я довольно долго находился в состоянии диссоциации от тела, иногда ощущая себя так, словно уже умер, или словно внутри меня кто-то отключил весь свет. Когда я ночью отправлялся отдыхать, мое тело казалось мне трупом – неподвижным и готовым к смерти. Частички меня возвращались к жизни только тогда, когда я позволял глубокому чувству боли и агонии поглотить меня, когда я давал волнам слез и сожалений излиться наружу. Процесс возвращения к эмоциям происходил постепенно и растянулся на множество недель. Каждый раз, когда разум вспоминал о несчастье, я легко уходил обратно в диссоциацию.

На протяжении многих месяцев мне снились тревожные сны, я очень плохо спал. Когда я просыпался утром и осознавал физическое отсутствие рядом Миры, то часто просто хотел повернуться на другой бок и снова заснуть. Иногда мне приходилось прилагать бо́льшие усилия, чтобы все-таки встать и начать новый день. Больше всего мне помогала часовая медитация и то, что я давал себе время и пространство для функционирования в медленном темпе.

Согласно терапевтической модели Питера Левина SIBAM, полноценный жизненный опыт состоит из пяти элементов, вошедших в аббревиатуру: ощущения (S, sensation), образа (I, image), поведения (B, behavior), аффекта (A, affect) и смысла (M, meaning). Мы полноценно проживаем и воспринимаем жизнь только тогда, когда в наш опыт входят все пять компонентов. Например, вы помните, как недавно гуляли со своим партнером (B), у вас в голове есть образ огромного дерева, мимо которого проходили (I), вы помните приятный ветерок на коже (S) и как вам было хорошо и приятно (A), а также понимаете, что для вас важно выделять время на такие прогулки (M). После травматического события мы часто теряем связь с одним или несколькими из этих элементов, тогда как все оставшиеся слишком тесно переплетаются друг с другом. К примеру, на улице вы увидите собаку определенной породы, и ваше тело вдруг начнет потеть. Может, вы уже и не помните, как вас укусила собака, когда вам было три года, но ваше тело не сможет отличить текущую ситуацию от прошлого негативного опыта.

Некоторое время пребывание рядом с морем или плавание сразу же вызывали у меня в голове воспоминания и образы тонущей Миры. Вместе с этим я улавливал и реакцию в теле. Тогда как для большинства людей море ассоциируется с радостью и расслаблением, во мне оно вызывало страх и боль утраты.

В качестве триггера может выступать ситуация, переживание или событие, которые вызывают эмоциональную или физическую реакцию вне зависимости от текущего настроения. В особенности наличие триггеров характерно для людей с посттравматическим стрессовым расстройством. Обычно катализаторы связаны с органами чувств: тело запоминает нечто, свершившееся во время или после травматического события, и включает сигнал тревоги, если что-то подобное происходит в текущий момент. Триггеры работают словно кнопки, которые включают внутреннюю систему сигнализации.

Они способны запустить так называемые флэшбэки, связанные с травмой: в голове человека вспыхивает видение травматичного опыта так, словно это происходит с ним прямо сейчас. Обычно, когда мы воспроизводим минувшее, воспоминания соотносятся с определенным моментом времени и имеют место в нашей истории. При этом мы осознаем, что именно вспоминаем что-то из прошлого. При флэшбэке временная шкала стирается, словно событие все еще продолжается. Флэшбэки в основном носят осязательный или аудиальный характер, причем в качестве триггера обычно выступают сенсорные сигналы.

В некоторых тяжелых случаях травмы диссоциация может оказать влияние на личность в целом и вызвать расщепление сознания (диссоциативное расстройство личности). Тогда человек перестает осознавать, кто он такой, или даже развить в себе несколько идентичностей.

Понимание диссоциации

Очень важно понимать, что с помощью диссоциации тело и разум пытаются справиться с чрезмерно высоким уровнем психической активации. Диссоциация просто указывает на то, что случился переизбыток чего-то. Соответственно, не надо раздражаться или судить себя, пытаясь выбраться из этого состояния – такая реакция может только усугубить положение. Лучше признать, что вы погрузились в него, и принять его как сигнал того, что телу нужны поддержка и отдых. Чтобы помочь себе эффективно справиться с перегрузкой и выйти из диссоциации, надо найти ресурсы.

Довольно часто люди реагируют противоположным образом: они начинают испытывать вину за свою отстраненность и отчаянно пытаются снова вернуться в чувства, присутствовать в текущем моменте. Но если не уважать сигналы тела, можно добиться еще большей активации, что только приведет к усугублению диссоциации. Еще хуже, когда люди думают, что они просто расслаблены. Но в одиночку из такого состояния выбраться сложно, особенно в случае тяжелой травмы, поэтому может понадобиться помощь специалиста.

Диссоциация часто связана с реакцией замирания. Основная трудность выхода из этих состояний в том, что, возвращаясь обратно в чувства, мы начинаем осознавать, что под нечувствительностью скрывается ощутимая возбужденная энергия: чувство страха или даже паники, а иногда и ярость. Заметив их, можно снова вернуться в состояние замирания или диссоциации. Именно поэтому многие неосознанно предпочитают диссоциацию, ведь так им не приходится сталкиваться с замороженными неприятными эмоциями.

В рамках проработки травмы важно отделить страх от биологической реакции замирания, научиться в целом отделять чувства от физических ощущений. К этому мы вернемся в шестой главе. Нам необходимо развить в себе способность выдерживать сильные эмоции, не погружаясь в отчужденность и отвержение реальности, а также справиться с навязчивым желанием избежать этих чувств. Порыв избавиться от страха или злости сам по себе следствие испуга: он исходит из страха бояться или злиться.

На физическом уровне сильные эмоции связаны с завершением прерванной реакции «бей или беги», заряд на которую остался в теле, скованным замиранием. Когда человек «отмирает», он может заметить, что тело изначально хотело либо сбежать, либо защитить себя, но или ситуация этому не способствовала, или это выходило за рамки его возможностей. То же самое происходит с газелью, которая не могла сбежать от гепарда, но ее тело все равно пыталось это сделать. В одно мгновение оно оцепенело – погрузилось в, на первый взгляд, безжизненное состояние. Когда газель выходит из него, энергия, которая выделилась на побег, все еще находится в теле, поэтому она сразу же начинает трястись, высвобождая ее, и только потом возвращается к стаду.

Когда исследователи засняли непроизвольные движения животных, возвращающихся из состояния замирания, и просмотрели эти записи в замедленном режиме, то, к своему удивлению, обнаружили, что дрожь тела на самом деле состоит из базовых мышечных беговых движений, которые животное не успело завершить во время своего побега.

Необходимость вернуться в состояние замирания значительно снижается, когда человек учится доверять реакциям тела и позволяет организму разрядиться на физиологическом уровне. Что касается психологического и эмоционального, то тут человек должен научиться проживать чувства страха и злости, а не пытаться от них избавиться.

Медитация

Мы часто думаем, что лучше учиться выражать эмоции, чем подавлять их. Многие традиционные виды терапии тоже основываются на этой мысли, но в ней есть только доля правды. Мистик Ошо однажды объяснил, что выражение и подавление – две стороны одной и той же монеты: в обоих случаях мы проецируем чувство на что-то снаружи. Мы можем подавить его, но это просто отсрочка, потому что через какое-то время все равно придется это чувство выразить. Или можем сразу его проявить – так из нас выйдет энергия, почувствуется мимолетное облегчение, но мы окажемся опустошены.

В нижеследующей медитации из книги Ошо «Вигьяна Бхайрава Тантра. Книга тайн. Том 1» предлагается вернуться к источнику, в котором пробуждается энергия, но при этом не пытаться ее ни подавить, ни выразить.

Когда в вас начинает расти эмоция или настроение, не вымещайте их вовне, а найдите источник, из которого они поднимаются. Если вы испытываете ярость, страх или любовь, не проецируйте их на другого, а сосредоточьтесь на них в себе. Помните, что являетесь источником этих чувств. Наблюдайте за тем, откуда они исходят. Почувствуйте энергию эмоции, охватывающей ваше тело, позвольте ему свободно двигаться так, словно сквозь вас проходит шторм.

После снова вернитесь к источнику, в котором зарождается энергия.