Читать книгу: «Пророчество Мириэля», страница 2

Оказывается, все это время я был не так уж далеко от края леса. А я-то думал, что должен неплохо ориентироваться, но, по-видимому, этот лес был не обычным. Он, как живой, разумный организм, не позволял мне покинуть его. Старик, каким-то непостижимым образом, был связан с этим местом. Он вывел меня обратно к тропе, по которой я изначально шел. Радуясь тому, что узнал местность, я зашагал быстрее и обогнал его.

– Спасибо вам, – проговорил я, оборачиваясь к нему.

Тут слова замерли у меня на губах. Дедок растворялся в воздухе, прямо на глазах. Только что, он был обычным человеком, как вдруг стал полупрозрачным, словно призрак, и вскоре полностью исчез.

– Счастливого пути тебе, Лориан, – только его голос остался витать в воздухе.

Разве я называл ему мое имя? Может ли оказаться, что этот старичок был Духом леса. Других объяснений я просто не видел. Вот он, наверное, потешился, наблюдая за мной. Покрутившись на месте, осмотрелся. Я больше не чувствовал его присутствия, но крикнул?

– Еще раз спасибо.

Вдалеке на пригорке, виднелся небольшой крестьянский поселок. Я приготовил лук, так, на всякий случай, кто знал дружелюбные ли жители в этом поселке, и зашагал вперед.

Глава 3. Ветвистые дубки

На полях, засеянных пшеницей, ячменем и еще какими-то незнакомыми злаками, попадались отдельно стоящие яблони, ветви которых сгибались под тяжестью спелых сочных плодов. Я остановился под одной из них отдохнуть, перекусить и выпить немного воды. Одна из фляг к тому времени уже опустела, и я порадовался, что добрался до поселения, где можно было пополнить скудные запасы провизии. Я с удовольствием погрузил зубы в яблоко, подобранное среди десятков таких же, рассыпанных по земле под яблонями. Только один хруст уже вызвал обильное слюноотделение. Румяная красная кожица и сладкая сочная мякоть этих плодов дарила чувство насыщенности и освежала. Несколько фруктов довольно быстро перекочевали с земли в мешок.

В поселке стояло не больше десятка покосившихся от времени деревянных домиков, теснившихся на небольшом участке земли, практически вплотную друг к другу. Единственная улица была узкой и грязной, просто притоптанная и укатанная тачками земля между хижинами. У некоторых домиков разбиты крохотные грядки с овощами, готовыми к сбору урожая. Некоторые дома вообще казались необитаемыми, взирая пустыми глазницами выбитых окон на всю эту бедность и разруху вокруг.

Я шел по улице, и жители настороженно смотрели мне вслед, видимо редко кто заходил в их маленький поселок. Мужчины одеты в потрепанную одежду с босыми ногами. Кто-то обрабатывал мотыгой землю, кто-то набирал из колодца воду. Но при моем приближении все оставляли свои дела и провожали меня взглядом. На женщинах неприглядные, все в заплатках платья и юбки, волосы сальные и неухоженные, прикрыты поношенными платками.

Одна из женщин, показалась мне более дружелюбной, чем остальные. Когда я остановился напротив ее дома, она поднялась с лавочки у крыльца и натянуто улыбнулась.

– Здравствуйте! Подскажите, где я нахожусь? Что это за поселок? – спросил я самым любезным тоном, на который только был способен.

– Вы в Ветвистых Дубках. Смотрю, идете из Великого Леса, – благоговейно произнесла она и махнула в ту сторону, откуда я только что пришел.

– Да, похоже на то…. Вы знаете кого-то по имени Орух? Мне очень нужно с ним встретиться.

– Нет, в нашем поселке точно никого с таким именем нет, – проговорила она, покачав головой, – но можете поспрашивать у жителей Душистой Пасеки, их селение чуть дальше на север.

– Спасибо, – проговорил я и собрался, было идти, но она остановила меня.

– Простите. А вы сильно торопитесь? Не могли бы вы помочь мне? Я не осталась бы перед вами в долгу, – смущенно проговорила она.

Я обернулся и взглянул на нее. Печать переживаний легко читалась на ее лице. Впалые щеки, глубокие синяки под глазами, исхудавшие руки, все просто кричало о том, как сильно голодала ее семья, впрочем, как и все остальные в этом поселке. Что держало их тут? Неужели нельзя уйти отсюда и найти место лучше? Но мне ли их судить, когда я ничего не помню о самом себе.

Помочь ей? Что она от меня хочет? У меня и самого ничего нет. Чем она вообще сможет мне отплатить за помощь, когда сама, похоже, уже несколько дней ничего не ела. Может лучше поскорее уйти в ту другую деревню? Как она там сказала? Душистая Пасека? Но тут мой взгляд упал на малыша, выползающего из дома на крыльцо, и я понял, что так просто уже не уйду. Если я могу хоть чем-то помочь этой женщине, то мне отчего-то захотелось это сделать.

– Чем я могу вам помочь? – я внимательно посмотрел на нее.

– Накануне у меня пропали две козочки, – ее глаза наполнились слезами. Она усадила малыша себе на колени и рассеянно погладила рукой светлую головку мальчика. – Мой муж отправился искать их, ведь они единственное средство пропитания, что у нас было. Но вот, уже третий день от него нет вестей. Я так волнуюсь за его здоровье, да и как нам с сынишкой быть без него?

Отправиться искать незнакомого пропавшего мужчину? Не о такой просьбе я думал. Я рассчитывал принести ей воды, нарубить дров, собрать немногочисленный урожай, что угодно, только не поиски пропавшего мужа. Я и так уже ищу какого-то Оруха, даже не представляя, кто он такой, зная лишь то, что он – нить, связывающая меня с моим прошлым. А теперь опять искать?

Я уже хотел извиниться и сказать, что не могу сделать этого, но женщина выглядела такой несчастной, в ее тусклых усталых глазах блестели слезы. Я вспомнил, как совсем недавно остался один, и посочувствовал ей. Эта женщина так переживала за своего мужа. Как же я могу так просто уйти?

– В какую сторону он пошел? – быстро проговорил я, пока не передумал.

Она с такой надеждой посмотрела на меня, что я понял, она не расчитывала, что я соглашусь. Однако я понимал, что если три дня от мужчины не было вестей… Это совсем нехорошо. Она указала на рощу за холмом.

– Я попробую поискать его, но ничего не обещаю. Я совсем не знаю эти места, – неуверенно проговорил я.

Вытащив из сумки яблоко, я протянул его малышу. Маленькие ручонки обхватили плод и потянули его к раскрывшемуся от предвкушения ротику. Потрепав его по белокурым локонам, я отправился в указанном направлении.

В роще росли большие дубы с раскидистой, пышной кроной. Она настолько плотно укрывала рощу, что лишь редкие лучики солнца умудрялись проникнуть под нее и слегка рассеять этот сумрак. Вся земля под ногами была покрыта невысокой темной травой и усеяна желудями и листьями. Иногда на пути встречались редкие кустарники. Я шагал по роще, оглядываясь по сторонам. Где искать потерявшегося человека в такой огромной роще? Маловероятно, что муж этой женщины просто заблудился. Он жил здесь, а, значит, знал в этой роще каждый куст. А вот мне в незнакомом месте потеряться совсем несложно.

Постепенно я забирался все дальше и дальше. Стало холодно и сыро. Земля вокруг была вся изрыта ямами и канавами. То и дело попадались огромные каменные валуны и необъятные поваленные стволы дубов. Мне пришлось методично обходить все возможные места, где мог бы спрятаться раненый мужчина. Неподалеку от большого камня, я нашел одну из пропавших коз. От нее, правда, мало что осталось. Как говорят: «Только рожки, да ножки».

Вот уже несколько часов я плутал по этим зарослям. Надежда найти мужа женщины живым таяла с каждой минутой. И все же, я просто не представлял, как сообщить ей, что ушел ни с чем. Вдруг он ранен и ждет помощи за тем большим дубом? Когда я добирался туда, мне казалось, что я найду его за другим дубом, или за камнем, и так я продолжал искать.

Пусть даже я найду его бездыханное тело, все же лучше так, чем совсем ничего не знать и продолжать ждать. Уж я на своем опыте знал, что незнание хуже правды. Хотел бы я хоть что-то узнать о себе и своей семье. Я тоже потерявшийся в этом огромном мире, интересно, ищет ли меня кто-нибудь? Ждет ли? Надеется ли кто на мое возвращение? Мне бы искренне хотелось найтись. Наверное, именно поэтому я так упорно искал.

Внезапно краем глаза я уловил какое-то движение. В ожидании опасности, я насторожился, выбросив из головы все посторонние мысли. Мое тело подобралось, словно пружина, и приготовилось к атаке. Спина расправилась, пальцы левой руки стиснули рукоятку лука, а правая вложила стрелу в прицел. Сжав пальцами оперение стрелы, я натянул тетиву и замер, полностью сосредоточившись на цели.

Зверь поднял морду от земли. Он злобно посмотрел на меня желтыми глазами и оскалился. С массивных клыков на землю падали алые капли. Мягко переступая на сильных лапах, он пригнулся. Хвост яростно хлестал по серым бокам, шерсть на холке встала дыбом. Грозный рык разорвал тишину. Я отпустил туго натянутую тетиву, и стрела, быстро преодолев разделяющее нас расстояние, рассекла шкуру на его правом боку. От этого хищник только рассвирепел и пришел в неистовство. Он взвыл и кинулся прямо на меня. Широкими прыжками он быстро преодолевал небольшое расстояние. Очередная стрела просвистела в паре дюймов над его головой и впилась в дерево. Времени выстрелить снова не хватало, и я вытащил из-за пояса кинжал и приготовился к атаке.

Он врезался в меня и сбил с ног. Мы клубком покатились по траве. Вцепившись пальцами в его шею, я, что было сил, пытался оттолкнуть его оскаленную морду от своего горла. Он клацал зубами так близко к моему лицу, что я кожей чувствовал его горячее зловонное дыхание. Кровь с его клыков, вперемешку со слюной, капала на меня. Мощные когти терзали мое тело, раздирали рубаху и рвали кожу, оставляя раны на боку и животе. Собравшись с силами, я резко оттолкнул зверя и, улучшив момент, ударил кинжалом. Острие мягко вошло в плоть, как в масло, по самую рукоятку. Зверь взвыл, несколько раз громко клацнув зубами у моего горла, судорожно дернулся и затих.

Тяжело дыша, я отбросил мертвую тушу в сторону и поднялся. Рана в боку оказалась глубокой. Кровь, густой теплой субстанцией сочилась из раны, стекая по штанам. Оторвав от рубахи широкую полосу, я туго перевязал рану и, шатаясь, направился туда, где впервые увидел волка. Еще не дойдя до места, я догадывался, что найду там. На земле, широко раскинув руки и ноги в стороны, лежал мертвый мужчина. Одежда разодрана, кожа землисто-серого цвета покрыта рваными ранами и укусами. Горло растерзано мощными клыками. Еще пару минут назад меня могла постигнуть та же участь.

Осмотрев мужчину, я взял некоторые вещи, чтобы женщина из Ветвистых Дубков могла опознать своего мужа, и направился обратно. Подобрав с земли крепкую ветку и тяжело опираясь на нее, я поплелся в поселок, надеясь больше не встретить хищников в этом негостеприимном месте. Неужели придется принести в деревню печальные новости? Я был совсем не рад этому.

Я все думал, как женщина сможет вырастить своего малыша? Сочувствовал ее горю, ведь совсем недавно потерял брата. И тогда случилось чудо. Ветер донес до меня тихое блеяние. Неподалеку, запутавшись в колючем кустарнике, дергалась из стороны в сторону коза. Я обвязал вокруг ее шеи веревку и, вытащив из кустов, повел за собой. Хоть какое-то утешение для бедной вдовы.

Женщина ждала меня на крыльце своей хижины, именно там, где мы расстались. Неподалеку на земле играл желудями ребенок. Еще издали, заметив меня, она догадалась о печальных вестях и начала плакать. И я понимал почему. Даже не видя себя со стороны, я представлял, как выглядел. Раненый, тяжело опирающийся на ветку, с пятнами крови на лице и разодранной одежде.

Я подошел к ней и молча протянул веревку, обмотанную вокруг шеи козы. Она осела на ступеньку и обняла козу за шею, в рыданиях уткнувшись в ее жесткую шерсть. Порывшись в карманах, я высыпал ей на подол то, что нашел у ее мужа. Обычный нож, несколько монет и медное обручальное кольцо. Она громко всхлипывала, перебирая руками его вещи, и протянула мне монеты, но я покачал головой. Не нужны мне ее деньги, пусть лучше купит на них хлеба для ребенка.

Устало я опустился на крыльцо. Тогда она, извинившись, на некоторое время скрылась в доме. Когда она вернулась, в ее руках оказались полотняная рубаха, когда-то принадлежавшая ее мужу, и баночка с лечебным бальзамом. Она помогла мне стянуть лохмотья, принесла из большой бочки миску воды и обмыла раны. Ее руки, осторожно прикасаясь, мягко втирали зеленую резко пахнущую массу. Боль была сильной, но я даже виду не показывал, не желая казаться слабым. Она забинтовала тело несколькими полосами чистой материи и помогла натянуть рубаху, оказавшуюся мне как раз впору.

Сгущались сумерки. Женщина позволила мне войти в дом и подала жидкую овощную похлебку на ужин. Мы почти не разговаривали. Она постоянно тайком вытирала слезы. Я не хотел мешать ее горю, ведь попытайся я утешить ее хоть словом, тогда точно не избежать истерики. А этого мне, ой как, не хотелось.

Когда совсем стемнело, и малыш уснул в своей скромной кроватке, она расстелила мне прямо на полу одеяло, поближе к печке чтобы было теплее. Несмотря на свое горе, она продолжала заботиться обо мне.

Ночь прошла спокойно, если не считать иногда слышимые в ночной тишине всхлипы, на которые я старался не обращать внимания, тихо лежа на жестком дощатом полу.

Солнечный свет, пробившись через запыленное окно, разбудил меня, лаская щеку теплом. Женщина уже поднялась, замешивая на остатках муки тесто. Внезапно мне захотелось ей помочь еще чем-нибудь. Не обращая внимания на пульсирующую боль в боку, я натаскал в бочку воды, нарубил дров и собрал в поле огромную корзину яблок. Жаль, что этого надолго не хватит, но большего я, к сожалению, не мог для нее сделать.

Она накормила меня еще теплым хлебом с козьим молоком, еще раз поблагодарила за все и попрощалась. Я потрепал напоследок белокурую головку ее сынишки и направился по дороге к следующему селу со странным названием – Душистая Пасека, гадая, удастся ли мне там узнать что-нибудь об Орухе.

Глава 4. Пасека

Солнце зависло высоко над горизонтом, заливая все вокруг светом и теплом. Было далеко за полдень. Дорога легко указывала мне верное направление. Она петляла между золотистым полем с одной стороны и клеверными зарослями с другой. Мышки-полевки, попискивая и шурша маленькими лапками, пробегали прямо под ногами. Крики соек и пение одинокого соловья поднимали настроение. Раны на животе и боку саднило, хорошо еще кровотечение не открылось, особенно после утренних занятий с ведром и топором. И все же я был рад хоть чем-то оказать помощь бедной вдове. Увидев то немногое, что я для нее сделал, она прослезилась.

Интересные цветы, похожие на колокольчики красного цвета, встречались мне на пути и я, неизвестно по какой причине, нарвал их целый букет. Дорога тянулась и извивалась, скрываясь за поворотом елового леса. Идти становилось все тяжелее. Теперь каждый шаг отдавался болью в истерзанном накануне теле. Мне оставалось надеяться, что вскоре я доберусь до места, где смогу передохнуть и восстановить силы.

Когда ветер принес издалека звуки дудки, какого-то струнного инструмента и бубна, я обрадовался. Даже ноги пошли резвее, понимая, что до поселка осталось совсем недалеко. Выйдя из-за поворота, я увидел деревеньку.

Домики в Душистой Пасеке оказались гораздо просторнее и добротнее, чем в Ветвистых Дубках, выложенные из ровных бревен, с двускатными крышами, крытыми соломой. По периметру широких окон красовались витые деревянные наличники, выкрашенные у каждого дома в свой цвет радуги. Повсюду в поселке росли цветы – клевер, одуванчики, лаванда, колокольчики, ромашки и множество других. Чуть в стороне от домов беспорядочно натыканы пчелиные улья, и маленькие полосатые насекомые тучами кружились в округе, никого не трогая.

Все дома в поселке выстроены, образуя кольцо вокруг большой площади с вековым дубом в центре. Само дерево украшено различными бантиками, ленточками и флажками всех цветов радуги. Рядом с деревом сооружен небольшой помост, на котором сидели музыканты, наигрывая веселую мелодию, а на земле перед помостом кружились в танце жители, высоко подпрыгивая, дрыгая ногами и заразительно смеясь. Их лица были румяными от задора и похмелья.

Неподалеку, накрытые столы ломились от всевозможных яств. Свежие фрукты и овощи, теплый хлеб, различные блюда с похлебкой и тушеным мясом, но основную массу занимали кувшины со сладким душистым напитком.

Я медленно вышел на площадь. Рядом со мной сразу же возникли две девушки, наряженные в яркие сарафаны и белые блузки с лентами в тон. Улыбка озаряла их лица. Они подхватили меня под руки и, весело кружась, сопроводили к столу. В мою руку быстро всунули деревянный кубок, наполненный душистым желтоватым напитком. Я с удовольствием отхлебнул его. Сладкий медовый алкоголь скатился по моему горлу, согревая и принося ощущение умиротворения.

Я уселся за стол и принялся уплетать все, до чего дотягивались мои руки. Вслед за картошкой, в мой пустой желудок устремилось тушеное мясо, помидоры, и прочие вкусности, сопровождаемые медовухой. Мой кубок почти не пустел, его постоянно пополняли две симпатичные девушки, кружившие вокруг меня.

Я присмотрелся к ним. Одна была высокой, стройной, с довольно пышными формами. Черные, как смоль волосы, украшенные венком из полевых цветов, доходили до плеч. Ее лицо по форме напоминало сердечко, с яркими мягкими губами и удивительными янтарными глазами. Девушку звали Лола, и это имя ей удивительно шло.

Вторая девушка – Кармила, была полной ее противоположностью. Невысокого роста, стройная, как рябинка, но не лишенная округлостей в нужных местах. Ее длинные волосы, цвета солнечных лучей, мягкими волнами спускались ниже талии. Между прядей выглядывали остроконечные ушки. Широкие фиалковые глаза сверкали и переливались на маленьком приятном личике. Каждое ее движение было плавным, наполненным нежностью и грацией.

Я сунул в руки Кармиле собранный мною букет из ярких красных колокольчиков, поскольку она стояла ближе, и девушка в благодарность поцеловала меня в щеку. Едва ощутимое прикосновение, было сказочно приятным.

Утолив голод, я поднялся со скамьи, и Кармила тут же утянула меня в гущу танцующих. Как сказать девушке, что я не могу выплясывать, так же, как жители, потому что ранен? Я не хотел расстраивать ее, потому претерпевая боль, решил станцевать только один танец, ведь от него же не откроется моя рана?

Я подпрыгивал, выкидывал ноги. И вдруг почувствовал, как начинает мокнуть рубашка. Рана все-таки открылась и кровоточит, но я продолжал танцевать. Что это со мной такое? Я будто не мог остановиться, не хотел останавливаться. Внезапно подхватив девушку за тонкую талию, я высоко поднял её и закружил. Она звонко смеялась, запрокинув голову. Солнечные волосы развевались за ее спиной. Маленькие, нежные девичьи ручки опустились мне на плечи, передавая им свое тепло.

Словно искры, какая-то сила от них устремлялась к моим ранам. Приятные ощущения захватили меня, боль начала стихать, кровотечение прекратилось. Края раны сошлись и вскоре затянулись без следа, только алое пятно на рубахе напоминало, что это недавняя рана не была сном. Эта удивительная девушка обладала даром исцеления. Давно я не испытывал такой радости и счастья… наверное.

Сумерки быстро опустились на землю, но люди явно не собирались расходиться, продолжая веселиться. Я в изнеможении упал на лавку и залпом опустошил целый кубок. Голова кружилась, то ли от напитка, то ли от танцев. Лола и Кармила, а также несколько молодых ребят направились в темноту ночи. Я последовал за ними, мне просто было любопытно, что они собрались делать. Они подошли к сложенной кучке бревнышек, собираясь разжечь костер.

– Лола, разожги костер, – проговорил один из ребят.

Я рассердился. Как не стыдно здоровым парням заставлять хрупкую девушку возиться с огнем? Я подошел к ним.

– Есть у кого кремень? Я разожгу костер сам, – проговорил я, неодобрительно поглядывая на парней.

Они удивленно взглянули на меня и рассмеялись. Что же тут смешного, не понял я и разозлился еще сильнее. Кулаки так и чесались ввязаться в драку и научить этих бессовестных мальчишек, как нужно обращаться с девушками. Я уже сделал шаг, когда Лола развернулась ко мне и, слегка склонив голову на бок, произнесла:

– Спасибо, конечно, но поверь, для меня это не составит абсолютно никакого труда.

Девушка улыбнулась и раскрыла ладонь. В полной темноте между пальцев проскочила маленькая искорка. Она быстро набирала силу, и вскоре пламя заплясало на коже, совершенно не обжигая ее. Я, зачарованный зрелищем, протянул руку, коснувшись огня, но тут же отдернул покрасневшие пальцы, яростно дуя на них. Лола звонко рассмеялась, будто звонили маленькие колокольчики.

Она стряхнула извивающееся пламя на бревна, и оно расползлось по ним, вкушая предоставленную ему трапезу. Так значит она – маг огня, теперь понятно, почему эти парни вели себя подобным образом. Но мне нисколько не было стыдно, я все равно считал себя правым.

Все молча расселись вокруг костра. Я тоже опустился на бревно рядом с Кармилой. Она покачала головой, посмотрела на обожженные пальцы и быстро вылечила ожог.

– Да это ерунда, быстро бы зажило, – пробурчал я.

Я что, неженка какой? Конечно, я был ей благодарен за то, что сейчас был абсолютно здоров, но… я же мужчина, а значит, могу и потерпеть немного. Это немного задевало мою гордость.

Судя по всему, молодежь вечерами у костра любила рассказывать различные истории. Вот и сейчас один из ребят откашлялся.

– Однажды я зашел в лес, чтобы поохотиться на оленя, – начал он. – Достаточно быстро я напал на свежий след и направился по нему. Так хотелось подарить отцу на праздник оленьи рога, ведь он давно мечтал украсить ими дом. Поэтому я и ушел, никому ничего не сказав. Хотел сделать сюрприз. Я старался двигаться бесшумно. Осторожно обходя дерево за деревом. Вскоре я догнал того, кого преследовал, но не смог убить его, рука не поднялась. Никогда бы не поверил, что существуют белые олени, если бы не увидел этого собственными глазами. У него даже рога были белые, как снег. Он посмотрел на меня и медленно прошел мимо, совершенно не опасаясь. Я так и стоял с разинутым ртом, провожая его глазами, пока он не скрылся.

– Олень альбинос? Не верю, – проговорил второй.

– Ну и не верь, даже не собираюсь тебя переубеждать, – ответил рассказчик.

– А старейшине ты рассказывал про него? – полюбопытствовала Кармила.

– Конечно! Он сказал, что это большая удача встретить подобное существо. И конечно его ни в коем случае нельзя убивать, иначе можно запачкать свою судьбу. Помню, я тогда обрадовался, что не сделал этого.

– Интересно, – проговорил самый высокий паренек, и посмотрел на меня, – а ты нам расскажешь кто ты такой? И что здесь делаешь?

Я быстро окинул взглядом собравшихся. Все с любопытством смотрели прямо на меня. Что я могу им рассказать, кроме того, что помню только последние три дня.

– Меня зовут Лориан, по крайней мере, мне так сказали. Я не знаю, откуда я, и как оказался в ваших местах.

– Как такое, может быть? – недоумевала Лола.

– Дух Великого леса сказал мне, что я пришел из чащи забвения, поэтому и не помню прошлого. Там я похоронил названного брата, и вот теперь иду, сам не зная куда. Где-то на севере я должен встретиться с Орухом. Может, кто из вас знает его?

– Нет, нам не знакомо это имя, – ответил первый рассказчик. – Но я слышал о Великом лесе и его Хранителе. Он не всех выпускает из своих владений, а это значит, он что-то почувствовал в тебе.

Я задумался. Что может быть во мне такого особенного? Отчаянно захотелось вспомнить хоть что-то из моего прошлого, но лист моей памяти оставался, по-прежнему, чист.

– Это что? Болезнь какая? – проговорил самый тощий и длинный паренек.

– Вряд ли, – ответил ему невысокий и пухлый юноша, – это, скорее всего, больше похоже на проклятье.

– Так давайте проверим, – внезапно подскочила Лола.

– Как? – недоумевал первый рассказчик.

– У нас же есть самый лучший врач в округе, пусть она проверит, – проговорила Лола и все взгляды устремились на Кармилу.

Я почувствовал внезапное беспокойство и одновременно с ним возбуждение. Что если это действительно болезнь, и прямо сейчас у меня появился шанс? Что если мне не придется больше блуждать в этом незнакомом тумане беспамятства? Что если я прямо сейчас смогу вспомнить своих родных?

Я почувствовал теплое и нежное прикосновение к волосам, и поднял глаза. Передо мной стояла Кармила, озаренная всполохами пылающего костра. Она была похожа на ангела. Ее маленькие нежные руки легли на виски, и я словно застыл, не в силах пошевелиться. Конечно, я мог это сделать, но я не хотел прерывать ту удивительную связь, что возникла между нами. Я не отрывал взгляда от нее ни на мгновение, поэтому мог заметить любую мелочь в изменении ее выражения лица. Она сосредоточилась, глаза были закрыты, а лоб пересекла маленькая тонкая складочка. Она склоняла голову то вправо, то влево, золотистые волосы перекатывались по хрупким плечам.

Никто не произносил ни слова. Время будто застыло. Я уже не мог сказать, сколько прошло времени, минута или час. Но вот она открыла свои удивительные фиалковые глаза и посмотрела на меня.

– С тобой все в порядке, я не нашла в тебе болезни. Прости, но я не могу восстановить твою память, – тихо проговорила она.

Когда ее руки отпустили мою голову, я вдруг почувствовал себя одиноко. Мне отчаянно захотелось удержать эту девушку рядом, вернуть ощущение ее прикосновения.

– Ну вот, я же говорил, что это проклятье, – сказал пухлый юноша и поднялся. – Поздно уже, давайте расходиться по домам.

– Эй, а кто возьмет Лориана? Не оставим же мы его до утра на улице? – проговорила Лола.

– Пока! – послышалось от ребят, и они быстро растворились в темноте.

– Не переживай, мы не позволим тебе ночевать на улице, – тихо произнесла Кармила.

– Конечно! – сказала Лола и встала рядом с Кармилой, – никто не осудит, если ты выберешь дом любой из нас.

Что они имели в виде под выбором? Я растерялся. Мы познакомились только утром, и они обе готовы провести со мной ночь? Или я совсем неправильно понимаю, о чем они говорят? Они наверняка предлагают мне просто переночевать в их доме. Неужели я настолько испорчен?

Я встряхнул головой, пытаясь выбросить дурные мысли. Обе девушки были прекрасны. Как можно выбирать между ними? И что конкретно я должен был выбирать? Я абсолютно запутался.

Лола нетерпеливо встряхнула волосами, а Кармила продолжала с нежностью смотреть на меня. Одна – маг огня, наверняка жаркая девушка, вторая – лекарь, чистая и нежная. Я переводил взгляд с одной девушки на другую и невольно задержался на Кармиле. Она с самого начала понравилась мне, особенно когда ее сила исцелила мои раны, и совсем недавно, когда я испытал ту неведомую связь, что возникла между нами. Наверняка вместе с этой силой в меня проникли какие-то чувства к этой девушке. Больше не сомневаясь в своем выборе, я вложил пальцы в маленькую ручку эльфийки. Лола недовольно фыркнула и быстрыми шагами удалилась от нас.

Некоторое время я стоял и смотрел на Кармилу, стискивая пальцами нежную ручку. А потом она утянула меня за собой в просторный деревянный дом. В нем было чисто и тепло. Свеча тускло освещала помещение, отбрасывая причудливые танцующие тени на окрашенные белым стены.

– Сними, пожалуйста, рубашку, – тихо проговорила она.

Меня бросило в жар. Что говорит эта девушка? Неужели она может оказаться такой? Поначалу она показалась мне скромной, но неужели первое впечатление настолько обманчиво? Она и вправду решила провести с незнакомцем эту ночь?

Почему-то это сильно разозлило меня. Я в нетерпении стянул рубаху через голову, швырнул ее на пол и одним большим прыжком оказался перед девушкой. Руки рывком обхватили стройную талию и притянули девушку к обнаженной груди. Ее маленькие ладошки уперлись в грудные мышцы, пытаясь оттолкнуть меня, но я был сильнее ее, потому с легкостью преодолевал ее сопротивление. Что это за игра такая? Она же сама хотела этого, она только что просила меня об этом. Моя голова склонилась, медленно приближаясь к ее губам.

– Стой, Лориан, я совсем не это имела в виду, – выдохнула она.

Я остановился, но объятий не разжал. Мой сердитый взгляд буравил ее чистые, опушенные ресницами фиалковые глаза.

– Я хотела постирать твою рубашку, ведь на ней осталась кровь, к утру она как раз успеет высохнуть, – еще тише проговорила она, так что я еле разобрал ее слова.

Еще на мгновение я позволил себе наслаждаться этим нежным теплом в своих объятиях, и с шумом выдохнув, разжал руки.

– Прости, я действительно не так все понял. Извини, не бойся, я ничего тебе не сделаю, – проговорил я.

Мне стало стыдно, что я позволил себе подобные вольности, но вместе с тем, я пожалел, что не успел прикоснуться к ее губам. Сейчас мне очень хотелось узнать каковы они на вкус. Я поднял брошенную на пол рубашку и протянул ее Кармиле.

– Ты можешь располагаться на кровати, знаю, ты очень устал и тебе нужен отдых, – проговорила она и направилась к двери.

– Подожди, а где будешь спать ты? – неужели я выгоняю девушку из ее собственного дома?

– Не волнуйся, я буду в порядке. Не жди меня и ложись, – проговорила она и вышла за дверь.

Утром, стоило выйти на улицу, солнце ослепило меня своей яркостью. Жители этого поселка собирали оставленную после вчерашнего пира посуду. Кто-то зажаривал на костре поросенка. Вдалеке двое, укутавшись в плотную одежду и закрыв лицо сетками, собирали в большой чан мед из ульев. Я поискал глазами Кармилу, но не заметил нигде длинных солнечных прядей. На меня никто не обращал внимания, все продолжали заниматься своими делами.

Я подошел к старичку, одиноко сидящему на скамье, в некотором отдалении, по-видимому, являющемуся старейшиной, и поздоровался. Он поднял на меня молочно-белые глаза слепца.

– Доброе утро, юный эльф! – произнес он, и меня поразило, откуда он узнал, кто я такой? Разве что от меня пахло как-то особенно. Я даже понюхал свою руку, отчего старичок рассмеялся, каким-то странным лающим смехом.

– Не пугайся, странник. Я вижу не так, как ты, еще задолго до твоего прихода я знал, что ты к нам пожалуешь.

Так значит, он был провидцем? Я присел на скамью рядом с ним, сложив руки на коленях.

– Я смотрю, тебе приглянулась наша Кармила, – произнес он, понимающе кивая головой, и похлопал меня по руке. Румянец залил мои щеки, – Хороший выбор, она милая девушка и не раз окажется тебе полезной.

– Да, она действительно удивительная девушка, – проговорил я, ковыряясь веткой в земле, – но поверьте, между нами прошлой ночью ничего не было.