Сети лжи

Глава 18

Приемная в полицейском участке Килберна была видавшей виды: серый пластик на стенах, ряды привинченных к полу стульев. Сильно пахнет антисептиком и средством для мытья пола, но даже он не мог заглушить запахов пота и рвоты, который накрывал всякого входившего. На переднем ряду одиноко сидел старик в очках с толстыми линзами и седыми волосами. Он поглаживал трясущуюся собачку, пристроившуюся у него на коленях. Как только мы с Вильямом сели, старик поднялся и пересел на наш ряд через два стула от нас.

– Смотри, какая у этого дяди собачка! – громко воскликнул Вильям. – Она такая крошечная.

Я покосился на старика. И он, и его собака не мигая смотрели на меня широко раскрытыми глазами.

– Сынок, давай ты поиграешь на планшете?

Вил взял мой айпад и тут же принялся быстро двигать пальцем по экрану, рассекая мультяшные фрукты. Мел отправилась давать показания первой. Констебль Хан предложил нам зайти вместе, но я не хотел, чтобы Вильям слышал все, что мы расскажем. Поэтому договорились общаться по очереди. У Мел процесс занял примерно полчаса.

– Мамочка! – воскликнул Вильям, когда она появилась из-за двери сбоку от стойки дежурного, и бегом бросился к ней и обнял так крепко, будто не видел год. – Тут так скучно. Можно мне мороженое?

– Для мороженого слишком холодно, Вильям.

– Ну, как прошло? – спросил я жену.

Она пожала плечами:

– Я рассказала ему… в общем… все.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Как ни странно, даже как-то легче стало, когда больше не нужно ничего скрывать. На самом деле, я бы даже сказала, что чувствую себя хорошо.

Констебль Хан провел меня через металлические двери в небольшую комнату где-то в глубине участка. На вид ему было немного за двадцать, стройный, спокойные умные глаза, безукоризненно сидящая форма.

– Итак, мистер Линч, вы дружили с Бенджамином Делейни?

Назвать наши отношения дружбой можно было только с сильной натяжкой, но я все равно кивнул. Констебль посмотрел на часы, а потом сделал пометку в верхней части лежавшего перед ним бланка. Он писал аккуратным ровным почерком, не переставая при этом говорить.

– Как вы знаете, мистер Линч, я уже пообщался по этому поводу с Элизабет Делейни и вашей супругой. Миссис Делейни заявила об исчезновении мужа еще вчера и, очевидно, очень хотела бы установить его местонахождение или, по крайней мере, убедиться, что он жив и здоров. Когда вы последний раз его видели?

В ответ я рассказал о событиях вечера четверга – ровно ту же историю, что до этого рассказывал Бет. Мел была права, я тоже почувствовал облегчение после того, как выговорился. Будто отпустил тяжесть, которую долго тащил на себе. Во время моего рассказа молодой полицейский ни на секунду не прекращал писать.

– И после этого вы мистера Делейни не видели?

– Да.

Из лежащей на столе папки полицейский достал другой бланк, в шапке которого я заметил имя Мел.

– Давайте еще раз проверим ваши показания, Джо. Можно я буду к вам так обращаться? Ваша супруга сказала, что, возможно, была одной из последних, кто видел мистера Делейни в четверг около пяти вечера.

Несмотря на то, что Мел рассказала сегодня о своем пьяном поцелуе с Беном – или как раз именно из-за этого, – инстинкт защитника по отношению к собственной семье играл сейчас во мне с особой силой. Да, Бен воспользовался тем, что она была одна и пьяна, поймал ее в момент слабости, но даже осознавая, что часть вины за инцидент лежит и на Мел, я не мог на нее злиться. Наверное, если бы я не был так наивен и раньше обратил внимание на поведение Бена, все это можно было бы предотвратить. И ей не пришлось бы говорить с ним наедине.

В каком-то смысле это я подвел ее. Но такого больше не повторится. И все, что произошло на парковке – моя ответственность, а значит, мне с этим и разбираться.

– Нет, она не была последней, кто видел Бена, – сказал я молодому констеблю. – Я встретил Бена после того, как Мел уже уехала. Я был последним, кто его видел в тот вечер на парковке.

– Когда вашей супруги уже не было?

– Да.

– А видели ли вы, чтобы другие машины въезжали в этот момент на парковку или выезжали с нее? Может быть, рядом был кто-то еще, кто мог видеть мистера Делейни?

– Кажется, черный рейндж ровер парковался неподалеку, когда я уже выезжал.

– Может быть, вы запомнили номер или хотя бы его часть?

– Нет, простите. Но там же должны быть камеры, разве нельзя по ним проверить?

– Возможно, мы так и сделаем в дальнейшем, если это потребуется, а мистер Делейни не объявится дома живым и здоровым. Пока же получается, что вы последний, кто видел мистера Делейни, до исчезновения.

– Мне казалось, что Бет Делейни видела его позже тем вечером.

Констебль сверился с очередным бланком.

– Нет, она сказала, что слышала, как он ходит по дому, но испугалась и не стала спускаться.

– Он был пьян.

– По всей видимости. Значит, после пяти вечера вы больше никак с ним не взаимодействовали?

– Как вам сказать… Он сделал запись на моей странице в фейсбуке тем же вечером.

И я описал появившиеся посты.

– На вашей странице от вашего лица?

– Я выронил телефон, и Бен забрал его.

– Так, понятно. А сейчас посты еще висят?

– Нет, я их стер. Извините. Не стоило этого делать?

– Ничего страшного, – ответил Хан. – Их легко восстановить.

Он записал мой логин в «фейсбуке» и некоторое время сидел молча, изучая бланк и делая какие-то пометки.

– И что теперь будет? – спросил я. – С Беном, я имею в виду.

Констебль сложил бумаги и аккуратно скрепил степлером.

– Поступившие за сегодня заявления я завтра передам инспектору и состоится дежурное совещание. Инспектор оценит важность дел и загрузку личного состава и решит, кто и чем будет заниматься. У нас не так уж и много офицеров, которые могут вести подобные дела.

– То есть вы думаете, что назначат ответственного офицера?

Констебль пожал плечами и улыбнулся:

– Ну, это уже в мои должностные обязанности не входит – знать подобные вещи. Инспектор оценивает уровень риска и назначает соответствующие ресурсы. Такова процедура для ПБВ – индивидуальный подход к каждому делу на основании оценки риска.

– ПБВ?

– Пропавших без вести. Извините, рабочий жаргон.

– А дальше? И какая сейчас у этого дела степень риска?

– Ну, четких правил на этот счет не существует – тут на все воля инспектора: как он оценит обстоятельства и какие ресурсы у него будут в распоряжении. Например, если бы речь шла о ребенке, то делу бы сразу присвоили высокую степень риска и приоритет, сами понимаете.

– А взрослый, да тем более деловой и успешный человек, как Бен, значит, будет иметь низкую степень риска?

– Оценка риска не входит в мои должностные обязанности, как я и сказал.

– А если он представляет опасность для окружающих?

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Бет сказала, что один из его дробовиков пропал. Он мог забрать его с собой.

– Да, миссис Делейни об этом упоминала. Но в отсутствии каких-либо данных о ее супруге и его местоположении я могу только посоветовать вам сохранять бдительность, а если будете беспокоиться о безопасности семьи, вот вам визитка, звоните.

– Спасибо, – ответил я, принимая карточку.

– Да, и, конечно, все это будет неактуально, если мистер Делейни выйдет на связь с семьей сегодня или завтра. Я понимаю, что вы беспокоитесь о нем, но на самом деле в подобных случаях люди рано или поздно находятся.

– Будем надеяться.

Он пожал мне руку, и на этом мы расстались.

Глава 19

Элис, дочь Бет и Бена, должна была прийти вечером посидеть с Вильямом. Мел сказала Бет, но та настояла, чтобы мы не меняли планов, и уверила, что Элис будет только рада отвлечься. Элис была тихим, уравновешенным подростком, прекрасно разбиралась в современных технологиях – прямо как Бен – и отличалась не по годам развитым здравым смыслом. Порой у меня складывалось впечатление, что в свои четырнадцать она взрослее, чем я был в двадцать один. Вильям тоже ей доверял и реагировал спокойно, если просыпался ночью, а на зов приходила Элис, а не родители. Мы пообещали Бет, что уйдем ненадолго и к десяти завезем девочку домой.

Мы сидели в моем любимом китайском ресторанчике. Внимание Мел было поглощено ее айфоном, где были открыты «фейсбук», «инстаграм» и «твиттер». Я же пытался делать вид, что это совершенно нормальный субботний вечер – вкусная еда, немного вина, приятный разговор и вообще небольшая передышка. Время только для нас двоих. При этом я не умолкал, потому что разговор отвлекал меня от мыслей об Ошибке-которую-Мел-совершила-на-свадьбе, тайне, которую она хранила до вчерашнего дня, и Бене, чтоб ему было неладно, Делейни. А еще потому, что не мог выносить повисшее между нами молчание.

Так что я не обижался, что Мел выглядит рассеянной, чем-то озабоченной и совершенно не слушает мои истории о школьной туристической поездке с девятым классом. Она листала ленту, потом внимательно читала какой-нибудь заинтересовавший пост, снова прокручивала, что-то быстро набирала и возвращалась к ленте. У меня же не было ни малейшего желания заходить в «фейсбук». Так что я продолжал беседу, больше походившую на монолог.

– Так вот, меня поселили в комнате с Мартином и Полом. И вот я просыпаюсь в три часа ночи, а Мартин храпит так, что стекла трясутся. Такое впечатление, что пытаешься заснуть на обочине шоссе. Ты не представляешь! И я говорю ему: «Мартин, Мартин, перевернись набок! Ты храпишь! Мартин, перевернись!» И что ты думаешь? – Я подождал некоторое время, но Мел никак не реагировала. – А он не слышит, – продолжил я. – Вообще ничего, спит как сурок. И так еще два часа, пока он наконец не перевернулся. Но я к тому времени завелся уже настолько, что о сне и речи уже не шло. Наутро он просыпается, свежий как огурчик. А я глаз разлепить не могу и чувствую себя отвратительно. И знаешь, что он мне говорит?

Снова никакой реакции от Мел, полностью поглощенной «фейсбуком». Она уже не прокручивает ленту, а внимательно изучает какой-то пост.

– Он говорит: «Джо, приятель, а ты в курсе, что разговариваешь во сне?» А я ему: «Это было не во сне». А Пол как начнет смеяться.

Я замолчал, ожидая хоть какого-нибудь ответа, любой реакции, чего угодно. Мел только кивала, ни намеком не давая понять, что слышит хоть слово. У меня промелькнуло легкое удивление: как мы вообще докатились до такого режима общения.

– А потом, – продолжил я, – у Мартина раскололась голова и оттуда вылез Чужой.

Мел снова кивнула, не отрываясь от экрана телефона, который держала в одной руке, в другой она уже довольно долго держала палочки с зажатым в них кусочком утки по-пекински, так и не донеся его до рта.

– Да?

– А потом Чужой начал петь «Богемскую рапсодию» в ми-бемоль мажоре.

Она улыбнулась и протянула мне телефон.

– Смотри, это Бен. Похоже, у него все в порядке.

На экране была страница «фейсбука».

Бен Делейни

1 час назад

Нужно было привести мысли в порядок; правильно сделал, что уехал. Всегда любил, когда все складывается как нужно.

«Победитель всегда прав…»

– Отлично. Бет наконец сможет выдохнуть. Ты же ей уже написала? Про полицию? Что там в комментариях?

Мел покачала головой и открыла комментарии.

Клэр Придмор

Ты где, Бен? Чмоки

39 минут назад

Салли Эшмор

Звучит, будто ты что-то задумал. Чмок

31 минуту назад

Том Пэриш

Очень загадочно, приятель. Заинтриговал, давай подробности…

14 минут назад

Я вернул телефон Мел. Все еще улыбаясь, она нашла в контакте номер Бет и поднесла трубку к уху:

– Привет. Да, у нас все хорошо. У Элис тоже. Да. Ты открывала фейсбук? Там пост от Бена, посмотри. Пишет, что просто нужно привести мысли в порядок. Нет. Он звонил? Ты как? Хорошо. Увидимся. Наверное, в районе десяти. И тебе. Пока.

Она отложила телефон и впервые поглядела на меня с того момента, как принесли второе.

– Ну, слава богу. Немного отлегло. Что ты говорил про вашу поездку?

– Я как раз… А, впрочем, ничего. Как Бет?

– Лучше. По крайней мере немного спокойнее, чем днем. Прибрала разгром, что Бен учинил вчера ночью.

– Домой он не вернулся?

Мел покачала головой и снова уткнулась в телефон, набирая комментарий к посту Бена. Мне не удалось разглядеть, что она написала. Раздался звук входящего сообщения. Мел прочла его, улыбнулась, ответила.

– А это кто?

– Бет. Написала: «Спасибо».

Она снова открыла «фейсбук». Большая часть утки по-пекински так и осталась на ее тарелке нетронутой. Я съел чуть больше половины своей порции.

– Мел?

– А? – Она опять уткнулась в экран.

– Может, уберешь телефон хотя бы на пять минут?

Она бросила на меня такой взгляд, будто я предложил ей побриться налысо.

– Элис может позвонить. Если что-то случится с Вильямом.

– Ты услышишь звонок. И с Вилом ничего не случится. Он дома в кроватке, давно спит. Элис с ним, дверь на замке.

– Но сообщение я могу не услышать.

– Если что-то случится, она наберет.

– Ладно, мистер Зануда. – Она демонстративно убрала телефон в сумочку и оглядела ресторан, как будто видела впервые. Потом перевела взгляд на меня: – И, о чем ты хочешь поговорить?

Когда мы вернулись домой, Элис смотрела по телевизору какую-то научно-историческую программу. На экране археологи вели раскопки какого-то древнего захоронения. На коленях у нее лежала принесенная с собой книга – «Американский психопат». Она поспешно встала и выключила телевизор, как будто мы застали ее за чем-то запрещенным.

– Как Вильям? Нормально? – спросила Мел.

– Да, все хорошо. Один раз заплакал во сне. Я поднялась проверить, оказалось, что он, не просыпаясь, развернулся в кроватке и не мог найти подушку. Я переложил его как надо, и он тут же успокоился.

Мел достала из сумочки кошелек.

– Ты просто молодец и отлично с ним управляешься. Он был бы рад такой старшей сестре.

Элис застенчиво улыбнулась и пожала плечами:

– Мне с ним совсем нетрудно.

– Ты что-нибудь поела? – спросил я.

Мы всегда оставляли для нее крекеры или чипсы, но Элис почему-то к ним никогда не притрагивалась.

– Спасибо, я не голодна.

Мел достала из кошелька пятерку и десятку, и отдала их девочке.

Я потянулся за ключами от машины.

– Ладно, я подброшу тебя домой.

– Сколько ты выпил? – спросила Мел.

– Пару пива. И еще одно днем. Но я в норме.

– Я отвезу ее. Я выпила только бокал розового.

Элис выглядела смущенной и не знала, куда девать глаза.

– Я могу вызвать такси, – проговорила она тихо.

– Глупости! Даже не начинай, – оборвала Мел.

Когда они уехали, я поднялся к Вильяму. Он глубоко спал, так что я вернулся в гостиную, предварительно достав из холодильника еще одно пиво, и плюхнулся на диван перед телевизором.

Это были безумные сорок восемь часов: сначала я думал, что жена мне изменяет, потом, что покалечил человека и что могу потерять семью, работу, свободу. Но вот все прошло, был мирный субботний вечер, я сидел дома с пивом, а семья, работа и свобода были в полной безопасности. Я отсалютовал бутылкой ведущим футбольной трансляции на экране:

– Ваше здоровье, господа! – и углубился в просмотр матча «Манчестер» против «Арсенала».

Я резко проснулся от музыки финальных титров после матча. Несколько мгновений сидел, соображая, где я. Затем встал, сонно моргая, задел ногой стоявшую у дивана пивную бутылку, выключил телевизор. Поставленное на таймер отопление выключилось, и в гостиной стало холодно. Дом вокруг меня был тих и пуст, я вышел в прихожую.

– Мел? – негромко позвал я.

Ответа не было. Настенные часы показывали почти полночь. Выглянув в окно, я убедился, что машины Мел на подъездной дорожке не было. Потом взялся за телефон, на экране мигал значок сообщения, пришедшего час назад.

Довезла Элис, все хорошо. У Бет опять нервный срыв. Останусь ненадолго напоить чаем и успокоить. Скоро буду. Целую.

Я отправил короткий ответ, открыл холодильник с мыслью, не выпить ли еще бутылочку, но решил, что не стоит. Посмотрел на кухонную стойку, где дожидалась проверки стопка сочинений. Но и их предпочел отложить. Еще раз перепроверил, заперты ли все двери и окна, поднялся по лестнице в детскую, чувствуя, что ноги налились усталостью. Вильям спал в своей кроватке, лежа на спине и отбросив одеяло. Обе руки он закинул за голову, будто сдающийся солдат. Я подоткнул одеяло и, поцеловав сына в лоб, вышел, стараясь закрыть дверь максимально тихо. Он всегда спал очень чутко.

Последней моей мыслью перед тем, как я провалился в сон, было опасение, что кто-то может пробраться в дом. Может, нужно перепроверить еще раз? Осмотреть все дважды. Что, если Бен попробует проникнуть через черный ход? Вынул ли я ключ из двери? Нужно было вынуть.

А потом я заснул.

Воскресенье

Глава 20

«Стрэтфорд» был эдакой смесью паба и детского игрового центра с лабиринтом, горками и сухими бассейнами. Краснолицые родители ползали с детьми по веревочным мостикам, протискивались сквозь туннели, стараясь не обращать внимания на запах носков и антисептика. Вильям обожал сюда ходить. Минут двадцать я провел с ним внутри, а потом мы вылезли и заказали еду. Пока заказ несли, я сидел с пинтой «Гиннесса», а Вильям раскрашивал цветными карандашами бумажную скатерть. Мел успела написать и выложить пост про воскресный обед в пабе, и теперь ее телефон время от времени издавал звук, когда кто-нибудь оставлял новый комментарий.

Этим днем к нам присоединились Адам и Кейт. Их дочери – двойняшки Фиби и Софи – были одеты, как героиня мультика «Холодное сердце», в бело-голубые платья с блестками и тиарами на голове. Но сейчас столик пустовал – Адам был с девочками в игровой зоне, его пинта пива стояла нетронутой, а Кейт вышла на улицу поговорить по телефону.

Я не смог придумать подходящий предлог, поэтому решил говорить сразу с главного.

– Знаешь, про четверг, ну, когда ты встречалась с Беном… – начал я, понизив голос.

– Да? – Мел изучала десерты в меню. – Что именно?

– Знаешь, я чувствую себя так глупо из-за всего этого. Вообще, не стоило мне там показываться. Просто это было так странно, увидеть тебя и Бена. А потом, когда ты решила скрыть, что встречалась с ним, я почувствовал…

– Что ты почувствовал?

Давай, просто скажи уже.

– Я почувствовал себя ужасно. Как никогда в жизни. Как будто мир вокруг внезапно начал рушиться.

– Ты решил, что у нас с ним тайное свидание?

– Ну, видишь, я великий специалист необоснованных выводов. Сложил два плюс два и получил семнадцать.

Она покраснела и убрала за ухо выбившуюся прядь волос.

– Тебя можно понять, учитывая то, что произошло на свадьбе…

– Это была не твоя вина, могло случиться с кем угодно.

– Папочка? – вмешался Вильям.

– Вил, погоди минутку.

Мел сидела, опустив взгляд.

– Но не с тобой, – наконец произнесла она. – Ты бы никогда не совершил ничего подобного.

– Папочка! – снова воскликнул Вильям, смотревший в окно паба.

– Что случилось, приятель?

– Там дядя курит.

На парковке заросший бородой бездомный сидел на низком каменном заборе. У его ног валялись многочисленные пластиковые пакеты с пожитками. Он держал окурок, догоревший буквально до пальцев, и жадно затягивался.

– Да, Вил, курит.

– Но от курения же умирают, да?

– Правильно.

– Давай последим! – возбужденно воскликнул он, прижимаясь носом к стеклу. – Сейчас он упадет мертвым.

Мы с Мел переглянулись улыбаясь. Знания о мире наш сын воспринимал в виде абсолютных истин здесь и сейчас. Он жил в моменте. Курение – зло, оно убивает – значит, оно убивает здесь и сейчас.

– Да, не спускай с него глаз, приятель. – Я повернулся к Мел и продолжил: – Реакцию человека в подобных условиях не предскажешь. Алкоголь, романтичный настрой. Ты не виновата, такие вещи иногда случаются.

– Я повела себя как дура.

– Да, – я улыбнулся. – Кроме того, он тебе не пара – слишком низкий.

– Я знаю. И правда смешно.

– Прям коротышка.

Она наконец улыбнулась, и я почувствовал тепло в груди.

– Зато богатый.

– Но все равно коротышка.

Она накрыла мою ладонь, лежавшую на столе, своей.

– Ты сможешь меня простить, Джо?

– Заплатишь за обед, и я подумаю.

– Договорились. Возьмем тебе самый дешевый салат. От второго, десерта и пива воздержимся, хорошо?

– Вообще-то, я настроился на стейк и шампанское. Ты же не возражаешь, да?

– Ладно, сегодня можно. Но только сегодня, имей в виду.

Кейт вернулась за соседний столик.

– Я слышу, тут кто-то сказал «шампанское»? Я тоже буду.

– Мел угощает, – ответил я с ухмылкой.

Вильям наконец отлип от окна.

– Дядя все еще не умер, – возвестил он с серьезным видом.

Я взглянул на Мел и сжал ее руку.

– Ты чего? – спросил я тихо.

– Все хорошо.

– Ты устало выглядишь. Опять работа?

– Работа. Жизнь. – Она пожала плечами. – Вот это вот все.

Принесли заказ: салат Цезарь для Мел, куриные наггетсы для Вильяма, мясной пирог мне. Все принялись за еду, но Вильям, прежде чем взяться за вилку, некоторое время изучал содержимое тарелки.

– Не люблю горох.

– Просто не ешь его.

– Не люблю горох!

– Отодвинь его в сторонку и ешь остальное.

– Горох прикасается к картошке. – Вильям грустно посмотрел на Мел.

Она взяла его тарелку и сгребла горох на мою.

– Вот, папа съест плохой горох.

Она вернула тарелку на стол перед Вильямом и принялась резать наггетсы пополам, чтобы ему было удобнее есть. Мел была хорошей матерью, а Вильям – прекрасным ребенком. Отцовство было лучшим, что случалось в моей жизни. Я всегда думал, что мы заведем второго ребенка, но почему-то этого пока так и не случилось. Вильям взял самый большой наггетс и откусил половину.

– Мы пойдем еще поиграть, когда поедим? – спросил он с набитым ртом.

– Конечно, – ответил я, с грустью глянув на недопитое пиво.

– Посиди, моя очередь, – сказала Мел.

Из игровой зоны появился взмокший Адам, которого за обе руки волокли дочери. Он упал на стул и шумно выдохнул.

– Как же я люблю эти ненапряжные воскресные посиделки в пабе! – сказал он, иронично улыбаясь. – Знаешь, взять пинту-другую, газетку, посмотреть футбол, расслабиться. Отдохнуть хорошенько перед рабочей неделей.

Мы дружили с Адамом со времен учебы в университете. После выпуска он сразу пошел на госслужбу и сейчас уже занимал какую-то связанную с секретностью должность, о которой говорил только в самых общих чертах. Кейт была учителем и работала заместителем директора в одной из младших подготовительных школ в Хэддон-парк.

– Ну, газеты это уж слишком скучно, – возразил я.

– Гарантирую, Джозеф, нет ничего интереснее газет.

– Как по мне, тебе полезна физическая активность. Ты же вообще не шевелишься, вот хоть побегаешь за девочками по лабиринту.

Адам вытер пот со лба.

– Неправда. На прошлой неделе я догонял автобус.

– Догнал?

– А это уже не имеет значения.

Я улыбнулся и взялся за вилку.

– Значит, не догнал.

Мой пирог распространял насыщенный мясной аромат. Вильям по одному отправлял в рот ломтики картошки фри. Как обычно, ему нужно было сначала съесть всю картошку, только потом он принимался за наггетсы. Никогда вперемежку. С каждым типом еды он разбирался по отдельности, методично и обстоятельно. Я повернулся к Мел:

– Как салат?

– Вкусный, спасибо. Хотя травы могло бы быть поменьше, а курицы побольше, но в целом…

Вдруг она замерла, уставившись мне за спину, будто заприметила кого-то. Ее зрачки расширились, а потом выражение узнавания сменилось страхом. Я сидел спиной к двери и не мог видеть вошедшего. Первой моей мыслью было, что это Бен. Он ее нашел. Защитить Мел. Защитить Вильяма.

Я развернулся, одновременно отодвигая стул, чтобы закрыть сына.

В людном месте Бен не решится на что-нибудь совсем уж плохое. Не в полном посетителей пабе. Тут полсотни свидетелей.

Но это был не Бен.

Это была Бет. С ног до головы одетая в черное, даже волосы перехвачены черной лентой. Губы плотно сжаты. Взгляд покрасневших глаз она переводила с одного посетителя на другого, отыскивая кого-то. От ее привычной безмятежности не осталось и следа, она выглядела разъяренной. В руке у нее что-то металлически поблескивало.

Защитить жену и сына!

Наконец она увидела нас, прошла прямиком к столику и с размаху грохнула о него зажатым в руке телефоном.

– Ах ты, чертова сука! – сказала она так, что это услышали все посетители паба.