Моя судьба под твоими ногами

Крайдин, медленно подъезжавший к месту происшествия на своем черном жеребце, не смеялся, он с прищуром осматривал странную женщину и попутно отмечал одну очень важную деталь – она не боялась. Остановился вдалеке, занятый другими делами, и уделил лишь немного внимания странной картине. Маленькая дикая женщина неопределенного возраста стояла перед десятками вооруженных солдат и высокомерно рассказывала им, как они вскоре подавятся собственным смехом, что-то еще, но с расстояния невозможно было расслышать каждое слово.

Наверняка длительное одиночество свело дуреху с ума. Или она на своих болотах вообще новостей не знала, потому и придумала себе, что всякого может запугать, как местную необразованную чернь. Так Крайдин и решил. Он не стал останавливать своих людей, когда они схватили ведьму за руки и пригвоздили мечами к стволу огромного дерева. Она довольно долго помучилась перед тем, как сдохнуть, зато наконец-то вопить перестала. Крайдин не придал бы тому случаю никакого значения, если бы уже через пару часов не началось странное – те самые солдаты, что ее первыми схватили, слегли с невыносимыми резями в животах. К ночи за ними последовали и другие. Все, как один, из того самого отряда, который и наткнулся на ведьму или подошел к месту ее казни слишком близко.

Маги разводили руками и повторяли, что против ведьмовского проклятия они бессильны. Крайдину пришлось заранее смириться с тем, что около сорока человек он потеряет. Пришлось смириться и им. Но уже через пару дней крики проклятых слышали даже в Накхасе. Они истошно вопили от боли и ужаса, умоляли, чтобы друзья прекратили их страдания, особенно когда у первых из носа и рта полезли черви, а животы их неестественно вздулись. Крайдин проявил не столь уж свойственное ему милосердие – приказал перерезать каждому глотку. Но на этом беды от одной маленькой ведьмы не закончились. Все солдаты, что помогли беднягам, вскоре заразились тем же самым. Зараза передавалась быстро, поражая все больше и больше его людей, пока Крайдин не распорядился организовать карантин, а трупы сжигать, не приближаясь. Зараженных убивали стрелами издали, никакого близкого контакта, чтобы черви неведомым образом не переселились в очередного солдата. Проклятие ведьмы в итоге вычеркнуло из его рядов больше двухсот обученных профессиональных вояк, а таких потерь Крайдин давно не нес даже в открытых сражениях.

После этого он уже намного внимательнее слушал рассказы магов и архиваторов – хотел узнать о ведьмах все. В Накхасе о них говорили с презрением и брезгливостью, но этих темных тварей не любили и здесь. Они могли лечить, но могли и проклинать. Обычно красивые обладательницы рыжих волос, ведьмы никогда не создавали семей и не жили в людских поселениях. Сами себе на уме, непредсказуемые и эгоистичные. В расчет их тоже, соответственно, никто не брал при планировании наступлений. И вот тут такой казус.

Военный маг резюмировал:

– Я бы не делал поспешных выводов, генерал. Во-первых, ведьм все же очень мало. Во-вторых, их сила зависит от возраста – эта была стара и сильна. Так что не надо рассматривать их отродье как основную угрозу нашему наступлению.

Но Крайдин уже совершил эту ошибку – недооценил врага. И повторять ее он намерен не был:

– Пусть так, Нош, но если ведьмы начнут объединяться, то превратятся в серьезную силу. А сущность у них такая, что они скорее с жизнью распрощаются, чем со своей земли уйдут.

– Верно, – вынужден был согласиться маг.

– Тогда с них и надо начинать, – отрезал Крайдин. – Осторожно, продуманно и планомерно вырезать всех, чтобы не было больше сюрпризов. Настраивайте магические маячки, прошерстим леса.

– Как прикажете, генерал, – маг снова погрузился в свои записи. – Однако есть подозрения, что ведьмы сбивают поисковые сигналы. Так что можем и не найти…

– Найдете, а иначе придется долго доказывать, зачем мне вообще нужны маги, – Крайдин встал, показывая, что разговор окончен.

Вынужденная задержка его разозлила, но подчиненным Крайдин этого не показал. Последние события и без того внесли в ряды солдат панику, что грозило дезертирствами и нарушениями дисциплины. Потому ни один офицер, ни сам главнокомандующий не должны проявить даже каплю страха. Солдаты успокоятся, когда увидят, что ведьмы умирают точно так же, как обычные люди. И что после уничтожения ведьм, коих здесь по пальцам можно пересчитать, продолжению наступления уже никто препятствовать не сможет.

Глава 3

Никогда прежде Мариссе не приходилось так далеко уходить от родной деревни. По меркам торговцев и путешественников путь, предстоящий ей, не мог бы называться сложным и трудным. Особенно в конце лета, когда днем уже солнце не испепеляет, но и ночью не слишком холодно. И все равно в первые пару дней девушку трясло от страха и нервного перенапряжения, а на третий день ей страшно захотелось вернуться домой – и будь что будет. Но она передвигалась вперед, напоминая себе о том, что дед Махор все равно прогонит. Да и возлагает на нее определенные надежды, так что Мариссе нужно хотя бы отыскать ведьм и узнать, скольких девушек те согласятся спрятать от бесчеловечных накхаситов.

От дороги она не удалялась, опасалась заблудиться. Голодное зверье ей вряд ли угрожало в это сытое время. За перешейком Марисса свернула на запад и, уже измотанная походом, теперь осматривалась внимательнее и припоминала точное описание деда. Армия демонов до этих краев уже должна была дойти, но одинокой путнице проскочить несложно, в отличие от больших групп беженцев с возами и телегами. Однако пока ей встречались только местные жители, которые тоже в страхе ожидали появления пришлых.

Марисса, следуя советам Махора, вынуждена была свернуть с широкой дороги в лес. В тот день ее путешествие окончательно потеряло даже мнимую видимость приятности. В деревне она заметила презрительные и недовольные взгляды в свою сторону и заочно поблагодарила вырастивших ее людей за честность. Сами они к ней никогда со злостью не относились, но предупреждали об отношении к ведьмам в других поселениях. А Марисса была внешне настолько ведьмой, что к ней относились с опаской уже загодя и издали, только шевелюру рассмотрев. И почему-то никому дела не было до того, что одета она в такое же платье, как любая деревенская девушка, что косы ее аккуратно заплетены, а не распущены по ведьмовским обычаям грязными нечесаными патлами, что кожа ее чиста, а пальцы не окрашены от долгого взаимодействия с травами. Ведь сразу понятно, что вышла она не из леса, но стойкие предубеждения под натиском разумных аргументов не умирают.

Но это лишь немного подпортило ей настроение, а неприятности все еще ждали впереди. Уходя все дальше и дальше в лесную чащу, Марисса начала переживать о том, что попросту потеряется. Да и волки в таких диких местах водились злее и увереннее в своем праве. Отчаявшись, она начала кричать во все стороны так, как научил ее дед Махор:

– Даира, Даира, где ты? Ты обещала, что посмотришь на меня и решишь, стою ли я обучения! Даира!

И с содроганием слушала в ответ лишь уханье совы. С тех пор, когда Махор был в этих местах и отыскал старуху Даиру, три года миновало. Даира могла и помереть за столько времени. Или все-таки девушка сбилась с пути. Или ведьма решила ее таким образом испытать – дескать, отыщет Марисса правильное место, значит, достойна. А не отыщет, пусть катится восвояси.

Ночевать пришлось в лесу. Марисса костер-то развела, но от страха так уснуть и не сумела. Все же ощущается огромная разница между проходимыми местами, где в любой момент можно живую душу встретить, и вот этими густыми чащами с ветвистыми лапами, которые тянутся к спине, стоит только глаза прикрыть. Марисса всхлипывала, успокаивала себя, а под утро вообще разревелась от бессилия. И все равно на ее очередной призыв ответила только сова.

Еще день поисков по лесным трущобам не привел ни к каким результатам. Марисса решила вернуться в деревню и расспросить местных о ведьме – они должны знать точнее, где ее искать, ведь люди в случае нужды к ведьмам и обращаются. Так жутким откровением для нее стало то, что она после нескольких часов плутания на дорогу так и не вышла. Теперь еще и паника захлестнула. Но на этот раз рыдать она себе не позволила, а провела вторую ночь на дереве, крепко привязав себя к стволу поясом. И на рассвете снова вернулась к поискам – уже не ведьмы, бесы с ней, а дороги или любого поселения. К тому времени уже стало ясно, что Даира или отвечать не собирается, или вовсе зова не слышит, а вот страх с паникой становились все сильнее. Мариссу с самого утра третьего дня блуждания по лесам не покидало чувство, что кто-то постоянно смотрит ей в спину. Неприятное и ничем не подтвержденное впечатление, однако очень морально изматывающее.

К счастью, вскоре она наткнулась на человека. В смысле, он на нее наткнулся, а Марисса поначалу испугалась и все собранные в ладонь ягоды выронила. Издали показалось, что встречный уж слишком высок и смугл для местного жителя, уставшее воображение нарисовало чуть ли не демона из армии Накхаса. Но присмотревшись, Марисса удивилась своей первой реакции. Нет же, самый обычный белобрысый паренек. Бледный, с прыщами на подбородке, едва ли старше ее самой. За плечом худой самодельный лук, в голенищах сапог скорняжные ножи, какие девушка многократно видела. Это у нее фантазия от страха и одиночества разыгралась. Марисса тоже сделала несколько шагов к незнакомцу, который широко ей улыбался на подходе.

– Ты охотник? – спросила, опасаясь подойти еще ближе.

– Конечно, – паренек самодовольно повел плечом, словно указывая на лук. – А ты какого ляда здесь бродишь одна? За грибами, что ли?

Марисса выдохнула с облегчением. Парень махнул ей рукой в сторону места своей стоянки и принялся собирать ветки для костра, она присоединилась. У нее осталось вдоволь хлеба и вяленого мяса, так что ж странного, если два путника разделят друг с другом трапезу возле огня? И выглядел незнакомец приветливым и простым.

Марисса осмелела окончательно, когда пламя затрещало, подминая под себя сухие ветки.

– Послушай, добрый охотник, я ищу ведьму. Старуха где-то здесь живет. Не подскажешь дорогу? – спросила она, удобно усаживаясь на бревно поближе к огню. Днем было довольно тепло, но ночью на дереве Марисса вся измерзлась, теперь постоянно казалось, что тепла не хватает. Сняла с плеча мешок, с удовольствием вытянула ноги.

Она вынула и протянула ему кусок хлеба побольше. И вздрогнула, отметив, что парень как-то слишком пристально на нее смотрит. Прожигающе. Но хлеб взял, а улыбка стала еще чуть шире. Да что с ней? Самый обычный, очень приятный и дружелюбный деревенский житель. А смотрит так… это ж потому что ведьма! Это Мариссе пока непривычно, но повсюду на ведьм именно так и смотрят. Ей пришлось сделать над собой усилие и тоже улыбнуться, чтобы сгладить впечатление. Он ответил, все так же не отводя от нее взгляда:

– Ведьму ищешь? Нет, не знаю. А разве ты сама не ведьма? Прости, я не слишком хорошо в этом разбираюсь.

Что за невероятный вопрос? Да и манера говорить у него очень странная. Разве ведьму сложно отличить от любого человека? И волосы медно-рыжие – обязательный атрибут, но важнее другое. Красота ведьмы всегда особенная, нельзя перепутать с ней обычную красавицу: глаза ярче, кожа бледнее, все цвета насыщеннее, чем у любой женщины, слабое свечение, которое заметно в темноте и часто вызывает скорее мистический ужас, чем очарование. Все ведьмы красивы, но они красивы иной красотой, чем другие женщины: ведьму узнаешь и в маленькой девочке, и в древней старухе. Это свойство их черной магии, как рассказывали Мариссе. А этот странный незнакомец делал вид, что сомневается. Глаза у него непонятного цвета – вроде бы светло-голубые. А если мельком глянешь, то кажутся совсем черными. Но как только снова приглядишься, то увидишь – ничего подобного, светлые глаза.

Опомнившись, Марисса запричитала:

– Ой, я ведь даже имени твоего не спросила, добрый охотник! Меня Мариссой зовут.

– Крайдин, – после паузы представился он. – Я приехал с севера, у нас ведьмы не живут, потому и заинтересовался. А некоторые вещи у местных стыдно спросить, засмеют за незнание.

– А-а! – воскликнула девушка облегченно, получив такое простое объяснение. И заговорила теперь проще: – Конечно, там не живут! Ведьмам же обязательно болотистую местность подавай или чащи непроходимые, на худой конец. Это, наверное, чтобы много людей к их жилищу подойти не могли. Хотя я точно и не знаю, зачем им обязательно в отшельничестве надо жить… А на севере у вас что? Горы да скалы? Кстати, демоны через ваши земли уже прошли?

– Демоны? – не понял охотник.

– Ну да, накхаситы! Ты потому сюда и приехал? Правду говорят, что в них ничего человеческого нет? У нас на полуострове много беженцев было, они страшные вещи рассказывали. Забыла сказать, я же сама не из этих краев – с юга я! Так что же, видал ты демонов? Как думаешь, наших ведьм можно уговорить из лесов выйти и против демонов вместе с нами встать? Или им их одиночество всего важнее?

Наверное, ошибка была в том, что Марисса задавала разом много вопросов, и бедному охотнику приходилось выбирать, на что отвечать. Вот он и выбрал то, что его самого больше интересовало:

– Говоришь о жизни ведьм так, будто сама не одна из них, – его голос звучал тихо, вкрадчиво. И, честно говоря, не был похож на голос совсем молодого парня. Как-то глубже, грубее. Если закрыть глаза, то и не представишь обладателем такого голоса бледного сутулого паренька. – Ты так и не ответила, ты ведьма или нет? Полукровка? Бывают среди вас полукровки?

Мариссе снова пришлось себе напомнить о том, что северянин попросту ничего о ведьмах не знает, вот и переспрашивает бесконечно какие-то глупости. Потому она вздохнула и решила объяснить, незачем обижать приветливого человека только за лишнее любопытство:

– Ведьма, конечно, – она отвела взгляд. – Это любой с виду поймет. Но и не ведьма в то же время. Я среди людей росла, в самой обычной деревне, совершенно ничего колдовского не умею, и учить было некому. Вот и иду теперь… учиться. Или от демонов спасаться. Или все вместе, что вернее.

– То есть ты вообще ничего не умеешь?

– Ничего. Говорю же!

– Но как ты можешь быть уверена, что непременно станешь ведьмой?

– Не уверена, – Марисса начала раздражаться от его непонятливости. – Да и вряд ли стану! Так они деду Махору и объяснили – дескать, поздно уже меня обучать, раньше надо было.

– Тогда зачем идешь?

Он так и продолжал улыбаться, а из черных глаз ни на секунду не уходила внимательность. Марисса снова вздрогнула, голубые у него глаза! Это пламя от костра такие странные отсветы дает. Не очень красив, хотя еще есть надежда, что израстется, возмужает и станет не таким угловатым и бледным. И глуп он, как пробка. Да и вообще, может оказаться опасным вором или насильником, например. Но до сих пор Марисса большого зла от людей своими глазами не видала, только слышала о зле, потому и перестроиться сразу не могла. Охотник ей не нравился, но это не причина, чтобы забыть о вежливости. Хотя с каждой минутой Мариссе все больше хотелось встать и уйти. Пока она это желание игнорировала, но все чаще посматривала по сторонам.

– Марисса, – он отвлек ее от мыслей. – Прости, если я раздражаю излишней назойливостью. Мне просто стало интересно. Ведь ведьм вроде бы не любят, зачем же к ним добровольно идти?

«Раздражаю излишней назойливостью» – самая обычная фраза, каждое слово Мариссе известно. Но она снова почувствовала озноб по спине. Сложное ощущение – быть может, интуиция. Или четкое понимание, что деревенские ребята так не выражаются. Зная такие слова, они никогда не используют их в бытовой речи сразу скопом. Теперь встать и уйти захотелось еще сильнее, хотя снова не нашлось нормального повода для побега, а лишь ерунда какая-то, наподобие набора слов. И после охотник добавил такое, после чего совсем не по себе стало, а «излишняя назойливость» уже казалось самой привычной фразочкой:

– Или меня неверно информировали о неприязни местных к ведьмам?

Марисса ответила чуть нервно:

– Есть неприязнь, есть! Но мне-то куда деваться? Люди видят ведьму, ведьмы видят человека. Ни там, ни там не своя. Вот и решила, что хоть советом помогут. Или не помогут. Научат. Или прогонят. За спрос же денег не берут! Так отчего ж не спросить?

– Так ты изгой в обоих сообществах? – он приподнял рыжеватую бровь. – Допустим. Хотя никаких явных доказательств я пока не вижу: ты не выглядишь забитой жертвой и не проявляешь осторожности, которая обязательно была бы заметна, если бы ты постоянно всеми отвергалась. Но допустим. А перекрасить волосы – не проще выход? Не злись, я просто спрашиваю. Северянин же, беженец от демонов, я говорил.

– Ничего я не злюсь! – фыркнула девушка. – Просто пора мне уже, да и тебя от работы отвлекаю, так до ночи и проболтаем о ерунде.

– Хочешь, я составлю тебе компанию в поисках?

Марисса встала и поклонилась незнакомцу, имя которого уже вылетело из ее головы из-за непривычности, растянула губы в самой мягкой улыбке:

– Спасибо за предложение, добрый охотник, но не стоит из-за меня собственное дело откладывать. Я дальше пойду. Может, кто дорогу и подскажет, хотя я уже очень сомневаюсь, что ведьма по-прежнему живет здесь. А тебе желаю легкого дня и ценной добычи!

Он ничего не ответил и не остановил. Через несколько метров Марисса не стала сдерживаться и побежала. Ей все казалось, что он зачем-то побежит следом, но ничего подобного не произошло. Намного позже она остановилась от жара в легких, а самой стало смешно. Надо же, придумала себе в обычном дружелюбном пареньке какую-то немыслимую угрозу, хотя он даже слова грубого не сказал и ровным счетом ничем ее не обидел. И уж точно не собирался ее преследовать. Тоже сейчас, наверное, смеется, если заметил, как она ноги уносила.

Отдышавшись, Марисса огляделась – незнакомая поляна, сюда она еще не забредала. Нелепая встреча заставила ее ненадолго забыть о том, что она не приблизилась к цели поисков. И возвращаться к охотнику теперь совсем глупо, чтобы спросить, в какой стороне ближайшая проездная дорога.

Глава 4

Все-таки ведьм недооценивали все. Армейские маги, способные разыскать любого беглеца с помощью маячков, через десяток безуспешных попыток найти хоть одну ведьму в лесу вынуждены были развести руками. Вернее, одиноких путников-то они находили, но уже издали было понятно, что наткнулись на обычных людей. Крайдин некоторое время никак не мог понять, как обычную девушку с рыжеватыми волосами запросто отличают от ведьмы, но принял этот факт, когда получил возможность сравнить вблизи.

Эксперименты магов обязаны были рано или поздно увенчаться успехом, вот, в конце концов, они и вывели разведчиков на одинокую путницу.

– Не ведьма, – сообщил Нош, самый одаренный из магов Крайдина, наблюдая сквозь заросли за девицей, которая кое-как забралась повыше на дерево и привязала себя к стволу. Несмотря на очень неудобную позу, ей удалось уснуть – верный признак усталости и долгого недосыпания. – Я почти уверен, что магический фон ведьм сам собой отталкивает любые маячки. Посудите сами, мы допросили стольких местных – все как один уверяют, что в этих лесах ведьмы живут, а никакие наши поисковики их не находят. Притом я сильно сомневаюсь, что их племя струсило и попросту сбежало.

Крайдин не ответил, он вообще едва мог разглядеть фигурку девушки в уже почти кромешной темени. Зато Нош с этим мог справиться, используя способности магического приближения. И через несколько секунд маг заявил прямо противоположное своему недавнему утверждению:

– Это ведьма! Никаких сомнений, милорд главнокомандующий. Может, она магически слаба? Я не ощущаю вообще никакого фона! Но это определенно ведьма.

– Откуда такая уверенность?

Нош глянул на профиль Крайдина вскользь, он не представлял, как объяснить настолько очевидную вещь.

– Вот вы видели Хлаохское море, милорд?

– Конечно, – Крайдин не отрывал взгляда от силуэта ведьмы на дереве.

– А другие моря видели? – задал Нош очередной нелепый вопрос. Крайдин в ответ только нахмурился, не представляя, зачем вообще поддерживать эту несуразную риторику. – Так вот это примерно то же. Вроде бы море, как десятки других, а не такое же.

– Само собой, – перебил Крайдин, раздражаясь от многословности мага. – В Хлаохском море водятся особые виды рыб и водорослей, что делает его цвет другим.

– Лазурь! – наконец-то подобрал Нош правильное слово. – Чистейшая лазурь. И всякий назовет цвет каким-то привычным словом – голубой, синий, но только увидев, что это совсем не тот цвет, какой бывает у любого другого моря, тогда поймет, где синий, а где лазурь. Понимаете, о чем я, милорд?

– Понимаю, что тебе с таким поэтическим даром в армии не место. Да не бледней, я пошутил. Ладно, что будем делать с этой? Если мы не можем вычислить ведьм, то наверняка это сможет сделать одна из них.

Нош поморщился, словно его беспокоила тупая боль – не особенно резкая, но заметная и отражающаяся в выражении лица.

– Милорд главнокомандующий, у нас теперь чуть больше информации о ведьмах. И если мы все правильно понимаем, то они скорее сдохнут, чем ответят хоть на один вопрос.

– Все зависит от того, как именно задавать вопросы, – задумчиво ответил Крайдин. – А я умею спрашивать.

Маг поежился. Он не был особенно щепетильным или добросердечным, но отчего-то очень не хотел представлять именно эту совсем молодую девушку на пыточном столе. А в том, что у генерала рука не дрогнет, Нош не сомневался. И даже не имея надежды, все равно продолжал убеждать:

– Вспомните, что говорят местные крестьяне, милорд. «Ведьмы живут наперекор остальным», «ведьма скорее задохнется, чем вдохнет по чьей-то просьбе» и прочее, прочее. Есть ли смысл убивать девчонку и ничего не узнать?

Крайдин медленно перевел взгляд на подчиненного.

– А ведь ты прав, Нош. Разрезать ее на куски можно когда угодно, никто не торопит, а если она сама приведет нас к собственной родне?

– Будем следить? – сощурился Нош, высматривая собственный магический маячок над макушкой путницы.

Крайдин сначала кивнул, а потом отрицательно мотнул головой:

– Следить, но я собираюсь для начала познакомиться с ней ближе. Сможешь сделать из меня похожего на местного?

– Все сделаю, милорд. Вернемся в лагерь.

Генерал бросил еще один взгляд на старый дуб, отметил, что ведьма даже не ощутила их присутствия, и последовал за магом, пока не представляя, как именно действовать дальше. Если некий организатор делает сам даже пустячную работу, то он плохой организатор. Но в данном случае Крайдин твердо решил выполнить задачу сам. Во-первых, паника в боевых рядах притихла, но не исчезла. Любому рядовому надо показать, что даже самый высокий чин не боится сталкиваться с такой бедой, как ведьмы, лицом к лицу. Именно за таким генералом и пойдут, куда бы он ни приказал. А во-вторых, Крайдину просто стало любопытно, да тут еще такой великолепный способ развеять скуку. Для деятельных людей нет ничего хуже, чем сидеть долгое время без дела. А поскольку сам Крайдин пересмотрел стратегию наступления, то теперь все его солдаты были вынуждены выжидать в лагере. Жители захваченных деревень поставляли продукты питания и с радостью отвечали на любые вопросы – коротко говоря, из кожи вон лезли, чтобы задобрить накхаситов. До зимних холодов оставалось еще несколько месяцев, потому Крайдин и в этом не видел повода для переживаний. Важнее до тех пор избавиться от ведьм, и тогда вообще никаких проблем не останется.

И лишь познакомившись с Мариссой лично, он наконец-то уяснил глупые сравнения «синего» и «лазури». Ведьму в самом деле ни с кем не перепутаешь и словами однозначно не объяснишь, в чем же отличия – ты их просто видишь, если не кожей ощущаешь.

Очень быстро стало ясно, почему она, в отличие от своих сестер, на магический маячок попалась. Эту девицу никто не обучал. Собственно, ведьмой она являлась только формально. Но притом искала ведьм, то есть полностью вписывалась в план Крайдина. Марисса испугалась его, убежала и не захотела продолжать знакомство, хотя вряд ли заподозрила в нем накхасита. Но в этом Крайдин ничего странного не увидел: девушке с такой внешностью вообще походы по лесу грозят интересными приключениями. Хотя судя по местным сплетням, ведьмы очень даже любят подобные приключения. Не бывает среди ведьм невинных девиц, скромностью ни одна из них не отличается. За такую черту их ненавидят и женщины, и мужчины, попавшие под их чары.

Эта же была безобидной, как мышь. Если бы при ее светящейся изнутри коже и неестественно зеленых глазах она была способна наложить какой-нибудь приворот, то и у Крайдина не осталось бы шанса: наверное, даже он стал бы прыгать через горящее кольцо по щелчку ее пальцев и тявкать по приказу. Странное дело, но мужчина смог подобную картину представить. Ему повезло с необученностью Мариссы. Всему Накхасу повезло. Конечно, в лесу на безопасном расстоянии за ними наблюдал десяток магов, ведьма не ушла бы живой, если бы навредила генералу, но важнее-то не уничтожить конкретно эту, а выловить их всех.

Марисса слежки не замечала. Чувствовала, быть может, на уровне интуиции, как любой обыкновенный человек без специальных знаний ощущает, но ничего сверх того. Крайдин шел за ней осторожно, а она забиралась все дальше и дальше вглубь леса, бесконечно призывая: «Даира! Даира! Три года назад ты говорила, что я могу прийти к тебе! Пожалуйста, хоть выйди, посмотри на меня». Выглядело это смешно и нелепо, но со временем и Крайдин начал надеяться, что неведомой Даире уже надоест слушать глупые просьбы, и она явится хотя бы для того, чтобы Марисса заткнулась. А еще через день он пришел в твердую уверенность, что та самая Даира на призывы не отвечает именно из-за него и прочих наблюдателей. Ведьмы вряд ли глупы настолько, чтобы вот так попасться.

Вечером следующего дня Крайдину наконец-то повезло. Марисса, ушедшая далеко вперед, вскрикнула. Он не спешил приближаться, но когда она истошно закричала, понял – дуреха попалась в трясину. Здесь целая болотная полоса, которую даже по запаху ощущаешь. И до сих пор девушка обходила такие места стороной. Но теперь то ли усталость сказалась, то ли последняя отчаянная надежда, но недоделанная ведьма угодила в топь. Кричала она недолго, а потом замолчала и пыталась выбраться самостоятельно, наконец-то перестав еще сильнее усугублять свою проблему лишними движениями.

Крайдин остановил первый порыв броситься вперед и вытащить ее. Да, с одной стороны спасение может вызвать благодарность. Но уж слишком странным совпадением будет выглядеть их новая встреча. И с другой стороны, она там так жалобно и истошно скулит, что если ведьмы и теперь не придут к ней на выручку, то от этой девки ждать подарка больше не стоит. Тогда пусть уж тонет на здоровье. Мужчина уцепился за крепкую ветвь и взобрался повыше – чтобы хорошо видеть окрестности, но притом самого его заметно не было.

Ждать пришлось несколько часов, даже ноги затекли. Крайдин с удовольствием наблюдал, как глупая девчонка все это время пыталась выбраться. Марисса ухватилась за корень и за это время успела и порыдать, и покричать, и повыть от отчаянья. Должное ей можно отдать только в одном: она не сдавалась, хотя наверняка уже содрала все пальцы в кровь в попытке ухватиться покрепче и перетянуть тело на твердую поверхность, но корень лишь постепенно сползал от ее усилий в вонючую жидкость. В какой-то миг Крайдин уже решил, что девице конец, но даже тогда не спрыгнул на землю, чтобы подойти и помочь. У него нет ни одной причины помогать ведьме, если она не может помочь ему.

И, когда та уже увязла по шею и отчаянно закричала в сереющее сумерками небо, Крайдин понял, что не напрасно сделал эту ставку. Вот только так долго ожидаемая Даира не бросилась спасать Мариссу, а сразу обратилась к мужчине.

– Не поворачивайся, – он услышал старушечий голос прямо за спиной. – Я задам тебе пару вопросов, демон.

Крайдин не так уж часто в жизни испытывал настоящий страх. Но сейчас холодная волна ужаса прошлась по его коже. Смерти он не боялся, да и не просто его прикончить: маги наложили на него кучу защитных заклятий, а сами все находятся неподалеку и ждут его сигнала. Стоит Крайдину только поднять вверх левую руку… Он не спешил с этим, почти наслаждаясь таким непривычным для него страхом на грани восхищения – от того, насколько сильно это создание, которое совершенно бесшумно смогло подобраться к нему и разместиться за спиной прямо на дереве. Однако голос его не отразил и толики этих переживаний:

– Задавай, ведьма. Даира, если я правильно понял. Я постараюсь ответить, а потом начну задавать свои вопросы.

Она выдохнула ему в затылок, будто обволакивая запахом болота и смерти. И все же спросила после паузы:

– Зачем ты принес зло на эту землю?

– Чтобы подарить эту землю своему брату, – спокойно ответил Крайдин, медленно ведя большим пальцем вдоль голенища сапога.

– Ты подаришь, подаришь, – она отозвалась эхом. – Но не заслужишь этим ни его любви, ни благодарности. Твой брат даже не хочет этой земли.

Крайдин не понял смысла произнесенного. Ведьма пытается предугадать будущее или изображает, как хорошо разбирается в душах человеческих? Или попросту сбивает его с толку? Но Крайдин ответил и на это:

– Если будет так, как ты говоришь, то я заберу эту землю себе. Не терплю людей, которые не ценят моих подарков.

Теперь старуха медленно втянула воздух, будто бы показательно нюхала его, по-звериному оценивала запах чужака. И вдруг спросила о другом, резко сменив тему:

– Почему ты не помог той, что тонет сейчас в болоте?

Ответ был до абсурдности очевидным, Крайдин не видел смысла скрывать:

– Потому что ее смерть меня не тревожит. Я хочу вырезать всех ведьм, так нет беды в том, что одна из вас утонет.

– Она не утонет, – выдохнула старуха. – Она сама так думает, но этого не произойдет. Потому что я уже приказала болоту не забирать ее жизнь. Девчонка помучается еще час или два, выберется, обсохнет и пойдет дальше невредимая.

– Зачем ты мне это объясняешь, ведьма? Или это лишь способ намекнуть на свою немыслимую силу?

– Нет. Это способ подчеркнуть, что на этот раз не ты ее спас. Это была я. Да, я не смогла пройти мимо ее мучений, потому что она своя. Но спас ее не ты. Это важно.

Крайдину захотелось расхохотаться, но он сдержался и только усмехнулся.

– С какой бы стати мне ее спасать?

Ведьма наклонилась к его уху, неприятно вцепилась пальцами в плечо и прошептала: