Единственная любовь

Глава 3

– Дени, зачем ты споришь с сестрой Терезой? Она сейчас в такой ярости, что досталось всем, кто случайно попался  ей на глаза. Смотри, даже твой стол задвинули в самый угол лаборатории. Работать будет неудобно, – Бад Флетч чуть щурился, отчитывая свою «подругу по несчастью».

– Наша практика подходит к концу, скоро мы вернемся в Академию, и забудем это место, как страшный сон. Чего ты злишься? – раздраженно отозвалась девушка,  по капле отмеряя зелье ярко-зелёного цвета в стоящую перед ней чашку.

Бад тяжело вздохнул. На практику в палату целителей их отправила Академия, в которой им предстояло учиться ещё год. Несмотря на скучный монотонный труд – разлить зелья, подписать бумаги, вымыть пустые бутылки, иногда помочь целителям во время обхода больных – он бы не стал жаловаться, если бы не поведение напарницы. Но Дениза с первого дня, как попала сюда, совершала ошибку за ошибкой. Она резко отвечала больным, игнорировала сестру Терезу и мечтала лишь о том, чтобы запереться в лаборатории, изучая разные составы и смешивая зелья.

Нет, Дениза не была плохой. Скорее – упрямой и не слишком заинтересованной в том, что её заставляли делать.

Бад, вздохнув про себя, подумал, что ему не слишком повезло с напарницей. Хорошо еще, если сестра Тереза не выполнит свою угрозу и напишет удовлетворительные рекомендации. На отметку «хорошо» он уже не рассчитывал.

Впрочем, с Денизой они дружили еще со школы, так что, Флетч давно привык к её странностям, и мог ей многое простить. Но, порой, легче самому выполнить работу, чем переделывать ее за напарницей… Да, и если бы проблема была только в этом!

Сегодня Дениза снова отличилась, и Бад со страхом ждал появления в лаборатории представителей начальства. А вышло так: практикантов попросили отнести лекарства женщине средних лет. Её постоянно навещали пожилая дама с маленьким ребенком. Госпожа Рэйд (так звали женщину) не так давно потеряла старшего сына. С бедняжкой случился конвульсивный припадок, когда она узнала о его смерти, и только целители смогли её успокоить.

Оказавшись в одиночной палате, женщина принялась сдирать со стен обои,  желая найти сына, которого якобы скрывают от нее. А потом просто стала видеть своего ребенка в каждом молодом целителе, случайно зашедшем в палату. Больше её ничто не волновало – ни длительное лечение, ни то, что её младшую дочь воспитывает бабушка. Похоже, сын был для неё единственной ее отрадой.

   Дениза вместе с Бадом, который нес лекарства, вошла в палату госпожи Рэйд. Когда женщина протянула руки, чтобы обнять Флетча, Дениза дернула напарника за руку, так что тот едва не упал, а потом чётко поставленным голосом произнесла:

– Вы можете и дальше сидеть в этой комнате, если не хотите смириться с реальностью. Но тогда вы ничего, кроме этих белых стен, не увидите, а вашей дочери, когда она вырастет, придется приводить своих женихов сюда. Поверьте, ей будет стыдно за вас, за вашу слабость. По трагической случайности вы потеряли сына. А теперь хотите потерять еще и дочь?

– Мой сын жив, и он здесь! – закричала больная с такой силой, что у Бада заложило уши.

– Вы знаете, что это не так. Вам нравится себя обманывать. Нет большей глупости, чем лгать самой себе, – Дени хлопнула дверью, выходя из палаты, оставив несчастного  Бада разбираться с тем, что натворила.

…Сейчас, глядя на друга, укоризненно качавшего головой, девушка почувствовала угрызения совести. И, действительно, чего она полезла не в свое дело? Могла бы спокойно выполнить поручение целителей и уйти. И не создавать проблем ни себе, ни другим.

Но во взгляде госпожи Рэйд плескалось столько отчаяния, что девушка не могла остаться в стороне. Пусть она – не настоящий целитель, но интуиция у неё есть. И Дени всегда чувствовала, когда причина болезни кроется не в плохом физическом состоянии, а в душе человека. В его тайных желаниях.

Для госпожи Рэйд казалось проще придумать новую реальность, чем смириться с потерей и попробовать жить дальше. А целители, окружив её заботой и вниманием, пичкая различными зельями, только способствовали её болезни. Зачем что-то делать, к чему-то стремиться, если тебя и так все любят, жалеют, и всё преподносят «на блюдечке»? Мысль, что такая забота только губит больную, потакая её слабостям, никому в голову не приходит.

Слова Дени, жестокие, но честные, подействовали на женщину, как удар кнута. Но, может быть, ей и не хватало подобной встряски? И госпожа Рэйд, наконец, очнется от своих иллюзий и вернется к родным, которые её с нетерпением ждут?!

«Или не вернётся, – вздохнула про себя девушка. – Сейчас всё зависит только от неё. Но, если она пойдет на поправку, я с радостью приму любое наказание. Даже если сестра Тереза не даст мне рекомендаций. Бада только жалко. Опять пострадает ни за что».

Дени заткнула флакон с зельем пробкой, вымыла руки и тщательно вытерла их салфеткой. Затем с виноватой улыбкой повернулась к другу:

– Прости, Бад. Обещаю, если меня не выгонят отсюда, все оставшиеся дни вести себя тише воды, ниже травы. Слушаться целителей, сестру Терезу и…

– Хотел бы я на это посмотреть, – с сомнением хмыкнул друг. – Кстати, не советую сразу становиться паинькой. Тереза решит, что ты задумала новую жуткую пакость.

Они дружно посмеялись. Потом Бад прошелся по лаборатории, переставил несколько склянок, и, не глядя на девушку, сказал:

– Знаешь, Дени. Тут такое дело. Не знаю, с чего начать.

У Денизы противно засосало под ложечкой.

– Плохие новости?

– Как посмотреть, – уклончиво ответил Бад. – В общем, Терри Брук вернулся в город.

Дени вцепилась пальцами в край столешницы, радуясь тому, что уже закончила разливать зелья. Её рука обязательно дрогнула, и, разбив флаконы, она бы не только дала Терезе повод для возмущения, но и сама бы пострадала.

«Вернулся? Зачем?» – Дени стояла, невидящим взглядом глядя прямо перед собой. Она так мечтала о возвращении Терри, о том, как он, перепрыгивая через ступеньки, ворвется в её дом, подхватит на руки и закружит по комнате. А она рассмеется, отведет с его лица тёмную прядь, ласково и нежно прикоснётся к губам…

Этого больше не будет. Никогда.

Дени потерла тонкий золотой ободок на безымянном пальце, словно черпая в нем силы. Или напоминая самой себе об узах, связывающих её с совсем другим человеком? Потом, призвав на помощь все свои актерские способности, ответила:

– Да? Как интересно. Не помню, сколько он отсутствовал – год, два? Город должен устроить праздник в честь возвращения своего героя, – она подошла к маленькому столику, за которым обычно пили чай. – Кстати, чаю не нальешь? У меня в горле пересохло.

Повисла пауза. Дени опустилась на стул, держа спину очень прямо. На её бледных губах промелькнула улыбка. Если бы Бад знал её хуже, он бы непременно поверил в её искренность.

Но развивать опасную тему друг не стал, за что девушка была ему весьма признательна. Вместо этого он подал ей чашку и пододвинул вазочку с конфетами:

– Угощайся. Правда, чай немного остыл. Если хочешь, я сбегаю в лавку за пирожками.

Дени покачала головой. Потом, сделав над собой усилие, проглотила кусочек шоколада, совершенно не чувствуя вкуса.

– Ты точно не хочешь встретиться с Терри? – осторожно спросил парень.

Пожав плечами, Дени сделала еще один глоток и отставила чашку.

– А зачем? Между нами всё кончено.

Бад приподнял брови, явно собираясь возразить, но в этот миг из коридора послышался громкий монотонный звук. Он постепенно нарастал, заставив Денизу прижать ладони к ушам, а потом резко оборвался.

Молодые люди обменялись тревожными взглядами. Оба знали, что это означает – к целителям привезли кого-то с серьезной болезнью или ранением. И этот человек находится на грани жизни и смерти.

Заглянувшая в лабораторию сестра вызвала Бада. Дениза осталась одна.

Она подошла к окну, наблюдая, как за стеклом медленно кружатся в воздухе белые хлопья. Странное беспокойство, охватившее её, когда она узнала о возвращении Терри, усиливалось с каждой секундой. Напрасно она старалась убедить себя, что рассказ Бада и появление в госпитале тяжелобольного никак не связаны. Сердце ныло, требуя, чтобы она немедленно написала записку бывшему парню и убедилась, что с ним всё в порядке.

Дениза сжала ладони в кулак. Нет уж, писать она Терри не будет! Не хватало еще, чтобы над ней весь город смеялся! Но она должна убедиться в том, что её страхи напрасны.

Девушка направилась вниз, в холл, где одна из сестер размещала данные о поступивших пациентах. И, когда её взгляд остановился на высоком стенде, на одной из табличек высветилось имя: «Терри Брук».

 Слабый вскрик – не стон и не всхлип – вырвался из её груди. Дениза не помнила, как, резко повернувшись, пересекла холл и бросилась бежать по коридору, сопровождаемая недовольными окриками.  Но двери в операционную оказались крепко запертыми. Над ними горел красный огонек, свидетельствующий о критической ситуации.

Опираясь ладонью о холодную каменную стену, девушка медленно опустилась на жесткую скамейку, пытаясь сдержать подступившие к горлу  рыдания.

«Я ведь знала, Терри, знала, что так всё и будет! Три года назад тебе повезло, единственному из старшекурсников Академии. Тебя даже прозвали счастливчиком. Но судьба – дама капризная. Ты не ушёл от неё».

Глава 4

Дениза стояла неподвижно, не сводя взгляда с двери в операционную. Сердце стучало так сильно, что она слышала его удары, рука, которой она опиралась о стену, дрожала.

Ей давно не было так страшно, причем не за себя, а за другого. Девушке казалось, что она уже отвыкла бояться, с той самой страшной ночи, три года назад.

Тогда она не смогла остановить Терри. И потом, когда он не вернулся после боя в ратуше, считала, что потеряла его навсегда. Ей потребовались долгие месяцы, чтобы снова научиться жить. Радоваться самым простым вещам – первой листве на деревьях, солнечному лучу, отражающемуся в воде, прогулке с друзьями или успешно сданному экзамену.

Жить, делая вид, что уже не больно. Скрывать за улыбкой отчаяние, говорить на посторонние темы, пытаясь убедить себя и других, что Терри Брука в её жизни никогда не было. Это оказалось невероятно трудно, но Дени справилась. Она терпеть не могла, когда её жалели.

Правду знал только Бад, судя по тому, как осторожно он сообщил ей о возвращении Брука. Но этот тихий, скромный парень никогда бы её не выдал.

За эти годы Дениза десять раз давала себя клятву, что не станет искать встречи с Терри. Если уж парень смог вычеркнуть её из своей жизни, то так тому и быть. У неё тоже есть гордость.

Но сейчас она почему-то стояла, здесь, у двери операционной, повторяя только одно: «Лишь бы он остался жив! Лишь бы Терри остался жив!»

Все остальное – разлука, непонимание, обиды – вдруг стало неважным. Потому что Дениза не представляла, как будет жить дальше, если Терри вдруг не станет.

***

Дениза прикусила нижнюю губу, стараясь сдержать слезы. Нет, сейчас не время и не место биться в истерике. Она же – Дениза Вэр, а не какая-нибудь изнеженная красотка из верхнего Саммера.

Внезапно дверь операционной распахнулась. На пороге появилась сестра Тереза, та самая, с которой девушка воевала едва ли не с первого дня практики в госпитале. Всегда холодная и сдержанная, не проявлявшая почти никаких эмоций, сейчас женщина нервно постучала каблучком о пол. Её взгляд быстро обежал пустой коридор и остановился на Денизе.

Девушка похолодела: такое белое, словно бумага, лицо, у целительницы было только во время самых сложных, почти безнадежных операций.

Внезапно решившись, целительница подошла к девушке и до боли стиснула ее руку.

– Мне нужна ваша помощь, госпожа Вэр.

– Что с Терри? – сглотнула Дениза.

– Ситуация очень серьезная. Он ранен и потерял много крови. Сейчас целитель Томкинс пытается снять проклятие, но ему требуется энергетическая подпитка. Его помощница упала в обморок. Девица оказалась поклонницей Брука и не выдержала, увидев кумира в таком состоянии. Надеюсь, вы не из этих истеричных девчонок? – холодно поинтересовалась женщина.

Практикантка вскинула голову:

– Конечно, нет!

– Отлично, мне некогда искать замену, – с ноткой облегчения произнесла Тереза. – Надеюсь, вы умеете не только кричать на пациентов, но и лечить их. Впрочем, ничего сложного от вас не требуется, просто делайте то, что я скажу.

Они вошли в сияющую стерильной чистотой операционную. Дениза еще здесь не была – практикантам не доверяли ничего серьезного – но она не обратила внимания ни на расставленные на полках артефакты, ни на разноцветные зелья в колбах, ни даже на целителя Томкинса, прославившего госпиталь своими способностями. Её взгляд метнулся к окну, там, где на широкой, застеленной белоснежной простыней кровати, лежал Терри.

Он выглядел старше, чем в её воспоминаниях. Лицо при ярком свете, льющемся с потолка, казалось восковой маской. Тёмные спутанные волосы рассыпались по подушке, открывая лоб. Под глазами залегли тени, сжатые в узкую полоску губы казались бескровными. Только прислушавшись, Дени ощутила слабое и прерывистое дыхание.

«О, Небо! Терри, вот как нам довелось встретиться!»

В палате витал острый запах зелий, смешавшийся со сладковатым ароматом крови. Дени сразу ощутила тошноту. Она сжала ладони в кулаки, так, что ногти впились в кожу. Это помогло ей придти в себя.

«Теперь ясно, почему целителям не рекомендуется оперировать родственников. Дрогнет рука, и заклинание, вместо помощи, может убить пациента…»

Сестра Тереза толкнула Денизу на жесткую кушетку, велев не двигаться. Потом, что-то прошептав, развела руки в стороны, и девушку тут же окутало золотистое облако, от которого потянулась тонкая нить к склонившемуся над Терри целителю.

Сама женщина неслышно передвигалась по палате, то проверяя работу артефактов, то поднося зелья или выполняя короткие приказы целителя.

Минуты текли мучительно медленно. Дени смотрела прямо перед собой, прислушиваясь к каждому слову целителя и его помощницы. Вскоре у неё затекло всё тело, очень хотелось повернуться или хотя бы вытянуть ноги. Но при первом слабом движении золотистое облако всколыхнулось, став менее плотным, и Тереза с неодобрением покосилась в ее сторону. Девушка замерла и пообещала себе, что больше не пошевелится.

Внезапно, до ее слуха донесся тихий голос:

– Боюсь, сестра, мы бессильны. Рана слишком глубокая…

«Нет, вы не должны сдаваться, – едва не закричала Дениза, – не позволяйте ему умереть!»

Она вцепилась пальцами в край кушетки, чтобы сдержать безумное желание вскочить и броситься к кровати Терри. Сжать его ладонь, коснуться губами лба. И просить, умолять о том чтобы он не оставлял её одну! Зачем ей жизнь, если в ней не будет Терри?

Дени прикрыла глаза. Её губы беззвучно шептали:

«Пожалуйста, Терри, только не умирай. Слышишь? Клянусь, я сделаю все ради тебя, и никогда больше тебя не покину. Только выживи, только дыши…»

Она не заметила, как в золотистом облаке вдруг мелькнула голубая искра, и, спустя мгновение прошла через руки целителя. Тот не сдержал удивленного возгласа.

– Что случилось? – метнулась к нему сестра Тереза.

– Ничего. Восстанавливающее зелье, быстро, – коротко приказал мужчина и, получив небольшую склянку с раствором, осторожно смочил губы Терри.

Дениза напряженно прислушивалась, в ужасе ожидая короткого скорбного сигнала, свидетельствующего о смерти пациента. Но ничего такого не случилось. Наоборот, несколько минут спустя, целитель поднялся и обернулся к сестре Терезе:

– Думаю, мы можем отпустить девочку. Я развеял заклятие. Теперь ему нужны только зелья, тишина и хороший уход.

Когда Дениза, пошатываясь от усталости и напряжения, вышла, Томкинс покачал головой:

– Интересно, кто она такая?

– Просто практикантка. И не из самых лучших, – отозвалась Тереза. – Мне было некогда искать замену. Что-то не так?

– Ничего. Просто я давно не встречал настолько сильной искры жизни, да еще спонтанной. Надеюсь, что последствий не будет…

***

Держась рукой за стену, Дениза медленно дошла до стоявшей в коридоре скамьи и буквально рухнула на нее. Чувствовала себя она отвратительно: кружилась голова, перед глазами мелькали разноцветные пятна, грудь сжало так, что каждый вздох давался с трудом.

«Интересно, как профессиональные ассистенты справляются с такой нагрузкой? Такое чувство, что из меня вытянули все силы», – размышляла девушка.

Дениза помнила инструкцию: после энергетического донорства требовалось немного поесть, выпить укрепляющего зелья и, как можно быстрее, лечь в постель. В противном случае, целители пугали всевозможными осложнениями, самым легким из которых была временная потеря сил. Но, как рассказывали, во время войн случались вещи и похуже, так, несколько доноров, помогавшим целителям спасать раненых, отдали слишком много жизненной энергии, и потом не проснулись.

Но, разве она сможет уйти, если здесь, за стенкой, совсем рядом, находится Терри?! И она даже не знает точно, стало ли ему лучше…

Чьи-то теплые пальцы коснулись ее плеча. С трудом разлепив ресницы, девушка увидела Бада, вложившего в ее руку небольшую склянку:

– Так и знал, что ты полезешь в самое пекло, – произнес парень. – И как тебя только до операции допустили? Пей, Дениза. Это должно помочь.

Жидкость, настоянная на спирте, обожгла горло. Девушка закашлялась. На глазах навернулись слезы, щеки раскраснелись.

– Осторожней. Ты, что, забыла, что это зелье пьют небольшими глотками? – Бад встревожено смотрел на свою напарницу. – Впрочем, я тебя понимаю. Кто бы мог подумать, что с Терри такое случится.

Дениза глубоко вздохнула, рассматривая стену прямо перед собой. После принятого зелья ей стало легче. По крайней мере, руки уже не дрожали, и перед глазами всё не двоилось. Но никакое зелье не могло исцелить душевную рану.

Наверное, Бад понял это, и, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей, наигранно бодрым тоном сказал:

– Ты даже не представляешь, что творится внизу. Кажется, в госпитале собрались представители всех газет Саммера. Не понимаю, как они узнали о ранении Брука. Шум, крики, споры… Подобного не случалось года три. Все ждут новостей и требуют, чтобы к ним вышел кто-то из целителей.

На лбу Денизы залегла складка:

– С ума сошли! Ночь на дворе, пациенты нуждаются в отдыхе. Здесь госпиталь, а не балаган, – она взглянула на запертую дверь операционной и тихо добавила, – боюсь, целитель и сестра Тереза ещё не скоро освободятся. Нужно хоть немного успокоить страсти.

Флетч собирался что-то добавить, но тут со стороны лестницы послышался топот ног и оживленные голоса. Из-за поворота вышла живописная группа, состоящая из нескольких корреспондентов с блокнотами в руках. За неимением новостей, они ограничивались тем, что обсуждали последние события и с помощью несложных заклятий делали снимки внутренних помещений госпиталя. А кое-кто, не теряя времени, незаметно снимал белокурую красавицу, величественно выступавшую впереди.

Девушка казалась ровесницей Денизы. Но, едва взглянув на неё, практикантка почувствовала себя полевым цветком рядом с пышной садовой розой.

За прошедшие месяцы её школьная подруга стала еще красивее. Светлая, как фарфор, кожа, удлиненное лицо, обрамленное тщательно завитыми локонами. Голубые глаза, подведенные краской, словно излучали сияние. Изящными пальцами она придерживала длинное, до пола, платье из синего шелка, шуршащее при каждом шаге.

Девушка порой прижимала к лицу кружевной платочек, но слезы ее не портили, наоборот, вызывали сочувствие, делая более хрупкой и очаровательной…

«Значит, ты вернулась в Саммер вместе с Терри? И, конечно, не упустила случая покрасоваться?» – усилием воли Дени заставила себя успокоиться. Если слухи о помолвке Брука верны, то Шери Блау имеет полное право здесь находиться. Это она, Дениза Вэр, прошлое героя Саммера, в то время как Шери – настоящее.

Странность заключалась в том, что безутешная невеста выглядела, будто её только что вытащили с вечеринки – шелковое платье и драгоценности, сверкавшие на руках и груди, в госпитале казались неуместными. Впрочем, Шери принадлежала к одной из самых известных семей Саммера, и не могла позволить себе появиться на публике, одетой кое-как…

Глава 5

Громко всхлипнув, Шери бросилась к школьной подруге и обняла ее. Дениза поморщилась, с трудом справившись с приступом кашля – Блау предпочитала духи с цветочным запахом, и душилась ими излишне щедро.

– О, Дени, – воскликнула блондинка, – ты уже знаешь, что случилось?!

– Мы тут работаем, Блау, так что не в курсе последних сплетен, – вмешался в разговор Бад, – тебе не прислали новые платья? Или бал во дворце правителя оказался скучным?

Ответом был полный укора взгляд голубых глаз, действовавший только на тех, кто плохо знал блондинку. Но Флетч все равно почувствовал себя неловко. Наверное, не стоило так глупо шутить, хотя бы ради Денизы, только что покинувшей операционную…

– Я говорю о Терри, – терпеливо продолжила Шери, проигнорировав насмешку. – Представляешь, никто не хочет мне сказать, что с ним, и насколько серьезно он ранен.

Девушка расплакалась, почти повиснув на плечах Денизы. Та машинально обняла её, погладив по мягким волосам. И тут же заморгала от ярких вспышек – это репортеры не желали упускать удачный кадр. Послышался шелест блокнотов…

Дени не сомневалась, что завтра популярные издания города выйдут с заголовками: «Шери Блау навещает жениха в госпитале» и «Самая красивая девушка Саммера в отчаянии из-за ранения Терри Брука»…

Один шустрый репортер обратился прямо к Денизе:

– Девушка, вы не могли бы повернуться боком? Вы мне обзор загораживаете, госпожа Блау плохо выйдет на снимках…

– Так, господа, – ровным тоном произнесла Дениза, но в ее глазах промелькнул огонёк – верный признак того, что ее терпение на исходе. – Если вы помолчите, хотя бы пару минут, я сделаю заявление о состоянии господина Брука.

Почти мгновенно наступила тишина. Все взгляды обратились к практикантке. Даже Шери убрала руки с её плеч и отступила на пару шагов назад, едва не отдавив при этом ногу Баду.

– Ты по-прежнему такой незаметный, Бад. Мальчик-невидимка, – чуть слышно произнесла она и очаровательно улыбнулась.

Бад явно собирался достойно рявкнуть в ответ, но ему помешала Дениза.

– Прежде всего, хочу напомнить уважаемым господам, что вы находитесь в госпитале, – начала она. – Кроме Терри Брука, здесь много других пациентов, после серьезных операций, которые нуждаются в покое. Думаю, у вас всех есть близкие и друзья. Вам бы понравилось, если бы кто-то с шумом и грохотом вломился в приемный покой, сведя на нет все усилия целителей?

– Прошу прощения, госпожа, – выступил вперед один из репортеров, – как ваше имя?

Девушка вскинула голову.

– Дениза Вэр, практикант. Учусь на третьем курсе Академии. Итак, сегодня вечером в госпиталь был доставлен господин Брук. Ему была сделана операция. И на данный момент состояние пациента – стабильное…

Дени краем глаза заметила удивленное лицо друга. Кажется, тот не ожидал от неё подобного спокойствия и уверенных, словно заранее заготовленных фраз. Ведь речь шла о Терри! О том самом Терри, которого она, несмотря на все заверения, всё еще любила. И который, раненый, лежал в палате, в нескольких шагах от неё.

«Я многому научилась за эти годы», – грустно подумала Дени.

Но, кроме Бада, среди толпы находился еще один человек, знавший о её чувствах. И Шери Блау, прищурившись, смотрела на неё, словно прикидывая, насколько можно верить бывшей подруге. На секунду в её глазах промелькнула самая настоящая злость, тут же сменившаяся показным смирением.

– …Это все, господа. За дополнительными сведениями можете обращаться к администрации госпиталя. Я больше никого не задерживаю.

Когда не слишком довольные журналисты ушли, Дениза со вздохом опустилась на скамейку. Всё-таки она очень устала. Бад подошел к ней и успокаивающе положил руку на плечо.

– Может, тебе пойти отдохнуть? – негромко спросил он.

– Потом.

Дени в очередной раз подумала, как же ей повезло с другом. Таким добрым, искренним, всегда готовым поддержать и прийти на помощь.

Тем временем Шери открыла сумочку, достала зеркальце в серебряной оправе и несколько мгновений внимательно себя рассматривала.

– Кошмар какой, – вполголоса бормотала она. – Краска на глазах размазалась, а никто из репортеров даже не подумал сказать об этом! И голубой цвет мне не идет. Представляю завтрашние статьи… К тому же, в госпитале такое ужасное освещение…

– Хватит, – не выдержал Флетч. – Ты случайно приемный покой с бальным залом не перепутала? А то от блеска твоих побрякушек глаза болят.

Не удостоив его ответом, блондинка обратилась к Денизе:

– Я и не знала, что ты здесь работаешь. Удивительно, ты же зелья в школе терпеть не могла. И всегда боялась крови…

Дени не стала напоминать, что просто проходит практику. Шери подобные мелочи не волновали.

– А ты совсем не изменилась, – нарушила повисшую паузу Дени, глядя не на посетительницу, а на дверь операционной.

Блау проследила за ее взглядом, но ничего интересного не обнаружила.

– Ну, ладно, – блондинка намотала на палец длинный локон. Её лицо приняло сосредоточенное выражение. – Мне-то ты можешь сказать, по старой дружбе, что произошло? Я же Терри не чужая…

Заметив, как вздрогнула Дени при этих словах, Флетч шагнул вперед, заслонив её собой.

– Ничего нового ты не услышишь. Операция только что закончилась, но целители ещё не выходили. Я думаю, тебе лучше прийти завтра, или через день. Или ты хочешь просидеть здесь всю ночь?

Девушка окинула взглядом коридор с серыми стенами, узкую жесткую скамейку, на которой сидела Дениза, и задумалась. Предложение Бада явно не показалось ей привлекательным.

– Ну, я бы с удовольствием, но у меня утром назначена встреча, – неуверенно начала она. – Я не могу подвести других людей, сам понимаешь. Тем более, что к Терри не пускают. Так что, если ты считаешь, что мне лучше прийти позже…

– Конечно, Шери, – отвернувшись, чтобы скрыть улыбку, ответил Бад. – Если хочешь, я проведу тебя черным ходом, чтобы репортеры не заметили.

– Спасибо, Флетч, – красавица по привычке «стрельнула» взглядом из-под длинных ресниц.

Но ее усилия пропали даром: парень развернулся и направился к лестнице, желая как можно скорее увести Блау из госпиталя.

Когда он вернулся, Дениза стояла у раскрытого окна и торопливо писала на листке бумаги. По подоконнику, покрытому облупившейся краской, важно расхаживал большой сизый голубь.

Бад прищурился: в последний месяц он часто встречал эту птицу рядом с госпиталем. Теперь понятно, к кому она прилетала.

Услышав шаги, Дениза поспешно свернула письмо и привязала зеленой ленточкой к лапке голубя. Что-то проворковав на прощание, птица взмыла вверх и растворилась в ночном небе.

– Твой парень пишет? – с деланным безразличием спросил Флетч. Ему не верилось, что семья Вэр или их друзья стали бы писать на дорогой бумаге с золотым гербом.

Дениза сделала вид, что не услышала вопроса.

***

Войдя в дом, Дениза прикрыла за собой дверь и привалилась к ней спиной. Улыбка стекла с её лица, плечи ссутулились. Дрожащими пальцами она развязала тесемки плаща и бросила его в угол, на обитую тканью скамейку.

Потом девушка прошла на кухню, вымыть руки, которые до сих пор пахли лекарствами. Ужинать не хотелось, и, взяв чашку холодного чаю и немного подсохший пирожок, она вернулась в гостиную.

Вокруг царила тишина, такая приятная после шумного госпиталя. Опустившись в кресло, Дениза с удовольствием вытянула ноги: за целый день работы ей удалось отдохнуть не больше получаса.

«Хорошо, что сестры Терезы сегодня не было. Вряд ли я смогла спокойно выслушивать её нотации».

Девушка поймала себя на том, что старается думать о чём угодно – напарнике Флетче, целителе Томкинсе, рецептах зелий, даже о сестре Терезе, изводившей практикантов своими придирками, но только не о Терри. Словно пациент, попавший в госпиталь в тяжёлом состоянии, являлся для неё строгим табу.

«А ведь так оно и есть, – вдруг пришла ей в голову мысль. – Даже если Терри поправится, мы никогда не сможем стать друг для друга чем-то большим, чем школьные друзья. У него есть Шери, а у меня…»

Стук в окно прервал её мысли. Подняв голову, Дениза увидела хорошо знакомого ей голубя. На мгновение ей захотелось сделать вид, что она ничего не заметила, чтобы птица с письмом вернулась обратно.

Но девушка сдержалась. Какой смысл убегать от того, что уже предрешено? Мюррей пришлет другую птицу, или же сам приедет в её дом.

Приоткрыв окно, чтобы голубь мог залететь, Дениза неторопливо сдернула записку с его лапки. Птица недовольно задела её крылом, словно не понимая, почему девушка так медлит.

– Ответа не будет. Лети, – тихо сказала Дениза. Она проследила взглядом за птицей, исчезнувшей в вечернем сумраке, и внезапно позавидовала ей. Даже если птице приходится возвращаться к своим хозяевам, она этого не поймет, не почувствует, что лишена свободы.

А вот она, Дениза, прекрасно все осознает.

Она еще раз перечитала записку Нейтона, составленную в безукоризненно—вежливых выражениях. Молодой человек приглашал её на ужин, точнее, ставил в известность, где этот ужин состоится. О том, что Дени может ответить отказом, ему и в голову не приходило.

На секунду ей так и захотелось поступить. Пожаловаться на усталость, на головную боль и лечь пораньше спать. Но птица Мюррея уже улетела, а искать другую, девушке совсем не хотелось. Можно было бы связаться с парнем с помощью шара, но Дени не любила им пользоваться. Проще встретиться и сказать в лицо всё, что думаешь.

«Тем более, что Мюррей может просто перенести ужин на другое время».

Сборы оказались недолгими. Денизе и в голову не пришло, наряжаться для Нейтона. Она по-прежнему считала, что их будущий союз – только сделка, устраивающая обе стороны. Мюррей выбрал её, она ответила согласием – что ещё нужно?

«Хотя бы немного дружбы и уважения друг к другу. На любовь рассчитывать не стоит», – думала Дени. Пересмотрев свои платья, она выбрала одно из них, из светлого льна. Из украшений девушка надела серебряную цепочку с кулоном, выглядевшую скромно, по сравнению с бриллиантовым кольцом. Впрочем, Дениза старалась носить подаренное Мюрреем кольцо, камнем вниз, чтобы не привлекать внимания.

Накинув на плечи плащ – на улице начиналась метель – Дениза вышла из дома. Её ожидал сюрприз – присланная Нейтоном карета. Видимо, молодой человек счел неприличным, чтобы его невеста добиралась до места встречи пешком.

Дени, грустно улыбаясь, смотрела в окно кареты. Каждый знак внимания Нейтона причинял боль, напоминая о собственных ошибках и небезупречном поведении.

«И Нейтон ещё не знает о возвращении Терри Брука. Наверняка ему это не понравится, даже если учесть, что между нами давно все кончено».