Читать книгу: «Стишутки. Сборник»

Татьяна Разумовская

Шрифт:

Редактор Александр Чумовицкий

Корректор Татьяна Алистратова

Иллюстратор Ambrose Chua

ISBN 978-5-4493-7472-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Наследие

Было принято в моем семействе:

Если больно, страшно или плохо,

Ты не ной, не жалуйся, не охай —

Лучше первым над собой посмейся.

Если где-то дурака – тебя – надули,

Или предал друг – уж что есть горше,

Отлежись в норе, соплю утёрши

И кусая в кровь пустую дулю.

А вовне – шути, хохми, хихикай,

Выгляди последним идиотом,

Сможешь – так рифмуй свои остроты

И паяцем прослыви, хоть имя дико.

Видно, предок мой твердил веками,

Не надеясь на людскую жалость:

«Ерунда, споткнулся я о камень,

Что пред Вечностью такая малость?»

О СТРАННОСТЯХ ЛЮБВИ

…не вздохи на скамейке

Любовь – не на рулет присыпка,
Не гамма и не пятью пять,
Любовь – не жареная рыбка
(чтоб рыбку съесть и шкурку сдать).

Любовь – не на колу мочало,
Не сказки праздничный итог,
Не счастья полного начало,
Не раб, не царь, не червь, не бог.

Любовь – не шарф в промозглый холод,
Не факел, чтоб распалась мгла,
Она, скорее, – серп и молот,
Когда сойдутся два села.

Глоток

Вчера мне показалось: облака
Теплы на ощупь в куполе бездонном,
И я хлебнул парного молока
Из синего небесного бидона.
И поднял ввысь меня девятый вал,
Я на поддон Земли глядел оттуда,
Где вечный хлад, но не грозит простуда
Тому, кто облаков коктейль лакал.
И пусть я не преодолел кордона
Твоей души – сам черт там правит бал! —
Но знай, что я одну тебя алкал,
Насмешливая злая белла донна!

Об Адаме и его даме

Я Создателю отдал ребро,
чтоб мне сделал Создатель подружку,
а она – за мое же добро! —
проедает мне плешь на макушке.

Пилит утром меня и в обед,
пилит в холод и в дождь, и в жару —
видно, хочет мой прочий скелет
получить в дополненье к ребру.

Юридическое

На рассвете скучном как-то
Я в сердцах сказала Юре:
«Ты любил меня de facto,
Полюби теперь de jure!»

Послание

Ваш дух сир,
Ваш день сер,
Ваш чёрств сыр —
Без нас, сэр.
Ваш мозг сух,
Ваш зуб сгнил,
И сдох слух,
И нет сил.
Ваш пуст зрак,
Ваш влас сед,
Всех дней смак —
Лишь муть, бред…

Встреча

От летнего жара спасаясь с бульвара
в один привокзальный пивбар,
там встретился как-то с потрепанной Кларой
оглохший и спившийся Карл.

«А вспомни-ка, Клара,
как ловко украла
из брюк, из кармана
(тому двадцать лет,
ни много, ни мало!) —
любимый кларнет?»

«Кларнет я украла?
А вспомни кораллы!
Кораллы мои в два ряда!»
(Тогда я была молода…)

«А помнишь, как мы обнимались в амбаре?»
«Да, ночь обнимались, а утром – привет».
«Я, Клара, кораллы твои взял на память».
«А я, Карл, на память взяла твой кларнет!»

«И где ж он?» – «Загнала», – она пробурчала.
«Я пропил кораллы, – сказал он в ответ. —
Послушай-ка, Клара, по дружбе по старой,
найди нам на пиво хоть пару монет?»

И в баре за кружкой, с засохшею сушкой,
у них разговоров счастливее нет,
чем то, как у Клары украл Карл кораллы,
а Клара у Карла украла кларнет.

Об одном из праотцев

Иаков, как нам всем известно,
В животноводстве был востёр,
Но в личной жизни, в койке тесной
Он вечно путал двух сестер.

Он дважды в год, в жару и вьюгу
Рожал колено за коленом,
И сыновья его друг другу
И братья были и кузены.

Сижу, от страшной мысли прею,
Не находя в тревоге места,
Что все живущие евреи —
Потомки чистого инцеста.

Трудный выбор

Альцгеймер, Маразм, Паркинсон и Склероз
Влюбились без памяти, чохом, до слез,
До дрожи, до полной обсессии
В печальную деву Депрессию.

Депрессия грустно смотрела на них:
Какой же подходит ей больше иных?
Кто краше, надежней, богаче?
Кто любит сильнее, тем паче?

Металась, рыдала в страданиях сих
И выбрала девушка… всех четверых!
Забыла в момент о печали,
С тех пор мы ее не встречали.

***

«И что в ней нашли эти все паразиты? —
Деменция молвит Артрозу с Артритом. —
Лишь ноет, да роется в мыслях тревожных —
Тоска! А со мной заскучать невозможно!»

Лунное затмение

Луна и Марс, махнувшись цветом,
Ведут полночный разговор,
Марс – серебристою монетой,
Луна – как спелый помидор.

Она зарделась от смущенья,
Он о сраженьях позабыл…
Вот так в моменты упоенья
Меняет нас любовный пыл.

И на Луну нашло затменье:
«Теперь-то выйду замуж я!»
Но всё, как кончилось знаменье,
Вернулось на круги своя.

Любовь пауков

«Любовь купить за смерть!» – как ни обидно,
Нам так слабо! – ну, разве для театра,
А рядовая паучиха – очевидно! —
Надменная царица Клеопатра.

С любовником сплетясь в порыве страстном,
Убить потом, чтоб было шито-крыто,
Из этого любому станет ясно,
Что паучиха – королева Маргарита.

Сожрать его, в объятиях сжимая,
Набито плотно брюхо, рот облизан…
И по улыбке паучихи понимаем,
Что каждая, конечно, Мона Лиза.

В ритме танго

На милонге сеньор Селестино
Увидал пышнобедрую Зину
И с горячею страстью мустанга
Он на танго ее пригласил.

Возмущенно ответила Зина:
«Посмотри на себя, образина!
Ты лохматее орангутанга,
Не терплю я подобных верзил!»

Но упрям был сеньор Селестино,
Взял он в жены капризную Зину,
Против бронзового лимузина
Устоять ну никак не смогла.

И на вилле они в Коста-Бланка
День и ночь упражняются в танго
Средь цветущих дерев апельсина
Нагишом. Вот такие дела!

Графское

Лежи, Графиня! То не дамы дело
Вставать чуть свет – и в кухню вдоль стены,
А дело дамы – холить нежно тело,
Досматривать предутренние сны.

Лежи, Графиня, утверждая этим
Лежанием законность женских прав.
Пусть скачет, чтобы делать пети-мети,
С утра пораньше твой законный Граф.

Выходит он из дому каждый будень
В жару и в дождь, и в бурю, и в метель,
Но пусть при этом Граф не позабудет
Тебе твой кофий принести в постель.

И Граф, свой шарфик замотав покрепче,
Несется вниз, считая этажи,
А губы под усами нежно шепчут:
«Лежи, мой друг Графинюшка, лежи!»

Лежи, Графиня! В жизненной юдоли
Храни свою божественную стать,
Ты женщиной останешься дотоле,
Пока умеешь грамотно лежать!