Читать книгу: «Ромашка белая», страница 3
– Ну дед ты чего! – сама всхлипывая успокаивала тетка Наталья. – Тут радоваться надо, а ты плачешь!
– А я и радуюсь, что дожил и увидел внучку, а думал эту зиму не переживу, только вон твои травы и спасали! Спасибо Наталья, ты всем нам сделала столько добра, я решил, в оплату тебе дам нашу телочку, что родилась этой зимой.
– Что ты, Евстигней, велика оплата, я же от души, а не за оплату, мне вот мать обещала пару уток, вот мне и хватит, а телка вам самим нужна, семья большая, а корова одна, так что все, слышать больше не хочу ничего. По осени двух утят принесешь и мне хватит!
– Раз так решила, хорошо, мы с Петром тогда поможем сено тебе на зиму заготовить и зерна дам. – Евстигнею мало было двух уток, он хотел от всей души отблагодарить.
– Вот за это спасибоки! А то сено для меня, ой легче на каторгу сходить, чем его заготовить!
– Вот и договорились, а ты Петр что молчишь? Тетке спасибо хоть скажи, а то всю зиму продергал человека, а тут как в рот воды набрал! – возмущался дед
– Спасибо соседка, если б ты знала как я тебе благодарен! – только и смог сказать счастливый папаша.
– Ну что родители, какое имя вы дадите дочке то? – поинтересовалась соседка.
– Матрена. – прошептала довольная мама. Они с Петром давно выбрали имя и для мальчика и для девочки, но Полина не сомневалась, что будет дочка, и ей ужасно хотелось назвать ее Матреной.
Глава 2
Прошло три года после рождения Матрены. Девочка росла как отец серьезная, она не плакала и не капризничала, когда ей исполнилось три года, она уже сама кормила курочек и уточек, ей нравилась возиться с мамой в огороде, она сама делала себе маленькие грядки и сама поливала. Родители и дедушка с бабушкой удивлялись ее самостоятельности.
Мать Петра Фекла, очень часто болела, она была еще не старая, всего пятьдесят лет, но коварная болезнь сделала их нее старушку. Она передвигалась с двумя палочками, и ее лицо было в глубоких морщинах, эти морщины, от болевой гримасы, при наклонах или ходьбе, лицо женщины постоянно искажалось от боли. Всю осень и весну Фекла в основном лежала, так как ни примочки ни отвары не помогали и терпеть адскую боль при ходьбе было невозможно. Внучка Матрена скрашивала скучные будни бабушки, пока мать, отец с дедом работали во дворе или на полях, Матрена носила в кружке бабушке воду, пела ей песенки, приносила еду, заранее приготовленную мамой. Внучка Матрена была единственной отдушиной для сердца Феклы, та шила куклы девочке и для них одежду, это помогало ей на время забыть про свои мучения. Для любимой внученьки она пела детские песенки, которые сочиняла сама или рассказывала сказки. Девочка каждое утро бежала в дом бабули и дедули как она их называла и кричала:
– Боброе вутро бабуя и дедуя! – девочка еще не совсем правильно говорила слова, но семья уже могла понять о чем идет речь.– Мама и тата едут в поле, я у вас буду с Муськой играть, ага?
– Конечно моя рыбонька! – улыбаясь говорил дед, он так привык что Матрена прибегала по утрам, что если она задерживалась, начинал переживать, не случилось ли чего.
– Давай мы с тобой сегодня еще нашьем платьев для твоей куклы Маруське?!– доставая из за подушки мешок с иголками и лоскутками спрашивала бабушка.– Вот смотри, я вчера еще одну юбку свою порезала, смотри какой яркий цвет!
– Ого, бабуля, я так хотела, чтобы у моей Дуськи было такое яркое желтенькое платье, и себе я тоже такое хочу!– весело щебетала внучка хлопая в ладошки.
– Тут и Маруське и тебе хватит на два платья, а ты завтракала уже?
– Да, мама оладушки печет, сейчас она и вам принесет.
– Вот мама у тебя золотко!– довольный как кот говорил дед, он очень любил оладушки своей невестки. – Пойду сметану с погреба достану к оладушкам.
– Ой дедушка, а можно и мне, я тоже сметанку люблю!
– Конечно моя рыбонька, сейчас мы с тобой еще раз позавтракаем! – говорил как нараспев Евстигней.
Фекла совсем не обижалась на то, что муж нахваливает невестку, она любила ее как дочь, и была благодарна, тому, что невестка всегда готовила на две семьи, даже без просьб родителей. Раз в неделю Петр приносил воды из закипевшего чана, ставили таз на пол и невестка помогала Фекле купаться, это тоже было заведено невесткой. Фекла сначала стеснялась, но потом поняла, что девушка не смотрит с отвращением или презрением, а просто моет, как будто саму себя. Вообще Фекле очень нравились отношения невестки с сыном, они никогда не ссорились, все делали вместе, каждая просьба с той или другой стороны выполнялась бесприкословно.
Петр часто приносил что то вкусненькое, что пекла Полина, а та пыталась порадовать свое чадо чем то новеньким и придумывала разные булочки, ватрушки, печенье или пряники.
Дед уже вернулся с глиняным котелком накрытым материей и завязанной веревкой. Он поставил горшок на стол и огляделся:
– А что оладушки еще не принесли? Непорядок! Так и слюной захлебнуться недолго! Ну ка ясенька моя сбегай в дом, да принеси оладушек!– попросил дед внучку. Та долго не думая бросила свою любимую куклу Марусю на кровать бабули и со всех ног понеслась к двери на улицу. И только она ее открыла, как с той стороны входил отец с полной тарелкой оладушек, он увидел дочь и поднял тарелку над головой:
– Ты куда так несешься, вон чуть с ног не сбила!? Небось дед отправил за завтраком? – улыбаясь и ставя на стол душистые только с пылу с жару оладушки.
– Конечно, отправил, я уже и сметану принес и уже молоко налил, а про оладушки слышу только от моей ясеньки, какие они вкусные, чуть слюной не изошел!– в шутку стал возмущаться Евстигней. Он открыл полотенец, которыми невестка бережно прикрыла свою выпечку и от туда вырвался нежный аромат, еще горячих оладушек. Евстигней взял первый и смачно намазал сметаной, положил себе в рот и зажмурился от удовольствия, начал мурчать как кот. Внучка уже поевшая дома, стала ерзать на кровати бабули.
–Деда намажь мне оладушек, как себе посмачнее сметанкой, я так люблю бабушкину сметанку!
–Конечно моя рыбонька! – дедушка выбрал самый пухлый оладушек и от души положил на него сметаны, потом растер ложкой и протянул внучке. Та соскочила с кровати и со счастливой улыбкой схватила оладушек и отправила себе в рот.
– Спасибо дедуля!– с полным ртом проговорила девочка – Такая вкуснятина что хочется еще.
Петр наблюдавший за тем как дед с аппетитом лопает оладушки, да причмокивет, тоже подошел к столу:
– Вот вроде дома и наелся, а глядя как дед смакует, снова живот просит побаловать!– Петр взял оладушек макнул в сметану и откусил половину.– Вот так вкусно у моей Полины получается ее стряпня, что скоро отращу пузо как арбуз!
– Ха ха тятя, будешь по двору кататься, а дедуля рядышком!
– Маленькая, а какая смышленая! – удивлялся Евстигней
– Ну ка внученька возьми тарелочку, да полижи бабушке парочку, да сметанки не забудь!
– Хорошо дедуля, сейчас выберу самые пышные! Бабушка, сметанкой мазать?
– Намажь моя ясенька, намажь!– бабуля шила очередное платьице кукле и уже заканчивала. Она отложила шитью в сторону и взяла тарелку с рук внучки.
– Ой, спасибо моя кормилица, без тебя бы бабуля осталась голодная, вон дед с тятей как лопают, так смотри и до дна скоро дойдут!– подмигивая деду говорила бабушка.
– Бабуля ты не переживай, я к маме еще сбегаю, попрошу тебе напечь, она добрая вмиг напечет!– с деловым видом и полным ртом говорила девочка.
– Знаю я, что мама твоя мастерица на все руки, дай бог ей здоровья! Нам с ней очень повезло.
– Ага, мне тоже – поддакивала Матрена с очередным оладушком в руках. Взрослые завтракали и с умилением смотрели на девочку, она грела душу всем. Матрена хоть и была маленькая, но в памяти ее отложилось то время, когда она в кругу взрослых обедала и ужинала, как родители носили бабушке и дедушке еду, как отец слушал дедушку и как бабушка, хоть и была больна и почти не вставала, но руководила хозяйством и была в курсе всех дел происходящих в семье.
После плотного завтрака родители и дедушка отправились в поле. А внучка с бабушкой остались дома.
– Смотри моя ясенька, какую я свою юбку приготовила, чтобы распороть и сшить платья для Маруси и тебя.
– Ух ты бабуля! Какое оно желтое, я так хочу и себе такое платье, оно как солнышко – красивое!
– Сошью я тебе два! Тут много материи хватить не только на платья, но и на платочек!
– Ой бабуля, ты и платочек мне сошьешь? Я буду самая красивая! – хлопала в ладоши Матрена.– А можно мне еще тапочки пошить, тоже желтенькие?
– Давай попробуем обшить твои прежние, вот и будет у тебя наряд как у принцессы! – бабушка с Матреной забывала про свои больные ноги, и то что здоровье покидало ее не по дням, а по часам. Фекла после рождения внучки стала много шить, сначала пеленки, потом распашонки, потом платьица, рубашки и штаны для своих мужчин. Она научилась выкраивать сарафаны и детские штанишки. Ей в этом по вечерам помогала невестка. Полина разглаживала ткань на обеденном столе, который был один во всем доме и стоял по середине главной комнаты, снимала мерки с дочки если шили ей или с мужа и деда и мелом размечала на ткани. Этого было достаточно, потом свекровь сама отрезала все лишнее и сшивала мелкими стежками все вручную, так как о машинках для шиться тогда еще даже и не мечтали.
У Феклы, получалось очень умело , а особенно хорошо выходили детские вещи, наверно потому что всю душу она вкладывала в свою работу.
В хуторе быстро разнеслись слухи, что Фекла красиво шьет, и местные стали приходить и просить пошить что то, Фекла сначала отказывала, не хотела шить для чужих, но потом стала браться только за детские вещи, шитье которых ей действительно приносило удовольствие.
Дни ее стали не такими долгими, нужно было выполнить то одну, то другую просьбу сшить штанишки или пеленки, так пролетали и скучные зимние вечера.
Матрена все время была с бабушкой, помогала ей во всем, а за одно и училась шитью. Бабушка учила ее вычесывать шерсть на чесалках, потом мама Матрены на прялке делала тонкую ниточку и из нее женщины длинными осенними и зимними вечерами плели жилеты, варежки или шарфы. Вот как то теплым осенним вечером Матрена снова была у бабушки.
– Смотри Матрена, какие штанишки вышли для внука бабы Дуси! Тебе нравятся?
– Ой какие они маленькие, какие хорошенькие! Бабуля, я тоже хочу такие штанишки!– порой капризничала девочка.
– Ясенька моя, у тебя их уже во смотри целый ворох! Зачем тебе еще? Они совсем для малыша, а ты у нас смотри уже какая большая, тебе уже исполнилось целых четыре года! Я тебе сарафан, какой недавно сшила, вот носи, а холода наступят, я тебе и варежки свяжу и штанишки сошью и шапку!
– Правда!?– захлопала в ладоши девочка – А, можно мне желтую шапку, вот как сарафан?
– Конечно можно, у меня как раз лоскут с юбки остался, я его берегла, думала на платья Марусе, так у нее уже тоже целый мешок!
– Бабуля сегодня дождь весь день льет, куда я сарафан носить буду?
– Я тебе его на вырост шила, он тебе еще на следующее лето впору будет.– Бабушка стала больше шить для внучки, она как будто спешила куда то, наверно чувствовала, что на этом свете ей оставалось недолго быть.
– Бабуля там мама пирожки печет, пойду гляну готовы или нет. А где дедушка и тятя?
– Она поехали по дрова, да что то долго их нет, такой дождь идет, простудятся еще…
–Я быстро! – девочка накинула бабушкин платок на плечи и понеслась в свой дом. Девочка выбежала на ступеньки, дождь залил оставленную ею обувь на пороге «Ох и на ругает меня мамка!» подумала девочка и занесла свои сапожки под крыльцо, потом надела большие дедовы сапоги и еле переставляя ноги стала спускаться с порога. Матрена была в сарафане, он намок и прилип к голенищам сапог. Когда девочка спустила ногу уже с последней ступеньки, сарафан не хотел отпускать сапог, девочка почти поставила ногу на землю и кубарем полетела в лужу, которая от дождя была уже довольно большой и холодной. Матрена сидела в луже и ей стало так обидно, не за то что она упала в лужу, а за то что промочила и дедовы сапоги, хоть деда никогда и не ругал, но девочке не хотелось огорчать любимого дедулю.
В это время когда Матрена возилась с обувью на ступеньках, убирая свою обувь и надевая дедову. Отец с дедом уже вернулись, сложили дрова в сарай и распрягали лошадь в хозяйственном дворе. Дед относил сбрую с сарай, а отец завел лошадь в стоило и они разом шли из хозяйственного двора к своим домам. Дед первый заметил свою любимицу, он за рукав потянул Петра, сделав знак пальцем у рта. Мужчины стали наблюдать, что же будет дальше.
– Смотри свои сапожки прячет! Вот шкода! – улыбаясь говорил отец девочки.
– Так смотри, мои сапоги берет, от негодница, замочит же…– шепотом говорил дед и качал головой.
– Великоваты.. хи хи ..– Петр не мог сдержать смех.
– Сарафан тоже сейчас замочит- деду было жалко вещи.
– Да бог с ним с сарафаном, куда это она так спешит, небось мамка пирожки печет! А ей хочется первей всех отведать!
Когда девочка села в лужу, отец ее не мог больше сдерживаться и стал хохотать во весь голос, а деду было и обидно и смешно и страшно за девочку, обидно, что внучка вся как поросенок испачкала единственные сухие его сапоги и недавно сшитый такой еще почти новый сарафан. Смешно, то что она сидела в луже и не знала как ей быть и куда теперь девать дедовы сапоги. А страшно, то что Матрена простудится.
Пока Петр стоял и гоготал во все горло, дед побежал к девочке, присел на корточки и взял девочку под мышки и не строго, но без улыбки спросил:
– Ты чего тут натворила? Негодница? – он не хотел ее ругать, просто пожурить.
Но Матрена так расстроилась, что слезы градом полились из ее голубых очей, она стала всхлипывать и не могла толком ничего ответить. Дед явно не ожидал такой реакции, он прижал девочку к груди:
– Ну чего ты моя ясенька, ты ушиблась? Где болит покажи? Или ты замерзла?
Но Матрена не переставала плакать и стала икать.
Евстигней повернулся к Петру:
–Хватит ржать! Вон она ушиблась? Петр давай бегом принеси ей сменное платье, смотри она совсем мокрая! Ну чего стоишь, бегом!– последние слова Евстигнея отбили охоту у Петра хохотать и он поспешил к себе в дом за вещами.
Дед принес мокрую и все еще плачущую девочку к себе в дом, бабушка уже отложила шитье и лежала с прикрытыми глазами, дремала.
– Смотри Фекла, как наша капуша упала, вон ударилась и промокла вся! Как ты моя ясенька, давай платье снимем?
Фекла привстала на кровати, ей стало жалко Матрену:
– Ты так спешила за пирожками, что упала?
Девочка уже немного успокоившись и видя, что взрослые не собираются ее ругать, ответила:
– Бабуля мои сапожки намокли, я хотела в дедовых пойти, а один сапог такой вредный, все ступать не хотел, я почти уже сошла со ступеней, а он не идет, я силой ступила и упала..– и снова слезы покатились по щекам. Дед взял полотенец, подошел к внучке и стал отирать слезы, у него было такое лицо будто он сейчас сам заплачет.
– Напугала ты меня моя ясенька, я думал ушиблась ты, вон как рыдала, у меня аж сердце зашлось! А то что намочила все не переживай, высохнет.
Тут вошли Петр с Полиной, у него были вещи сухие в руках, а у Полины горшок полный пирожков, прикрытый полотенцем.
– Что случилось, мне Петр не смог нормально рассказать, все хохочет как сумасшедший?– стала спрашивать деда Полина.
– Да уже ничего, упала, намочилась, вот и расстроилась. – поглаживая по голове девочку рассказал дед. Мама быстро сняла с девочки мокрые вещи, надела ей все сухое, оттерла лицо от слез и грязи и дала румяный пирожок со сладкой гороховой кашей. Глаза девочки засияли, она уже перестала всхлипывать и налегла на пирожок. Дедушка с отцом тоже взяли по пирожку и стали рассказывать как съездили в лес по дрова. Начал Петр:
– Нынче в лесу мы видели тропинку, не похожа на звериную, не иначе к нам снова конокрады повадились..– раздумывал Петр, лопая один за одним пирожок.
– Похоже. Надо ехать в сухую погоду, если они там, опять шкуры развесят.. Хотя, знаешь мне Назар говорил, слышал он нынче ночью вой волчий, может стая к нам волков забрела?– предполагал Евстигней поглядывая на Петра.
– Ой я совсем забыла рассказать. – влезла в разговор Полина.– Вчера вечером, когда я была у своих родителей, так отец говорил, что на прошлой неделе он не досчитался троих овец. Димка с Вовкой стали караулить ночью, говорят два больших волка прям в хутор заходили, а собаки молчали, только поскуливали у себя в будках.
Димка с Вовкой от страха на дерево залезли, говорят таких больших волков отродясь не видели!
– Так что ж ты молчала, а вдруг бы сегодня мы в лесу их встретили, сожрали б нас там как баранов!– возмутился Петр
– Ну! Не выдумывай! На людей волк просто так не нападает, он умный. Если б мы поодиночке в лесу были, может и напал, а так мы с тобой в лесу такого шума наделали топорами, что не только волки, но и конокрады залезли в кусты! – стал заступаться за невестку Евстигней.
– Отец давай соберем мужиков, да облаву устроим?– предложил Петр
– Облаву сын зимой устраивают, сейчас бесполезно, да и в хуторе у нас всего два ружья, а остальные на волка, что с палкой пойдут или с вилами?
– Так что ж делать тогда, если волк такой наглый пошел, а ежели он завтра к нам во двор придет, да скотину вырежет, что тогда?– не унимался Петр.
– Во двор к нам он не зайдет, у нас забор большой со всех сторон. А вот овец надо будет все таки перевести в зимовник.– предложил Евстигней.– А сходку давай все же соберем, может, и расскажут еще его интересного, тогда примем все вместе решение.
– Надо Матрену пока за двор не пускать. – вставила свое слово Фекла, все время внимательно слушая о чем говорят мужчины.
– Мы завтра с Петром дома будем, дождь надолго зарядил, будем ее сами глядеть, или к вам сюда отправим, но под присмотром.– Полина стала переживать за девочку.
В те времена в глухих хуторах бывали случаи, когда волки от голода теряли здравый смысл и днем приходили ко дворам и загрызали детей. В основном это было ранней весной или жарким засушливым летом, тогда еще говорил волки бешенкой болеют. Бывало и лисы прибегали с полей в хутора и кусали первого попавшегося в, и это тоже от бешенства.
Этим же вечером Евтигней не стал терять время, а поехал к свату Павлу, поподробней разузнать что все таки произошло той ночью когда Димка и Вовка сидели в засаде.
Дом семьи Евстигнея был почти на окраине хутора, лес по правую сторону в километре, с другой стороны огороды людей, рядом два соседа, точнее соседки тетка Наталья и баба Дуся. До свата надо было ехать не очень далеко, тот жил в центре, нужно было проехать через балку, то есть между домами была земляная выямка промытая дождями и заросшая травой и там уже было больше хат и народу.
Дождь уже немного стих, а дорогу размыло так, что лошадь грузла в ней как в песке. Уже смеркалось и Евстигней увидел со стороны леса как будто кто то стоит за кустами, а именно что то на четвереньках. Лошадь стала чаще фыркать и наострила уши. Евстигней верхом на лошади почти подъехал к балке, она была в метрах тридцати от его дома, как из за кустов выбежало два огромных волка и они бежали прямиком к Евстигнею. Лошадь стала ржать , Евстигней ударил лозиной по ее лощеному боку и повернул поводья . Лошадь сначала хотела пуститься в галоп, но он ударил ее сапогом по боку и животное послушно повернуло в сторону дома и пустилось рысцой. Евстигней видел как волки неслись с бешенной скоростью и боялся не успеть заскочить во двор.
–Петруха! – заорал что есть силы – Скорей отворяй калитку, волки!
Петр только проводил отца, сел на ступеньки и набил табаком папиросу, он только начал ее подкуривать, как услышал крики отца. Сигарета выпал у него изо рта, он ринулся к калитке, закричав жене:
– Полина вилы, скорей вилы неси!
Полина, стоявшая на крыльце, видела сверка несущегося домой, потом услышала крик мужа, не зная в чем дело, но крик так напугал девушку, что та не могла сдвинуться с места. Матрена сидевшая у бабушки выскочила на ступеньки и тут Полина осознавшая что ей срочно нужно принести вилы на ходу заорала:
– Матрена, домой, бегом домой! – девочка никогда не слышала, чтобы мать так кричала. Глаза малышки наполнились слезами и та побежала к бабушке закрыв за собой дверь.
Полина быстро нашла вилы, всегда стоявшие на одном и том же месте, и побежала к мужу.
Петр скомандовал:
–Вилы постав тут и бегом к Матрене! – а сам тем временем отодвигал засов на воротах. Женщина послушно поставила вилы возле забора и побежала в дом.
До дома оставались считанные метры и тут Евстигней увидел, что волки уже совсем близко, он еще раз пришпорил лошадь и заскочил во двор. Петр закрыл калитку на засов. Но животные без страха к человеку стали грызть и кусать калитку. Петр схватил вилы, залез на ворота и пронзил одного несколько раз, животное как будто в агонии билось и кусало калитку, а второй стал бросаться на вилы Петра и чуть не ухватил его за штаны. Тут подоспел Евстигней со вторыми вилами, он подал их Петру и стал придерживать сына за ноги, чтобы то не свалился за ворота.
Петр одними вилами придержал, а вторами пронзил огромного волка. Он слез с ворот и сел, облокотившись спиной о ворота.
– Вроде готовы, отец. Здоровые как телята. Впервые вижу таких волчищ.– устало проговорил Петр.
Евстигней потянул засов, потом открыл калитку, голова одного из волков высунутым языком и пеной у рта упала во двор. Расцветка у волков была немного с рыжинкой, а зубы настолько огромные что от одного вида их мурашки пробегали по телу.
– Что ж это за зараза такая огромная!?– почесывая затылок говорил Евстигней. Он пнул волка лежавшего возле калитки ногой.– Прям медведь какой то, с мордой волка!
– Да отец, странные они, хорошо ты успел заскочить, а так неизвестно чем бы все могло закончится – заворачивая новый табак в бумажку сказал Петр.
– Да чем могло, сожрали бы меня и глазом не моргнули вон смотри зубища какие.
Тут вышла тетка Наталья, она слышала крики Евстигнея и Петра, но возилась с молоком и не хотела спешить. Потом когда перелила молоко в кувшины и опустила в погреб, она решила сходить проведать соседей, она знала, что Фекла больна, и думала наверно что то с ней произошло.
Подходя к калитке увидев соседских мужчин, она издалека прокричала:
– Здорово соседи! Вы чего снова орете на ночь глядя ! Петр не иначе опять Полина на снастях, а ты кричишь тут!?
– А ты глянь соседка что у нас за улов! – поворачиваясь к Наталье и показывая на убитых волков проговорил Евстигней.
– О божечки! Да что ж это творится, что это за чудища такие! Пасти он как у крокодила! Вы их из лесу что ли притащили? Али в поле покололи?
– Да нет соседка, прям тут! Вон видишь, калитку погрызли, сволочи! Чуть меня на коне не прихватили, а то бы сейчас с тобой не говорил… Он у них пасти какие, от таких не убежишь. Надо хуторян собрать, вдруг их у нас стая завелась. Впервые вижу, чтобы они на людей бросались. А мы сегодня в лесу по дрова были, наверно бог нас уберег! – перекрестился Евстигней глядя на Наталью и Петра.
– А куда ж теперь коров то гонять пастись, да козу свою куда на выпас прибивать, лес вон – рукой подать, и не замечу как сожрут или их или меня!
– Ну, соседка их то может и сожрут, а тебя видать не осилят!– смеясь сказал Евстигней.
– А ты шутник! Я то и не убегу, даже если захочу, вон шаг делаю и дышать нечем. Вот страхи господни.– жаловалась Наталья.
– Ты тетка Наталья переведи козу и корову в зимовник на всякий случай, а потом мы тебе после сходки с мужиками скажем, что кто знает, а пока береженого бог бережет! – остерегал Наталью Петр.
– Мы только сегодня проговорили про волков. Я решил к свату съездить, у него невестка сказала, на днях овец волки порезали. Димка с Вовкой соседом, видели двоих волков, говорили как телята, может это они и были! Дай бог конечно, а то нам врятли со стаей справится.– переживал Евстигней.
– А чего тянуть, ну ка Петруха давай запрягай телегу, мы сейчас волков в нее кинем, поедем к свекру, позовем всех мужиков, да покажем всем этих тварей.
– Ага бегу, а ты отец мать да Полину предупреди, они сидят в доме, боятся выйти.
– Ой сосед пойду тогда, ты постой сначала, дождись пока я калитку закрою, страшно мне, вдруг набросятся на меня волки!
–Наталья ты раньше посмелей была, а сейчас как заяц трясешься!
– Раньше все мы смелей были, да и худей, а сейчас поумнели да потолстели!
– Ну давай иди, а то надо мне в дом идти – закуривая проговорил Евстигней. Еще не успел докурить как Наталья крикнула из за своих ворот:
– Все сосед дома я, не сожрали!
– Ага тебя сожрешь! – негромко сказал Евстигней и пошел в дом.
В доме он увидел внучку Матрену всю в слезах, а за ней и Полину и Феклу, женщины были напуганы до смерти.
– Что тут за горе у нас? – шутя пытался разрядить обстановку Евстигней.– Чего тужим?
– Ой дедушка страшно, сначала ты кричал, потом тятя, потом мама, я так испугалась! А тятя где? Его волки съели?
– Моя ясенька, напугали мы тебя! Иди ко мне, обниму тебя! А папка твой целый, вот телегу запрягает, повезем волков покажем хуторянам, может кто видел их.– обнимая и прижимая к груди свое сокровище говорил дедушка.
– Ой папенька, а что они прям на забор бросались? Петра не порвали? Не поранили? – со слезами на глазах спрашивала Полина.
– Нет все целы, а волки поди глянь и в правду как телята годовалые, ох и здоровые!
–Вы поедите в хутор к сверку? Завези рубашки им, я дошила сегодня.– попросила Фекла – Да свашенька мне там должна мазь передать для ног не забудь забрать.
– Если к тому времени она спать не будет заберу, а так уже вон ночь на дворе.
– Может не ехали б в ночь, вдруг такие как эти шастают сейчас в балке? – проговорила Фекла глядя в глаза мужу.
– Думаю, эти были залетные, у нас таких волков отродясь не было и не будет, такого кабана попробуй прокорми! Это ж сколько дичи надо что бы их накормить! У нас вон даже шакалы не прижились, выдохли как мухи.
– Ито правда, ну ступайте с богом, да только осторожней там!– перекрестила мужа Фекла
– Матрена пойдем в дом, там отца дождемся. Матушка, вам надо чего помочь?
–Нет, я ужинать не хочу, пирожками сыта, спасибо Полюшка, ступайте, я буду отдыхать.
Полина, Матрена и Евстигней вышли на крыльцо. Петр как раз выезжал с хозяйственного двора и ехал к забору где лежали волки. Уже совсем стемнело на улице.
– Ну что Полина видела этих великанов? Один все пытался мне схватить за штаны, порвал немного холошину. Зубы как лезвия, пойдем покажу!
– Петр давай грузить их быстрей, смотри уже совсем стемнело, а то все спать лягут пока мы в хутор довезем.
Полина с Матреной подошли к забору и девочка, увидев волка в темноте, а точнее его большую зубастую пасть и открытые неподвижные глаза, закрыла глаза ручками и закричала:
– Ой мамочка, смотри, он зубы скалит! Сейчас укусит!
– Не бойся ясенька, – дед прижал девочку к себе рукой – они уже тебя не укусят! Папка заколол их, вон видишь, неподвижны они. Полина присела и стала рассматривать первого волка у которого голова была как у взрослой коровы.
–Надо же, где же такие водятся! Теперь будет страшно в лес по грибы ходить, да по ягоды!
– Ну пока ходить нельзя! Вот с отцом выясним, что это за улов у нас, и много ли таких, тогда и пойдешь, а Матрену пока из дому никуда не пускать, даже к тетке Наталье!
– А она и сама никуда выходить не будет, она вон увидела волков, да просила поглядеть пока до калитки докатится, боялась что волки нападут!– хохоча говорил Евстигней – А я ей говорю кем кем, а тобой точно подавятся!
– Ладно вам папенька, небось она обиделась на.– вступилась Полина за свою добрую соседку.
– Не переживай Полинка, Наталья не из обидчивых, та может и по роже дать если что ей не понравится! – все ухахатывался свекор.
– Ладно Петр никуда ни я ни Матрена до завтрашнего вечера не пойдем, даже за двор, пока все не разрешится. Так напугали волки нас, что и по двору страшно теперь ходить! – пожаловалась жена мужу.– Посмотри Матренушка как трясется, понесу ее в дом, напугалась заинька моя. – Полина взяла девочку на руки и понесла к себе в дом.
–Не надо было Матрене волков показывать, напугалась, дрожит как цыпленок.– стал беспокоиться за девочку дедушка. Петр махнул головой в знак согласия.
Как только Полина зашла и заперла за собой дверь, Петр кинул волков в телегу, накрыл сеном, чтобы лошадь не слышала запах волков отдал отцу вожжи, а сам сел на другом краю телеги свесив ноги. Евстигней сел в телегу взял вожжи крикнул:
– Нооо! Пошла родимая! Нуда швычше давай! Сейчас Петр весь хутор на уши подымем, слухи про тебя будут еще не один год ходить! Надо же вилами двоих сам запорол! Весь в меня! – гордость распирала грудь Евстигнея, он начал петь песни.
Мужчины благополучно проехали балку, поднялись на пригорок и доехали до первого дома, там Назар сидел на ступеньках уже в одних подштанниках и курил папиросу, наверно уже собирался идти спать, тут он увидел Евстигнея и удивился, куда это соседи на ночь глядя с песнями едут.
– Эй дядя Назар, надевай штаны пойдем на сходку, мы двоих волков на пороге у себя закололи, полюбуешься! Таких ты наверно отродясь не видел! Не волки, а телята годовалые!
– Здорово соседи! Да чи правда! Неужели на пороге! Ого! А я тут сижу с открытой калиткой, так забегут и не успею и штаны надеть, так сожрут!
– Так ты в штанах курить выходи! А то забегут, глянут стыдоба и даже есть не станут! – захохотал Евстигней, у него было веселое настроение. – Давай штаны надевай да садись в телегу с нами поедешь!
Назар кинулся в дом, и через минуту уже сидел на телеге и пытался заглянуть под сено, но ночь была такая темная, что он увидел только образ, а рассмотреть подробно не с мог.
– Хоть потрогать, правда ли волки, может теленка везешь! – отодвинул сено и услышал резкий запах собаки – Фу зараза! Точно волки, наши собаки так не воняют! Дай закурить Петр, вон Федор идет, зови и его!
Петр дал бумажку и насыпал табаку в ладонь Назару, потом позвал дядьку Федора, тот был изрядно выпивший, но услышав, что есть повод собраться с мужиками, без раздумий повернул обратно и неровным шагом поплелся на сходку.
Пока Мужики добрались до дома сватов, уже почти весь хутор, в том числе и староста знали, что за повод для сходки и не только мужики, но и женщины и дети спешили посмотреть на чудищ заколотых богатырем.
Евстигней подъехал ко двору свекра, слез с телеги, окликнул Димку сидящего на лавочке, велел ему позвать отца, озвучив повод и сказал, чтобы тот принес керосиновую лампу или лучину. До 1920 года керосиновые лампы были в каждом дворе, так как керосин продавался на каждом шагу, но потом после приема плана ГОЭЛРО о электрификации России керосин пропал с прилавков и самые запасливые еще пользовались керосинками, как их тогда называли, а остальным пришлось делать лучины. Лучина – это тонкая длинная щепка из полена, ее ставили в светец, она горела тускло и сильно воняла, но другого источника света не было.
