Читать книгу: «Дневник призывателя», страница 5

«Это эксклюзив! Единичный экземпляр», – удрученно вздыхала она. Тогда мама еще чем-то интересовалась, пусть и всего лишь звездой. И тогда мне не хотелось, чтобы она расстраивалась.

Но что было поделать? Склеить звезду было нереально. Купили пику. Особой разницы я все равно не видел. Да и на праздниках за столом после исчезновения бабушки собираемся теперь только мы с дедом. Ничего нового.

А мелкому мне было обидно. Смотрел на картинки, завидовал чужим семьям, сияющим счастливыми улыбками. А толку-то? Повторить мы могли только убранство елки.

Вначале мне и правда, это было интересно. Мы добавляли к игрушкам и конфетам орехи, пряники, поделки из цветной бумаги. Еще мне можно было завернуться в мишуру и бегать по дому. Или ждать, когда придет Дедушка Мороз. Но я засыпал гораздо раньше, чем приходил сказочный старик.

Потом я вырос. Уверился, что подарки приносит мой дед и… Наверное, меня больше не должны веселить все эти праздники, ожидания и ночные посиделки с дедом, а так же мне не стоит верить в чудеса и волшебство. Возможно, мне даже надо, как и отцу, уйти в какое-то дело с головой. Счета, важные бумаги, какие-то акции. Чем он вообще занимается? Думаю, если бы я начал интересоваться его работой, то он бы меня заметил. Но я посвятил себя иному, миру, который не доступен большинству. Просто я видел больше, чем другие люди. То же сегодняшнее метро чего стоит. Та девушка до сих пор замирает перед моим внутренним взором. Ее красивое лицо и необыкновенные глаза, а потом кровь и увечье. Мертвая. Безвозвратно мертвая. Тонущая в кровавой реке, откуда взирают вырванные очи, слепые и обезличенные.

А когда она исчезает, мелькают другие образы: двенадцать минут, мужик с удавкой, открытая пасть, когтистые лапы. Явно не лучшие воспоминания.

Что было бы, если бы я не дал ей сесть на тот поезд? Что-то бы изменилось? Хочу и не хочу знать. Или боюсь услышать ответ? Все может быть.

Но все же надо будет спросить у деда, а если он опять не ответит, то поискать объяснение в его дневниках. Там есть, как мне кажется, практически все. Даже тот самый пресловутый Дед Мороз. Но у него он жуткий. Дед проводит параллели с темными сущностями, а еще с Карачуном и Кощеем. Они у меня вызывают сомнения, но пока у меня нет неопровержимых доказательств, сложно сказать существуют они на самом деле или нет.

Тем более что на образ той же Бабы-Яги есть реальные аналоги и символы. Например, домовины, так похожие на ее избушку. Но домовина – это домик для души, который строили над могилой. А ведь… Может в этом и весь смысл? Все эти былинные герои приходили к мертвой старухе, потому что каждому из них было известно, что тем, кто перешел грань, ведомо больше, нежели живым. Она же в свою очередь старалась захватить их тело и душу, чтобы вновь стать живой.

В пользу ее мертвой природы можно привести еще и то, что она поедала людей и огораживала их костями свое жилище. То есть получается то, что она вела себя, как зверь или нежить. Хотя так же это может говорить и только о ее ненормальности. Были же маньяки, употребляющие своих жертв в пищу. Но, конечно, до ее масштабов им далеко – из человеческих костей у нее целый забор (размеров участка никто не знает, но все равно впечатляет). На заборе черепа, вместо засова человеческая нога (меняет каждый раз что-ли?), вместо запоров – руки, а вместо замка – рот с острыми зубами. Выходит, что не только человечина у нее входу, но и кто-то из созданий той стороны.

Но все же интересно, как это у полуслепой старухи, ковыляющей на костяной ноге, выходило убивать? Да и вообще странная она, впрочем, как и любая нечисть. Непонятно откуда именно пришла, да и вообще одна ли она. Есть упоминания о ней и у тюрков и у иранцев. А если хорошо поискать, то можно найти ее образ и в скандинавских сказаниях, и в африканских легендах.

В свою очередь мой дед в записях склонялся к тому, что это не единичная личность, а целое семейство, распространённое во многих регионах. Отличительной особенностью является человекообразная уродливая внешность, гибкий ум, жилища, напоминающие домовины, поедание людского мяса и коллекционирование костей. Но так же не стоит отрицать и ее полезных качеств. Она помогала многим героям (тем, кого считала достойными) и заботилась о лесе, в котором жила. Возможно, что изначально ее природа была иной. А ее прозвание – это деформация слова ящур, предок. Тогда можно подтвердить то, что она мертвая, так как любое существо, даже самое доброе и хорошее после смерти со временем деформируется и перевоплощается в нечто иное, озлобленное и жестокое.

Так ребенок, брошенный своей матерью умирать, придет и заберет на тот свет всех, кто будет рядом с его губительницей, заботливая жена, похороненная не на той земле, сведет всех дорогих ей людей в могилу, а добрый и верный пес перегрызет глотку каждому, кто встретится на его пути. И это не жестокость и, по сути, не месть. Они повинуются только жажде крови, плоти и тепла. Им неимоверно холодно, а голод сжигает их изнутри и гонит вперед. В остаточном разуме бьется лишь мысль о месте и о том, что все виноваты в их страданиях. Не остается ничего хорошего, только жажда.

В них просто не остается души. Сущности, бьющейся в живом теле, той частички, что и делает нас теми, кто мы есть. Именно от ее объёма зависит очень многое. Так она может занимать все тело, тогда человек неимоверно светел, добр, чист и талантлив, или же отдельно взятое пространство – чаще всего сердце или желудок, реже голову, и тогда мы имеем более сдержанную личность с узким профилем. Например, у врачей и воров душа занимает кисти рук. У таких людей наиболее сильно проявляются симптомы фантомной боли при ампутации этих конечностей. В зрелом возрасте душа не меняет своего положения и остается на прежнем месте даже с потерей своего телесного вместилища.

Я сжал и разжал кулаки. Моя душа еще кочует. Иногда она замирает в руках, после чего несется в сердце. Хотя с моими видениями она чаще всего обретается в районе пяток. В голову она не заглядывает вовсе. Оно и понятно, с учебой, хотя скорее с учителями, я не в ладах. Может, я бы и учился лучше, но мне просто-напросто скучно, да и появляюсь я в школе довольно редко. Зачем что-то делать, если твои заслуги не оценят, процесс не доставляет тебе удовольствия, а полученное от него тебе ко всем чертям не сдалось? Вот и я подумал так же, что мне оно не надо. Учусь для себя и хватит. Когда мне что-то понадобится, то я быстро подтяну нужный мне предмет. Благо на память я не жалуюсь. Пожалуй, это и есть мое главное, если не единственное достоинство.

Я досконально помню практически все события, а чтобы что-то выучить мне достаточно только один раз пробежать глазами по тексту. Допустим, до сих пор могу выудить из памяти учебник по музыке для третьего класса со всеми его надписями на полях и пятнами от пальцев, или игрушку, что мне клали в кроватку, когда мне было пару месяцев от роду. Это был потрепанный жизнью, а после и мною рыжий лис, покрытый настоящим мехом. Еще у него были забавные штанишки. Лис был залюблен до дыр, после чего исчез. Скорее всего, это страшилище выкинула мать, чтобы не пугать сестренку, которая младше меня на два года. Ага, не портить ее ранимую психику, ведь с этим она прекрасно справится и сама. А лиса мне было жаль. Классная была игрушка.

Но зато чуть позже мне подарили живую кошку. Если быть точнее, то это был один из немногих подарков отца, который в последний раз вовремя вспомнил о моем дне рождения. Мне было семь, и я был безумно счастлив. Хотя сейчас могу с уверенностью сказать, что Котю отцу дал дед. Тот всегда заботился обо мне и понимал, что я буду гораздо радостнее, если получу корзинку с пушистым белым комком именно из рук отца.

Да, это было одним из лучших воспоминаний. В тот день я проснулся довольно рано и прислушался к сонному дому, наполненному тихим стуком ходиков. Чуть позже я осознал, что с ним переплетается звон посуды. Бабушка, как всегда готовила всем завтрак.

Вот ее завтраки я любил всем сердцем. Она пекла пышные оладушки, подавая их с теплым молоком и ароматным вареньем. Иногда она заваривала самовар. Куда девался этот монстр после ее пропажи, я понятия не имею. Возможно, дед от него избавился, как от лишнего напоминания об утрате.

Когда я спускался, то понял, что проснулись уже все, кроме меня, и сонным был не дом, а я. Даже мелкая уже что-то лопотала, воротя нос от какой-то натертой гадости, которую в нее пыталась запихнуть мать. Безуспешно, что тут еще сказать? Леска всегда была упрямой. А уж когда она смогла ходить и говорить, то заставить ее что-то делать стало практически невозможно.

Отца и деда не было видно. Первый, как я думал опять ушел на работу, а вот отсутствие второго меня расстроило. Даже всученные матерью краски и поздравления бабушки, расцеловавшей меня в обе щеки, не подняли мне настроение. Но зря я переживал. Отсутствующие появились как раз к тому моменту, как бабушка дожарила оладьи и поставила блюдо на стол.

Дед потрепал меня по голове и дал пару петушков на палочке, ярко красных. Хорошее лакомство, которое сейчас на вкус с теми и близко не стояло. Главным же стала корзинка в руках отца. Он как всегда пожелал мне стать умнее и выбрать правильный ориентир в жизни. Работу, я полагаю. Однако я его уже не слушал, все мое внимание приковала кроха, дремавшая на мягкой подушке. На шее у нее был повязан синий бант, казавшийся огромным по сравнению с ней. Котенок. Мой котенок! Именно то, о чем я мечтал.

Большинство детей просят собаку, я же всегда хотел кошку. Правда, я думал о рыжей или черной, но белая была даже лучше. Тем более у нее были разные глаза – один янтарный, а другой лазурный. Мое мурчащее чудо.

Сейчас она уже немолода, но я по-прежнему ее люблю и стараюсь баловать. А она в свою очередь всегда ждет меня, высматривая в окно. Увидев меня, пулей несется к двери и замирает, как пес. Еще она способна приносить тапочки и давать лапу, часто таскает сахар. С этим вообще забавно. Находит маленький пакетик сахара, тащит его в зубах, приносит мне и ждет, когда я его кину, чтобы вновь принести, как собака палку.

Я тепло улыбнулся, вспомнив то, как учил ее командам. Но лучшим моим вложением было то, что Котя начала справлять нужду в тапки нашей соседки сверху, часто заходившей к матери в гости, чтобы поболтать, посплетничать и повздыхать над модными журналами. Впрочем, если той не было дома, то соседка доставала деда. Мне она категорически не нравилась, чего я не мог сказать об ее племяннице – Верочке.

Вера переехала к ней всего год назад, после того, как ее родители разбились на машине, но уже успела расположить к себе весь двор. Добрая, красивая и умная, она состояла в секции гимнастики, ходила на шахматы, занималась волонтерством и играла на скрипке. Не девушка, а сказка. Когда она все успевала, я понятия не имею. Особенно учитывая то, что она, будучи старше меня на год окончила школу с золотой медалью и поступила в институт на что-то связанное с языками. Кажется, она в совершенстве знала английский, немецкий, французский и подучивала латынь. Может и больше, не уверен.

Из-за этих всех качеств, а может только внешности, ею увлекся и мой лучший друг. Да, таковой появился и у меня. Жаль бабушка этого не застала, а то она была бы несказанно счастлива, что и я периодически бываю нормальным. Но Антоша перебрался к нам уже после ее исчезновения. Его семья купила пустующую до этого квартиру снизу, видимо хозяин окончательно пустил корни в Праге и понял, что никогда больше сюда не вернется. Оно и к лучшему.

Признаюсь честно, вначале я игнорировал Антона, как и всех людей в моем классе, а он попал именно в него. Однако он оказался довольно упертым и упорным. Старательно доставал меня и пытался понять, что со мной не так, почему часто пропускаю уроки, спорю с учителями и ношусь с какими-то записями и красками. А особенно его интересовало то, почему меня опасаются и не трогают наши заводилы, а директор никогда не вызывает к себе.

Хотя все было довольно просто – дед всесторонне развивал меня. Плюс я казался довольно странным, а директор не знал, что со мной делать. Вызвать родителей? Ну-ну, пусть попробует. Мать как-то вызывал. Больше об этом даже не заикается.

– Хороший охотник должен быть силен не только мозгами и духом, но и телом, – весомо замечал дед, в очередной раз доставая дневники. – Ты должен уметь сражаться и языком и руками. А главное всегда правильно распределять силы и рассчитывать любую партию на несколько ходов вперед. Минимально на три, нормально на семь, идеально на десять. Открывая холодильник, ты должен знать, что сделаешь дальше, прежде чем уйдёшь с кухни.

Он водил меня в различные секции, занимался со мной сам, не знаю, к чему он меня готовил, но спасибо. Мне это не раз спасало жизнь. Вот и задирам я хорошо накостылял, да так, чтобы они не смогли на меня пожаловаться без вреда для себя. А так я само добро. Но с кулаками, да. К тому же я их потом так уболтал, что они усомнились, если не в своих умственных способностях, то в желании иметь дело со мной точно.

Антон же не поддавался моим умениям заговаривать зубы. Его любопытство было выше меня, и я сдался. Оказалось, что не зря. Он такой же чудик, как и я. А от мистического он и вовсе в восторге. К тому же его напор снес и непробиваемую стену принципов моего деда. Так Антон получил доступ к дневникам. И честно, мне стало легче. Я не один такой ненормальный, у меня есть друг, с которым можно поделиться абсолютно всем и который не покрутит пальцем у виска, когда ты рассказываешь о монстре за окном или мертвецах в метро. А еще я знаю, что он постоянно практикуется, чтобы научиться видеть без моей помощи. Да, ему очень трудно, но он не сдается. Пыхтит и злится, но каждый раз стискивает зубы и идет дальше.

– Талантов к ремеслу у него никаких, но усидчивости и терпения, хоть отбавляй, – каждый раз довольно качал головой дед. И порой мне казалось, что ему он говорит больше, чем мне. Оно и понятно, я себя люблю, и учиться до изнеможения никогда не стану. А порой вообще ухожу в себя так, что со мной бесполезно разговаривать. Смотрю сквозь собеседника и все.

В этом-то и мой минус. Мой талант стал моим проклятием. К тому же, каюсь, я довольно осторожен и зачастую ленив. Так что вполне может статься так, что это я виноват в том, что дед не может поведать мне все. Ну, или у него какие-то другие причины оберегать свои тайны. Вот мне и приходится гадать – на самом ли деле он охотник, видевший все описанное в дневниках или превосходный сказочник.

Ложь или правда? Ложь или правда…

Одно я знаю точно – я видел многое из того, что нормальные люди считают выдумкой, то, что некоторым даже не снится. В моих же кошмарах оно постоянно. И порой они становятся реальностью.

По дороге зашел в круглосуточный магазин. Там скучала одинокая продавщица, листающая кроссворды. Ее пухлые губы двигались, проговаривая буквы. Периодически она качала головой и переворачивала страницу, выискивая те вопросы, ответы на которые она знает. Карандаш в ее руках был довольно погрызен. На меня она даже не взглянула, сделав вид, что в помещении никого, кроме нее, и нет.

О тусклую лампочку билась парочка серых молей, прилавок был почти пуст. Не только я решил разжиться печеным на ночь глядя. В уме подсчитал свои финансы, и решил, что их вполне хватит на печенье и пару булок с корицей. Сам сложил в пакет и протянул продавщице, чтобы она посчитала, сколько я ей должен. Та поднялась с явной неохотой, недовольно вперившись в меня. Нахмурилась.

– Деда твоего давно не видно. Все в порядке?

– Да, просто отдыхает.

Ссыпал на блюдце монеты. Дед тут со всеми знаком, со многими даже дружит. Его узнают в ближайших магазинах, делают скидки, порой что-то передают. Но не сегодня.

Вышел и медленно выдохнул, сворачивая в одну из подворотен. Зачастую здесь ошиваются различные люди, не вызывающие у меня доверия. После себя они оставляют лишь грязь. Одни на физическом уровне, другие на ментальном. Иногда смотришь и видишь на периферии зрения сгустки тьмы или тошнотворные скопления мха. Порой тонкая реальность переполнена чадящим дымом и плесенью. Каждый выплеск эмоций не исчезает бесследно. Некоторые оседают в астрале, другие опускаются на людей, а в редких случаях они могут породить сущность. Одно время я думал, что к таким относятся и Тени – создания, любящие находиться рядом с людьми, но вскоре понял, что они нечто иное. Правда, совершенно не ясно, что именно.

Приходят по ночам, проникают во сны, часто просто стоят за окном и всегда молчат. Периодически они о чем-то стараются предупредить жестами, прикосновениями или рисунками. Пишут красным, используя любую поверхность, как холст. Хотя в связи с этим у меня возникло и иное предположение. Дело в том, что все разы, когда я видел рисующую тень, я мог разглядеть за окном сотни рук и глаз тех, кто жаждет проникнуть внутрь. Но их останавливал рисунок – символ в виде двух кругов – один маленький в центре большого, нарисованный на стекле чем-то алым. Значит, Тень оберегала мой дом. Но чем она писала? Кровью? Только если своей – символ бесследно исчезал под утро, не оставляя после себя ничего. Человеческая же кровь, как и некоторых животных – тех же кошек, создает помехи и слабый белый шум.

Но относит ли это Теней к хранителям? Я не знаю. Вообще непонятно, чего именно они хотят. Я бы сказал, что они просто есть. Но это тоже будет неверно. Что-то же заставляет их подходить настолько близко к людям и даже помогать. Так же немаловажно, что их нельзя заметить обычным глазом. Но они хорошо видны в астрале или в трансе, чуть слабее на периферии зрения или при высокой температуре. Однако с последним сложнее – не всегда возможно отличить тонкую сущность от обычного горячечного бреда. А вот с людьми, в чьей крови есть алкоголь, они стараются вовсе не контактировать. По всей видимости, тени не переносят спиртное.

Чаще всего Тени не собираются в группы. На одну квартиру приходится всего одна взрослая особь. Исключения составляют лишь дети, хвостиком ходящие за старшим. Но я ни разу не видел, чтобы их было больше двух. А стоит им подрасти, как малыши пропадают, уходят куда-то.

Мне они были любопытны, но взрослая не позволяла им подходить близко к людям. Значит ли это, что прикосновения смертных могут навредить их молодняку? Все же дети сильно отличаются. Во-первых, они гораздо меньше и толще, во-вторых их темные балахоны открывают большую часть лица, а от капюшонов исходят туманные щупальца, присасывающиеся к поверхностям. Но главное отличие в другом – только у детей есть глаза, ярко-алые, ромбовидные и чуть светящиеся. Взрослые их лишены, как и собственно лиц. Или же вполне возможен тот факт, что они просто их не показывают. Прячут.

На этом мои познания и заканчиваются. Большего собрать о своем потустороннем соседе я не смог. Не разговорчив оказался. Смеюсь.

Огляделся. Странно, сегодня здесь никого нет. А вот мусора предостаточно. Уверен, что и в астрале они наследили. Однако я не могу контролировать свои видения. Я просто вижу. Возможно, что это тоже одна из проблем, не дающая мне понять деда. Но я не знаю, как ее исправить.

И вообще он мог бы и подсказать!

Ложь или правда?

Может он и сам не знает ничего?

Я раздосадовано пнул пустую бутылку. Грязно. Не люблю таких людей.

Все же тот, кто чист душой, не прячется по закоулкам.

Но проблема не только в людях. В самых темных углах рождаются те, кто гораздо опаснее. Одни хотят свежей плоти, другие пожрать душу, а третьи жаждут занять место живого, чтобы почувствовать себя настоящими.

Если услышишь шепот в ночи, значит они уже рядом. Вот только с уст их не срывается ни звука, и потому нет ничего страшнее их молчаливого зова.

Однако это не всегда предвещает опасность. Ну, я так полагаю. Все же не все существа причиняют вред. Например, те же Тени не только не вредят людям, но и приносят пользу. Так что с тонкими сущностями довольно сложно. Никогда не знаешь, чего от них ждать. Однако не стоит забывать то, что все они, несомненно, опасны.

Вот и сейчас я чувствую на себе взгляды, но не ощущаю агрессии. Тени? Нет, не похоже. Они любят дома, а не улицы. Тут нечто иное. То, что я не могу увидеть.

Тогда какой смысл об этом думать?

Ускорил шаг, выскочив из подворотни. Осталось пересечь открытую площадку, и я практически дома.

Фонари стали нервно перемигиваться и трещать, словно кто-то стучит по лампам или наоборот пытается выбраться наружу. Можно было бы понять, что это, если бы я замер и прислушался. Но я не стал этого делать. Это было интересно, но не выгодно и возможно опасно.

Обернулся же я только перед тем, как нырнуть в подъезд. Кто-то стоял в желтом свете, опустив голову. Миг и незнакомец исчез.

Не моя ли это верная тень? Тот человек со станции.

Я усмехнулся. Все принимает довольно интересный оборот, когда сны переходят в реальность.

Фонарь мигнул и взорвался, заставив заскочить меня внутрь.

Когда они близко – свет начинает мигать…

Глава 3. Ларс

Квартира встретила меня тишиной. Котя, хоть и крутилась под ногами, старалась не нарушать покоя, царившего в этих стенах, оклеенных дешевыми обоями. Беззвучно открывала пасть и обтиралась. Она всегда прислушивалась к состоянию окружающих и подстраивалась под обстановку. Так, когда родители бывали дома, она вовсе не выходила из моей комнаты – видимо ощущала некую неприязнь по отношению к себе. Все же мать не любила животных, а отец… Понятия не имею, что он любит. Вроде до моего рождения у него был любимый пес. По крайне мере на снимках рядом с ним можно увидеть гордую овчарку.

Но, как я понимаю, сегодня никто опять не пришел. Котя здесь, и к тому же, если бы они были дома, я слышал бы разговоры матери по телефону и ее громкий, чуть надрывный смех. Она всегда разговаривает со своими подругами так, словно играет некую роль, стараясь быть той, кем никогда не была – добродушной хохотушкой и душой компании. Хотя, если подумать, со всеми за исключением семьи она надевает маски, которые люди хотят видеть. Это тоже своего рода развлечение или даже искусство – угадать образ, который расположит к себе человека и заставит его раскрыть все свои тайны.

Еще бы по квартире разносились приглушенные возмущения отца и шелест его важных бумаг. Про Леску и говорить нечего – она вечный источник шума. Но если я точно помню, то она укатила на недельку со своими подружками на какую-то дачу. Нагуляется, вернется, потом опять пойдет искать приключения. Правда, я совершенно не помню, когда именно она ушла. Кажется, в понедельник. Или во вторник? Черт. Совсем теряю с ней связь. А в детстве я ей вполне нравился. Впрочем, моя вина.

Заглянул в шкафчик. Так и есть – их тапочки на месте. Как всегда.

А вот то, что дед меня не встречает довольно непривычно. Но видимо организм стал его подводить – ему уже довольно тяжело не спать ночами. И меня это пугает, если честно. Не знаю, что делать, если его вдруг не станет. Он мой самый близкий человек. И я… Я до ужаса боюсь его потерять. Боюсь остаться один с кучей вопросов, на которые никогда не получу ответы.

– Дед, – на всякий случай позвал я. – Дед?

Тихо. Котя неуверенно мяукнула и вновь потерлась о мою ногу.

Скорее всего, он опять заснул за своими записями. Он теперь часто перечитывает их, слабо улыбается и проваливается в объятия морфея.

Скинул обувь и прошел в зал. Тапочки я не ношу, жарко в них и неудобно. Как и думал, дед спал в кресле перед беззвучно играющим телевизором, недавно купленным «тошибой бомб». Я помню, как хотела цветной телевизор бабушка, но… Он появился у нас только в этом году. На коленях дед держал перемотанный изолентой пульт и раскрытый дневник. Около ног у него валялся цветастый стеганый плед, собранный из лоскутов, как Франкенштейн.

Раньше я очень любил этот старый роман и был несказанно удивлен, когда узнал, что он был написан восемнадцатилетней девушкой аж в девятнадцатом веке. То есть она, будучи старше меня всего на год, как и Верочка, создала шедевр, а я не могу систематизировать даже свои записи с уроков, а моими сочинениями можно пугать филологов.

В общем, меня это заинтересовало, и я решил покопаться в истории создания. Может все не так просто? И к своему восторгу нашел. Мэри Шелли, автор книги, не совсем выдумала своих героев – у них были реальные прототипы, как и у самой истории. Стоит ли говорить, что толчком и неким катализатором был научно-технический прогресс? Думаю, нет. Лучше сразу перейти к личностям. Например, к итальянцу Луиджи Гальвани, ученому, который был восхищен и заворожен молниями и статическим электричеством, благодаря чему в его голове созрела вполне гениальная идея воскрешения мертвых. Видимо в его душе дремал некромант, но природа не додала сил, и он восполнил их наукой. Первые жуткие опыты он проводил на лягушках, пропускал через них ток, чтобы понаблюдать за реакцией мышц и попытаться вернуть организм к жизни. Позже Луиджи переключился на крупный домашний скот, собак и людей.

По его поручению дело продолжил его племянник, который любил не только науку, но и представления. Путешествуя по Европе, он давал номера по «оживлению тел». Также именно он ввел в моду гальванизм и внушил людям доверие к теориям своего дяди. И, конечно, не стоит забывать о том экспериментаторе, что жил в замке, который позже прозвали «Бур Франкенштейн».

В общем, герой романа – это уже не совсем человек, а так же составленный из кусочков образ, унаследовавший черты нескольких ученых. Но вот, что мне интересно – насколько бы продвинулись их опыты, если бы у них был доступ к астралу и существам по ту сторону тени? Смогли бы они победить смерть? Или бы создали послушных, лишенных сознания монстров, так же помирающих от жажды, как и те, которых я периодически вижу.

Вздохнул, мельком глянув на дневник. Хм. Интересно, что же он читал? Надо бы посмотреть.

Сделав пару шагов, тут же замер – полы нещадно скрипели под моими ногами. Раньше тут был ковер, заглушавший звук, но он не выдержал издевательств и самолично ушел на покой, оставив после себя кучу ниток, которые порой находишь в весьма неожиданных местах. Допустим, у себя под подушкой. Хотя там у меня всегда много всякой всячины, начиная от фантиков и заканчивая рунными оберегами, которые я вырезал самостоятельно из дерева и кости. Помнится, пара штучек сделана из настоящего слонового бивня – подарок друга деда из Африки. А вот куда делась вторая часть презента – маска шамана, я не представляю. Может, мать выкинула – ей она не нравилась. Надо бы разжиться новой, но непонятно как. Дед давно не общается с тем другом – тот перестал отвечать на письма. Может, умер, а может, просто не хочет.

Котя тихо фыркнула и бесшумно запрыгнула на подлокотник, уперев в меня презрительный взор. Да, ходить, как она, я не могу, но это же не повод меня осуждать, да?

– Тебе помогли боги, – одними губами сказал я, припомнив один из мифов.

Котя услышала и демонстративно отвернулась. Она у меня довольно умная и понимающая, однако, своевольная и упрямая. Кошка, что еще тут сказать? Хотя с ее характером, я порой думаю, что не кота завел, а девушку. Так она ко мне не подходит, если я глажу уличных кошек. Шипит и прячется.

Говорят, что коты в своих хозяев, но тут я явно проигрываю. По сравнению с ней я сельский дурачок. Так сказать Емеля со своей щукой.

Ну а что? Коты вообще странные существа. Их то обожествляли, то демонизировали, споря об их природе и принадлежности. Из-за них страдали люди, и они же приходили на помощь. Сложно сказать о котах что-то конкретное, но одно я знаю точно – они явно не от мира сего. Видят больше, пропадают и появляются, когда им вздумается, бродят там, где другие не могут, что зачастую и порождает разнообразные противоречивые легенды и слухи.

Например, английские крестьяне верили, что кошки, забираясь в колыбель, крадут дыхание младенцев, унося его из этого мира. А среди рыбаков и матросов бытовал слух о морской кошке, которой нужно скидывать часть улова, чтобы оградить себя от бед. Когда-то эта кошка была женщиной, но во время плавания со своим возлюбленным-рыбаком ее постигло несчастье – другие члены команды вознамерились скинуть ее за борт. Они боялись женщины на корабле и стремились уничтожить досадную помеху. Однако та не утонула в пучине, а обернулась кошкой и уплыла, накликав шторм. Но у меня есть предположение, что она просто погибла, а убийц замучило чувство вины, вот они и придумали сказку, чтобы заглушить это щемящее чувство.

Славяне же считали, что кот – это воплощение Велеса, бога земледелия и поэзии. Так же известен Кот-Баюн, который сидел на железном столбе и усыплял богатырей, а будучи приручённым, исцелял любую рану своего хозяина. Позже он перекочевал в поэму Пушкина, начав ходить по цепи кругом, да баять сказки. Что же касательно обычных мурок, то они водили дружбу с домовыми и овинниками, любившими обращаться в своих четвероногих друзей и лакать молоко с ними на пару. К тому же на Урале знали и о земляной кошке, что была так велика, что на поверхности могли появиться лишь ее уши, однако там, где они возникали – был зарыт клад.

Кельты встречали Кота-Ши – крупного черного зверя с белым пятном на груди. Он воровал души покойников, если их вовремя не хоронили, и благословлял дома, где его угощали молоком. Изначально кот-ши – оборотень. Это ведьма, способная скинуть обличие зверя лишь восемь раз, а обернется девятый – так котом и останется. Не поэтому ли у кошек девять жизней? А так, кто знает, может, каждая кошка способна превращаться в человека. Не зря же они уходят умирать подальше от дома. Вполне возможно, что они покидают семью, чтобы скинуть звериную шкуру и прожить свою людскую жизнь.

Вот так познакомишься с человеком, а он знает о тебе столько, сколько ты о себе не ведаешь. Помнит твои радости и огорчения, понимает без слов. Начинаешь верить в родственные души и судьбу, а это просто твой кот соскучился и навестил в своем человеческом облике.

Это находит отклик и в Греции, где супруга Зевса Гера обратила не послушавшуюся ее обманутую повитуху в кошку и сослала в преисподнюю, обрекая на муки и одиночество. Но так получилось, что зверушка понравилась Гекате и та в свою очередь не только помогла ей, но и наделила колдовской силой. Так же в кошку обращалась Артемида, сбегающая от Тифона, и ее антипод, отождествленный с Луной – Эйлурос, от имени которой пошло и название фобии – боязни кошек.

Римляне в свою очередь сделали котофеев спутниками богини свободы, что поспособствовало появлению вольнолюбивых созданий на знаменах войск Спартака. Но все же пик популярности котов пришелся на Египет. Там они и Баст – покровительница женщин и очага, и спутник Ра и солнечные часы. Впрочем, в этом их поддерживали и китайцы. Они считали котов связью между людьми и богами.