Агент Дакар

Глава 5. Паленый груз

«Жора, нужно забрать с таможни груз и доставить его по координатам, которые я тебе напишу», – как ни в чем ни бывало, произнес его непосредственный начальник, военный атташе Петр Вельяминов. Марокко была одной из стран, куда направлялись грузы со всего мира и потом развозились по нескольким арабским странам уже автомобильным транспортом.

Огромный морской порт пестрел разноцветными флагами. Не увидев криминала в словах начальника, Георгий Маркин, первый заместитель военного атташе посольства России отправился в гараж. Необходимо было подготовить грузовую машину к рейсу и отправить жене посылку с вещами для маленького сына Сашки.

В Союзе из вещей практически ничего не было и помощь молодого офицера своей семье очень выручала. Получив после военного училища распределение в консульство России в Марокко, Жора прыгал, как ребенок, понимая, что теперь он с семьей заживет по-настоящему. Ведь теперь помимо зарплаты в рублях у него будет еще и маленький, но эквивалент в иностранной валюте!

– Не беда, что нужно пробыть в этой арабской стране без семьи долгих пять лет, приезжая только в отпуск, главное, что это распределение отличный старт в продвижении по службе! – радостно думал Маркин. Таких распределений удостаивались только единицы молодых выпускников, и волей случая Георгию улыбнулась удача. Он сразу же нашел общий язык со своим непосредственным начальником, военным атташе консульства России Петром Вельяминовым. Но одного не знал молодой лейтенант, что за панибратским отношением скрывается совсем другой человек.

Проверив грузовой КАМАЗ с номерами посольства на предмет заправки топливом и работы всех систем, он отправился на почту. Молодая женщина арабка в темном, закрытом по горло платье и черном платке на голове вежливо улыбнувшись, приняла у него посылку, и отправила на весы.

Расплатившись и получив чек, мужчина бодро зашагал обратно в консульство, чтобы получить необходимые транспортные накладные. «Возьми с собой Фаттаха и поезжайте», – улыбнувшись, весело произнес Петр, вручая проездные документы и записку с адресом доставки.

Ничего не предвещало беды и также улыбнувшись в ответ, Георгий отправился в гараж. Фаттах был одним из наемных рабочих, который работал в гараже, помогая в ремонтах автомобильной техники. Придя в гараж, он на ломаном английском языке довел до рабочего маршрут поездки и кивнув ему в сторону водительского сиденья, сам сел на пассажирское.

Через мгновение, машина, натужно гудя мотором тронулась в поездку. Путь до морского порта занял смешные пятнадцать минут, а вот конечный адрес доставки тревожил Жору. Нужно было проехать по загородному шоссе порядка ста километров в один из небольших населенных пунктов страны. Рабочий в порту, в смешном тюрбане на лысой голове подъехав на дизельном погрузчике, ловко впихнул в кузов автомобиля объемный деревянный ящик.

По документам, в нем транспортировались топографические приборы. Расписавшись в накладной, Жора махнул Фаттаху рукой, а сам развалился в пассажирском сиденье, принимая удобную для дальней поездки позу. Через полчаса движения по городу, автомобиль вырулил на загородное шоссе и помчался по трассе в сторону конечной точки маршрута. Водитель уверенно вел тяжелый автомобиль. Георгий тем временем мирно спал, уткнувшись головой в грудь.

Ему снился летний пляж в родном городе Владивостоке и первое знакомство с Анной. Первый секс в его квартире, когда мама уехала к родственникам. Отдельной строкой было яркое бракосочетание с девушкой, шумная свадьба и рождение сына, а также последующий выпуск из военного училища.

И от этих воспоминаний мужчина, как маленький ребенок во сне, сладко понежился на сиденье. Подъезжая к посту полиции в маленьком поселке, их машину остановил один из полицейских. На полном мужчине была светлая форма с черным ремнем и портупеей, на которой висела огромная кобура с пистолетом.

От резкого торможения автомобиля, Жора проснулся и посмотрев по сторонам непонимающим взглядом уставился в лобовое стекло. Впереди на дороге стоял пузатый полицейский с жезлом, который сердито смотрел на водителя и пассажира машины. Что-то прокричав водителю на арабском, он все время показывал на кузов машины.

Фаттах, тут же перевел слова стража порядка, как желание проверить перевозимый груз.

– Это консульская машина и груз посольства! – раздраженно сказал Жора, показывая полицейскому на номера. Но тот, казалось, не слушал молодого мужчину. – Ладно, ладно, не вопрос, покажем ему груз и поедем дальше, – нехотя соглашаясь на требование стража, произнес помощник военного атташе водителю.

Фаттах, сразу же перевел слова сопровождающего. Откинув тент, Фаттах показал пальцем на деревянный ящик и округлив глаза пожал плечами явно давая понять, что он не знает, что там. Полицейский, посмотрев транспортную накладную и документы на груз, стал настаивать на вскрытии ящика.

Завязалась словесная перепалка, где Жора яростно кричал и показывал на документы, на свои номера и свои личные документы, но страж порядка был непреклонен. Уперев руки в бока, он и еще два полицейских окружили Жору и что-то кричали в ответ, пока Фаттах переводил.

После десятиминутной перепалки, мужчина сдался и посчитав, что показать топографические приборы не является нарушением по транспортировке груза, стал ломом вскрывать ящик. Откинув крышку ящика в сторону и глядя в лица полицейских, он гордо произнес:

– Вот, смотрите на топографические приборы!

Но тут случилось непредвиденное, потому что рядом стоящие в кузове двое полицейских одновременно судорожно схватились за кобуры. Повернув голову к открытому ящику, Георгий увидел аккуратно лежащие тубусы с ручными ПЗРК российского производства. От увиденного, его волосы стали непроизвольно подниматься вверх, а по спине потек противный горячий пот.

В следующее мгновение двое стражей быстрыми движениями завернули его руки назад и надели наручники. Та же участь постигла и водителя машины. «Вот я попал», – горько прошептал Жора, оглядываясь на деревянный ящик с «иглами». За торговлю оружием в арабской стране полагалась смертная казнь.

Глава 6. Арест

Втолкнув двух мужчин в полицейский автомобиль, один страж сел спереди, а второй на заднее сиденье. Наручники на руках жестко фиксировали руки, и Георгий судорожно думал, что делать. Позвонить в консульство было невозможно и прикинув в уме, что иных способов поставить в известность о данном событии руководство нет, мужчина смирился.

– Будь, что будет! – решил Маркин. Больше всего пугала неизвестность в чужой стране с непонятным арабским языком, который он пока еще не научился до конца понимать. Подъехав к полицейскому участку в поселке, задержанных разделили.

Фаттаха увели в одну камеру, а Георгия в другую. Открыв длинным ключом на связке из нескольких подобных ключей камеру, охранник толкнул Жору вперед. Переступив порог темной камеры, мужчина увидел пустое помещение с серыми бетонными стенами, порядка десяти квадратных метров с двумя деревянными лежанками, прикрепленными цепями к стене, друг над другом.

В углу камеры возле двери была зловонная дыра, напоминающая по виду отхожее место. Никакой раковины для умывания не было в помине, только старое пластмассовое ведро с остатками рыжей воды стояло в углу рядом с дырой.

В дальнем углу камеры сидел худой человек с тюрбаном на голове, длинной рубашке из грубой материи и таких же шароварах. Арестант был обут в черные китайские шлепанцы, из которых выглядывали черные от грязи пальцы.

Входя в камеру, Жора сначала не увидел сжавшегося от страха человека и теперь мог в мельчайших подробностях рассмотреть соратника по отсидке. Как только дверь за суровым охранником закрылась, человек в углу, на глазах стал увеличиваться в размерах.

– Интересно, почему он так сжался от страха при виде охранника? – подумал Маркин.

И внезапно, Жору посетило откровение – арестантов здесь жестоко бьют! От подобного откровения по его спине неожиданно пополз холодный пот, и это было не весело.

– Хай! – обратился он к человеку, который теперь стоял на ногах и с интересом смотрел на него.

Видимо, местный не знал английского языка, но уловив по интонации и определенному жесту, понял назначение слова. Приложив руки к груди, он слегка наклонил голову в поклоне, вежливо отвечая на приветствие. Арабская речь полилась из его уст, но Жора ни слова не знал из арабского, а товарищ по несчастью не знал английского.

– Вот ведь попал, еще и арабский не знаю, – в сердцах прошептал мужчина, глядя на первого арестанта. И о чудо, местный заговорил на русском языке, с акцентом и медленно, но на русском! Это было чудо, которое послала ему судьба в чужой стране.

– Откуда ты знаешь русский язык? – осторожно спросил помощник атташе, не веря своему счастью.

– Я учился в Советском Союзе в мореходном училище, – с гордостью в голосе произнес незнакомец.

И затем, протягивая свою узкую ладонь произнес:

– Альвар.

Протянув руку в ответ, мужчина ответил:

– Георгий.

В короткой беседе Жора выяснил, что Альвар работал в морском порту и его арестовали по статье неблагонадежности. Он по глупости рассказал своим товарищам политический анекдот про окружение президента, кто-то донес, и его отправили сначала в отдел полиции в столице для расследования, а потом перевели сюда в этот небольшой поселок.

Следствие затянулось и теперь он здесь уже целый месяц.

– У нас это всегда долго, потому что пока не дашь денег следователю, никто не почешется, а у меня денег нет, – грустно произнес Альвар, думая о чем-то своем. Рассказав другу по несчастью свою историю с задержанием, Жора хотел услышать в ответ, что его вытащат, ведь он из России, но услышал совсем другие слова:

– Брат, ты попал, у нас к торговцам оружием отношение жесткое, а твои в консульстве, скорей всего от тебя откажутся.

Суровая правда, как нож воткнулась в сердце молодого офицера.

– Но что тогда делать? – спросил Маркин.

– Не знаю, скорей всего тебе подскажут, что говорить и что писать, – пояснил Альвар, с сожалением посмотрев на русского. Первый день в камере прошел в беседах.

Глава 7. Лейтенант Усольцев

Конец апреля 1945 года ознаменовался большим прорывом советских войск по территории Германии и взвод лейтенанта Усольцева шумно праздновал еще одну маленькую победу, остановившись на постой в немецкой деревне.

Повсюду среди солдат и офицеров подразделения шли разговоры, что осталось еще чуть-чуть и войне с немцами конец, и это пьянило уставших от кровавых боев солдат, больше чем водка.

Отдав последнее распоряжение старшине выставить постовых, Олег Усольцев поспешил в большой каменный дом на окраине, где расположился его взвод. Пронырливый старшина Прокопенко, воевавший уже три года, был сообразительным мужиком и всегда находил на расквартирование для взвода лучшие дома.

Так вышло и в этот раз, когда батальон, в котором воевал Олег Усольцев захватил маленькую деревню, выбив оттуда немногочисленный и обескровленный в боях гарнизон немцев. Спешно отступая, немцы не стали останавливаться и рыть траншеи, а устремились к границе со Швейцарией, надеясь на переход и сдачу американцам.

Уже тогда большинство немцев понимало, что попасть в плен к русским это или смерть или лагерь в Сибири, что было также адекватно смерти. Поэтому лучшим решением было сдаться американским войскам, продвигавшимся с другой стороны Германии к Берлину. Не оказывая союзникам России сопротивления, немцы поднимали руки батальонами, только увидев на своем пути нескольких американских солдат.

Надменные янки, сидя на броне своих тяжелых танков, снисходительно смотрели на грязных и радостных от встречи с ними немецких солдат, которые понимали, что на этом для них война закончилась благополучно. Заходя в большой каменный дом выложенный из отесанных, серых камней еще в прошлом веке, Олег отметил для себя практичность строения.

На первом этаже была кухня и большая комната с камином, где на стенах с красивыми обоями висели картины и старые фотографии жильцов. С фотографий смотрели юные девушки в белых блузках и темных до пят юбках, сидевшие на стульях, где рядом с ними стояли бравые молодые люди в военной форме.

Тут же были фотографии пожилых мужчин и женщин в красивых платьях и костюмах, но убеленных сединами и с усталыми глазами от множества прожитых лет. Старый дом хранил запахи от нескольких поколений жильцов проживавших в этом доме. Остановившись в большой комнате, Олег поймал себя на мысли, что у них в России живут не так хорошо и дома у них другие, бедные на обстановку.

Взять хотя бы мебель, которая стояла в комнате. Это аккуратные кресла и маленькие диванчики, оббитые натуральным шелком с красивыми деревянными ручками, покрытыми искусным, темным лаком. Журнальный столик из орехового дерева притягивал внимание посетителей своими резными ножками и искусным орнаментом по краю столешницы.

«Живут же люди!» – внезапно проговорил лейтенант, дотрагиваясь пальцами по гладкой поверхности стола.

Пока Олег рассматривал комнату, в помещение с гортанным криком ввалился радостный рядовой Уразбаев. Небрежно бросив свой грязный вещевой мешок на одно из кресел, он плюхнулся в другое.

Изящное кресло с точеными ножками от такого натиска жалобно затрещало. – Скорее всего, прежние жильцы садились в него осторожно, чтобы не повредить. А этот варвар, плюхнулся на него, словно на деревянную скамейку из плохо обструганных досок! – подумал лейтенант. Увидев происходящее, взводный только вяло махнул рукой. – Нас не исправить и культуру, как у немцев не привить сразу, – подумал Усольцев, поднимаясь на второй этаж дома.

Неоднократно в последнее время крамольные мысли стали посещать Олега, что ему не хочется возвращаться на Родину, в глухое селение под Оренбургом. Его колхоз «Знамя Ильича» влачил жалкое существование, и люди в нем особо не надеясь на заработанные, смешные деньги в колхозе, занимались своим подворьем.

В каждом бревенчатом доме с русской печью и полатями на ней были козы и куры, утки и свиньи. А большой участок земли позади дома с огромным огородом давал возможность выращивать овощи и фрукты. Кроме работы, по выходным в их колхоз приезжала машина передвижной кинобудки. Молодой парень призывного возраста натягивал большой белый экран в здании правления и показывал комедии «Волга-Волга», «Веселые ребята" и другие фильмы.

А в остальном было одно и то же, работа в колхозе или работа на своем огороде. Когда началась война, Олег попросился на фронт, но так как ему было шестнадцать лет, его не взяли по призывному возрасту. В 1943 году снова явившись в военкомат, уже призывного возраста, он попросился на фронт, но седой военком с одной рукой направил его на офицерские курсы в Новосибирск.

Через шесть месяцев ускоренной подготовки, младший лейтенант Усольцев прибыл в свою первую часть на должность командира минометного взвода. Два года войны подарили ему звание лейтенанта и орден Красной Звезды на грудь. Все эти воспоминания о прошлой гражданской жизни были только временами, когда накатывала тихая грусть, или посещали философские мысли.

Сейчас они с ребятами из взвода были живы, молоды и здоровы. Поднявшись на второй этаж, он увидел своих минометчиков, которые сгрудились вокруг большого стола, на котором было полно продуктов и вина в темных, стеклянных бутылках.

– Товарищ лейтенант, давайте к нашему столу! – сразу же стал приглашать наводчик, сержант Кольцов из Владимира. Разливая красное немецкое вино по хрустальным фужерам, Кольцов одновременно не выпускал изо рта папиросу. Пепел с нее падал и прожигал белоснежную скатерть из натурального льна с вышитыми цветами по краям, но сержант, похоже этого не замечал.

Опять резануло по сердцу такое неприятное отношение к дорогим и нужным в хозяйстве вещам и лейтенант, чтобы не наговорить Кольцову грубостей, просто отвернул голову в сторону.

– Давайте выпьем за победу и за всех нас! – скороговоркой выпалил сержант. Чокнувшись со всеми присутствующими, так сильно, что на скатерти моментально образовались красные пятна от вина, он выпил залпом марочный напиток.

– Вот поэтому и называют нас в мире варварами, – окидывая взглядом заляпанную скатерть, подумал взводный. – Лучше бы домой отправил новую, белоснежную скатерть, чем вот так испохабить и еще грязные руки об нее вытереть, – прозвучали слова в голове Олега.

Выпив фужер терпкого, но приятного на вкус вина с тонким ароматом фруктов, Усольцев мечтательно закрыл глаза. Второй фужер с вином пошел «соколом» и ощущение непередаваемой радости накрыло лейтенанта с головой. После третьего фужера захотелось чего-то такого, чтобы развеяться и отправившись на прогулку, он вышел на улицу. День подходил к концу. Весна дарила пьяные ароматы зелени и трав, а сердце хотело любви.

Заметив возле дома отдельно стоящее каменное строение с большими воротами, он отправился на разведку. Замка на дверях не было и отворив одну половину ворот, он закричал от радости. Перед ним стоял сверкающий темной краской и коричневыми кожаными сиденьями, автомобиль «Хорьх».

«Ничего себе аппарат», – по-мальчишески обрадовался находке Олег. На его радостные крики прибежали солдаты со взвода. Трогая и поглаживая новенький автомобиль, мужчины цокали от восхищения языками. Открыв водительскую дверь, Усольцев заметил вставленный в замок зажигания автомобиля маленький ключ.

– Неужели есть бензин и машина на ходу? – взволнованно подумал он, садясь на приятное кожаное сиденье. Затаив дыхание, офицер повернул ключ зажигания и, о чудо, двигатель заработал! На приборе стрелка показывала полный бак!

– Кто со мной хочет прокатиться? – весело закричал взводный, рассматривая датчики на панели приборов.

Пока другие солдаты думали, в машину раньше всех запрыгнули сержант Кольцов и рядовой Уразбаев.

– Ждите нас не скоро, – на ходу прокричал сержант, еще не зная, что эта поездка для него окажется последней в жизни. Выехав из деревни на асфальтированную дорогу, взводный нажал на педаль газа и бешено помчался по дороге вперед.

Вино и ветер в лицо дарили непередаваемые ощущения и все трое, что-то радостно кричали и веселились. Внезапно из лесной чащи вдоль дороги раздались автоматные очереди и пули, как большие жуки начали гудеть рядом с головами солдат.

Страх и безысходность охватили Усольцева. Спрятаться было невозможно. С одной стороны дороги был лес, из которого раздавались выстрелы, а с другой – поле. Вот, откинулся в сторону сидевший сзади Уразбаев, получивший пулю в голову. Через мгновение закричал от боли, получивший несколько пуль в грудь и бок сержант Кольцов. Только Усольцева пули не доставали и, казалось, что он под защитой невидимого щита. Яростно нажав еще больше на газ и пригнув вниз голову, мужчина устремился дальше вперед. Через несколько секунд стрельба стихла и снова тишина накрыла вечернее шоссе. Проехал пару километров от страшного места, лейтенант остановился.

– Что делать? – возник в голове простой вопрос.

Возвращаться назад было опасно и приняв решение двигаться только вперед, Олег поехал по ночному шоссе освещая дорогу фарами. Не замечая усталости и времени за рулем, он ехал и ехал, все дальше удаляясь от своего взвода. Под утро остановившись возле картофельного поля, он вытащил из автомобиля убитых бойцов и выкопав братскую могилу, похоронил.

– Что делать и как возвращаться назад? – размышлял офицер и внезапно крамольные мысли опять посетили его. – А зачем возвращаться? Судьба подарила тебе шанс остаться у американцев, и ты должен воспользоваться им, – твердил голос в голове. – Значит, так тому и быть! – решил лейтенант, отправляясь дальше в путь.

Через тридцать километров, он встретил первый пост американцев. Приблизившись к ним, лейтенант демонстративно поднял руки. Солдаты с недоверием смотрели на русского и сразу же вызвали дежурного офицера. – Я хочу к вам, мне нужно в Америку! – твердо заявил взводный, показывая знаками и словами, что он хочет к союзникам.

Двое солдат отконвоировали его в штаб полка, где американский полковник внимательно выслушал его через своего переводчика.

– Окей! – только и сказал полковник, передавая его службе разведки. С этого момента, бывшему лейтенанту Советской армии Олегу Усольцеву было записано новое имя – Ольгерт Стоун.

Через неделю его отправили в фильтрационный лагерь американцев. Не дождавшись возвращения из поездки своего командира и двух солдат, старшина Прокопенко подал рапорт командиру батальона о пропаже лейтенанта Усольцева, рядового Уразбаева и сержанта Кольцова.

Командиру батальона не хотелось заводить дело о дезертирстве и он всех троих отписал пропавшими без вести. Так пропал без вести лейтенант Олег Усольцев и родился другой человек – Ольгерт Стоун.