Масло

«Мне страшно стареть в одиночестве. Я чувствую, как моя жизнь все быстрее разваливается. Поэтому мне нужна женщина рядом – любая, лишь бы готовила еду и смотрела за домом. Да, она подозрительная (это о Манако), и я допускаю, что она меня обманывает. Все родственники упорно твердят, что она мне не пара. Но мне все равно. Я выбираю ее».

«Эта женщина ловко находит ключи к сердцам тех, кто страдает от одиночества. Нам, мужчинам, ужасно тяжело жить без поддержки и заботы женщины».

«Если женщина нежная и хороша в готовке – ни один мужчина не устоит. Не зря ведь говорят: “Путь к сердцу мужчины лежит через желудок”. Примеру Манако должна последовать любая».

Куда ни ткни в деле Кадзии Манако – повсюду на поверхность проступает слезливая жалость одиноких мужчин по отношению к самим себе.

Рика тут же одернула себя: возможно, у нее не получается проявить сочувствие к пожилым мужчинам, потому что сама она молода и здорова, и у нее есть работа. Нужно быть объективной. Если на то пошло, во многом она подсознательно равняется на мать, которая вырастила ее без всякой поддержки, сама. Но это палка о двух концах. С большой вероятностью ее мать ждет одинокая старость. Не исключено, что ее обманет мужчина помоложе, и тогда она потеряет все.

«Ну нет, – мысленно возразила себе Рика. – Только из-за того, что рядом со мной никого нет, я бы не стала пускать свою жизнь под откос. К финансам я отношусь бережно и на уловки мошенника не попадусь. Мошенники, они все одинаковы. Безработный молодой мужчина, который с первых дней знакомства в Сети начинает просить денег, не может не вызвать подозрений. Но даже если я вдруг потеряю бдительность – Рэйко непременно заметит неладное и вразумит меня. А если Рэйко умрет раньше меня и в старости мне не с кем будет посоветоваться – всегда есть интернет, есть всякие клубы по интересам для пенсионеров в каждом районе. Разве такая коммуникабельность присуща только женщинам? Что за чушь! К тому же двое из трех жертв Кадзии Манако были не такими уж глубокими стариками, и финансово у них все было под контролем…»

Рика решила отбросить мысли об этом деле, не для этого она здесь. Она пришла отдохнуть и, возможно, услышать что-то полезное от информатора. Налила себе еще немного сакэ – как раз принесли жареную кукурузу, и, глядя на яркие желтые зернышки, над которыми поднимался пар, спросила:

– Синои, а вы помните книжку «Маленький черный Самбо»? Там еще тигры превратились в масло? Я недавно в гостях у подруги ее пролистала.

– Знаю, знаю. Правда, из-за проблемного названия она в последнее время не в чести.

– Ага… А вам не жаль тигров из этой истории? Не был ли сам Самбо и его семья слишком жестоки к ним?

– Если рассуждать с точки зрения естественного отбора – тут некого жалеть и некого винить. Тиграм ведь тоже нужна еда, чтобы жить, – рассуждая, Синои очищал стручки эдамамэ длинными худощавыми пальцами. – К тому же Самбо ничего плохого тиграм не сделал – они сами погибли. А масло, которое из них получилось, отец Самбо просто нашел, и никто даже не знал, из чего оно. Мир природы – он так и работает. Есть пищевые цепочки. Кто-то погибает или умирает, кто-то дальше живет, и обычно все зависит от чистой случайности. Эволюцию преподносят как что-то очень позитивное, но суть ее в том, что сильные выживают, а все остальные – погибают. Вот, например, средства массовой информации, что у нас, что в Америке, активно переходят в электронный формат, а бумажные издания отмирют… Чем не эволюция? Или естественный отбор, если хотите.

Естественный отбор. Слова эти закрутились у Рики в голове, как тигры, кружащие вокруг дерева. А Синои, глядя в тарелку, все тем же ровным тоном добавил:

– Кстати, вы знаете закрытый клуб La-VIE в Гиндзе? Говорят, кто-то видел, как его владелица расплачивалась на ресепшене в гинекологической клинике в районе Киоитё.

Рика решила углубиться в маленькие джунгли, куда он ее пригласил. Самое главное правило – поддерживать диалог, тщательно подбирая слова.

– Ого… Да, я слышала про нее. Она ведь не замужем?

– Не замужем, хотя настоящая красавица – в юности работала моделью.

– Наверное, и члены ее клуба – красавцы как на подбор.

В темных глазах Синои мелькнула искра.

– Оотани Томоми, не так давно он не сходил со страниц глянца, да и сейчас на слуху. Тоёхаси, ну, тот, который бейсболист. И еще…

Уголки губ Синои дрогнули, когда он назвал имя политика, который собирался участвовать в следующих парламентских выборах.

– Спасибо вам…

Рика никогда не получала от Синои сведения в открытой форме. Обычно это были тонкие намеки, вплетенные в дружескую беседу, – у Синои это получалось естественно и непринужденно. Познакомились они два года назад на новогоднем корпоративе – тогда Синои частенько просили написать что-нибудь для «Сюмэй». Он тогда сам неожиданно подсел к Рике. Помнится, она тогда удивилась, настолько Синои не совпадал со своим медийным образом. В следующий раз они случайно встретились недалеко от дома некоего известного политика, члена парламента, вляпавшегося в некрасивую историю. Рика сама пригласила Синои выпить, так как надеялась получить от него немного информации о ходе расследования, и он привел ее в эту идзакая. С тех пор ее дела пошли в гору: она стала писать один сенсационный материал за другим.

– Не за что, я ведь ничего такого не сказал.

Синои коротко улыбнулся, блеснув на удивление белыми и крепкими для человека с вредными привычками зубами. Вокруг тонких губ тут же собралось множество мелких морщинок.

Почему он стал информатором? А он и не становился, по большому счету. Просто есть немало вещей, которые нельзя обнародовать журналистам его класса, да еще и в медиа национального масштаба. Он не мог говорить о фривольном поведении членов парламента, не мог раскрывать подробности о жертвах преступлений, не мог привести факты из прошлого главных героев резонансных случаев… Однако, располагая ценной информацией, полученной из надежных источников, Синои не хотел отбрасывать ее лишь потому, что был связан некоторыми ограничениями. Так что он великодушно делился с Рикой – «подкармливал объедками со стола», – с усмешкой думала она. Но вообще тут не было ничего странного – наверняка многие так делают. Но почему именно она? Почему этот опытный журналист избрал ее? Этого Рика понять не могла. Ей нечего было предложить взамен. Едва ли Синои питает к ней плотский интерес, учитывая, как она выглядит во время их встреч. К тому же за все время их знакомства он ни разу не намекал на что-то подобное.

– Можно мне одну? – попросила Рика сигарету.

Зажигалка Синои барахлила, и официантка – женщина средних лет с ленивыми движениями – принесла ей зажигалку из бара.

Зажав в губах сигарету, Рика осторожно, чтобы не закашляться, затянулась; курила она редко. Лицо Синои напротив дарило спокойствие и умиротворение.

Она всего лишь подберет то, что он выбросил. Только и всего. Так же, как отец Самбо нашел в джунглях масло и принес домой.

Жареная кукуруза была вкусной, пока не остыла, а потом начала горчить – видимо, при готовке использовали маргарин.

* * *

«Для Матиды Рики.

Здравствуйте! Благодарю за персики и печенье. Choice из продукции „Моринага“ я люблю больше всего. Moonlight популярнее, но и в него, и в Marie добавляют маргарин вместо масла.

Подумать только, уже на носу Рождество! В позапрошлом году я предзаказала рождественский торт от West, но, к сожалению, полакомиться им так и не успела. Хороший масляный крем – очень вкусная вещь, хотя отыскать его сложно. Почему бы вам не попробовать этот торт? Мне будет интересно узнать ваше впечатление. Уверена, это привнесет интерес в нашу беседу.

Кадзии Манако».

Рика обнаружила это письмо у себя на рабочем столе вечером. Она внимательно прочла его дважды, затем позвонила в West по телефону, указанному на сайте. После нескольких гудков ответила молодая женщина.

– Прошу прощения, но предзаказ рождественского торта возможен лишь с первого до двадцатого декабря. В этом году заказов было особенно много, так что… – Сотрудница West наверняка повторяла эту информацию множество раз, но голос ее звучал мягко, без тени раздражения.

Нажав на кнопку отбоя, Рика задумалась: не связан ли дефицит масла с ростом заказов на торт? Открыла ноутбук и погуглила «рождественский торт от West». Ей удалось найти много отзывов как в личных блогах, так и на всякого рода сайтах. Все твердили о том, какой этот торт насыщенный и нежный, как идеально он подходит к рождественской поре. Но чужая оценка не годится. Рика сама должна попробовать торт и описать свое впечатление – Манако сразу раскусит ложь.

Она поняла: ее проверяют, и принялась ломать голову над тем, нельзя ли задействовать какие-нибудь личные связи, чтобы раздобыть дефицитное изделие. Чиновники, полицейские, люди искусства, спортсмены высшей лиги… Вряд ли кто-то из них сможет помочь с тортом. Рика начала всерьез обдумывать безумную идею выкупить торт у какого-нибудь заказчика, но тут на глаза попалась стойка с журналами разных издательств. Кажется, «Сюмэй» считается третьим по значимости информационным агентством Японии. В голове всплыл недавний разговор с Синои о естественном отборе. Возможно, век бумажных изданий и подходит к концу, но журналисты в обязательном порядке каждую неделю просматривают все выпуски конкурентов. Должно быть, не рядовые читатели, а именно журналисты вкладывают больше всего денег в покупку печатных изданий и читают материалы коллег увлеченнее всего.

Тут-то Рику и осенило. Она снова взяла мобильный и набрала Рэйко.

– Ого, редко когда ты звонишь так рано. Ты же еще на работе, наверное? Что-то случилось?

Судя по шуму воды, Рэйко занималась приготовлением ужина.

– Слушай, компания твоего мужа перед Рождеством, наверное, скупает образцы тортов других производителей, чтобы изучить рынок?

– Конечно! И на Рождество, и на День святого Валентина, и на Белый день^[25]. Они покупают сладости конкурентов и устраивают совещание, где изучают внешний вид, дегустируют и все такое. Иногда Рёске потихоньку приносит образцы домой, чтобы и я высказала свое мнение.

Рика вкратце объяснила ситуацию, и Рэйко тут же все поняла – она всегда схватывала на лету.

– Значит, рождественские торты от West… Наверняка они их покупают, компания-то крупная. Я уточню. – Похоже, Рэйко и сама заинтересовалась.

– Спасибо тебе огромное! Я уже говорила, только благодаря твоему совету Манако пошла со мной на контакт. Ты моя спасительница, подруга!

Не прошло и пяти минут, как Рике пришло сообщение от Рёске. Так она и оказалась в канун Рождества в главном офисе компании по производству европейских сладостей.

Офис располагался недалеко от станции Гайэнмаэ. Когда она вышла из метро, в воздухе плясали снежинки. Еще на подходе к зданию она увидела сквозь панорамное стекло Рёске, сидевшего в кафе на первом этаже.

Кафе было празднично украшено в зеленых и алых тонах, играла рождественская музыка. Среди посетителей выделялась красивая парочка, неспешно вкушающая сладости. Заметив Рику, Рёске тут же замахал ей руками. Вид у него был донельзя уставший. Когда в разговоре Рика осторожно намекнула на это, Рёске вымученно улыбнулся.

– А что ты хочешь? В рождественскую пору всех сотрудников, в том числе и офисных клерков, отправляют в кондитерские цеха помогать украшать торты. Пашем до поздней ночи. Потом с утра, не поспав толком, мы идем по кондитерским лавкам скупать изделия конкурентов. Многим кажется, что работа со сладостями вдохновляет, что она не бей лежачего, но порой она бывает ужасно изматывающей.

– Да, непросто вам приходится… Хорошо, что дома тебя ждет рождественский ужин от Рэйко.

– Это точно… – смущенно улыбнулся Рёске и повел ее вглубь здания к служебному лифту.

– Спасибо тебе огромное! – сказала Рика. – В благодарность позволь написать что-нибудь о вашей компании. Читатели любят читать истории о внутренней кухне.

– Не стоит благодарности! – расцвел Рёске. – Как-никак, просьба лучшей подруги моей жены. Хотя, конечно, я был бы очень благодарен за статью. Рекламный бюджет у нас скромный, и оплату публикаций в крупных медиа нам не потянуть. А ведь кондитерские лавки постепенно уходят из семейного быта – сложно и дорого. Теперь и в комбини можно купить неплохие десерты, так что мелким и средним частным производителям нелегко приходится.

Рика хорошо понимала, сколько времени и сил, не говоря уже о деньгах, нужно вложить, чтобы питаться… она задумалась, подбирая подходящее слово. Пожалуй, так – чтобы питаться интересно. Для Кадзии Манако это было чем-то вроде одержимости. Дело всей жизни… Сама она так не смогла бы, будь у нее больше времени и денег.

Лифт остановился на четвертом этаже, и Рёске провел ее в пустой кабинет, наполненный сладким фруктовым запахом. На длинном столе стояли рождественские торты известных производителей.

– Фотографии мы уже сделали, так что можно спокойно пробовать. Потом дегустацией займутся технологи, поэтому целиком торт съесть нельзя, но кусочек – без проблем, – улыбнулся Рёске.

Торт от West с масляным кремом значился под номером четыре. Он был скромно декорирован печеньем и орехами – в отличие от других тортов с роскошными кремовыми завитушками и ягодными корзинами. Орехи были рассыпаны по белой, похожей на снег, мягко поблескивающей поверхности. Казалось, торт светится изнутри, и Рика невооруженным взглядом видела, какой плотный и насыщенный крем использовался для украшения. А что там внутри?

– Думаю, West будет вне конкуренции со своим натуральным масляным кремом и бисквитом на натуральном масле, и это несмотря на отсутствие клубники, фруктов и прочего баловства. Ребята закладывают невероятный бюджет в ингредиенты, даже если это грозит убытками.

– Вот как… А я только Leaf Pie и знала…

Рика вспомнила, как однажды кто-то принес в редакционную комнату отдыха коробку нарядных пирожных в виде кленовых листьев. Хотя коллектив у них в основном мужской, расхватали пирожные от Leaf Pie мгновенно. А вот ей тогда не повезло: она припозднилась и не успела попробовать ни кусочка.

– Я слышал, кафе-кондитерская «Мегуро», закрывшаяся два года назад, так и не вышла в плюс за все время работы – а ведь посетителей у них хватало! Как подумаешь – голова идет кругом.

«Мегуро»… Кажется, это кафе находилось не так далеко от квартиры Манако. Наверное, та частенько туда захаживала. Может, и рождественский торт заказывала через них.

Рёске ловко разрезал торт, положил кусочек на бумажную тарелку и вручил Рике вместе с одноразовой вилкой. Еще раз поблагодарив его, Рика невольно сглотнула, настолько аппетитно было на срезе сочетание желтоватого бисквита и белого крема. Текстура оказалась упругая и плотная.

– Ммм, впервые пробую настоящий масляный крем…

Видимо, торт недавно достали из холодильника: крем был прохладным. Мягкая сладость растеклась по языку, заставляя вкусовые рецепторы сходить с ума. Теперь наверняка она больше не сможет наслаждаться приторными тортиками из комбини.

Рика закрыла глаза, стараясь хорошенько запомнить вкус.

– Какая серьезная дегустация, – со смешком сказал Рёске; голос его доносился словно издалека.

* * *

Когда Рика покинула здание, все еще шел снег. Покупать по дороге зонтик было неохота, поэтому она поплотнее укуталась в пальто и поспешила к станции. По линии Тиеда доехала до станции Аясэ, пересела на такси и попросила отвезти ее к зданию тюрьмы. Так же, как в прошлый раз, прошла процедуру досмотра, и на лифте доехала до нужного этажа. Стоя перед дверью комнаты для свиданий, Рика была уверена, что сегодня Кадзии Манако точно придет, не откажется в последнюю минуту. И действительно: только-только Рика зашла в комнату, она появилась, спокойная и невозмутимая. Сопровождающий Манако охранник выглядел скорее телохранителем.

С их последней встречи прошло почти три недели, и сегодня Манако показалась Рике немного бледной. Глаза и щеки выглядели слегка припухлыми – неужели плакала? Длинная юбка и белый свитер смотрелись простовато, но явно были очень качественными и специально подбирались к кануну Рождества. В памяти вновь всплыли слова Синои о естественном отборе. Даже если на мир обрушатся война и голод – Кадзии Манако наверняка сумеет выжить.

– Здравствуйте. Я попробовала торт, который вы мне посоветовали, и пришла поблагодарить за рекомендацию, – сказала Рика.

Взгляд сонных глаз Манако казался слегка расфокусированным. Возможно, дело в пушистом белом свитере, но сейчас она напоминала Рике снеговика и совсем не выглядела монстром. Вкус торта в памяти был еще совсем свежим, и Рика решительно заговорила:

– Дизайн у этого торта простой, с объемным рисунком из крема в виде зажженных свечей. Огоньки свечей сделаны из печенья, а вокруг – россыпь орехов, вот и всё. Я не очень разбираюсь в сладком, но, насколько я знаю, обычно для крема используют несоленое масло. Однако в рождественский торт от West кладут именно соленое, поэтому и крем чуть-чуть солоноватый. Знаете, это оттеняет сладость и придает вкусу глубину. Бисквит упругий и плотный, пахнет мукой и яйцами и приятно рассыпается на языке. Из рождественских тортов я раньше пробовала только шорткейк, но теперь поняла, что слишком воздушный крем и слишком яркий вкус клубники совершенно заглушают вкус самого бисквита. Помнится, вы говорили, что у сливочного масла вкус, оставляющий ощущение падения, но у торта от West… Как бы сказать…

Долой банальности. Если она хочет получить уникальный материал, нужно произнести слова, которые точно западут в душу собеседницы. Она никак не может проиграть вдохновенной речи Кадзии Манако о рисе с маслом и соевым соусом.

Тут в памяти всплыли пляшущие в воздухе снежинки.

– Вкус – как парение. Словно танцуешь и кружишь в воздухе, мягко соскальзывая все ниже и ниже.

Темные глаза Манако смотрели прямо на нее. Даже сквозь стекло Рика видела, что губы женщины подрагивают. Полная шея Манако дернулась. «Она захотела есть», – поняла Рика. Давненько ей не приходилось вот так пробуждать чье-то желание.

Однажды одноклассница со слезами на глазах умоляла ее подарить поцелуй… Конечно, растерявшаяся Рика вежливо отказала. Через несколько лет они пересеклись на встрече одноклассников: та девушка стала примерной женой, воспитывала двоих детей. Обычно о таком стараются не вспоминать, но они все-таки вспомнили. «Мне тогда ужасно хотелось любви, а парней рядом не было, вот я и направила свой интерес на тебя, потому что ты больше всех походила на красивого юношу…» Ее одноклассница явно старалась представить все как нечто незначительное, однако в глубине души Рика ощущала легкое злорадство. Она знала: умоляя о поцелуе, одноклассница хотела ее. Ее глаза и губы были слегка увлажнены, как у Манако сейчас, а взгляд – голодным и нетерпеливым. Многие девочки из школы смотрели на нее такими глазами. И даже осознавая, что дело отчасти в отсутствии парней вокруг, Рика все равно гордилась и ощущала себя особенной, хотя к девочкам была равнодушной.

Именно с той поры Рика начала тщательно следить за фигурой: ей не хотелось, чтобы формы приобрели излишнюю округлость. В школе она вела себя нарочито грубовато и небрежно, по-мужски, и прикладывала огромные усилия, чтобы оставаться первой в учебе и спорте, ведь для поддержания образа «прекрасного принца» необходимо быть на высоте. Порой, и без того находясь в центре всеобщего внимания, Рика нарочно расстегивала верхние пуговицы рубашки, слегка обнажая тонкую шею и острые ключицы. Или как бы невзначай, по-дружески, касалась рук одноклассниц, или приобнимала их за плечи. В такие мгновения даже через одежду Рика чувствовала, как учащается сердцебиение девчонок.

Возбуждать в ком-то скрытые желания очень приятно и для мужчин, и для женщин. Видеть, как увлажняется чей-то взгляд, полный вожделения…

В глубине души Рика ощущала это неправильным, низким и порочным – вот так нарочно пробуждать в ком-то желание. С возрастом она стала понимать больше. Осознание того, что ты неосознанно, случайно пробудил в ком-то желание, пугает и заставляет чувствовать отвращение к самой себе. Однако когда ты провоцируешь кого-то целенаправленно – это ощущается совершенно иначе и не кажется унизительным.

– С Рождеством, госпожа Матида, – отразился от холодных стен комнаты приторно-сладкий голос Манако.

3

«На Новый год в Центральной токийской тюрьме подают суп одзони, красные и белые пирожки мандзю и выставляют коробки о-сэти^[26]. В зависимости от выделенного бюджета, состав о-сэти слегка отличается в разные годы, и в этом году там скорее всего будут караагэ^[27], нисимэ^[28], свиное какуни^[29], жареная рыба, отварные креветки, сушеная икра сельди, екан^[30], датэмаки^[31], камабоко^[32], курикинтон^[33], куро-мамэ^[34] и фрукты. И, конечно, белый рис без примесей пшеницы. Желаю вам счастья в новом году!»

Имейл от Синои. Рика лежала под теплым пуховым одеялом на тонком футоне, через который отчетливо ощущался твердый пол; глядя на экран телефона, она невольно улыбнулась: не так уж часто ей приходят такие неформальные письма. Лучики солнца, пробивавшиеся сквозь жалюзи, оповещали о начале первого дня нового года. Ей было приятно, что Синои вспомнил о столь незначительной просьбе. Она собралась уже написать ответ, но затем решила отложить это на вечер. Ей хотелось провести этот день без спешки и хлопот. Ведь завтра, второго января, уже нужно выходить на работу.

На часах десять утра. Вчера Рика ввалилась к матери домой, когда шоу «Красные и белые»^[35] уже закончилось. Вот-вот начнет бить колокол, знаменующий начало нового года. Увидев неуверенно стоящую на ногах Рику (на корпоративе все же пришлось выпить), мама улыбнулась и протянула ей чашечку новогодней собы, украшенной протертой кожурой юдзу. После праздничного ужина с матерью Рика отогрелась в ванной и крепко проспала больше девяти часов. Уставшее от предновогодней рабочей суматохи тело наконец получило долгожданный отдых. Мать обычно поскрипывала зубами во сне, но она этого не слышала.

«Интересно, понравились ли Кадзии Манако тюремные о-сэти, которые она ест третий год подряд?» – размышляла Рика, глядя на потолок. Судя по записям в блоге, обычно на Новый год Манако готовила о-сэти вместе с младшей сестрой. Еще они готовили ноппэ^[36], мидзу-намасу^[37] – традиционные блюда Ниигаты, их малой родины, и суп одзони по рецепту бабушки: на традиционном бульоне даси с сакэ, икрой и корнеплодами. Стоило только представить гору тушеных и жареных закусок, которые искусница Манако старательно готовила своими маленькими, пухлыми белыми ручками, как живот заурчал от голода.

Рика встала, сложила футон и огляделась. У матери последний раз она ночевала на прошлый Новый год. Ничего не изменилось… Постер с Жанной Моро. Множество фото с нарядными женщинами в возрасте, гуляющими по Нью-Йорку. Орхидеи в простой стеклянной вазе и стойка с джазовыми пластинками. Чем-то эта комната напоминала дом Рэйко. Рика где-то читала, что женщины часто выбирают подруг, похожих на собственную мать. Неудивительно, что Рэйко с мамой прекрасно ладили.

Мать Рики три раза в неделю работала в одном из двух принадлежавших ей бутиков для женщин среднего возраста, где помимо одежды продавались импортные сувениры и аксессуары.

Кровать матери пустовала, а на круглом прикроватном столике из «Икеи» лежала записка: «С наступившим! Я пошла к дедушке. Запри дверь, как встанешь».

За аренду мать платила семьдесят восемь тысяч иен. У Рики в голове не укладывалось: как это так, ее шестидесятитрехлетняя мать живет в тесной комнате, более дешевой, чем съемная квартирка самой Рики. Однако принимать финансовую помощь мать отказывалась наотрез. «Никогда не знаешь, что может случиться. Если есть лишние деньги – лучше откладывай на счет», – каждый раз твердила она. Вроде бы мама собиралась подумать о собственном жилье, когда получит наследство после смерти своего отца, но пока что съемная квартирка ее совершенно устраивала, а дед и не собирался умирать.

Ее мать была помешана на экономии. Даже когда бизнес пошел в гору, она отказывалась тратить лишнее. По обстановке этого не скажешь, но на самом деле вся мебель и все предметы обихода в ее квартирке были куплены в дешевых магазинах, на распродажах или получены в подарок.

Родители Рики развелись, когда она пошла в частную среднюю школу, причем отец согласился платить только скромные алименты – и ничего сверху. Но Рика не помнила, чтобы когда-либо ощущала финансовые ограничения. Правда, квартирка в районе Хатанодай, где они жили вдвоем с матерью до самого выпуска Рики из университета, была еще тесней, и стоила она всего шестьдесят две тысячи иен. Рика была очень удивлена, когда узнала ежемесячный доход матери – хватило бы на три такие квартирки, не считая прочих расходов.

Она оделась и не спеша выпила стакан воды. В виднеющемся из окна многоквартирном доме с красной крышей жили ее дед и семья дяди. Дедушка продал дом и переехал сюда двенадцать лет назад. В свои девяносто три года он все еще был в неплохой физической форме, но понемногу впадал в деменцию; ему становилось все тяжелее жить самостоятельно, и сейчас за ним совместными усилиями присматривали мама, семья ее брата и приходящая сиделка. Мама была очень дружна с женой брата – настолько, что ласково звала ее неполным именем Эй, а в последнее время даже нередко ночевала у них, но все же предпочитала жить одна, утверждая, что только на своей территории чувствует себя уверенно.

Рика услышала щелчок ключа и выглянула из кухни. Мать как раз снимала пальто. На голову был накинут черный шарф с узором, а водолазка прекрасно сочеталась с нарочито крупными аксессуарами. Она всегда выглядела нарядно и стильно – порой даже немного слишком нарядно для бытовых дел.

– Ой, ты уже пришла? А я как раз собиралась к вам идти.

– Не стоит. Дедушка не в настроении, дуется на меня. Завернулся в одеяло и не желает никого видеть.

Мама положила на стол сверток, пояснив: «Принесла моти»^[38], и закурила. Ее лицо, окутанное клубами дыма, выглядело уставшим.

– Ему не понравились о-сэти, которые Эй купила в супермаркете. Мол, когда бабушка была жива, на Новый год всегда были о-сэти домашнего приготовления, а я разленилась. Вот он и не захотел со мной поговорить.

– Но почему он на тебя обиделся, о-сэти ведь Эй купила?!

Мама ничего не ответила и кивнула на сверток с моти.

– Поджарим? Они свежие, я их в соседней кондитерской купила.

К невестке дед относился снисходительно, но своей единственной дочери спуску не давал, особенно после развода. Бабушка и правда вплоть до своей смерти готовила о-сэти самостоятельно – каждую закуску, от куромамэ до датэмаки. Рика в то время не понимала, какого труда это стоит, и ела скорее по привычке, отдавая дань традиции. Помнится, цвета у бабушкиных о-сэти были спокойные и неяркие.

В памяти невольно воскресли картинки из детства. Когда Рика была в шестом классе младшей школы, отец в канун Нового года ушел из дома, хлопнув дверью, потому что ему не понравился мамин суп сэиро^[39] с уткой. Отец, преподаватель английского в вузе, вырос обласканный своими родителями и был очень придирчив к еде, поэтому часто критиковал мамину неловкую стряпню. Многие находили это скорее забавным: мол, ну и гурман твой папа, но Рика помнила, как это было на самом деле. Только что все смеялись, сидя за телевизором, и вот уже в воздухе повисло напряжение, а мама начинает тихо плакать. При одной мысли о тех временах внутри все сжималось. Рика до сих пор не любила суп сэиро.

Мать познакомилась с отцом в вузе – она была его студенткой. Молодой преподаватель, в эпоху студенческих бунтов поддерживавший молодежь, был настоящим кумиром. Дедушка не одобрил их брак, однако они все равно поженились – прямо как в какой-нибудь мелодраме.

Рика так надеялась, что в конце концов им с матерью удастся сбежать от ситуации, когда семейный круг разбивают чьи-то претензии к домашней еде, и вот тебе пожалуйста…

– Кстати, сын приятельницы Эй ест моти со сладким соевым соусом и сливочным маслом. Звучит странно, но Эй говорит, что в последнее время среди молодежи модно есть лепешки именно так.

– С маслом, значит…

– Я как раз недавно открыла масло, которое мне Эй подарила.

Рика почувствовала, как во рту начинает скапливаться слюна. Масло придавало углеводам сытный, теплый вкус – наверняка и с рисовыми моти оно будет сочетаться прекрасно. Она вымыла руки и отправила в микроволновку мягкие лепешки, присыпанные рисовой мукой.

– Дедуля не в настроении, потому что на новогодние праздники не приходит сиделка. Она молодая и хорошенькая, к тому же всегда внимательно выслушивает его, и он к ней очень привязался. Недавно с восторгом говорил, что однажды обязательно пригласит ее на свидание.

Сказав это, Рика открыла холодильник. Внутри было пустовато – совсем как в ее собственном. Зато там было сливочное масло от «Коивай» в стеклянной баночке. Еще совсем свежее: едва она открыла крышку, как почувствовала сладкий молочный аромат.

Какое-то время они с матерью молча смотрели, как моти в микроволновке приобретают приятный золотистый цвет.

Рика неожиданно вспомнила разговор с Синои. Те, кто не может приспособиться к изменениям окружающей среды, погибают – за счет этого на Земле происходит периодическое обновление. Но выживших видов оказывается меньше, чем исчезнувших в процессе естественного отбора. Смерть – важный элемент поддержания порядка в природе. Возможно, с точки зрения многовековой человеческой истории, то, что они с дедом живут в одно время, выглядит противоестественно.

Микроволновка подала звуковой сигнал. Рика достала моти, щедро положила сверху масла и налила в соусницу сладкий соевый соус. Живот заурчал при виде того, как подтаявшее масло стекает по золотистой поверхности. Не удержавшись, она тут же откусила кусочек.

Восхитительный аромат, хрустящая нежная корочка и мягкая, упругая текстура… Горячее масло и соевый соус обогатили вкус: он был сладким и одновременно солоноватым… Все внутри задрожало от наслаждения, и Рика со вздохом пробормотала:

– Да уж, к такому недолго пристраститься. Давай еще приготовим. Четыре лепешки… или, может, шесть?

– Ты вроде бы говорила, что переела на корпоративе. – Мама округлила глаза, глядя на то, как Рика отправляет следующую порцию лепешек в микроволновку.

– Мам, не хочешь прогуляться со мной, как поедим? Зайдем в храм первый раз в году^[40], а потом выпьем чаю где-нибудь.

Было бы неплохо вытащить маму даже через «не хочу». Пусть развеется. От дедушки она пришла взвинченная, а Рике слишком часто приходилось видеть в прошлом, как мать изо всех сил старалась держаться и не показать, как ей обидно из-за жестоких слов, сказанных близкими людьми.