Читать книгу: «Нэй. Сердце Сошо», страница 9
14. Проблемы и их решения
Несколько лет назад Офр Докан, один из старой гвардии, помог Изабелле окончательно прибрать власть в Ночной гильдии к своим нежным и на вид хрупким ручкам. Они распределили роли – Изабелла стала править Основным Ордером Ночной Гильдии Аркета, а Докан, став ее замом, превратился в почти что независимую фигуру и продолжил заниматься своими делами, получив по Договору определенную свободу действий и даже право не выплачивать полностью (сошлись на сорока пяти процентах) ночной налог в общую кассу Гильдии. То есть, можно сказать, что в Аркете появилась некая вторая Ночная гильдия со своими главой, атрибутами и людьми. Причем, если основные ночники еще придерживались определенных правил и границ, то люди Докана совсем потеряли… не совесть – ее у них не было изначально, а чувство хоть какого-то приличия, а безнаказанность и наглость стали просто беспредельными.
Изабелла пыталась договориться, но это было практически невозможно. Докан потерял все сдерживающие ориентиры, совсем распоясался, и его действия начали интересовать и Стражу, и Внутренний конвой, и Тайную канцелярию, и армию.
Вот чего Изабелле не хотелось больше всего, так это снова примирять непримиримое и останавливать не останавливаемое, то есть лавину Внутреннего Конвоя, которая уничтожила почти весь ночной цвет старой Гильдии. Точнее, большая часть погибла в междоусобице, а ВК просто добил оставшихся.
Конечно, она готовила определенные меры и действия. Но было понятно, что и Докан на месте не сидит. И, видимо, он оказался пронырливее, если нанес удар первым. Точнее, к нему просто попало то, из-за чего Изабелла была готова на многое
Ну да, теперь договориться с ней было проще всего. Сколько же у нее слабых точек и местечек. А за мальчика, за его жизнь она вообще была готова на многое! Совсем свихнулась на любви старушка.
Да и демоны с этой Гильдией! Уедет куда-нибудь и будет жить вместе со своей любовью.
Если, конечно, останется и жизнь, и любовь.
Еще раз вздохнула и очень тихо:
– Собирай людей, Сель, но только аккуратно. И да, пусть порежут всех активистов Докана. А нашим людям по возможности дай сигнал, чтоб уходили. Время пришло собирать камни.
– Да, Властительная! – тихо проговорила Селеста и, поклонившись, покинула салон.
Тут забили четыре ночи напольные часы. И гости медленно начали расходиться, и каждого внизу, а их сегодня было тридцать пять, ждала повозка для того, чтобы развести по домам.
Почему в четыре часа окончание салона? Потому что в пять утра на улице начинают появляться люди, спешащие на работу, а в шесть появляются мусорщики. Как известно, золотари посвящают Аркету каждый четверг, а вот мусорщики, собирающие твердый мусор каждый день с утра… Поэтому не стоило гостям салона застревать в пробках и портить настроение в склоках и давке. Но если кто хочет продолжение приятных впечатлений, то, пожалуйста, можно, преодолев пару сотен шагов, оказаться в приятном месте с милыми дамами и не только…
Ну, вот, наконец-то!
Еще минут двадцать проводов гостей, и нужно делать вид, что все хорошо и прекрасно. А на самом деле, хочется бежать, а особенно рвать и метать или лучше глаза выцарапать кому-нибудь, кто попадётся под горячую руку.
Когда выбежала на улицу по черной лестнице, состояние было просто ураганное. С трудом сдержалась, чтобы бег не продолжить. Но нужно было остановиться, с людьми поговорить и отобрать лучших, которые с ней пойдут. По негласным договоренностям между сторонами внутри Гильдии – это всегда два человека. Это, конечно, не спасало от смерти, но, как говорится, если хотят убить, то и армия не поможет. Но если другая сторона хоть немного придерживается правил…
Какие вообще правила могут быть в общении с Доканом?
Сверху послышался тихий мелодичный свист. Понятно, что Селеста и ее сестры взяли Изабеллу на слежение, теперь не упустят, по крышам девчонка, как кошка передвигается. Она, Селеста, и есть Ночная кошка, и всегда рядом, когда нужно.
Никаких повозок. Территория Докана располагалась в пяти кварталах от дома Изабеллы рядом с рекой. Он и заведовал всей речной торговлей, большие деньги, и их стоило перераспределить, но пока жив Докан…
Если хоть волос упадет с ее мальчика! С ее любимого Ко-Ко!
Ну, да. Ее любовь звали Комис ди Комис. Милый мальчик двадцати шести лет. Своеобразный поэт, все еще милый мальчик, но с зубками, и ее любовник или любимый?
«Твой Ко-Ко», как он любил подписываться в милых записках:
«Изнываю от одиночества. Жду тебя в спальне. Весь в ожидании и весь в огне! Твой Ко-Ко».
Она томно вздохнула и улыбнулась…
И даже если и не упадет, все равно Докану уже не жить. Хватит, покоптил небо и будет.
Границы между территориями как таковой не было, но чувствовалось, что ты уже на чужой территории. Хотя вроде бы и одна Ночная гильдия, а условностей выше крыши.
А вот и дом Докана. Как и все, четырехэтажный, но он живет всегда, везде и только на первом этаже. Говорят, с тех пор как его друг, бывший Глава Гильдии, Герберт Крамп, сделал в воздухе сальто-мортале, Докан выше первого этажа не поднимается. Разумная предосторожность, но хорошо приложиться можно, вылетев и с первого этажа.
Их встретила толпа, человек десять. Для переговоров слишком много, но Докан сделал знак, и все тут же куда-то подевались, остались только двое. Ну, понятно, показал, в чем его сила.
Ну-ну. Это он против нее такой смелый, а решится ли выступить против всей Ночной гильдии?
Интересно, что попросит? Ну, не место Главы точно, слишком большая ответственность и способность к компромиссам. У Докана не было ни того, ни другого.
– Где он? – сразу и без приветствия.
– Не надо так волноваться, Изи!
Нет! Ну, за Изи он получит сполна. Никто не имеет право так ее называть!
– Сейчас пойдем и посмотрим. Самому любопытно.
– Э… Ты не видел Комиса?
– Мои люди его взяли, забрел в какую-то таверну тут, на набережной, ну, его кое-кто признал.
– Если хоть один волос!
– Изи, Изи не кипятись. Мои люди понятливые. Они сначала думают, а потом бьют. Или наоборот? Хм… – и хохотнул, этак мерзко и пакостливо…
Они уже шли по переходам и коридорам. Особенность территории Докана – это закрытые коридоры и переходы, даже на улицу выходить не нужно, чтобы добраться до нужной точки. Идея очень хорошая, и здесь Изабелла ничего менять не будет, пусть так и остается, но только без него…
Что касается Ко-Ко, то от сердца немного отлегло. Может, там, куда они шли, вообще не Комис находится, а совершенно другой человек.
А когда пришли…
Какой-то пакгауз с многочисленными ящиками, коробками. Пахло рыбой, речной водой и испражнениями, видимо, тут каждый угол был…
Изабеллу даже передернуло. И не такое видела и нюхала, но тут было как-то слишком все резко и мерзко.
У входа оставили по одному из сопровождающих и уже вчетвером двинулись дальше.
Оказывается, в центре пакгауза была довольно большая открытая площадка, хорошо освещаемая несколькими фаерами под самым потолком. Так что все рассмотреть было не проблема.
Впрочем, смотреть особенно было не на что, но вот удивиться было чему.
Ну, во-первых, Докан все оглядывался, совершенно не понимая, куда подевались его люди. Вслух он эту мысль не высказывал, но Изабелле и без слов было понятно его недоумение.
Во-вторых, на этой открытой площадке ящики все к стенкам были отодвинуты, находилось всего два разумных существа, ну, не считая появившихся четверых человек.
Разумных, потому что только один из них был человеком. Сидел он на стуле с завязанными руками за спиной и с мешком на опущенной к груди голове.
А вот вторым разумным был орч.
Огромный, красный, как адский огонь, немного странно одетый в свободные штаны и жилет-разгрузку, да еще с цепью золотой на шее. Он сидел на длинном ящике и ковырялся в зубах то ли деревяшкой, то ли костью. А под его правой голой лапой лежал еще один человек, и было непонятно, то ли он так прикрыт, или у него и в самом деле была оторвана голова.
А еще при появлении людей орч очень смачно рыгнул, можно даже сказать, жутко:
– У тебя есть орч? – посмотрела на Докана.
– Впервые вижу, – и толкнул своего сопровождающего. – Кат, сними с этого мальчика мешок. И где все?
Кат очень осторожно двинулся к сидящему на стуле, а вот на вопрос Докан ответа так и не получил. Некому было отвечать.
Никого же не было вокруг.
Бывалый воин понимал, что что-то не так в этом месте, но должен был слушаться и подчиняться своему хозяину. Кат подошел и, сорвав мешок, тут же отскочил на пару ярдов в сторону.
Ну, а что может случиться? Чего испугался?
Человек как сидел, так и сидит на стуле, опустив голову. Только вот короткая белая стрижка, как факел холодного огня.
А Изабелла закрыла рот, чтобы не вскрикнуть…
Но то, что сидящий – сошо, видно было и без его лица.
– Изи, ты так низко пала, что у тебя в любовниках сошо?
И эта фраза, как будто была знаком.
Человек поднял голову. В глазах смешинки, а на губах улыбка:
– Здравствуй, Солнышко! – и встал.
Никто не понял, как, но какая-то секунда, и Кат вдруг отлетел в сторону, ударился о стоящие в стороне ящики, упал и замер.
А человек сделал еще несколько быстрых шагов вперед, и вот он, возле Докана и Изабеллы. Причем на одной высоте с ними, хотя мы ведь знаем, что Нэй…
Конечно же, это был Нэй!
Мы ведь знаем, что Нэй ниже Изабеллы на десять сантимов. А тут глаза в глаза:
– Не ожидала?
Но тут ожил Докан:
– Ты вообще кто такой?
– Его как, сильно или не очень?
– Не очень. Он еще нужен будет. Как я рада тебя видеть!
– Что здесь происхо… – не успел договорить, потому что схватился за нос, из которого вдруг потекла кровь. – Ты мехя удалил? – картавя, проговорил Докан.
– Когда?
И тут Докан согнулся, глухо хрипнув, его правая рука оказалась в руке Нэя, и он так ее скрутил, что главарь местных бандитов согнулся в три погибели. Вроде пытался кричать, но только хрип и получился…
– Надеюсь, твои люди уже на подходе?
Послышался мелодичный свист.
Изабелла облегченно вздохнула:
– Уже здесь.
– Прекрасно.
Нэй крутанул Докана таким образом, что при очередном витке тот стукнулся головой о ближайший ящик. Выдохнул от боли и потерял сознание.
Нэй отпустил руку бандита, и тот, как мешок, упал на земляной пол пакгауза.
А сам пакгауз почти сразу после свиста стал наполняться людьми. Человек пятьдесят – не меньше. И три темные тени – полностью в черном облачении (и куда гильдия трубочистов смотрит?) и только прорези для глаз:
– Курзаи! – восхищенно проговорил Нэй. – О! – и, приложив руку к груди, поклонился.
– Эр’карун… – в ответ проговорили темные тени и тоже поклонились.
Изабелла уже ничему не удивлялась…
– Очистите эту клоаку! Уничтожать всех, кто не сдается в плен. А кто сдается, – задумалась, – по обстоятельствам…
– Да, Властительная! – в один голос проговорили люди и стали группами уходить из пакгауза.
– Сель, останься с девочками тут для страховки.
– Да, Властительная! – и очень быстро двинулись куда-то вверх, ну да, курзаям лучшее место для обзора – это высота.
– Нэй! Ты обещал! – тут встал орч.
– Ой, да! – хлопнул себя по лбу. – Белль, Сэм очень рвется в бой. Как таран сгодится. В нем пропал великий Артист, так не дай погибнуть еще и стенобитному орудию!
– Шутник, – проговорил Сэм, но при этом улыбка-оскал была до ушей.
– Кормин!
Из одной из уходящих групп отделился высокий, статный мужчина:
– Возьми с собой орча, у тебя вроде есть опыт общения с ними.
Тот посмотрел на орча, который подошел протянул руку:
– Сэм. Сэм Киботург.
– Кормин Корс, – сказал просто, но голос немного дрожал.
– Я не ем людей!
– И передай по команде, что орч с нами.
– Да, Властительная!
– Властительная? Ты так поднялась, что мне даже неловко рядом с тобой находиться!
– Поязви мне тут! – но это было сказано с улыбкой, и она наконец обняла Нэя, прижала к себе. – Как я рада тебя видеть!
– Ты это уже говорила. При этом так радуешься, что забыла, зачем сюда пришла.
Она ойкнула, отстранилась от Нэя и принялась оглядываться:
– А где Комис?
Нэй поднял палец:
– Вот! – и пальцем так затряс: – Вот! Самый главный вопрос! Но ответ на него удивительно прост, – и чуть ли не по словам проговорил: – В… самом… безопасном… месте! – и пальцем так поманил Изабеллу.
Подошли к ящику, на котором давеча сидел орч. Нэй поднатужился и приподнял крышку:
– Уф, – но выглядело наигранно.
Крышка ушла назад и глухо хлопнулась об пол.
В ящик заглянули.
Милый, ее любимый Комис спал чисто детским сном, полностью погруженный в соломенный навал. Волосы его были растрепаны, на лице был небольшой синяк, а вместо подушки он ладошки свои подложил.
А главное: он улыбался. Видимо, что-то хорошее снилось.
– Я с ним «Отбой» сыграл. Но если хочешь, могу разбудить. А так проснется часов через десять.
– Не надо, не буди.
Она посмотрела на Нэя, взлохматила его короткую стрижку, попыталась приблизиться, чтобы поцеловать, но он не позволил:
– Нет, нет, нет, солнце мое. Ты сейчас почти что замужняя женщина, и не стоит разрушать твое счастье…
Она, кажется, покраснела и смутилась:
– Я просто хотела тебя поцеловать… в благодарность…
– Ага. Как же, – он улыбнулся. – А потом обязательно где-нибудь укромное место… Не стоит. К тому же он умница у тебя и бился за тебя, как лев! – сказал немного удивленно, но Изабелла на это внимания не обратила…
– Так и знала, что любовь к одному уничтожит постель с другим, – вздохнула.
– Неужели он так плох?
– Он прекрасен! Но он не ты…
– У каждого из нас есть что-то свое, единственное и неповторимое. Зачем думать, что он не я, если он – тот единственный, которого ты полюбила?
Она пожала плечами, махнула руками:
– Почему я тебя не встретила раньше? – снова вздохнула.
– Любопытный вопрос. Но самое любопытное в этом вопросе (он улыбнулся и снова затряс пальцем) – это ответ на него. И он звучит так – мы встречались раньше, – Нэй решил вдруг пофилософствовать.
– Да? Когда это?
Они присели на один из длинных ящиков, оперившись спинами на другие ящики, стоявшие тут же:
– Мне было двенадцать лет. Карвена пришла что-то обсудить с дядюшкой Отоем, а ты бродила по приюту. Долго у кровати одной стаяла, на девичьей стороне, а я сидел на мальчишечьей. Поцапался с малышами конкурентов, и у меня был вот такой фингал под глазом, – Нэй с улыбкой показал какой – чуть ли не с голову, – ты мимо прошла, потрепала мои волосы, дала конфетку и проговорила: «Все будет хорошо». И дальше пошла такая Властительная и Прекрасная! – он даже зажмурился от восхищения.
Изабелла прижала ладони к вискам:
– Хм… Помню кроватку, потому что не сразу оказалась в пансионе, а где-то с полгода прожила в приюте, спала на той кроватке. А вот насчет конфетки, – задумалась: – Господи! Неужели это был ты?
– Представь себе, да! – они оба улыбнулись. – И мне в тот момент казалось, что я влюбился в тебя по уши! Был готов для тебя горы свернуть! Но, как говорится, кем была ты и кем был я? Правда, после этой встречи любопытство оказалось сильнее, или любовь, и я некоторое время следил за тобой. Я любил крышу, а узнать твой адрес труда не составило.
Брови Изабеллы удивленно вскинулись верх.
– Я же говорю, любопытство или любовь. Но потом я кое-что увидел и узнал, и мне захотелось это все поскорее забыть. Поэтому меня и волновал вопрос: почему не выкупили мальчишку Нэя из соты дядюшки Отоя. Вдруг это такая месть Ночной гильдии.
Она усмехнулась:
– Честно говорю, даже представить не могла, что за мной кто-то может следить! А если бы и узнала, то легче убить, чем заниматься такими сложными схемами избавления от человека.
– Охотно верю.
– Кстати, а ты что-нибудь нашел в местах появления Капуна в ту ночь несостоявшегося выкупа? – она ведь ему предоставила эти точки, и так вышло, что они никогда так и не говорили об этом. Ну, в последнюю встречу им было явно не до этого. А потом он исчез без всяких разговоров.
Ну, да. Тогда она была еще открыта, и к ней еще можно было через окно. А сейчас и близко не подступишься. И зачем такие стены?
Может, и в самом деле все бросить?
– Нет, – он покачал головой. – Я не гончий и не нюхач, так что эти места мне мало что сказали. Конечно, я их обследовал в астральной проекции, но тоже ничего. Разве что какие-то блеклые пятна чьего-то присутствия, но вот чьего, не понять, – и пожал плечами.
15. Старые долги и новые заботы
И тут неожиданно, но вполне ожидаемо спросил:
– Слушай, а где ты выкопала это столь милое создание? – и на ящик указал.
Она усмехнулась:
– В салоне у одной подруги. Сначала подумала, что это ты так шутишь.
– У сошо нет капюшона. Пей – не пей, все равно видно.
– Я в тот момент об этом меньше всего думала, – и спохватилась. – Ты лучше расскажи, что делаешь тут и как встретил Комиса.
– Честно говоря, прибыл я в Аркет чисто по своим делам, точнее, делам друзей. И с тобой встретиться, конечно, собирался, но не собирался влезать ни в какие авантюры и интриги.
– Начал – рассказывай! – она тихонько стукнула его кулачком в плечо. Он поймал ее руку, но тут же отпустил. Нэй и в самом деле не собирался заигрывать. И, усмехнувшись, проговорил:
– Представляешь, Белль, я дом купил! В Орсе.
Она дернула бровью от удивления:
– Поздравляю! Когда на новоселье позовешь?
– Считай, что пригласил, – он встал, подвинул к себе небольшой ящик, снова сел на место и, вытянув ноги, продолжил: – С него, кстати, все и началось…
И вкратце поведал историю покупки дома и знакомство с Ойрой. О встречах с демонами, то есть с нормой, благоразумно промолчал, сославшись на то, что Ойра с детства пироманка.
А сюда приехал, чтобы заранее определиться со временем свадьбы.
– Я как этот, во – свадебный генерал! – рассмеялся, мотнул головой. – Свадебный устроитель. Все на мне, все на мне, – и серьезно: – В Аркете решили венчаться Файнс и Ойра, Райса и…
Рассказал и про Райсу, и ее беременность…
Она и в самом деле залетела, то есть не учла, не просчитала и не подумала. Даже не помнит, пила она отвар Каприлеса или нет. Впрочем, беременность ее обрадовала, а не огорчила. Давно хотела завести ребенка, всегда об этом мечтала. Правда, если честно, хотела ребенка именно от Нэя, но, что случилось, то случилось.
Весь этот разговор был как раз в тот день после ее сна. Она сильно удивилась, что Нэй узнал про ее беременность, но тот заверил ее, что Селистер тут совершенно не при чем, и он сам догадался. Как? Ну, считай, что у него глаз-алмаз (а сам удивляется, как он это все видит, но ведь как-то видит).
Насчет отца ребенка выпытывать Нэй у Райсы не стал, не хочет говорить и не надо. Главное, чтобы с ней самой было все хорошо, а остальное приложится.
Вот это совершенно неожиданно и приложилось.
Довольно любопытная история случилась чуть погодя.
Райса каждую натиру, один раз обязательно, наведывалась к Селистеру, чтобы провериться, осмотреться и выспаться. И через пару натир после их разговора она совершенно неожиданно встретила в клинике у целителя одного своего старого друга, человека, к которому испытывала чувства, видимо, большие, чем дружеские.
Нэй помнил этого человека. Перед самым отъездом на службу он встречал его несколько раз в Доме Мелисы. Тогда он, правда, был только лейтенантом (а сейчас уже майор) Охранной когорты Ордена Хранителей, но на самом деле был неплохим гончим и следователем. И звали его Даир ди Орд. Было у них обоюдное чувство (Райса в то время даже несколько раз Нэя мягко так отшивала, не давая ему ночь), но как знал Нэй, они крепко поссорились, и Даир тогда сильно хлопнул дверью. Райса немного потосковала, а затем время закружило – болезнь Мелисы, ее смерть, наследство, дела. Забылась старая страсть или даже любовь.
А тут встретились, просто столкнулись в дверях – она в кабинет Селистера, а Даир из кабинета. Нэй при этом присутствовал. Райса просила его побыть рядом с ней что-то вроде охраны. Вот он ее и сопровождал почти всегда, и увидел нечто большее, чем просто встречу старых друзей…
Как оказалось, Даир приходил к Целителю, чтобы проверить свои детородные органы. Он долго служил в Эльфидоре, в тамошнем форте Хранителей, единственном на Западе Эльфов, но время от времени они выполняли заказы и самих эльфов.
И вот в одном из выездов на север Лигурии на них напали какие-то совершенно непонятные существа, очень быстрые и сильные, но людям-Хранителям и эльфам, их сопровождающим, все же удалось отбиться от стаи этих тварей. Потеряли многих и, как потом выяснилось, хм… точнее, ничего не выяснилось – эти твари как в воду канули. А вот Даир выжил, но ему сильно досталось – гениталии были сильно повреждены. Впрочем, сексуальная активность вскоре восстановилась, у эльфов тоже отличные целители, но вот детей он уже иметь не мог и не может.
Вот он и приехал к Селистеру, до этого был еще у десятка целителей и в Мальвиноре, и в Мир Рошанском, и в Аркете, чтобы убедиться окончательно, что вердикт западных целителей и уже восточных верный и всё – наследника ему не видать.
И эта встреча как манна для него небесная. И для нее тоже.
Нэй уже не присутствовал при их разговоре и даже астральной проекцией (дал слово – держи), но на следующий день они появились румяные, радостные и, к удивлению всех, но не Нэя, объявили о своей помолвке. То есть Даир ди Орд сделал Райсе предложение руки и сердца, от которого она не стала отказываться.
А на следующий день и объявили о помолвке официально.
Сэм, кстати, присутствующий при этом радостном событии, снова тихо так проговорил…
Впрочем, про демонов Нэй старался Изабелле не рассказывать.
***
Что касается Сэма, то он оказался неплохим демонологом (по легенде – орчи считаются демонскими отродьями, почему-то оставшимися с людьми).
По его объяснению выходило, что ЭльТаир и АльТариш – это одно и то же имя, просто на разных языках. ЭльТаир на привычном ангулемском, а АльТариш на орочьем, который очень близок к эльфийскому, то есть к лигурийскому. И означает оно имя – Демона Власти, одного из верховных демонов в демонологии, наравне с ЭльФивром – Демоном Желаний, или Исполнителем Желаний, и ЭльНурмом – Демоном Силы. Но при этом ЭльТаир может быть и тем, и другим, так как объединяет в себе все демонические возможности. Поэтому его вполне можно назвать и Демоном сердца.
Правда, за последние несколько тысяч лет не было случая, чтобы ЭльТаир вызывался в нормальный мир. Отец рассказывал Сэму, что это, скорее всего, связано с тем, что власть в нормальном мире принадлежит высокородным, Властителям Крови, которых вполне можно назвать Демонами Власти. Что в какой-то степени подтверждается, например, истинным именем Короля-Императора Рошана, которое очень редко озвучивается полностью, а только в сокращении, и где в полной версии звучит фраза: «Властитель Дня и Солнца, и ЭльТаир Подлунного Мира».
На этот рассказ и объяснение Нэй здраво задал вопрос: «А он тогда здесь при чем? Он всего лишь сошо, и до Королей и Президентов ему как до Луны».
На что Сэм так же здраво и серьезно ответил: «Ну, Президентов мог бы и не приписывать, они вполне могут выйти из самых низов. Что касается Королей, то никто не знает, что мы и кто мы на самом деле, что твой Учитель, как пример, и доказывает. И сошо – всего лишь сословное ограничение, место в общественной иерархии, пусть и низшее, но это не означает, что человек не может подняться и обрести воссияние и власть. И тем более никто не знает, как выглядит и кем представляется ЭльТаир, и никто не знает, что такое власть на самом деле. Поэтому не стоит говорить, что ты или он, или еще кто, очень далеки от власти. Может, ты и есть власть?»
И это орч говорит?
Ну и само собой такое лучше никому не говорить.
***
Он и не рассказал Изабелле.
Поэтому и приехал в Аркет, чтобы в переходную натиру на лето – Альну (самое время для свадеб, больше всего их именно в эти семь дней играется, ну еще в сентябре), выбрать самое лучшее время в главном соборе Аркета. В общем, вовремя приехал и хорошее время выбрал.
И тут Изабелла задумчиво так проговорила:
– Может, и нам к вам присоединиться?
– Обязательно!
Что касается встречи с Комисом…
Тут неожиданно из ящика послышалось:
– Белла! Белла! Белла…
Изабелла вскочила, подбежала к ящику. Встала на колени рядом, а ее лицо расцвело.
Нэй подошел:
– Не беспокойся о нём, он в надежных руках. Перед «Отбоем» Файнс дал ему успокоительный отвар. Он, Файнс, отличный алхимик, потому что у него был гениальный учитель. Своеобразный и жестокий, но гениальный. Правда, у Файнса все наоборот получается. Так и не научился яды делать, но вот живительные отвары у него выходят просто сногсшибательные. В прямом и переносном смысле. Правда, как сказал Селистер, злоупотреблять ими не стоит, но парочку рецептов записал.
– Спасибо тебе. Я теперь твоя вечная должница!
– Ну, про должок не стоит. Думаю, что мы просто квиты, и никто ничего никому не должен.
Она улыбнулась:
– На самом деле, я даже не знаю, как тебя отблагодарить и как вообще выплатить долги.
– А «рыбное дело»? Ты же до сих пор жаждешь мне выцарапать глаза, просто повода не находится.
Она усмехнулась:
– На самом деле, я теперь за него должна на тебя молиться!
Нэй недоуменно тоже привстал на колени возле ящика, чтобы не стоять и не общаться свысока:
– Э… не совсем понял твою мысль.
– Я тут поговорила кое с кем, жаль только, что люди порой не могут держать язык за зубами, и поэтому некоторых пришлось избавить и от языков, и от зубов.
Нэй дернул бровью, такой жестокости от Изабеллы он не ожидал.
– Но прежде, чем я с ними рассталась, они поведали мне, что произошло на самом деле в районах Ночной Гильдии, и почему я сумела избавиться от связи, от власти дядюшки Отоя – этого упыря и демона в одном флаконе…
Нэй вздрогнул, но это осталось не замечено Изабеллой:
– Ты же знаешь, что Маги-сфера, которая держала магию в нашем Мире многие тысячелетия, раскололась после Великого Катаклизма на тысячи миллиарды-миллиардов осколков. Кто говорит, что ею стали аккумы, кто считает, что маги-сфера ушла, и аккумы – это энергия других миров.
– Ну… Вроде все об этом знают.
– Но при этом все сходятся на том, что остаточная сила Маги-сферы осталась, этакая тонкая пленка, как листы пергамента, выделанные до прозрачной белизны. И время от времени этот пергамент-сфера впитывает в себя энергию, испускаемую аккумами. И в таком месте могут происходить всевозможные странности как с магией, так и с обычными заклятиями, связами и плетениями. А теперь вспомни, сколько Внутренний Конвой вылил энергии аккумов во время зачистки?
– Боюсь представить. Слышал, что было потрачено где-то около тысячи «синьки», на боевых заклинаниях они очень сильно расходуются, и десятка четыре зеленых. Даже, кажется, пару темников израсходовали.
– Ну да, ребята в тот день не разменивались по пустякам. Поэтому после того, как Конвой вышел из районов, над ними еще целую натиру или даже больше висело такое сильное магическое поле, что в нем все переставало работать должным образом. Правда, мало кто это понял.
– И дядюшка Отой себя не обезопасил?
– Ну, ты же знаешь, что он не любил фаеры, которые могли подсказать, что что-то не так вокруг. Очень странно работали в те дни: то зажигались, то гасли, то мерцали. Даже взрывались кое-где. Он вообще магию терпеть не мог. Но при этом власть надо мной держал цепко. Но больше никакой магии, если она ему не выгодна. Поэтому в приюте дядюшки Отоя только свечи и были. И магов Гильдии, штатных, Конвой хорошо прижал, им было не до изучения феномена, ну, кто в живых остался. А я появилась у дядюшки Отоя на второй день, когда вся энергия «пергамента» была еще на вершине силы. Поэтому связь и ослабла, и я смогла вонзить стилет в его сердце!
– Ты рада, что избавилась от него?
– Очень! И теперь я должна тебе всю свою жизнь!
Он замотал головой:
– Не надо мне твоей жизни. У нас они разные, и я не хочу быть твоим господином, у тебя он уже есть, – указал на спящего Комиса. – Но спрошу – зачем тогда тебе это все?
Нэй развел руками, показывая на пакгауз, но на самом деле задавал немой вопрос: «Зачем тебе эта власть?»
Она пожала плечами:
– Мальвинорцы начали борзеть. Вот Докан мне и помог их прижать. Но теперь уже он сам, – она в сердцах махнула рукой.
Встала:
– Ты мне так и не рассказал, как встретил Комиса.
Нэй усмехнулся:
– О! Это очень смешная история.
Нэй снова уселся на ящик, а Изабелла, еще немного постояв над Комисом, присоединилась к нему, сев рядом.
– Я решил тебя проведать под вечер. Ну, сначала через крышу. А там, смотрю, Ночные кошки вовсю бдят – не пробраться, да и на окнах твоих решётки. Думаю, ну вообще что-то Изабелла от мира отгородилась – не пройти, не проехать.
Послышался смех Изабеллы, немного грустный. А Нэй продолжил:
– Ну, тогда, думаю, через центральный вход. Хотя тоже не факт, что пройду. Ограда кругом, охрана, ну, в общем, чуть ли не по записи. А чтобы особо не светиться, капюшон куртки на голову надвинул.
– Постоял возле ограды минут пять, думаю, ну что? Попытка не пытка, нужно зайти – выказать свое почтение.
А тут небольшой шум. Из дома парень выскакивает, да еще так жестко кому-то, вроде охраннику: «Вон пошли!» и к воротам ограды, со мной столкнулся и дальше пошел.
Меня что-то зацепило, и я за парнем двинулся. А тут Файнс из-за угла выходит и так к парню:
– Нэй? Это чего с тобой? – и меня так увидел за спиной парня. И челюсть, вот не вру, чес слово! На брусчатку у него падает. Парень, вылитый я, ну только не сошо и волосы русые и щетинка такая мелкая на подбородке. Извини, если бы я знал, что ты его искать кинешься, я бы не стал его похищать.
– Похищать?
– Ну, мы его под белые ручки и давай колись, мол, кто такой, откуда и зачем? В общем, увели далеко от твоего дома, ну и забрели на территорию Докана, в какой-то таверне расположились, ну и мальчик твой все и рассказал после выпитого литра крепкого пива.
И принялся стихи читать! Классные стихи, особенно про войну с демонами и монстрами. Очень понравились.
– Я долго к ним привыкала, но теперь могу потерпеть, особенно, когда он их в постели читает.
Нэй рассмеялся:
– Главное, чтобы до чтения тебе было хорошо. А остальное можно потерпеть, – и увидел, как Изабелла смутилась, чуть ли не покраснев.
И в самом деле влюбилась! По уши! Но не стал заострять, а продолжил рассказ:
– В общем, разговорились. А я при этом разговоре пару типов приметил, которые уж больно пристально на наш столик пялились. Кто-нибудь мог видеть твоего Комиса и знать, что он твой любовник… э… любимый. Извини.
Она пожала плечами:
– Мог кто-нибудь внутри охраны проболтаться или специально рассказать. Но какая должна быть память, чтобы приметить человека.
Нэй полез в один из карманов разгрузки и вытащил небольшой, но плотный лист бумаги, протянул Изабелле. Та взяла и вскрикнула. На листе был портрет Комиса, правда, не такой подробный, но вполне похожий… на Нэя, даже волосы какие-то белесые. Рисовали черным углем и торопились.
