Эгнор

Во-вторых, надо куда-то бежать, но куда? В другую страну? Обдумывал и так и эдак — отверг. Слишком много проблем. Времени потерял — ужас. Остается в другой мир, а он есть, абсолютно уверен, и хочется туда ужасно! Если, конечно, найду куда и как. Эта мысль охватила меня внезапно, и я поверил в нее целиком, без всякой критики, совершенно не задумываясь, откуда она взялась.

Поищем… и заставил мир раздвинуться как можно больше. Это произошло мгновенно: вокруг заполыхали миллионы разноцветных точек! Тусклых, ярких, далеко и близко, самых разных цветов. Я растерялся. Чувствовал, что можно подлететь к любой и попытаться проникнуть в другой мир, а это миры, я знал точно. Но куда? Как выбрать? Довериться случаю? Только в качестве крайней меры. А не поискать ли мне ответов в собственной ноосфере? «Попытка — не пытка», — говорю себе и ныряю в фиолетовый знак.

Вокруг туман. Начал приближать его к себе, он стал расслаиваться и разделяться на все более мелкие части, и наконец в голову хлынули чужие образы, отрывки чужих мыслей, и все в такой жуткой мешанине, что найти конкретное — просто невозможно! «Стоп!» — приказываю, и все остановилось. Буду действовать как в компьютере. Поиск. Первичная индексация: по времени создания мыслеобраза, вторая: возможное иномировое проникновение, направление: от настоящего к прошлому, поехали! Опять все замелькало. «Стоп, сначала. Скорость поиска регулирую сам, начали». Сразу замедлил поток. Так… летающие тарелки, корабли со страшными существами, опять похожие, но другие, портал, на мгновение мелькает мысль: откуда я знаю про порталы? И пропадает. «Стоп, команда — медленнее». Из черной воронки над пирамидами спускается на землю пантеон египетских богов. Ввожу еще индекс: существа — люди, «начали», опять портал в виде черной воронки, только стоящей частью входящей окружности на земле. Кругом песок. Точно знаю, что это Южная Америка в районе пустыни Наска, десять тысяч лет назад. Из портала выходят люди в серебристых одеждах, похожих на скафандры, в руках у каждого что-то типа дипломатов. Европейские лица. Еще замедлил «воспроизведение» и услышал эмоции человека, видевшего пришельцев, — страх, радость, благоговение: боги пришли! «Стоп!» Приблизил портал и попробовал войти туда — просто проскальзываю сквозь него и остаюсь на земле. «Правильно, это же просто запись. Попробуем узнать, из какого они мира». Обозвал портал ярлыком и пожелал пойти по линку. Меня выкинуло обратно в «звездный мир», одна яркая, зеленая звезда стала быстро приближаться, и скоро я висел над планетой, очень похожей на Землю, только континенты другие. Я завопил от восторга! Выбрал континент, примерно зону умеренного климата, и пожелал спуститься. Приблизиться удалось примерно до высоты в десятки, может, сотни километров, гораздо выше вида с самолета, и встал — ниже не пускает. Вот что значит чужой мир — меня не слушается, но настроение не испортилось. Внизу тонкие ленточки рек, луга и большие массивы леса. Людей из-за высоты не разглядишь. Полетел вдоль поверхности искать поселения и скоро на горизонте увидел прогалину песчаного цвета. Подлетел к ней — вроде какие-то геомертически правильные постройки, но очень мелкие, и тут обзор закрыли тучи. Я просто взвыл от злости! Но ничего, подожду.

Надо сказать, что я забыл о лежащем в квартире живом «милиционере» и о том, что время поджимает и надо быстрее убираться и т. д. По моим внутренним ощущениям, прошло около суток, а в реальности, наверное, час. Входная дверь оказалась вскрыта, водитель — Сан Саныч! — с красным от ярости лицом хлешет меня по щекам и трясет за плечи. Пистолет из моей кобуры вынут и лежит на полу рядом с диваном. Еще немного, и Сан Саныч меня убьет.

Я почувствовал, как неумолимая сила тянет меня назад, прочь от планеты. «Нет!!!» Я интуитивно обращаюсь к мане и бросаю ее вперед, к поверхности. Она закрутилась и серой воронкой потянулась вниз. Тянущая назад сила уменьшилась. Я стал добавлять и добавлять ману в воронку до тех пор, пока она не увеличилась в диаметре метров до двух, а длинный шлейф от нее не коснулся поверхности. Я кидаю себя в мгновенно возникшее тусклое «зеркало». Все вдруг исчезло, и меня не стало.

Сан Саныч перестал трясти Игоря, ругнулся и подобрал пистолет. Ярость переполняла его.

Этот странный молодой человек его заинтересовал. Сначала он просто искал сисадмина, умеющего держать язык за зубами, для своей конторы по выполнению «деликатных» поручений. При первой встрече ему показалось, что Игорь соответствует этим требованиям. Легко поддался внушению на прекращение запоя и вызов симпатии, но на следующий день не позвонил. Удивившись, Сан Саныч хотел уже поручить Роме забрать визитку у Игоря, но дела затянули. Неожиданно еще через два дня Кравцов позвонил сам. По разговору Сан Саныч заподозрил, что тот скрывает продолжение запоя, но решил все-таки перепроверить и дал адрес для встречи. И тут как гром среди ясного неба — проблемы с милицией.

Конечно, в его работе любые проблемы с законом, через которые на контору можно выйти, недопустимы, но так сразу принять решение ликвидировать алкоголика, чтобы изъять все ниточки, ведущие к конторе, — нонсенс. Тогда он об этом не задумался.

Уже подготавливая операцию, Сан Саныч узнал, что подозреваемый, по описанию похожий на Игоря, избил в парке троих неслабых налетчиков, поэтому план скорректировал. Сам едет с «участковым» и поручает ему привести парня в машину с запиской и визиткой, чтобы сначала поговорить, а там уже видно будет. Когда через полчаса никто не спустился, Сан Саныч забеспокоился, а когда телефон не ответил, не на шутку заволновался и решил сам подняться в квартиру.

На звонки дверь не открыли. Сан Саныч вытащил набор отмычек и, вспомнив молодость, принялся вскрывать дверь. Сказалось длительное отсутствие практики — на вскрытие ушло минут двадцать при несложном замке.

То, что произошло в квартире, не укладывалось в голове! Опытный ликвидатор лежит на полу без сознания, а молодой человек с отрешенным лицом сидит, скрестив ноги, на диване, да еще и опоясанный ремнем с кобурой. Сан Саныч рефлекторно разоружил парня и начал приводить его в чувство. Бил по щекам, тряс за плечи — все без толку. Это вывело его из себя. Ярость на сосунка достигла предела, он поднял пистолет… И вдруг увидел, что за Игорем возникло странное образование — все более уплотняющееся тускло блестящее серое пятно, и этот ублюдок стал в нем тонуть. «Уйдет же!» Не помня себя, Сан Саныч выстрелил в исчезающего. Через мгновение диван был пуст. Следа от пули нигде не было. Появился стойкий запах сгоревшего пороха.

Впоследствии Скобелев анализировал свое поведение и поражался несуразности произошедшего. Что мешало приказать тому же Роме забрать визитку с запиской? Да и вообще, чем бы ему повредили эти ничкемные бумажки, окажись они в милиции? Ничем! Глупость какая-то, как затмение нашло! Почему-то послал на дело самого несдержанного, Пухлого, почему-то сам поперся наверх, поняв, что произошло непредвиденное, и, наконец, откуда ярость, зачем было стрелять? В натуре, мистика.

Он с трудом привел Пухлого в чувство, собрал все бумаги в квартире Кравцова и быстро, насколько позволяло состояние ликвидатора, убрался прочь. Пухлый вяло оправдывался, сам ничего не соображая. Ему показалось, что жертва готова сигануть в окно, он чисто рефлекторно расстегнул кобуру. Потом легко повелся на детский трюк с бумажкой.

Дома Сан Саныч с изумлением просматривал принтерные распечатки и не хотел верить ни единому написанному там слову. Вид исчезающего тела стал часто сниться в кошмарах, и это явное колдовство он усиленно пытался выбросить из головы. Иногда просыпался в холодном поту, не помня сна.

Спустя месяц увлекся эзотерикой и всеми связанными с магией дисциплинами. Попытка войти в круг инициации не привела ни к чему, кроме долгой головной боли, впрочем, работать «по специальности» не перестал и даже нанял в контору колдуна вуду. Толку от него пока не было, но Скобелев упрямо надеялся на успех.

Забрать компьютер с записью удачной инициации Сан Саныч не догадался.

Глава 4

Холод пробирал до костей. Ужасно хотелось пить. Губы тряслись, зубы выбивали чечетку, во рту все горело, язык пересох. Я лежал на спине, затылком чувствуя холодную примятую траву. Спину и ноги не ощущал вообще, точнее, они будто плавали в воздухе, ни за что не задевая. Руки еле шевелились. Мне все-таки удалось себя ощупать: ремень, кобура, джинсы. Футболка вся в засохшей крови, в центре груди рана под коркой. Лоб в холодном поту, щеки горят. Дышать было больно, воздуха не хватало, и приходилось часто-часто хватать его ртом, как собака в жару.

Казалось, что лежу уже целую вечность и так и скончаюсь здесь, в этом лесу в почти кромешной тьме. Замерзну или умру от жажды. Проклятое бессилие! Когда я очнулся и открыл глаза, увидел темень. Вернее, темное, почти черное ночное небо. То ли густые облака, то ли еще черт-те что закрывало звезды и луну, если они вообще существовали в этом мире. Запахов было много. Так пахнет в лесу: травой, деревьями, возможно, грибами, прелым листом и еще чем-то характерным, что спутать нельзя. Изредка ветерок доносил сырой запах реки. Противно пищали комары, но не кусали.

Почему ночь? Откуда рана в груди, которая так болит? Почему не чувствую тела ниже пояса? Поврежден позвоночник? Ужасная слабость: с трудом могу поднять голову или руки. Даже ползти не могу. Вопросы, вопросы… Может, мне вообще все это снится? Нет, во сне такого постоянства не бывает. Мыслей много, и не могу четко соображать, как в бреду. А откуда я знаю — как в бреду? Может, все это и есть бред больного воображения с манией величия в придачу. А что! Вселенной управлял, в миры перемещался, и вот результат — лежу в психушке с простреленной грудью и брежу. Стоп! Почему подумал, что в меня стреляли? А что, очень похоже на пулю: вошла в грудь — входное отверстие есть под запекшейся кровью, задела позвоночник — вот и паралич, и вышла, наверное, из спины. Видел у матери в атласах выходные отверстия огнестрельных ранений, мама не горюй! Вырывает кусок мяса размером с кулак, но лучше, чтобы все-таки пуля вышла. И что это я так вцепился в эту дурацкую версию? Да, симптомы, похоже, совпадают, но я не медик, так, нахватался от мамы. Кто бы в меня стрелял и когда? Вспоминаю… блин, как трудно сосредоточиться! Я «подлетел» к миру, предположительно к тому, откуда на Землю приходили те дядьки в скафандрах. Нет, в костюмах, чем-то напоминающих скафандры без шлемов, как будто из фантастики про будущее. Ожидал, что на поверхности будет много строений, городов, башен и т. д., но увидел сплошную экологию. Уже странно. Хотя кто их, высокоразвитых, знает, как они живут, да и сильно далеко было. Поискал и вроде нашел какую-то упорядоченную аномалию, подлетел, но высоко и облака — не разглядел, а еще и потянуло. Точно! Просто невероятно сильно потащило назад! Пришлось срочно создавать портал. Ха! Как громко сказано — создавать, будто умею. Просто пожелал и напитал энергией, он и возник. Потом меня «отпустило», и я успел прыгнуть в него. А ведь, похоже, «тянуло» не просто так… водитель! Возможно, и не один — сломали дверь и начали меня «будить», потом перестали и застрелили, а в перерыве я успел «портануться», но пуля, падла, достала.

«Надо проверить оружие». Собрался и пошарил рукой по кобуре — пусто! Из него же, поди, и пальнули, суки. И ужаснулся: все это вокруг РЕАЛЬНО! Я один в лесу, раненый, беспомощный, загибаюсь от холода и жажды. Возможно, умираю от раны, причем долго — уже ночь. В панике закрутил головой, попытался ползти, но взвыл от боли и прикусил язык. Хищники! Надо потише, могу привлечь. Прислушался: комары звенят, что-то шуршит в траве, явно мелкое, по руке проползла какая-то букашка, и больше ничего. Уже легче, но все равно надо осторожней. Сжав зубы, попробовал еще раз на локтях — в глазах потемнело от боли, и невольно простонал. «Не Мересьев я», — грустно улыбнулся. Ты смотри-ка, паника прошла, и снова застонал сквозь зубы. Родители! Они же с ума сойдут. И снова тоска… вот я неизвестно где и НИКОГДА их не увижу. Нет! Раз попал сюда, значит, смогу и вернуться… наверное. «Да точно!» — успокаивал сам себя. Хотя… я же ни фига не знаю и не умею, мне бы в живых остаться! Будем надеяться, что, если сразу не умер, должен выжить. Опасаться нужно пока только зверей, поэтому затихнем.

Невольно порадовался за свою регенерацию. Как удачно тогда вышло, словно подбил кто-то. А может, действительно подбил? И вообще, удивительно гладко все получилось: раз — здоровья немерено, два — пожалуйста, в другой мир. Странно все это, как в сказке про… ничего на ум не приходит, про золотую рыбку разве. А чем там закончилось?.. А убийство? А броситься с голыми руками на вооруженного? Я опять застонал. Это же был не я, как бы не пытался сам себя уверить в обратном. Все шло к тому, чтоб потребовалось бежать, и мне прямо подсунули этот мир! Нет, лучше не думать об этом… перетерпеть жажду и холод — вот главная задача. Маг я или кто? Надо в транс, срочно. Пытаюсь… не получается! Все мешает: боль, холод, жажда, бардак в голове — нет, никакой я к чертям не маг, обидно. Надо попробовать просто уснуть: так, дыхание не успокоишь, задохнусь, ну хоть мысли выкинуть из головы. «Я спокоен… я совершенно спокоен… я расслаблен… ага, парализован. Тьфу, черт! Надо овечек считать. Одна, вторая, третья…» Не помню на какой овце, но усталость победила, и я провалился в сон.

Снился мне Сан Саныч с искаженным от ярости лицом, который медленно поднимает ПМ, целя мне в грудь, и низким, замогильным голосом произносит: «У-й-д-е-т ж-е» — и очень плавно нажимает на спусковой крючок. Из дула распускается алое пламя и выплывает пуля. Она, вращаясь, приближается ко мне, от нее расходятся волны, как в «Матрице», до слуха доносится перекат грома, а пуля касается моей груди, продавливает и пробивает грудину, царапает сердце, рвет сосуды и легкие, давит на позвоночник, раскалывает его и, словно мячик от стенки, рикошетит немного в сторону, давит на мышцы, рвет их, проходит между ребер и вместе с куском мышц и кожи вываливается из тела и плывет дальше. Волны от пули проходят по внутренностям, тряся их и появившуюся кровь. Сердце останавливается, не выдержав оскорбления, и я умираю. Перед глазами калейдоскоп: лица, цвета, знаки стихий, руны — все вперемешку и мелькает. Черный тоннель, куда падаю, и, наконец, свет. Чувство чужого, доброжелательного внимания.

Красный мигающий фонарь с надписью «В ружье!», звуки зуммера. Бегущие солдаты, хватающие автоматы из оружейной стойки, браконьеры с охотничьими ружьями, крадущиеся за добычей, и егерь в форме с карабином, следящий за ними.

Проснулся от света. Рассветный туман уже поднялся. Вокруг на невысокой траве крупными прозрачными каплями сидела роса. Она манила недоступной влагой, и я с жадностью стал слизывать шершавым языком все капли, до которых мог дотянуться. Непослушными руками нагибал траву, стараясь не сбивать росу на землю. Это удавалось с трудом: просто огромное количество влаги бездарно проливалось на землю. От обиды хотелось завыть!

Вдруг послышался странный далекий звук, похожий на фырканье. Я замер, и неожиданно надо мной появляется человек. Тот самый егерь из сна с аккуратно подстриженной черной бородкой, загорелым лицом и голубыми глазами. Одет не в форму, а в длинную кожаную куртку желто-зеленого цвета с откинутым капюшоном. На голове зеленая шляпа, похожая на тирольскую, без перьев, кожаные штаны и сапоги, тоже зеленые. Широкий кожаный ремень с большим кинжалом в ножнах и с непонятными холщовыми и кожаными сумками. За спиной на перекинутом через плечо и голову ремне болталось какое-то оружие. Явно не карабин.

Человек внимательно осмотрел меня, вскинул брови и что-то сказал на непонятном языке, явно удивленно. Я замотал головой, показал пальцем себе на рот и прохрипел: «Пить». Он опять внимательно посмотрел на мое лицо и вытащил из поясной сумки медную фляжку. Поднес ко рту и начал вливать мелкой струйкой холодную и такую вкусную воду. Жадно вцепившись во флягу руками, я глотал, захлебывался и снова глотал, пока незнакомец не забрал фляжку, пробормотав что-то типа «пока хватит, мол, больше нельзя». Я закрыл глаза и с наслаждением чувствовал, как влага всасывается в иссохшее тело. Егерь куда-то пропал. Раздался звук ломаемых деревьев, и скоро он опять появился со сделанными из веток волокушами. Аккуратно подхватил за плечо и таз, перекатил меня прямо на них и поволок.

Как мало человеку надо для счастья! Лежа на животе, я тихо радовался изменению положения тела, уткнувшись щекой в свежие листья. Егерь тихо свистнул и привязал волокуши к подбежавшей лошади. Погладив ее по шее, повел за уздечку. Сколько мы шли, не заметил — несколько раз терял сознание и приходил в себя от ударов по лицу разными корягами и, наконец, вырубился окончательно.

Пришел в себя в деревянном доме лежащим на твердом тюфяке, голым, забинтованным чистым полотном и укрытым одеялом. В небольшое окно лился свет. Рядом с моим топчаном стояла грубая табуретка, а на ней чашка с отваром. Потянулся к ней руками и обмер: какой же я худой! Только кожа да кости. Вот теперь точно — бухенвальдский крепыш. Еле-еле повернулся на бок и поднял чашку, попил, обливаясь. Вкус — омерзительный. Откинулся на подушку. Боли почти не было, дышалось хорошо, и я снова чувствовал все свое тело. Пошевелил ногами — получилось. Но слабость была ужасной! После такой небольшой нагрузки одышка. Голова кружится. Ни о чем не хочется думать. Я и не думал, пока не уснул.

Проснулся от чужого взгляда и сразу учуял аромат горячей еды. Рядом на табуретке сидела миловидная, средних лет женщина в светлом платье с вышитыми узорами. Длинные темные волосы заплетены в две толстых косы. Увидев, что я проснулся, улыбнулась и стала быстро говорить.

— Не понимаю, — сказал я и развел руками.

Она замолчала. Потом, будто внезапно что-то вспомнив, вскочила, взяла со стола ароматно парящую чашку и протянула мне, что-то говоря при этом. Я приподнялся на локтях. Она сказала: «Ой», поставила чашку обратно, приподняла меня за плечи и подбила подушку. Снова подала чашку. В ней оказался теплый мясной бульон с фаршем. Я медленно его выпил. Вкуснотища! Потом пришлось выпить тот противный настой, и меня быстро сморил сон. Так продолжалось много дней. Ну, и еще она подставляла местный аналог утки и убирала из-под меня. Тогда я жутко краснел, а она укоризненно качала головой. Постепенно силы прибывали, но попытки вставать хозяйка пресекала. Кормила уже не только бульоном, но и кусками вареного мяса или рыбы с хлебом.

Повязка была снята, на груди оставался только розовый шрам, и на спине, судя по выражению лица егеря, тоже было неплохо. Только проклятая слабость! Да и вес набирался очень медленно.

После нескольких неудачных попыток наконец-то удалось войти в транс. Стихии по-прежнему легко отзывались на мои команды, но конкретного результата от этого я не замечал, за исключением «жизни». После обращения к ней силы стали прибывать гораздо быстрее, поэтому захотел направить к ней небольшую постоянную подпитку по типу ключа с обратной связью: большой расход — включение, маленький — выключение. «Как я все продумал!» Аж самому понравилось, но вдруг — облом! Попытался еще несколько раз, результат тот же. Ничего не понимаю, почему? Как портал сделать, так запросто, а тут… казалось бы, фигня… ну, «золотая рыбка»! Настроение, как обычно в этом состоянии, было замечательным, поэтому долго не заморачивался. Ладно, потом разберусь. Кстати, запасы маны уменьшились почти наполовину, я понятия не имел, много это или мало, и снова заполнил хранилище, хоть эта способность не пропала. Стихия Разума откликалась вяло, видимо, она сильно завязана на ноосферу конкретного мира или просто в шоке, но нечто похожее я и ожидал, а жаль: хотелось бы узнать побольше и поконкретней, куда же я попал. Грызли большие сомнения, что те «люди из будущего» приходили отсюда. Еще было очень любопытно, почему со мной не занимаются языком, мы даже не познакомились толком! Когда я пытался познакомиться с хозяйкой и называл ей свое имя Игорь, показывая на себя, она смеялась, махала рукой, кивала и отходила. Хозяин, он, кстати, жил где-то отдельно и появлялся раз в два-три дня, тоже не стремился общаться, объясняя мне знаками: «Потом».

После установления легкой связи со стихией Жизни сонное или успокоительное средство, которым являлся тот противный отвар, стало слабо на меня действовать, и я проснулся, когда никого не было дома. Сразу попытался встать. С первой попытки ничего не вышло — закружилась голова, потемнело в глазах, и я чуть не потерял сознание. Начал вставать постепенно. Сначала садился, потом опускал ноги и ждал, когда пройдет головокружение, потом поднимался на секунду и падал — ноги не держали. Но я не расстраивался, был доволен и этим. Постепенно стал делать по нескольку шагов. Был застигнут моей «заботливой», но ничего, поворчала, махнула рукой и принесла мою постиранную и заштопанную одежду — в дальнейшем стал заниматься уже одетым. Прогресс был очевиден, силы прибывали.

Прошел примерно месяц нахождения в этом мире, когда мой спаситель принес кристалл, на вид из мрамора, в форме пирамиды высотой примерно пять сантиметров и знаками передал, что сейчас будем учить язык. Посадил меня на тюфяк, положил на мою правую ладонь кристалл и накрыл его сверху своей правой рукой, как бы здороваясь, и кое-как объяснил, что размыкать руки нельзя. Потом велел закрыть глаза. Примерно через минуту почувствовал слабое тепло от кристалла, которое, постепенно поднимаясь, достигло головы. Тут перед внутренним взором возникло яркое объемное кружево фиолетового цвета. Оно казалось сплетенным из неровных кружочков — крючочков, что-то сильно мне напоминающих, но разобраться не успел: плетение словно взорвалось, и многочисленные фиолетовые вихри разлетелись по голове. Хлынули звуки и образы, буквально затопив сознание. Они прибавлялись и прибавлялись, я не различал ничего конкретного, просто мешанина из слов, понятий, букв, звуков, образов, которые сами куда-то рассасывались, оседая в глубинные структуры Разума. Скоро это закончилось, а Рон все не отпускал руку.

Рон! Я знаю, что он служит егерем у графа Вальда нор’Флока, живет в охотничьем домике графа в этом лесу, а это дом знахарки Агны Римпис, бездетной вдовы и его любовницы. Сам он служит только два года, а до этого был охотником в руинах. Вот, собственно, и все, что я узнал. Что за «руины», осталось непонятным. Нет, понятно, что развалины, но это еще и что-то конкретное. Не знаю, специально Рон передал мне эти сведения или они случайно проскользнули.

Уже несколько минут я сидел и ждал, когда Рон, наконец, откроет глаза и отпустит мою руку. Я успел посмотреть на его ауру, она оказалась достаточно большой и насыщенной, гораздо больше и насыщенней ауры Агны, и была странного слабо-апельсинового оттенка. Понаблюдал, как кружится вокруг наших сцепленных рук какое-то оранжевое плетение, успел порадоваться, что впервые воочию вижу настоящее заклинание, и мне надоело ждать.

— Кхм. — Я кашлянул, привлекая внимание.

— А? Что? Ты уже? — очнувшись, удивленно произнес он, открыв глаза. — И давно?

— Нет, только что в голове все уложилось, — медленно произнес я, язык привыкал к новым звукам. Соврал автоматически, в ответ на удивление.

— Точно? Ты хорошо меня понимаешь? Лингвор четверть часа обычно работает.

— Точно. Я хорошо тебя понимаю. Но ничего не понимаю: где я, кто ты и вообще…

— Ну что ж… давай познакомимся. Я Ронор’Галар — егерь графа Вальда.

— Игорь Кравцов. Не местный. Причем совсем. Я из другого мира, что ли? У нас всего этого нет. — Я кивнул на кристалл. «Да и вообще не Средневековье и магии нет… или не было… или была? Тьфу ты, совсем запутался».

— Иг’ор Кр’авц?

— Можно Егор, так лучше. — Сам понял, что по-иверски (название языка) мое имя звучит примерно как «чужак безземельный, выгнанный с родины, изгой». Такое вот понятие, а ведь точно! Еще один плюсик к версии про вмешательство неизвестного мне пока фактора в мою судьбу. — И спасибо, что ты меня спас.

— Егор, — он облегченно улыбнулся, — так гораздо лучше. Да не за что! Агна говорит, что ты сам выздоровел. С такими ранами не живут. Если только маг Жизни рядом окажется, да и то вовремя. И не так быстро заживает.

Замолчав, он пристально, прищурившись, посмотрел на меня. Долго. Мне даже неудобно стало, и я отодвинулся. Инстинктивно.

— А то, что спас тебя… — продолжил он, — накануне того, как тебя найти, почувствовал я выброс силы. Откуда — непонятно. Я не классический маг, можно сказать, самоучка, охотники многие такие, да и инструментов нужных, чтоб наблюдать, не имею. Потом объясню, кто такие охотники, — предупредил, заметив, что хочу перебить. — Так вот, выброс и выброс, сильный, конечно, почти буря — может, артефакт мощный в неумелых руках взорвался, может, маг какой балуется, но мне без разницы, если не на моей земле. А вечером гонец от графа, объясняет: графский маг засек сильное магическое возмущение в направлении на юго-восток от замка и примерно километрах^[1] в пятидесяти — ста. Как раз мои леса в эту зону попадают. И приказ графа — выдвинуться с утра в направлении Веселой рощи, встретить поисковую группу и быть у них за проводника. Станут, мол, чернокнижника или дурака ловить.

Рон сделал паузу.

— И дернуло меня еще затемно выехать. Места у нас в целом спокойные, дорогу знаю хорошо, и вот часа через два, почти сразу после рассвета на тебя и наткнулся. Удивился очень. И одежда необычная, и рана странная, смертельная, а ты живой. Аура вроде обычная — не маг, но точно не скажешь: уж больно в плохом ты был состоянии. Можно было сдавать тебя графу, но… понимаешь, я знаю, что Вальд помешан на религии и во всем слушает своего епископа, Парсена, а тот просто фанатик! Тебя бы пытали и сожгли, — я удивленно поднял брови, — либо как чернокнижника, либо как шпиона. Он бы нашел за что. И я этого не люблю, был, понимаешь горький опыт. А черноты что тогда, что сейчас в тебе нет. — Рон печально усмехнулся. — Вот и привез тебя к Агне: даст Бог — выживешь, нет — значит, не судьба. Да и любопытно мне стало — кто же ты такой? Об этом доме мало кто знает, и графские ищейки вряд ли сюда явятся, ну а сам поехал на встречу с поисковиками. Три дня по своей земле я их водил. Не нашли, к сожалению, — он развел руками и подмигнул мне, — потом они отправились искать дальше, а я к себе. Упорно искали, и помощник Спасителя с ними был. Вот так.

Рон замолчал. Я переваривал сказанное. С ума сойти! Феодалы, церковники, чернокнижники, маги. Будто окунулся в фантастический, исторический фильм типа «Мерлина»… И это реальность? И меня запросто могут убить? Подозрения, конечно, были, но все-таки подсознательно надеялся, что Агна и Рон просто живут в заповеднике, а там, в «большом мире», — цивилизация. И все разбивается…

Я откинулся на подушку. Как обидно! Читая «Три мушкетера» в детстве, конечно, переживал и представлял себя в том времени, романтика! Но то детство, а став взрослым, превратился в прагматика. Учеба в политехе, работа — не до благородных мечтаний. Даже женился хоть и по любви, но вроде как больше по необходимости. Никогда во взрослом возрасте не представлял себя со шпагой в руке, да и некогда было — жил как все, и меня это устраивало. Как могли старые записи о магии так завлечь? Да ни в жизнь я, даже прочитав их внимательно, не стал бы воплощать все в реальности! Тьфу ты, так можно во всех своих поступках начать сомневаться.

— А теперь ты рассказывай, и желательно правду, — услышал я голос Рона.

Я сел, подумал и начал рассказывать. О своем мире — все, что вспоминалось. Про инициацию. Про энергию умолчал. В портал провалился случайно, что недалеко от истины. Несколько раз пришлось смачивать горло медовым сбитнем. Забыл уже, когда в последний раз говорил так долго.

Рон слушал внимательно, не перебивая.

— Говоришь, один прошел инициацию? — с сомнением после паузы произнес он.

Я кивнул. Говорить больше не было сил. Рон покачал головой.

— А что за стихия Разума? Какие руны писал в круге? Как выглядели знаки стихий? Зачем подкрашивал их, если они и так имеют свой цвет? Как умудрился инициироваться одновременно всеми стихиями?

На все эти вопросы я пожимал плечами. Потом выдавил:

— У нас магии нет, я ничего про нее не знаю, — и удивился. Рона совсем не интересовали машины, самолеты, компьютеры.

— Знаешь, если бы ты передо мной не сидел, я не поверил бы ни одному слову. И мой тебе совет — больше никому про себя не рассказывай. Потом легенду тебе придумаем. — По крайней мере, Жизнью ты точно инициирован, — после паузы добавил он, — но по ауре этого не скажешь — она как у самого обычного человека, это еще одна причина тебя скрывать. — Рон поднял вверх палец. — Если не сожгут, то запрут и будут изучать. Маги у нас любопытные. — И невесело усмехнулся. — Значит, так. Пока поживешь здесь, наберешься сил. Агна расскажет подробней о нашем мире. Она знахарка и моя подруга. Прошу не обижать, — посерьезнел он, — здесь надежно, но если что, спрячет. А мне пора. Кстати, каким оружием тебя чуть не убили?

Я взял с сундука кобуру, вытащил из нее запасной магазин, выщелкнул патрон и показал Рону.

— Вот этой пулей. Она вылетает с большой скоростью, когда порох внутри патрона сгорает. Самого оружия нет, его вытащили из этой кобуры и из него же в меня стреляли. Как видишь, сила огромная — насквозь меня прошила.

Не знаю, что Рон понял из этой смеси «французского с нижегородским», но уважительно взял патрон в руку, повертел и вернул назад.

— Скажи Агне, пусть спрячет все это. Я приеду послезавтра. До встречи. Служба все-таки, — с сожалением вздохнул он. — Да, из дома не выходи пока, хорошо?

— До свидания, Рон. Понял, не выйду. — И сморщился. Надоело заключение.

Когда раздалось удаляющееся цоканье копыт, я сидел на своей шконке. «М-да… попал так попал. А если он захочет меня сдать? Ну нет! Так думать нельзя! Верить надо людям, верить. Несмотря ни на что» — это вспомнился Сан Саныч. С такими успокаивающими мыслями начал тренироваться.

Через час пришла Агна.

— Здравствуй, Агна.