Читать книгу: «Истории на ночь. Мистические рассказы», страница 3

– Знаешь, – однажды разоткровенничалась Лайла, – а меня вчера поцеловал тот мальчик, о котором тебе рассказывала.

Пристально посмотрев на меня, она замолчала в ожидании моей реакции на эту важную новость. Её взгляд внезапно пробудил во мне смутные воспоминания. Я снова стала мучиться, пытаясь понять, где я раньше видела эти глаза. Но так ничего и не вспомнила.

– Это было так прекрасно, – мечтательно воскликнула Лайла, так и не дождавшись от меня ответа, – что я никакими словами передать тебе не могу, что я почувствовала тогда!

Потом она стала в подробностях описывать своё свидание.

– Я хочу выйти замуж за этого классного парня, – подытожила она свой рассказ, – и родить от него ребёнка. А ещё прожить с ним всю свою жизнь и умереть в один день.

От её слов у меня ёкнуло сердце. Ведь я сама когда-то мечтала о том же. Правда, вспомнив свои злоключения в молодости, я очень растревожилась. А потом дала несколько советов Лайле, чтобы уберечь её от фатальных ошибок, которые когда-то совершила сама.

– Будь бдительна и не теряй голову, – попросила я, – чтобы не случилось ничего плохого.

А потом вкратце рассказала свою историю.

– Спасибо за твою откровенность, она послужит мне хорошим уроком, – выслушав меня, поблагодарила Лайла, а потом добавила, доверчиво прижавшись щекой к моему плечу, – какая ты хорошая! Что бы я делала без тебя?

Так продолжалась наша дружба, которая со временем становилась всё крепче и крепче. Но в один прекрасный, а может и не очень прекрасный день, я нежданно-негаданно получила ответы на все вопросы, которые так долго терзали меня.

Однажды за Лайлой в спорткомплекс заехал отец. Он приехал не просто так, а затем, чтобы познакомиться со мной. Лайла, оказывается, все уши ему прожужжала обо мне. Проявив явное недоверие к нашей дружбе, он решил сам выяснить, что я собой представляю.

Когда дверца чёрной иномарки распахнулась, и из машины вышел седой лысоватый человек, я остолбенела от неожиданности. Отцом Лайлы оказался мужчина, которого я любила когда-то, и который подло предал меня много лет тому назад. Когда он увидел меня, на его постаревшем, некогда очень красивом лице, отразилось не меньшее удивление, чем на моём. Не желая раскрывать перед Лайлой наш общий секрет, я, после того, как он протянул руку для приветствия, тихо шепнула ему на ухо:

– Мы не незнакомы. Ладно?

– Почему? – едва слышно спросил он.

– Я тебе потом объясню, – попросила я, – а сейчас, ради Лайлы сделай вид, что впервые видишь меня.

Вместо ответа он едва кивнул головой и отрекомендовался. Я тоже представилась.

Глядя на него, пока он произносил ничего не значащие слова, я вдруг поняла, чьи глаза напоминали мне глаза Лайлы, и почему у меня начинало так ныть сердце, когда я смотрела в них. Правда, кроме глаз в этом рано постаревшем мужчине, ничего больше не осталось от того ослепительного красавца, каким он был в молодости. Его, некогда смоляные волосы, жалким седым венчиком прикрывали лысеющий череп. Когда-то атлетичная фигура обрюзгла и потеряла безупречные очертания. Я едва сумела совладать с собой, чтобы скрыть чувство глубокого разочарования, когда увидела столь печальную картину.

«Что же ты так запустил себя? – укоризненно подумала я, – а ведь когда-то ты был так неотразим, что девчонки стаями бегали за тобой».

– Анжела, давай мы подвезём тебя до дома? – вывел меня из раздумий голос Лайлы.

– Нет, спасибо, – вежливо отказалась я, – я тут близко живу. Ты же знаешь. Я пешочком дойду.

Чмокнув меня в щёку, Лайла села на переднее сиденье автомобиля рядом с отцом, и они уехали восвояси. А я побрела в сторону дома.

Странное предчувствие всю дорогу не покидало меня. Мне казалось, что с Лайлой мы теперь нескоро увидимся. А ещё я никак не могла прийти в себя от шока, который испытала, встретив бывшего возлюбленного.

«И что я в нём нашла когда-то? – недоумённо думала я, – И вот из-за него я столько времени страдала? Бегала за ним, чтобы вернуть наши унизительные для меня отношения»?

А потом меня, словно озарило. « Виной всему был тот экранный герой, романтический образ которого поразил тогда моё воображение, – внезапно поняла я, а потом потрясённо покачала головой, – как же лихо подставили меня эти киношники! Хорошую же шутку они сыграли со мной, ради блестящей карьеры перспективного актёра»!

После этой мысли я почувствовала себя жестоко обманутой.

«Ну и глупой же я была, – невесело усмехнулась я, вспомнив события давно минувших лет, а потом вдруг обрадовалась, – слава Богу, что судьба развела нас с будущим отцом Лайлы, и моя жизнь сложилась довольно-таки удачно»! А потом мысленно перекрестилась. « Если бы я тогда, ослеплённая «великой» любовью, стала добиваться этого мужчину всеми правдами и неправдами, как делала это его будущая жена, и силой затащила бы его под венец, то сейчас бы у меня был вот такой вот унылый муж! – ужаснулась я, а потом мне стало смешно, и я облегчённо вздохнула. – Правильно говорят: что Бог не делает, всё к лучшему. Я теперь это очень хорошо вижу. Я вижу, что на самом деле проигравшей в этой истории оказалась не я, а моя «счастливая» соперница, вышедшая замуж не за того героя».

А вечером в моём доме раздался телефонный звонок. Сначала я не поняла, почему в трубке звучит маловыразительный, слегка дребезжащий мужской баритон, а не мелодичный голос Лайлы.

– Оставь в покое мою дочь! – безапелляционным тоном приказал он, не поздоровавшись.

– Прости? – не поняла я, с трудом узнав голос бывшего возлюбленного.

– Ты мне это в отместку сделала? – взорвался он, пропустив мимо ушей мой вопрос, – специально сблизилась с моей дочерью, чтобы насолить мне?

– Ты о чём? – снова не поняла я.

– Учти! – пригрозил он, – если ты надумала таким образом вернуть меня, то у тебя ничего не получится! У меня крепкий брак и разрушать его я не намерен!

Сначала от такого обвинения я оторопела, а потом громко рассмеялась.

– С чего ты взял, что я решила возобновить с тобой былые отношения? – искренне удивилась я, – У меня замечательный муж, которого я очень люблю и уважаю. Поэтому с тобой я больше не хочу иметь никаких дел.

– Короче, – грубо перебил он меня, – к моей дочери больше и близко не подходи! Поняла? Иначе сильно пожалеешь.

– Не угрожай мне! – возмутилась я, – пусть Лайла сама решит, хочет она со мной общаться или нет. Уверяю тебя, в наших отношениях нет ничего плохого.

Я хотела привести ему доказательства нашей чистой дружбы, но он не дал мне этого сделать.

– Ты совсем с ума сошла на старости лет! – вызверился он, – нашла себе подругу-малолетку, педофилка проклятая!

Я ничего не успела ему ответить, потому что он поспешно отключился.

Положив мобильник на журнальный столик, я опустилась в кресло. Чувство невосполнимой утраты заполнило мою душу. Я неожиданно почувствовала, что снова потеряла своего ребёнка, только вполне реального и живого.

– Девочка моя дорогая, – жалобно проскулила я, уронив лицо в ладони.

А потом внезапно в моей голове, словно что-то щёлкнуло. Я вдруг отчётливо поняла, что Лайла – это и на самом деле моя дочь. Просто её душа, насильно выдернутая из моего тела много лет тому назад, не должна была вернуться обратно, в запредельный мир. Ей суждено было родиться здесь, на Земле. Вероятно, на это была серьёзная причина, раз её появление на свет всё же состоялось. Видимо, именно мой бывший возлюбленный был ключом к её рождению. И именно он генетически определял её человеческую будущность. Поэтому она вынуждена была внедриться в эмбрион, который стал развиваться в теле её будущей матери, то есть моей соперницы. Таким образом, её воплощение реализовалось.

«Лайла много рассказывала мне о своих родителях, – вспомнила я один из наших разговоров, – она всегда сетовала, что между ними нет ничего общего, будто они чужие».

– А вот ты мне близка, как родная мать, – часто говорила она, – я чувствую в тебе родственную душу.

Как оказалось, она не ошиблась.

Так прошло несколько месяцев. Я очень скучала по Лайле. Несколько раз я пыталась до неё дозвониться. Но в трубке неизменно «абонент был не абонент».

– Наверное, ей поменяли симку в телефоне, – предположил мой муж, видя как я тщетно стараюсь связаться с Лайлой, – иначе она сама тебе обязательно бы позвонила.

– Наверное, – согласилась я, мысленно поблагодарив его за неравнодушие к моей проблеме.

– Выжди какое-то время, – посоветовал он, обняв меня, – а пока смирись. Вот увидишь, Лайла найдёт тебя сама.

– Да, – послушно вздохнула я, – ты прав. Ничего другого мне не остаётся.

Он действительно оказался прав. Однажды рано утром мой мобильник разбудил меня, неожиданно зазвонив. Глянув на дисплей, я увидела незнакомый номер.

– Алло, – тусклым голосом сказала я в трубку.

– Анжела! – услышала я в ответ звонкий голос Лайлы, – я не могу долго говорить, поэтому не перебивай меня. Приходи сегодня к семи часам вечера в Дом Искусств, на вернисаж.

Я ничего не успела ответить. Лайла поспешно отсоединилась.

«Вернисаж»? – удивилась я не в силах унять сильное волнение. А потом, вспомнив, что Лайла хорошо рисует, я поняла, в чём дело, и после полудня стала собираться на художественную выставку.

Когда я вошла в фойе, Лайла уже ждала меня возле гардероба. Она бросилась мне на шею, как только я приблизилась к ней.

– Анжела, – всхлипнула она, обняв меня, – Как хорошо, что ты пришла! Мне так тебя не хватало!

– Ну, что ты, милая, – погладив её по шелковистым волосам, красивой волной лежащим у неё на спине, стала успокаивать я Лайлу, едва сдерживая слёзы, – я здесь, я с тобой. Всё хорошо.

В этот момент я увидела её отца. Он стоял неподалёку, возле большого настенного зеркала в фойе. Его лицо было серьёзным, а взгляд напряжённым и хмурым. Но он больше не пытался мешать нам.

ИСПОВЕДЬ ИНОПЛАНЕТЯНКИ

Где-то в глубинах космоса, очень далеко от Земли, находится созвездие Дэи. В его центре сияют две яркие звезды – голубая и белая, которые называются Элос и Капена. Они согревают своими лучами семь планет, вращающихся вокруг них, одна из которых носит название – Толамея. Это самая прекрасная обитаемая планета во всей галактике. Её климат мягкий и ровный. Когда на Толамее зарождается новый день, удивительной красоты птицы, живущие в лесах, произрастающих повсюду, своими необыкновенными голосами создают неповторимый звуковой фон. Здесь никогда не случается никаких стихийных бедствий. Время от времени с лилового неба, цвет которого обусловлен повышенным содержанием в атмосфере инертного газа аргона, на землю проливаются короткие тёплые ливни, насыщая её живительной влагой. Везде на ветвях деревьев круглогодично созревают разнообразные плоды, которыми питаются все обитатели Толамеи.

Население планеты весьма немногочисленно. Ведь толамеанцы живут практически вечно. Они не старятся, благодаря особенностям метаболизма, свойственных их организмам. А умирают тогда, когда им надоедает жить. Но жить им не скоро надоедает, поскольку толамеанцы проводят свою жизнь, заполненную интересным для них занятием. Благодаря правильному прогнозу врождённых способностей, все они талантливы, каждый в своём деле. Поэт, к примеру, никогда не может стать медиком, а строитель ювелиром. По этой причине они всегда счастливы. И это неудивительно. Ведь самореализация личности – это то самое главное, для чего предназначено разумное существо антропоморфного типа в мыслящих мирах.

Быт толамеанцев весьма прост. Они живут на берегу океана в домах, возведённых из материала, легко пропускающего сквозь полупрозрачную толщу стен дневной свет. В таких домах нет окон. И дверей тоже нет. Благодаря их отсутствию, тёплый ветер может свободно гулять по просторным комнатам, насыщая их ароматами цветов и солёными запахами океана. Мебели в таких домах ровно столько, сколько необходимо для отдыха и работы. И нигде нет различных технических устройств. Ведь толамеанцы в силу физических и биологических особенностей не нуждаются в таких устройствах. Для обмена информацией, например, они используют телепатическую связь. Их помыслы чисты и открыты для всех, поэтому восприятие чужих мыслей среди них не затруднено. Скрывать от соплеменников им нечего. И только в исключительных случаях эти каналы дают ощутимый фон. После чего объект, давший этот фон, мгновенно вычисляется и изолируется, для того чтобы он не смог оказать пагубного влияния на остальных толамеанцев.

Разных средств передвижения, как на близкие, так и на дальние расстояния на планете тоже нет. Все без исключения толамеанцы обладают способностью к левитации. Имея особую структуру тела, каждый может взмыть в небо, словно птица, и отправиться в любую точку планеты, туда, куда ему нужно.

Когда-то давно, около двух тысяч лет назад по земному летоисчислению я родилась на этой планете и должна была прожить там долгую и счастливую жизнь. Но непредвиденные обстоятельства вынудили меня покинуть мой привычный мир и отправиться через просторы космоса на Землю.

На Толамее меня звали – Эгеа. Если перевести моё имя на земной язык, то оно будет значить – владычица муз. Такое имя мне дали представители совета Оракулов, спустя месяц, который нужен был мне для адаптации после рождения. При помощи телепатического сканирования моего мозга у меня были обнаружены выдающиеся литературные и музыкальные способности. После чего было рекомендовано развивать их прямо с детства. Последовав им, я в итоге стала известной поэтессой и исполнительницей прекрасной музыки, которая вдохновляла толамеанцев на великие свершения.

А его звали Торес. Он был учёным – эниологом. Торес изучал биополя инопланетных представителей, с которыми по роду деятельности ему приходилось сталкиваться. Риск подхватить в его профессии какой-нибудь биоэнергетический негатив был очень высок. Но Торес был настоящим мастером своего дела и всегда блестяще справлялся с поставленными задачами. Но однажды случилось непредвиденное.

В тот год на Толамею прибыл инопланетный корабль из созвездия Ариуса для установки дипломатических отношений между толамеанцами и представителями цивилизации планеты, именуемой Пликсой. Эта планета была малоизученным объектом. Поэтому в целях безопасности, прибывшие с дружеским визитом на Толамею пликсяне, должны были пройти информационное сканирование их мозга представителями службы Эниологов, которой руководил Торес.

Пликсяне и толамеанцы так же как и все представители инопланетных цивилизаций Восходящего ряда Вселенной походили как внешнее, так и внутреннее друг на друга. В том биоэнергетическом слое, в котором существовала Толамея и Пликса, разумные существа были сотворены по одному и тому же проекту, который соответствовал образу и подобию их Верховного Создателя, существующего на самом высшем пространственном уровне. Отличало их лишь то, что они, в силу небольшой разницы в антропоморфном строении, пользовались разными способами передвижения в пространстве и общении.

Так, толамеанцы, когда находились на далёких расстояниях, контактировали друг с другом на телепатическом уровне, а когда в непосредственной близи, то фонетически. Пликсяне же использовали исключительно разговорный метод для обмена информацией. Телепатия, свойственная толамеанцам, им была недоступна.

Кроме того представители Пликсы передвигались в межзвёздном пространстве более примитивным способом, чем обитатели Толамеи. Они путешествовали на летающих сферах. Толамеанцы же перемещали в пространстве и времени свои биоэнергетические субстанции, отделив их от биологической оболочки. Иными словами, когда межзвёздный странник отправлялся в путь, его тело оставалось на Толамее. Оно помещалось, в специально предназначенном для таких целей, Бункере Сна. В этом бункере путешественник погружался в сон, в отведённом для него отсеке, снабжённом необходимыми для поддержания спокойного сна условиями, под контролем представителей службы Запредельных Снов. А его биоэнергетическая сущность устремлялась в другой мир, полностью сохранив при этом ясное сознание и память. Когда же путешествие заканчивалось, сущность возвращалась в спящее тело хозяина. Затем служба Эниологов тщательно проверяла прибывшего странника на наличие вредоносных биополей в его биоэнергетической оболочке, которые он по неосторожности мог принести с собой. Если негативные поля отсутствовали, путешественника возвращали в мир Толамеи. Если же какое-то поражение имелось, то в зависимости от его степени, человека начинали лечить или полностью изолировали.

Но вернусь к пликсянам. Внешне они представляли собой расу белокожих, светловолосых гуманоидов. Их интеллектуальный уровень был очень высок. На их планете, также как и на Толамее, царили законы, основой которых была Любовь.

Среди прибывших на Толамею пликсян, была одна женщина. Внешне она выглядела такой хрупкой, что походила на изящную алебастровую статуэтку. Её нежное лицо имело удивительное сходство с ликом святого ангела, сошедшего с древней фрески в реальный мир. У неё были бирюзового цвета глаза и белокурые волосы, которые лёгкими волнами касались её плеч. Но, несмотря на такую обворожительную внешность, Торесу, когда гостья с Пликсы вошла в помещение для прохождения теста на наличие и исключение в ней вредоносных биополей, сразу же не понравилось выражение её глаз. Внимательно присмотревшись, он понял, в чём дело: у пликсянки был взгляд мёртвого человека. Особенно это стало понятно после того как её глаза, лишённые жизненной силы, не мигая, уставились на него. Поэтому он не удивился, когда во время тестирования обнаружил некий биоэнергетический барьер, препятствующий ему просканировать её мозг, который оказался полностью закрыт от него. Решив разобраться, с кем имеет дело, Торес ввёл пликсянку в глубокий гипноз, чтобы преодолеть возникшую преграду, отключив её от окружающей действительности мягко и незаметно.

После того как пликсянка расслабленно закрыла глаза, и легко вздохнув, безвольно упала на его руки, Торес обнаружил, что пред ним под оболочкой прекрасной женщины находится крайне агрессивная астральная тварь. В процессе дальнейшей работы он выяснил, что эта тварь поднялась в слой Восходящего ряда Вселенной из энергетически тёмного, раскалённого мира и вселилась в тело пликсянки при её рождении.

Таким открытием опытный эниолог был крайне поражён. Ведь он ни с чем подобным раньше не сталкивался. Такие существа никогда не воплощались на планетах уровня Толамеи и Пликсы. Обитая в инопространственном материальном слое, они имели обычай проявлять себя в низших мирах, принадлежащих Вселенскому Дну.

Продолжив сканирование, Торес выяснил, что та вселенная, в которой обитала эта тварь, по необъяснимым причинам стала стремительно остывать. И монстрам, живущим в ней, пришлось спасаться от верной гибели тем, что они стали поспешно выпрыгивать из своей привычной среды обитания в верхние слои Вселенной, а затем вселяться в детей жителей разумных планет, разбросанных в больших количествах в обитаемом космосе.

Это был весьма хитрый ход. Пришельцы из Вселенского Дна очень хорошо знали, что с детьми, в которых вселятся их энергетические сущности, войны никто вести не станет. Даже после того, как в них обнаружатся странные отклонения, не свойственные высшим существам, живущим исключительно по законам любви к ближнему. Они отлично понимали, что там, где обществом управляют высокие моральные принципы, ребёнок для родителей является смыслом жизни, поэтому они не сомневались в том, что в образе беззащитных детей будут надёжно застрахованы от справедливой расправы над ними.

Эти существа были очень умны, почти гениальны. Поэтому их гениальность являлась для них дополнительным средством защиты. После подселения в тело младенца, с ребёнком мгновенно происходила удивительная метаморфоза. В нём начинали проявляться поразительные способности. После чего к нему утраивалось внимание взрослых соплеменников. А это являлось для монстров отличным способом отсасывания не только живой энергии из биополя заботливых опекунов, но и получением необходимой информации, благодаря которой они черпали сведения об окружающем мире. Ведь по существу эти твари являлись не только гениями, они были энергетическими вампирами. Правда, их вампиризм заканчивался всегда плохо для их доноров. Они очень быстро умирали от внезапных сердечных приступов или инсультов, пообщавшись с такими детьми.

Также эти твари были неимоверно коварны и артистичны. Для своей выгоды они так виртуозно прикидывались ангелами во плоти, что вызывали к себе благоговейный трепет в сердцах простодушных соплеменников. Спрятав свою истинную сущность под личиной невинности, они принимались творить зло, которое нескончаемым шлейфом следовало за ними по пятам. Ведь они были крайне нетерпимы к тем, кто оказывал на них в той или иной степени моральное давление. Например, обследуемая Торесом пликсянка убила отца за то, что тот попытался применить к ней определённые воспитательные меры, чтобы прекратить её странные шалости. Он умер во сне от остановки сердца. И никто даже не заподозрил, что эта смерть произошла по вине дочери, которая в припадке мести задушила строгого родителя, тайком подкравшись к нему среди ночи, и плотно накрыв его лицо подушкой. Но даже тени подозрения в том, что на самом деле произошло убийство, а не естественная смерть, ни у кого не возникло, поскольку никто не знал какой огромной физической силой обладает, вселившийся в ребёнка монстр. Да и ко всему прочему, никто из пликсян не был способен на такой чудовищный поступок. В представлениях общества, которым управляют гуманистические принципы, таких понятий как насильственная смерть, а особенно близкого родственника, просто не существует. Соответственно, и наказания за такое вопиющее злодейство не последовало, так как подобный акт насилия был исключён из понятий человеколюбивых пликсян.

После того, как эта часть тёмной сути инопланетной гостьи, словно видеоролик ужасов прокрутился в воображении Тореса, он твёрдо решил идти до конца и выяснить цель, с которой эта тварь прибыла на Толамею. Ещё раз просканировав её мозг, он вдруг обнаружил, что она – бездушна. А это значило только одно: если она погибнет, то исчезнет навсегда из мира живых и из мира мёртвых.

– Я понял, что ты не пликянка, – сказал Торес, глядя на прекрасную женщину, лежащую перед ним на ложе, накрытом белоснежной тканью, – Что тебе нужно здесь?

– Вы, – ответила она неожиданно сиплым голосом.

– Мы? – удивился Торес.

– Я не хочу исчезнуть навсегда, – пояснила она, – поэтому, чтобы не умереть, я буду переселяться из одного тела в другое и таким образом спасусь.

Торес мгновенно понял степень опасности, нависшей над толамеанцами и решил немедля при помощи своего мощного биополя удалить из пликсянки, обитающего в ней монстра.

– Не смей! – захрипела она, леденящим кровь голосом, почувствовав живительное воздействие рук Тореса, прикоснувшихся к ней, и забилась в страшных конвульсиях.

Поняв, что он хочет сделать, тварь решила пойти в атаку. Закатив глаза так, что их радужка опрокинулась внутрь черепной коробки, она схватила Тореса обеими руками за плечи и припала лбом к его груди. Он тут же почувствовал, как из него стала толчками уходить жизненная сила. Судорожно глотая ртом воздух, он попытался оттолкнуть тварь. Но она, несмотря на хрупкое телосложение, крепко держала в объятиях атлетично сложенного эниолога.

А потом Торес вдруг ощутил, что в его душу, на освободившееся от энергии добра место, проникло нечто незнакомое, тёмное и отвратительное. Правда, до конца понять всё, что только что произошло с ним, он не смог. Он был сосредоточен на том, чтобы поскорее разомкнуть цепкие объятия инопланетной твари.

Когда ему удалось высвободиться, Торес скрутил её по рукам и ногам. А потом, вытерев ладонью липкий пот со лба, но тотчас вызвал службу безопасности и приказал выслать вон опасную инопланетянку с Толамеи вместе с остальными членами экипажа космического корабля, прибывшего с Пликсы, сопроводив сей акт соответствующими рекомендациями.

Чуть позже в докладе, о проделанной работе, он по телепатическому каналу связи подробно сообщил представителям власти Толамеи о том, что в действительности представляла собой эта тварь. После чего на планетарном совете было принято решение в ближайшее время не устанавливать никаких контактов с пликсянами. А потом Торес заболел.

У меня на Толамее осталась старшая сестра. Внешне она походила на златокудрую, голубоглазую фею из сказки. Звали её Аксея. Вторым её именем было имя – Эслена. Аксея была межзвёздной странницей. Поэтому её настоящее имя во время путешествий по иным мирам должно было содержаться под грифом строгой секретности, так как оно являлось носителем особой информационной энергии, некой звуковой кодировкой. Расшифровка же подобной кодировки могла вывести враждебные существа, с которыми моя сестра в процессе межгалактических странствий периодически сталкивалась, прямиком к нашей планете. А это было крайне нежелательно, поскольку общение с некоторыми из представителей инопланетных рас было весьма опасным для жителей Толамеи.

Аксея открывала новые миры, в которые несла миссию Добра и Любви. С развитыми цивилизациями, подобными нашей, она устанавливала полезные для обеих сторон дипломатические контакты. В менее продвинутых мирах, её задача несколько менялась. Попав на планету, где существовала отсталая по своему уровню цивилизация, Аксея на какое-то время селилась среди её обитателей в образе обычной аборигенки для выполнения определённой миссии. Видя, что изучаемая ею инопланетная раса, одной ногой стоит на грани вымирания, и её представители сотнями гибнут от разнообразных инфекций и физических травм из-за отсутствия элементарных представлений о медицине, Аксея ненавязчиво принималась обучать неразумных туземцев азам асептики и антисептики и прививать им навыки гигиены. В других же более развитых мирах, где со здоровьем нации всё обстояло более или менее сносно, но с основами морали были серьёзные проблемы, Аксея направляла свои знания и силы на то, чтобы принести в этот мир постулаты человеколюбия, царящие в Высших слоях Вселенной.

Так, например, однажды ей пришлось исполнять роль земной княгини. Перед Аксеей в этой роли стояла цель научить своих подданных Божественным основам Любви. Правда её благородная миссия провалилась. Люди, которыми она правила, были настолько дремучими, что привить им какую-либо светлую идею оказалось невыполнимым делом. Вместо того, чтобы направить основы учения Аксеи на благо всеобщего процветания, они повернули божественные постулаты в сторону осуществления собственных выгод.

Видя такой расклад вещей, Аксее пришлось прибегнуть к определённым мерам. Она решила любой ценой остановить среди поднадзорного ей населения аморальный разгул, который в то время перешёл все допустимые границы. Под видом княжеских указов она стала силой навязывать подданным постулаты Добра и Любви. А за непослушание безжалостно карала тех, кто не желал выполнять её монаршую волю.

Но её цель не оправдала средств. В умах морально незрелого народа после этих мер всё настолько перевернулось вверх дном, что потом, спустя ещё многие столетия, прошедшие на Земле, в том учении, которое Аксея пыталась привить, так и осталось множество белых пятен и путаницы.

В конце концов всё завершилось тем, что неправильно воспринятая доктрина направила недалёких фанатиков, одержимых неподвластным их пониманию идеям Добра и Света, не к созиданию, как было задумано первоначально, а к кровавым распрям и жестоким войнам. За что Аксея по окончании неудавшейся миссии подверглась наказанию. Она была сослана в мир, который во всех вселенных именуется Адом. Но она провела там немного времени. Энергия Любви, которая составляла её духовную сущность, очень скоро вытолкнула её вон из тёмного мира, в который Аксея попала за свою ошибку. А как только её душа окончательно избавилась от пятна негатива, оставленного деятельностью княгини, путём его выжигания тёмной энергией Ада, она вернулась домой.

Спустя какое-то время после возвращения, Аксея снова с энтузиазмом принялась осваивать новые миры. В итоге она отыскала в глубинах космоса Пликсу и завязала с представителями её цивилизации дружественные отношения, которые потом так неожиданно закончились. И это она первая обнаружила, что с Торесом случилось что-то неладное.

Сначала она почувствовала интенсивную вибрацию, исходящую с его стороны в общее информационное поле планеты. Ни о чём плохом не думая, Аксея решила, что Торес хочет с ней связаться на телепатическом уровне. Поэтому, услышав этот сигнал, Аксея мгновенно настроилась на его волну в предвкушение интересного общения. Ведь они были очень дружны с Торесом и часто обсуждали различные темы. Но каково же было её изумление, когда вместо привычного приветствия, она вдруг ощутила странную, окрашенную необычной агрессивностью и необъяснимой душевной болью мыслеформу, абсолютно несвойственную жизнелюбивому Торесу. Вот это-то и навело её на мысль о том, что с её другом что-то не так.

«Почему я всё время живу в тени? – удручённо думал он, – почему я вынужден всю жизнь рыться во враждебных душах космических инородцев, и прозябать в безвестности»?

«Ты о чём»? – не поняла Аксея. Но Торес не услышал её.

«Вот моя несравненная Эгеа, – вместо ответа сдавленно вздохнул он, – она всегда в центре внимания и, благодаря своим чудесным поэмам и песням, известна всей планете. Она ослепительно красива и всегда окружена многочисленными поклонниками».

Затем в информационном эфире повисла тяжёлая пауза. Но, спустя мгновение, там снова заметались странные мысли Тореса.

«А я? – невесело усмехнулся он, – А я всю жизнь прозябаю в своей лаборатории, никому неизвестный».

В этот момент в телепатическом канале связи мощной волной разнеслась такая обжигающая вспышка зависти, что Аксее стало не по себе. Вслед за этим там снова воцарилась пауза.

«Только быть мужем такой известной женщины слишком нелёгкое бремя для обычного исследователя», – подумал Торес, метнув в пространство луч нестерпимой душевной боли, которая заставила всколыхнуться окружающий эфир.

Затем в воображении Аксеи калейдоскопом замелькали красочные картинки. Главной участницей в них была Эгеа. Она танцевала перед Торесом ритуальный танец любви. Когда этот танец закончился, счастливая Эгеа упала в его объятия. А он, жадно вдохнув пряный аромат её тела, мысленно выдал в телепатический канал связи сполох жаркой любви к ней.

«Эгеа»! – простонал он, заполнив эфир эмоциональным всплеском, окрашенным такой глубокой чернотой, что Аксее показалось, что в её душе наступила непроглядная ночь.