Контракт с Аншиассом

Глава 15

«Первое слово человека – мама, последнее – мама. Мир держится на ласке, заботе, переживаниях матерей»

М. Лезинский

Утро началось с веселого щебета Хосцуны:

– Аншиасса, я вам наряды подготовила. Ваш сын уже проснулся. Я отнесла ему в цело́м одежду, – продолжала болтать молоденькая здрада, не отставая от Лизы, которая накинув покрывало на плечи, направилась в ванную.

Перед сном Хосцуна выдала ей то, в чём по её разумению должна спать аншиасса. Но то ли у них такой обычай, то ли не учли шикарные объёмы Лизы, но выданная прозрачная ночнушка весьма просторного кроя едва прикрывала её ягодицы. Повертев изделие перед сном, Лиза так и не поняла: зачем её вообще надевать, если она ничего не скрывает, не прикрывает?

Умывшись, расчесавшись, Лиза прошла за Хосцуной в гардеробную, где появились несколько пар обуви, были развешаны блузки, уже знакомые удлинённые жакеты и ещё какие-то вещи лежали в нишах. Елизавете не терпелось увидеть сына, потому она выхватила первую попавшуюся блузу, шаровары и в замешательстве посмотрела на здраду:

– Хосцуна, подскажи, пожалуйста, где лежит бельё?

– А… – здрада непонимающе хлопнула глазами: – я не поняла – о чём вы.

– Ну, бельё… трусы, бюстгальтер? То, что надевается на тело, под шаровары, то, что удерживает грудь, – пояснила Лиза.

Здрда кивнув, метнулась к одной из ниш-полок, выхватила верхнюю тряпочку и, развернув, продемонстрировала:

– Это носят под шальварами, аншиасса.

– О-о-о, понятно, – Лиза, рассматривала рейтузы, такие же когда-то в давние, махровые времена видела у бабушки в шкафу. Хоть они и пошиты из шёлковой ткани, но всё же это были рейтузы! – Что ж, давай, – люречённо протянула руку: – А бюстгальтер?

– У нас такого нет, – мотнула головой здрада и Лиза обалдело уставилась на неё:

– В смысле нет? Специально пошитая ткань, чтобы удерживать, поддерживать грудь, – пояснила, в надежде, что у них есть что-то другое для этих целей, но здрада опять мотнула головой:

– Нет. У цисанок нет такой груди как у вас, аншиасса, – здрада с любопытством посмотрела на внушительную грудь землянки, прикрытую только прозрачной ночнушкой. – Вы особенная!

– О, мать моя женщина! – ошарашено прошептала Лиза. – То есть ты хочешь сказать, что у местных женщин грудь маленькая?

– Да, маленькая, но у вас соски большие, пятном. А у цисанок вытянутые и торчат, но есть такие, кто специально накладки ставит, чтобы они через одежду сильнее проступали, – просвещала здрада.

– Понятно, – Лиза прикусила задумчиво губу: – А мои вещи? – вспомнила, но здрада опять мотнула головой:

– Их почистили, но к Зашавану обратились с просьбой придержать ваши вещи, чтобы изучить, уж очень ткань диковинная и фасон, но до обеда их вернут, – заверила Хосцуна.

Лиза, под предлогом, что будет одеваться, выдворила здраду за полог. Эта мелкая своим щебетом её немного утомила.

Состояние Егора вызвало тревогу. Сын хоть и ответил что чувствует себя хорошо, но личико было бледным, а под глазами образовались круги, словно он не спал. Здрад заверил встревоженную мать, что Ведающая уже оповещена и как только они позавтракают, она их ожидает к себе.

Лиза с трудом подавила вспышку гнева. Ведь просила здрада тут же сообщать ей об отклонениях в здоровье сына! Но тот видимо по-своему понял её просьбу, либо посчитал ненужным ставить в известность.

* * *

– Ну что ж, – Зацисша откинулась в кресле своего кабинета, где они сейчас и находились. – Я уже обдумала лечение Егора, посмотрела результат воздействия на него определённых ингредиентов, так что не будем откладывать.

Ведающая встала и поманила Елизавету с сыном за собой, уводя из кабинета по коридору к каменной стене, за которой скрывалась знакомая им винтовая лестница.

– Ведающая, – Лиза обеспокоенно посмотрела на женщину: – в чём будет заключаться лечение, как оно будет проходить?

– Об этом ты узнаешь позднее, – Зацисша посмотрела на такого же встревоженного Егора и улыбнулась: – Ничего мальчик не бойся, будь смелым и отважным! Вырастешь настоящим защитником и воином. А с болезнью я помогу тебе справиться.

Винтовая лестница спустила их вниз. Выйдя из шахты, они прошли по тёмному, едва подсвеченному редкими сахедами коридору, ведущему в недра горы.

Тоннель упирался в тупик, но подойдя к каменной стене, Ведающая приложила к ней ладонь и что-то прошептала, отчего та поползла вверх, открывая помещение, утопающее во тьме.

– Ждите, – бросила она, прежде чем шагнуть в непроглядную мглу.

Прошла минута в полнейшей тишине, как вдруг раздался тихий шум, Лизу и Егора обдало порывом ветра, что-то зашуршало и всё опять стихло.

Елизавета, подхватив сына на руки, прижала его к себе и, вжавшись спиной в стену, боролась с желанием броситься подальше от этой жуткой темноты.

– Ма-а, – тихо протянул Егор: – там тётя Ведающая не потерялась? Может её надо спасать?

Стоило Лизе открыть рот для ответа, как раздался жуткий каркающий смех, отчего они оба вздрогнули, но тут же облегчённо выдохнули, услышав голос Зацисши:

– Не надо, мальчик, не надо меня спасать. – И внутри помещения засветилось совсем-совсем маленькое солнышко, которое повисло в середине над…

– Алтарь? – едва ли не выкрикнула Лиза, делая шаг назад с сыном на руках.

– С чего ты это взяла? – Раздался удивлённый голос Зацисши.

Внутри вспыхнули ещё пару таких же солнышек, парящих в воздухе на расстоянии друг от друга.

– Ты так и будешь там топтаться или войдёшь? Егор, слезай с рук мамы, ты же будущий мужчина! – укорила Зацисша мальчика и попала в цель. Егор завозился и едва не спрыгнул с рук Лизы, причём ещё ухватив её за руку, потянул внутрь:

– Мам, не бойся, я рядом! – сочень серьёзным выражением произнёс сын, и Лизе пришлось также серьёзно под его взглядом кивнуть и позволить ему себя провести.

– В моём мире именно так и выглядят алтари. – Лиза осмотрелась. Просторная пещера, у дальней стены стол, заставленный разными бутылочками, колбочками, чем-то ещё. – Жертвенники, – добавила, осматривая высокий постамент покрытый письменами по каменным бокам.

– Нет, это не жертвенник, – отозвалась Зацисша, и тут же насмешливо добавила: – Но ты права – это алтарь!

И рассмеялась, увидев на лице Лизы замешательство.

– Всё, некогда болтать! – резко прервала все разговоры. – Егор, тебе нужно раздеться и лечь на него.

Отдав указание, Зацисша направилась к столу. Лиза коснулась поверхности алтаря и пораженно замерла. Сам постамент был каменным, это было видно и по массивности, и по структуре, но поверхность была тёплой и немного мягкой.

– О, а это что? – Ведающая подошла и присела перед Егором на корточки. Провела ладонью по его груди и, подняв голову, удивлённо посмотрела на Лизу: – Это результат перенесённого заболевания или генетическое отклонение?

Лиза непонимающе взглянула на грудь сына:

– Вы о чём? – она осмотрев Егора, перевела недоумённый взгляд на Зацисшу, но та напомнила:

– Егор, я ведь сказала раздеться, это значит – снять все вещи!

Мальчик разувшись, стянув с себя шаровары, забрался на алтарь и устроился. После этого Лиза накинула ему на бёдра рубашку прикрывая пах.

– Всё, я готов! – отрапортовал Егор.

– Ну что же, – Ведающая посмотрела на него и протянула узкий стакан: – Выпей и ложись снова.

Вопреки опасениям Лизы, Егор без протеста выпил содержимое и опять лёг, при этом улыбнувшись:

– А тут тепло лежать. Правда немножко щекотно, но мягко, – зевнув, добавил он.

– Поспи, – Зацисша склонилась над мальчиком, как и мать. – А проснёшься, начнёшь быстро выздоравливать.

Елизавета, закусив губу, старательно сдерживала слёзы. Так страшно, когда не знаешь – откроет ли твой ребёнок глаза или нет. Это самое большое испытание для матери, которая вручает жизнь своего дитя врачу, хирургу или как у Лизы – Ведающей, о способностях которой можно только догадываться. Слепо, полагаясь на судьбу Верить!

Зацисша указала на грудь мальчика:

– Что это?

– Грудь, – выдавила Лиза, не понимая, что она от неё хочет и пытаясь успокоиться.

– Я вижу что грудь, я говорю про это! – женщина указала на соски. – Мутация? Заболевание?

– Господи, нет! Просто соски! – растерялась Лиза.

– У мальчика? Соски на груди?

Обе женщины смотрели друг на друга озадаченно-удивлёнными взглядами.

– Ну да, – Лиза перевела взгляд на сына. – Я не понимаю – что в этом такого?

– Так, подожди! – Зацисша помассировала виски пальцами: – То есть ты хочешь сказать, что в твоём мире у всех мужчин соски на груди?

– Да. Именно! – закивала Лиза и посмотрела на Ведающую ошарашено: – А в этом мире нет?

– Нет, конечно! Зачем мужчине соски? Он же не может вскормить… или в твоём мире…

– Нет, – прервала Лиза. – В моём мире только женщина может кормить грудью, самки, но не самцы, не мужчины!

– Тогда зачем они? – у Зацисши произошёл разрыв шаблона.

– Хм, насколько я помню, из уроков биологии – до трёх месяцев эмбрион развивается бесполый и только потом включается Y-хромосома, которая и влияет на то, что родится мальчик. Если же она не включается, то рождается девочка. Я не знаю, как по-другому объяснить! Надо смотреть в той информации, что я сюда принесла.

– Что ж, это безумно, но… нет, не понятно! Но весьма интересно. – Ведающая никак не могла отойти от узнанного.

– А это повлияет на его лечение? – испуганно спросила Елизавета.

– Что? Нет-нет! – она хлопнула в ладоши, отчего «солнышки» встрепенувшись, засветили ярче и переплыли к алтарю. Ведающая наклонившись, аккуратно сняла шнурок с шеи спящего Егора и протянула его матери, – Елизавета, ты должна уйти, сейчас!

– Что? – Лиза испуганно на неё посмотрела.

– Ну не думала же ты, что всё будет происходить в твоём присутствии?

– Я надеялась…

Зацисша, хмыкнув, подошла к стене и вызвала здрада:

– Проводишь аншиассу в её цело́м, – отдала распоряжение помощнику. Вернувшись к алтарю, погладила Лизу по щеке: – Иди, не бойся за сына. Если Эцишиз его принял, то ты должна верить в его помощь. А я помогу им взаимодействовать. – Она подтолкнула Лизу к выходу: – Иди!

* * *

Елизавета провела под каменной закрытой дверью несколько часов, ожидая в тёмном коридоре.

Вызванный Зацисшей здрад пытался уговорить женщину подняться к себе, в цело́м, но Лиза раз за разом отвечала отказом. Только когда основательно продрогла, она вынужденно согласилась с Зашаваном.

– Я сразу же почувствую, когда хозяйка откроет плиту и выйдет. Сразу вам об этом сообщу, – уверял её здрад, стоя на винтовой лестнице, ступени которой поднимали их вверх. – Бывало такое, что хозяйка не покидала Эцеломнище несколько сонов!

– Эцеломнище? – вяло переспросила Лиза, не особо вдаваясь в суть сказанного здрадом, но мозг уцепился за новое слово.

– Эцеломнище – это самый нижележащий цело̀м в любом большом жилище и он должен быть обязательно природного происхождения. Это место, где особо ощущаются потоки жизни Эцишиза, – пояснил здрад.

– И во всех расположены алтари? – Лиза немного отвлеклась от терзавших её переживаний.

– Конечно! Именно с помощью алтарей и осуществляются самые сложные лечебные процедуры. Алтарь служит проводником между тем, кому необходима помощь и Эцишизом.

Следующие несколько часов Елизавета чувствовала себя мухой, которая увязла в янтаре. Она металась по гостиной, то сидела, уставившись в одну точку.

– Можно подняться на верхнюю веранду. Оттуда открывается потрясающий вид, – щебетала Хасцуна, в попытках отвлечь женщину.

После слов здрады, Лиза почувствовала, что задыхается в замкнутом пространстве, что вскоре сойдёт с ума от беспокойства. Рывком вскочив, направилась на выход.

Спустя десять минут, она с наслаждением вдыхала свежий солоноватый воздух. Лиза только сейчас поняла – насколько сильно ей не хватает солнечного света, земного, ласкового, когда сидишь на зелёной траве и, запрокинув голову, смотришь в голубое небо. И все сомнения, тревоги и печали не кажутся такими подавляющими, не так сильно рвут душу, рождая слабую, но надежду на лучшее, на то, что всё обойдётся.

Глядя на то, как Зааншара медленно появляется на горизонте, ей становилось чуточку, но легче. Елизавета присела на маленькую табуретку, заботливо предложенную здрадой и, не обращая внимания на прохладный ветерок, отрешенно смотрела вдаль.

– Аншиасса, приветствую вас, – раздался за её спиной мужской голос, а здрада ойкнув, скрылась в своём переходе.

Елизавета даже порадовалась тому, что задумавшись, не вздрогнула от неожиданности. Поднявшись, обернулась и вежливо поприветствовала мужчину, который весьма откровенно, не скрываясь, осмотрел её с головы до ног. Лиза и сама рассмотрела его, но только поверхностно, быстро, чтобы это не привлекло внимания.

Высокий под два метра, мощное телосложение, чёрные волосы достигали плеч и спускались за спину так, что было непонятно какой они длины и хищно-омерзительное выражение чёрных глаз, мелькнувшее на мгновение, но Лиза, заметив, чуть не передёрнулась.

– Мы не представлены. Как к вам обращаться? – Елизавета старательно держала любезное выражение и даже не поморщилась от его наглого разглядывания.

Лицо мужчины было, как застывшая маска, не отражающее эмоции.

– Аншиасс Хазасцан, предводящий четырнадцатого сектора, – представился незнакомец, не отводя пристального взгляда от Елизаветы.

– Аншиасса Елизавета.

– Странное иномирное имя, – безэмоционально протянул мужчина, голосом выделяя «иномирное».

– Вам будет удобнее произносить его как Элиссавет, – Лиза отступила. У неё было чувство, что мужчина нависает над ней как скала, но за которой не спрячешься, а которая задавит и погребёт под собой. – Рада была знакомству, но мне пора идти, всего доброго. – Лиза, отвернувшись, успела сделать пару шагов в сторону выхода с навесного балкона, и едва смогла увернуться, мягко скользнув в сторону, избегая мужской хватки.

Гордо вскинув голову и взглянув на мужчину, который желчно усмехнувшись, прошипел: «Какая шустрая», Лиза, старательно пряча бушующие эмоции, холодно высказалась:

– Что вы себе позволяете? Или в этом мире мужчины не знакомы с правилами этикета?

Не отводя от него взгляда и не опуская головы, Лиза хотела направиться на выход, но мужчина, насмешливо прищурив глаза, скользнул в её сторону. Он встал так, что ей пришлось бы его обойти или пройти близко, подвергая себя неизвестной реакции. Но тут со стороны раздался ещё один мужской голос, и Елизавета едва сдержала облегчённый выдох:

– Что здесь происходит?

Тот, кто её едва не схватил, и чьё имя Лиза не запомнила, обернулся и сделал шаг в сторону:

– Заан-Аншиасс Махарадж, – с с кривой улыбкой поприветствовал он Махараджа, который яростным, колючим взглядом скользнул по женщине и тут же вернулся к мужчине:

– Аншиасс Хазасцан, вы оглохли? Я задал вопрос! – От Махараджа, как и от его голоса, взгляда, веяло арктическим холодом.

– Прошу прощения за мою заминку, – покаялся незнакомец, хотя в голосе никакого раскаяния даже близко не было. – Всего лишь знакомство.

– Привествую вас Заан-Аншиасс, – Лиза смело посмотрела на предводящего, – прошу прощения, но мне нужно идти. – И, наконец, быстрым шагом она удалилась с балкона, оставляя мужчин наедине.

До своего цело̀ма Лиза старательно сдерживала шаг, чтобы не перейти на трусливый бег. Когда полог за ней опустился, она, едва дойдя до пуфов, тут же плюхнулась на один из них. Обессилено выдохнув, позвала здарада Ведающей.

Не прошло пяти секунд, как тот, показавшись из своего прохода.

– Нет, Аншиасса, Ведающая ещё не покидала Эцилонмище. Я помню о том, что должен вам сразу сообщить, как только она откроет плиту.

И опять начались часы ожидания, которые прервались приходом к ней предводящего Махараджа.

Когда здрад оповестил её и спросил, может ли она принять посетителя, ей пришлось приложить усилия, чтобы не отказать. Потому что именно сейчас чувствовала себя беззащитной, ранимой. Но собрав волю в кулак, позволила Хасцуне быстрыми движениями привести её растрепанные волосы в порядок и после этого здрада, откинув полог, пригласила мужчину.

– Предводящий, – Лиза вежливо кивнула мужчине. Тот вошёл и, остановившись напротив женщины, без всяких расшаркиваний процедил:

– О чём вы беседовали с аншиассом Хазасцаном? Что произошло между вами?

Чтобы не ляпнуть того, о чём впоследствии будет сожалеть, Лиза опустила глаза в пол, скрывая раздражение, на которое не имела права. Да она даже не знала, на что она согласно заключённому контракту вообще имеет право! Поэтому, сдержано спокойным голосом пересказала требуемое.

Ей до ужаса хотелось, чтобы он ушёл, чтобы можно было выплеснуть эмоции, закрывшись в купальне и, не сдерживая слёз, покричать, но она вынужденно застыла статуей.

– Почему вы так одеты? И откуда вообще у вас эта одежда? – раздражённый голос ворвался в её мысли. Лиза удивлённо посмотрела на предводящего, потом на себя, только сейчас замечая, во что одета. На ней были лёгкие шаровары, немного прозрачные, но туника доходит чуть ли не до колен и сверху ещё накинут удлинённый жилет, который уж точно скрыл всё, что нельзя демонстрировать.

– Одежду мне любезно предоставила Ведающая. Я не знаю местных обычаев, поэтому доверилась выбору здрады или есть то, о чём мне следует знать?

– В следующий раз не смейте выходить из цело́ма в таком легкомысленном виде или накиньте ферасе! – раздраженно бросил Махарадж, и резко развернувшись на пятках, стремительно покинул гостиную.

Покачав головой, Лиза махнула на его слова рукой. Ей сейчас вообще не до его ферас непонятных. Вот узнает что с Егором, тогда и расспросит здраду.

После визита предводящего, время для Лизы тянулось в компании Хасцуны, которая не оставляла женщину ни на минуту.

– Аншиасса, – появившийся Зашаван поклонился и наконец, сообщил долгожданные вести: – Ведающая покинула Эцеломнище.

Сердце Лизы в этот момент замерло, она даже вдохнуть от волнения не могла.

– С аншиассом Егором всё хорошо. Ведающая потеряла очень много жизненных сил, поэтому принять вас не сможет. Она отправилась отдыхать. Велела передать, что ваш сын перенёс все манипуляции намного легче, чем она ожидала. Сейчас мальчик погружён в сон, находится там же и Эцишиз, мягко воздействуя на его организм, будет выгонять заразу.

– Я могу… – Лиза сглотнула стоявший в горле ком: – могу его увидеть?

– Нет, аншиасса, нельзя: в Эцеломнище в такие моменты нельзя заходить, чтобы не навредить, не сбить тонкие потоки энергии. Как только Ведающая наберётся сил, она вас призовёт, а сейчас советовала вам отдохнуть.

Лиза, всхлипывая, вытерла мокрые от слёз щёки. Хотела присесть на один из пуфиков, но Зашаван мягким голосом позвал её за собой и она бессознательно прошла за здрадом в спальню. Села на матрас, принимая чашку с ароматным травяным чаем.

– Выпейте, аншиасса, этот напиток для наполнения силами и энергией.

Кивнув, Лиза выпила содержимое чашки и через минуту мягко провалилась в сон.

* * *

Открыв глаза, Елизавета никак не могла сообразить, где она? Мысли разбегались как испуганные тараканы в разные стороны. Посмотрела в красочно расписанный куполообразный свод и только собиралась потянуться, как глаза её широко распахнулись, втянутый воздух застрял поперёк горла и она, закашлявшись, судорожно вскочила с кровати. Бестолково заметалась по спальне, выбежала в гостиную и только здесь пробежав до середины резко остановилась:

– Спокойно, спокойно! Вдох… выдох… – Метнулась к стене и, приложив ладонь, позвала здрада: – Зашаван! – Никакого ответа, – Зашаван! Хосцуна! – Стоило только произнести имя здрады, как та тут же появилась:

– Аншиасса, – радостно улыбнулась она, – вы…

– Почему Зашаван не отвечает? Что с моим сыном? Ведающая отдохнула? – посыпала вопросами Лиза.

– С вашим сыном всё хорошо. Ведающая только недавно спустилась в Эцеломнище, велела сообщить вам, как только вы проснётесь, что всё хорошо, аншиасс Егор погружён в сон, а состояние его намного лучше и как только вы будете готовы, сопроводить вас к ней.

Лиза всё это время стояла, прижав ладонь к груди, но услышав последние слова здрарды, метнулась в сторону гардеробной.

Спустя десять минут она мчалась по тёмному коридору в Эцеломнище, вход в который был открыт. Фурией ворвавшись внутрь, подбежала к Ведающей стоявшей у алтаря. Не решаясь прикоснуться к сынишке, надрывно спросила:

– Ведающая, как он?

– Приветствую тебя, Елизавета, – сказала та усмехнувшись.

– Простите, приветствую вас, как он? Пожалуйста, не томите! – пальцы Лизы вцепились в край алтаря так, что побелели.

– Намного, намного лучше, чем я ожидала, – успокоила её Зацисша.

– Я могу… – шмыгнув носом, Лиза быстрым взглядом осмотрела своё дитя. Егор лежал всё так же на спине и был укрыт бежевым отрезом ткани до подбородка: – могу прикоснуться к нему?

– Можешь, но тихим, медленным движением.

Кивнув, Лиза потихоньку коснулась лба Егора, он к её спокойствию был не горячим, провела пальцами по щёчке. Ведающая аккуратно приподняла края ткани, показывая, что грудь Егора перебинтована.

– О, Господи! – охнула Лиза, тут же закрывая рот ладонью и чтобы сдержаться, прикусила её. Продышавшись, спросила сипло:

– Вы оперировали его?

– Да, пришлось. Опухоль по-другому удалить невозможно. Но не беспокойся, сейчас всё хорошо, а оставшуюся заразу сам Эцишиз из его организма вычистит. Не сразу конечно, но даже на этот момент, я вижу, что её намного меньше.

– Вы видите? – Лиза не могла поверить в то, что слышит: «Как, ну как она может видеть метастазы? Это же просто нереально!», кричало её сознание прагматика современного земного мира.

– Это как бурые частицы, которые расходились от опухоли и разносились потоками крови к другим органам, – пояснила Зацисша, – там они, оседая, проникали внутрь, заражая, меняя под себя здоровую структуру ткани. Но сейчас, после удаления очага, кровь циркулирует чистая, осталась выжечь эту заразу там, куда она успела проникнуть.

Лиза, слушая, кивнула. По принципу это напоминало химиотерапию, через которую уже однажды проходил её сын.

– Почему вся грудь у него перебинтована? – нахмурилась Лиза.

– Ну, а ты как думаешь? Я заодно избавила твоего сына от уродства, чего должны быть лишены мужчины.

– Вы ему удалили соски? – челюсть Лизы, казалось с грохотом, свалилась на каменный пол.

– Ой, не благодари! – отмахнулась Зацисша, опуская покрывало обратно на грудь Егора.

Лиза прекрасно понимала, что если здесь у мужчин нет сосков, то её сын будет сильно выделяться на их фоне. И да, она должна поблагодарить Ведающую, которая не только очистила его организм от опухоли, но и решила и эту проблему. Но сейчас её сердце болезненно сжималось от понимания: какую нагрузку организм её сынишки перенёс за вчерашний день.

От мыслей её отвлекла Зацисша:

– Навещать сына можешь через каждые три дыхания, не чаще. Открывать Эциломнище будет Зашаван, – инструктировала Зацисша. – А сейчас позавтракай и здрад тебя проводит ко мне – покажешь и расскажешь, что же ты принесла с собой.