Читать книгу: «Январские розы», страница 3

Она успела ко второму звонку. Скидывая второпях пуховик, услышала доброжелательный вопрос гардеробщицы: «Цветочки оставите до антракта?».

– Да-да, – быстро ответила Анечка, запихивая сизый шарф в рукав пуховика.

***

На поклонах его внимание привлекла девушка в черной водолазке. К груди она прижимала букет белых роз, будто в кромешной ночи горела свечечка. Длинные каштановые волосы окутывали плечи. Она чем-то напоминала девушек из его юности: то ли выражением искреннего удовольствия от искусства на простом лице, не похожем на хищнический оскал современных столичных акул, то ли незатейливой одеждой, то ли стремлением делиться и дарить.

Поклоны закончились слишком быстро. Кроме белой свечечки-букета иных цветов в зале не оказалось, но девушка так и осталась стоять в проходе с вопросительным выражением на лице. Видимо, думала, что они выйдут еще раз. Да, в премьерном спектакле поклоны получились скомканными. Но это не столь существенно, отрепетируется.

Тяжело рухнул занавес, разделив мир актеров и мир зрителей. Антокольский устало улыбнулся коллегам и быстрыми шагами направился в гримерную. Премьерные спектакли выматывали до донышка. Хотелось поскорее выйти в сумрак и свежесть январской ночи. Но быстрее не вышло. Зашел режиссер, он имел обычай нескольких первых показов «разбирать полеты», указывать на то, что нуждалось в доработке, но и хвалить тоже. Антокольский любил Витю, который был немногим старше по возрасту и никогда не держался начальственно, хотя любой актер исполнял его волю в командной игре, каковой является спектакль. Виктору удавалось сочетать строгость и простоту. Он хвалил и делал отдельные замечания, после которых всегда хотелось доработать, оправдать доверие. После ухода режиссера, Игорь взглянул на телефон, высветилось несколько пропущенных звонков и сообщение от Леночки с просьбой купить хлеба.

***

Анечка выходила из зала в растерянности. Никогда еще ей не приходилось видеть таких коротких и скомканных поклонов. Все произошло слишком быстро, и драгоценный букет продолжал оставаться у нее в руках, расточая запах летнего сада.

Застегнув ярко-желтый пуховик и накинув капюшон на голову, Анечка выскочила на освещенную площадку перед театром, закутала букет в шарф и побежала направо. Она пыталась найти служебный вход. Безуспешно. С той стороны его не оказалось. Девушка вернулась, с трудом открыла тяжелую деревянную дверь театра. Неподалеку от входа маячил бесстрастный охранник. «А где у вас служебный вход?» – выпалила она. «Налево и за угол» – безучастно отозвался страж порядка.

Инструкция оказалась точной и через пару минут Анечка застыла перед вратами святая святых. Раз в две-три минуты железные двери открывались, выпуская того или иного актера или сотрудника. Но Игоря среди них не было. Некоторые уходящие бросали быстрый взгляд на девушку и так же поспешно продолжали движение. Никто не курил и не останавливался поболтать. Около входа чернела пасть мусорки. Анечка поднимала глаза в небо, которое зимами смотрелось совершенно удивительно, будто тоже припорошенное снегом, сизоватое или белесо-желтовато-коричневатое. Такое, которое сложно было описать имеющимися словами. Холод схватил ее за икры, потом стал подниматься по коленям и опускаться к ступням. Ледяной воздух промораживал все внутри. Определенно, сегодняшняя погода и одежда никак не располагали к долгому ожиданию у «служебки». Когда Анечка взглянула на часы, оказалось, что прошло уже тридцать минут. Дальше начали стучать зубы. С желанием передать цветы Антокольскому и сказать пару теплых слов пришлось окончательно распрощаться. Нести цветы домой было совершенно невозможно, потому что родители стали бы расспрашивать о поклоннике и засмеяли, узнав о реальной ситуации.