Читать книгу: «Верни мою жизнь», страница 3

– Попытка номер два, – пробурчала под нос и встала на колени. Взгляд упал на небольшой пакет, перемотанный скотчем. Чёрный, плотный.

Не удивлюсь, если это будут рубли начала девяностых, которые теперь можно разве что в мокрую обувь засовывать, чтобы высушить. Ксана обрывками помнила историю с деньгами, которые бабушка берегла в матрасе. Когда нашли, было поздно.

Она с трудом размотала липкую ленту и достала две пачки писем, завёрнутые в пожелтевшую газету. С нетерпением развернула первую стопку. «Войсковая часть 68895 г. Барнаул Костенюк Андрей». Со стоном, прерывисто задышала. Пальцы не слушались, дрожали в ритм сердцу. Письма она видела впервые. Запечатанные. Все до одного. Миллионы мыслей, обрывки диалогов, уговоры родителей шумным хороводом закружили сознание.

…Восемь, девять, десять… двадцать одно. Недошедшее и непрочитанное. Ксана держала в руках двадцать одно послание от Андрея.

Как в трансе, качалась из стороны в сторону, пытаясь осознать произошедшее. Как?! Зачем? Почему? Почему они ничего не сказали? Почему молчали? Сколько же этих «почему»? Неужели дурацкий московский вуз оказался важнее чувств и планов? Или так слепо любили?

Передышала накатывающий приступ головной боли, развернула вторую пачку – её письма Андрею, тоже запечатанные, но без штемпеля Чарова. Память молниеносно подкинула ответ.

«Прости нас, не держи зла», – словам тётки на похоронах отца, как и многому другому, тогда не придала значения. Смерть, как обычно, никто не ждал, горе перехлёстывало разум. Списала на возраст.

Сестра папы, начальник центрального отделения почты, много лет занимала эту почётную должность. Письма, которые Ксана так старательно выводила Андрею и опускала в ящик отделения рядом с соседним домом, судя по всему, возвращались по её же адресу, только не в те руки.

Слеза медленно ползла по растерянному лицу, полному боли и неприятия.

Стопка практически новых конвертов таила несколько месяцев жизни без Андрея. В отличие от южных писем, здесь она описывала каждый шаг. Рассказывала любимому о первом рассвете, который встретила после проводов в армию. О котятах, которые родились в подвале и жалобно пищали. О девчонках, которые не понимали её сердечной тоски. Всё это держала в руках.

– Мам, ужин готов. Ты идёшь? – Ксана не услышала, как подошёл Никита, и не сразу почувствовала, что её трясут за плечо.

– Да, конечно, иду. Садитесь. – Она вытерла глаза и положила письма на комод.

– Мам, мы тебе пельмени с бульоном сделали, как ты любишь. И со сметаной. – Павлик высунул голову в коридор, улыбаясь во весь беззубый семилетний рот.

Да, так любил есть Андрей. И меня приучил. Это его вкусовое пристрастие было единственным, которое ей не сразу понравилось.

– Через минуту приду. Соберу тут хоть немного. Садитесь. – Обида и непонимание клокотали. Устойчивая почва, созданная за долгие годы мужем и родителями, превратилась в зыбучие пески, и они утягивали глубже и глубже.

Ксана завернула находку обратно в бумагу, убрала в пакет. Взглянув на антресоль, поколебалась несколько секунд и отнесла письма в спальню, спрятала вглубь шкафа, подальше от детских глаз. Закрыв дверцы, прижалась к ним лбом. Теперь полки хранили не только память о тех, кто даже после смерти остаётся близким, но и отравляющий душу секрет.

Заглянув в зеркало, Ксана смахнула слёзы в уголках глаз и пошла на кухню. Притихшие мальчишки молча, словно роботы, клали пельмени в рот. Рядом с её тарелкой на салфетке лежали приборы.

– Мам, мы больше не будем трогать твои вещи. Честное многодетное. Не обижайся на нас, пожалуйста. – Никита прервал молчание и звук вилок, подцепляющих ужин с тарелок.

– Я знаю, что вам тяжело перестроиться. Вижу, как стараетесь, но прошу, не надо бесконечно копаться в старых вещах. Некоторые для меня особенно ценны.

– Если что-то сломали, обязательно починим или склеим. Мам, мы правда накосячили. Мне тоже не нравится, когда Ник или Павлик берут мои вещи. Просто стало интересно, зачем ты это хранишь?

– Я же не только свои храню, но и ваши.

– Это соски и волосянки? – Младший едва не подавился, чтобы опередить старших.

– Да, соски и первые прядки. Когда вырастите, вам отдам. Знаете, как интересно рассматривать вещи из прошлого? Устроим как-нибудь вечер воспоминаний. – Ксана рисовала круги ложкой, ловила пельмень в золотистом бульоне и отпускала к собратьям. Перехватив взгляды мальчишек, поняла, что лучшим выходом будет любой ценой заставить себя поесть.

Растерявшийся от раскопок прошлого аппетит во время ужина вернулся. Под несмелые улыбки сыновей Ксана доела чуть передержанные в бурлящей воде пельмени. Единственное, что ей хотелось в эти минуты, это полежать в тёплой воде, успокоить зудящие ноги, ослабить накатывающую головную боль.

Позже, пока Павлик экспериментировал с цитрусовой пеной в ванной, Ксана собрала в коробки свои драгоценности из антресоли, поставила их на прежние места и с усилием закрыла дверцу, словно форточку, которую может распахнуть порыв снежной бури.

Когда она вышла, из комнаты Павлика доносился голос Пети. «Кот на счастье» Тамары Крюковой Ксана знала практически наизусть. Заглянув в гостиную, на цыпочках подошла к дивану и присела. Никита, засунув уголок одеяла под шею, как любил спать его отец, тихонько сопел, подёргивая носом и жмуря глаза. Видимо, проходил очередной уровень в средневековой бродилке. После переезда старшие из сов превратились в жаворонков. Ксана тихо радовалась, что мальчики перестали колобродить по ночам.

Проезжающие машины отбрасывали слабые тени на потолке. Она вспомнила, как в детстве любила рассматривать их, представляя, что это волшебники из далёкой галактики посылают сигналы о будущем Земли. Ей захотелось вернуться в те беззаботные времена, где главной проблемой было выбрать платье на утренник в детском саду и придумать отговорку, чтобы не есть ненавистную овсяную кашу.

Голос Пети стих. Раздались аккуратные шаги. Зашумела в ванной вода, завибрировала зубная щётка. Ксана встала, подошла к окну и зашторила его. Комнату окутала темнота.

– Мам, я спать, – прошептал Петя с порога.

– Трунь, спасибо, что уложил Павлика. Да и вообще, просто спасибо. Ложись, конечно. – Ксана подошла и крепко обняла сына, погладила по волосам, спине. Почувствовала, как сердце бьётся колоколом. Знала, что в этих объятиях они оба нуждались.

Ночь отдыха не принесла. Ксана мысленно беседовала с отцом, мамой, Андреем, Виталиком, тёткой, устроившей кражу писем. Они наперебой то пытались перекричать друг друга так, что Ксана резко открывала глаза и искала спасение в свете ночника, то водили хоровод, выскакивая в круг, и требовали объяснений, которых у неё не было.

ГЛАВА 3. УСЫ. ЛАПЫ. И КАПЛЯ ВАЛЕРИАНКИ

26.08.2023

Утро и день субботы оказались сумбурными, под стать ночи. Ксана бродила по квартире, переставляя мебель, словно вила новое гнездо. Потом возвращала на место, соглашаясь, что родители не зря годами выверяли каждый сантиметр. Шкаф с секретом – письмами Андрея – старалась обходить стороной, чтобы не увязнуть в меланхолии.

Мальчишки, всё ещё чувствуя вину, проявляли стойкость и понимание. Петя с Никитой перетаскивали вазы и комод из угла в другой. Комментировали перемещения, словно футбольный матч: получали штрафной скатыванием ковра или пенальти – перестановкой бесчисленных сервизов бабушки. Лишь изредка выходили попить, чтобы знаками поддержать друг друга. Павлик же воспринял перестановку игрой в шашки. Подкидывал нереальные идеи и злил братьев.

– А давайте мой диван перенесём на кухню, так чай пить удобно. Или к маме, чтобы я с ней спал.

Всех спас звонок от Маши. Предложение прогуляться до кафе и провести вечер в компании школьных подруг мальчики поддержали ещё до того, как Ксана закончила говорить. Они выпихнули мать в её комнату, дав лишь полчаса на сборы. Чтобы не притворилась спящей и не слилась, как сказал Никита, приставили охрану. Павлик разговаривал с Ксаной через дверь и подсказывал, что лучше надеть.

Всё-таки генетика – чудная вещь. Как природа выбирает, к какому ребёнку что добавить? Ведь старшим вообще без разницы, что с чем сочетается. У меня не получилось, так может, из Павлика модельер выйдет? А что, Павел Забродский. Звучит! Или Павлунтий, хех…

Отгородившись от всего мира, они расположились в глубине кафе с гордой вывеской «À la Française». Три совершенно разные женщины, каждая со своей судьбой и максимальной непохожестью друг на друга. Девочки не сильно уж и изменились… Что нас связывает? Подростковая дружба? Ностальгия? Да какая разница. Главное, что Люкс, Мышонок и Ястреб снова вместе. Наша банда в сборе.

Анастасия Ястребова до сих пор оправдывала фамилию и прозвище быстротой, активностью и решительностью. Нет, пожалуй, ещё стройностью. В тридцать восемь сохранить подростковую фигуру и любовь к яркому макияжу под силу не каждой. Точнее, единицам. Она всё так же стремилась к совершенству, неутомимо работала над собой, не допускала пауз в жизненно важном процессе. Из последнего развивающего в цепкие Настины руки попалась нутрициология. Освоив науку за пару месяцев, она с упоением доносила её коллективу супермаркета, где трудилась главбухом.

Маша с годами лишь прибавила обаяния. Светлый цвет волос и чёлка, отрезанная полгода назад, сбросили ей десяток лет, прибавленный диагнозом дочери. Теперь она, скорее, походила на взрослую мышку, чем на тихоню Мышонка. Но привычка – сильная штука. Особенно школьная. Да и карамелькой с грушей на обёртке в минуты волнения пахло по-прежнему.

Люкс, пожалуй, была единственная, кого судьба одарила по полной. На какое-то время. Родители-интеллигенты, муж, деньги. Казалось бы, лучше и не пожелать. А потом судьба разорила гнездо. Даже если и можно было начать что-то сначала, родителей не вернуть. Нет, Ксана не роптала на перемены, старалась принять всё с достоинством, лишь мальчишек жалела.

– Давайте по круассану с вишней возьмём и капучино. – Маша с аппетитом смотрела на круглую витрину, манящую свежими клафути с пузатой малиной, буше под шоколадными шапочками и кишами с румяными сырными корочками.

– Я тебе миллион раз говорила, что нельзя добавлять в кофе молоко, сахар и сливки! Берём американо. В нём меньше всего кофеина. Вот. – От накатившего раздражения Настя пригладила ладонью свежепокрашенные в шоколад волосы.

– Да хватит тебе! Живём один раз. Я хочу помереть счастливой. – Маша подмигнула Ксане и махнула официанту.

– И пышной. – Игра в «укуси меня немножко» давно и прочно обосновалась в их отношениях. Без обид и угрызений совести. Обе знали, что стоит за полнотой одной и худобой другой.

Долговязый парень с недельной щетиной возник через пару секунд, вынув из клетчатого жилета блокнот.

– Добрый день, вы определились с выбором? Мария, вам как обычно? Круассан с вишней и капучино? – Он внимательно рассматривал посетительниц и невольно хихикнул, подумав, что эта троица похожа на женскую версию Никулина, Вицина и Моргунова.

– Маш, ну ты же обещала! Вот как с тобой договариваться? Мы должны заботиться о себе! А ты опять по кафешкам шляешься и хомячишь, что попадётся. Тебя что, во всех заведениях города знают? – Настя хмурилась, по-детски раздув ноздри.

– Девчонки, ну хватит. Что вы как маленькие? Давайте отпустим молодого человека, потом продолжите разбираться с весом, вредностью и всякой ерундой. Я есть хочу.

– Желудок Ксаны намекал, что есть нужно чаще, чем один раз в день. – Да и времени много нет, пацаны одни дома.

Ксана отгоняла мысль, что расплата за эту прогулку может оказаться фатальной: от поломанной мебели до опытов над стиральной машиной. Дай бог, если обойдётся сгоревшей сковородой.

– Три американо и три круассана с вишней, – Настя мгновенно сориентировалась и не дала подругам шанса опомниться.

– Ну, На-а-асть. – Маша поджала губы. Поздно, официант растворился. Та в ответ выдала недовольную гримасу, достала салфетку и стёрла со стола несуществующее пятно.

– Насть, Машка выросла, сама разберётся, лучше расскажи про Артёма. Я же видела его последний раз лет десять назад. Вымахал, небось! – Ксана, несмотря на вихрь, разнёсший её жизнь в клочья, искренне радовалась встрече с подругами.

– Да, в академии противопожарки в Москве учится. Сколько не отговаривала, исполнил мечту – поступил, эмчеэсовцем станет. Не то что его отец. – Настя раздражённо посмотрела на посетителя за соседним столиком. Полноватый мужчина с лысиной-блюдцем сосредоточенно разглядывал людей за окном. Застиранный тёмно-синий свитер крупной вязки и потёртые джинсы выдавали холостяка. Он, словно уловив сверлящий взгляд, обернулся. – Недавно встретила этого хмыря у нас в «Шестёрочке». Какого лешего его принесло, непонятно. Вот примерно так же выглядит. – Кивнула в сторону лысого.

Три пары любопытных глаз явно смутили мужчину. Он шумно отхлебнул кофе и уткнулся в телефон.

– Насть, пора отпустить Шурика. Сколько лет прошло, а ты никак не успокоишься. Давай сменим тему. – Ксане не хотелось в миллионный раз слушать о похождениях бывшего Настиного супруга. Со своим разобраться не смогла, куда уж с чужими?

– Да, что-то меня унесло. – Настя кокетливо промокнула слезу, достала деревянное резное зеркальце и взглянула на себя. – Блин, только не тушь. Купила гадость какую-то.

Они не заметили, как официант вернулся с подносом.

– Ваш заказ. Три круассана, два американо и капучино. – Он расставил чашки и корзинку с выпечкой. – Приятного аппетита.

– Игорь, спасибо. – Маша засияла.

– Прикормила, да? – Настя фыркнула.

– Он хороший, начитанный парень. Бродского цитирует и Верне от Айвазовского легко отличит. Я сюда по выходным с девчонками заглядываю, берём киш с курицей, им нравится. Аня моя очарована Игорем, но я молчу, что вон та худенькая официантка с косой, Люба, – его девушка. – Маша перевела взгляд на «холостяка». Люба как раз убирала с его столика грязную тарелку и пару салфеток.

– Да, представляю, что с ней будет, когда узнает. Держи интригу, может быть, кем-то ещё заинтересуется и успокоится. – Ксана наконец-то улыбнулась.

– Надо её с твоим Петей познакомить, отличный вариант. Как сразу не подумала? Виделись-то они ещё во времена покатушек на трёхколёсных. Помнишь, когда летом вы приезжали в гости к своим, мы в парк ходили?

Подруги не заметили, как нырнули в воспоминания. Кофе и ещё тёплые, хрустящие круассаны с кисловатой вишней удачно составили компанию личным историям.

Со стороны казалось, что молодые красивые женщины абсолютно счастливы, беззаботны. Зал периодически заполнял хохот, иногда переходящий в хихикание и ненадолго затихающий до очередного «А помнишь…»

Ксана отпустила сжатые в кулак нервы и наслаждалась подзабытыми эмоциями. Всё было хорошо в Москве, да не так. Не нашла она себе окружение ближе, чем Мышонок и Ястреб. И вряд ли найдёт. Да и не нужно.

Душевное общение неожиданно прервал звонок, на экране появилась аватарка Никиты. Ксана замерла – прошло два с половиной часа.

– Ой, девочки, мои что-то натворили. – Она даже не поняла, как отпустила время и внутренние часы остановились. Смахнула кнопку и приготовилась, как минимум, к слезам-водопаду Виктория и битве при Ватерлоо одновременно. – Да, Ник, что случилось? – Сын так громко закричал в трубку, что Ксана стала центром притяжения для посетителей, пока пыталась уловить смысл слов среди какофонии звуков, которые вырывались из телефона. – Ник, пожалуйста, объясни, я не понимаю, какой котёнок? Где вы его взяли? – Главное, поняла, что все живы и целы, но теперь разволновалась из-за незнакомого животного, которое непонятным образом попало в дом.

Вечер перестал принадлежать прошлому, и каждая из подруг вернулась в реальность. С проблемами, радостями и впечатлениями от встречи.

– Ладно, девочки, поехали. Давайте подброшу, всё равно по пути. Вы же домой? – Маша привычным жестом попросила счёт. – Ксан, тебе надо машину купить, хоть какую. Если хочешь, попрошу Серёжку, найдёт тебе что-то бюджетное.

– Я прогуляюсь, нашагаю дневную норму. – Настя открыла приложение и поморщилась. – Ещё три двести надо пройти, так что я пёхом.

– Да, подкинь меня, надо поскорее домой попасть и понять, откуда они притащили несчастного кота и что с ним теперь делать. А машина… Зачем она мне? Только траты одни. И следить кто за ней будет? Не, обойдусь. – Ксана набросила бежевый пиджак.

– Хм, оригинал? – Настя пощупала материал.

– Что? А… в Милане взяла. Да, точно, было… Виталик уехал под очередным предлогом, пришлось гулять одной. Пиджак на память об одиночестве, какая прелесть…

Бамс! Раздался звон бьющейся посуды, и объект пристального внимания посетителей изменился. Люба от злости то ли на себя, то ли на разлитый чай на полу топнула ногой. Судя по движению губ, эмоции сопроводила беззвучной бранью. Игорь мгновенно появился с тряпкой на месте происшествия и убрал лужу. Тут же и Маша от неожиданности уронила сумочку, и содержимое разлетелось в стороны. Маленькая пухлая коробочка бежевых теней укатилась к уткнувшемуся в мобильник лысому мужчине. Он нехотя поднял беглянку и протянул Маше.

Странный мужик. С одной чашкой сидит два часа. Одет не ахти, а на руке часы дорогие. Похожие Виталик носил. Возможно, несостыковки и разожгли бы Ксанино любопытство, но Ястреб на это шанса не оставила.

– Блин, Ма-а-аш! Опять ты с этой ерундой. Когда ты вырастешь? – Она подняла с пола колоду метафорических карт.

– Да какая разница, кто и во что верит? Хочу – верю в карты, хочу – в звёзды, а захочу, в кочерыжку капустную уверую. Всё, что помогает мне жить, делает меня спокойнее. – Маша подняла сумку и, забрав карты, засунула их во внутренний карман. Сгребла рассыпавшиеся мелочи в большое отделение и закрыла молнию. Привычно закинула в рот карамельку.

– Маш, ты с метафорическими картами работаешь? Обалдеть! А что молчала-то? Это ж так интересно. – Ксана сразу забыла, что дома ждут мальчишки и пока неизвестный усатый зверь.

– Здрасьте, приехали, ещё одна. Девчонки, вы чего, на старости лет сбрендили? Вспомнили, как в детстве духов вызывали, и нашли себе трендовый заменитель?

– Да ладно тебе. Чем бы мы не тешились, лишь бы не жрали на стрессе. – Ксана подхватила подруг под руки, как в школьные годы, и они вышли на улицу. Мелодия ветра пропела им вслед. Со стороны продолжало казаться, что три молодые женщины лишены забот и трагедий. Они смеялись так заразительно, притягательно, будто и не было многих лет порознь.

– Ладно, девочки, побежала. Меня хоть и не ждут, но работушку завтра никто не отменял. – Настя чмокнула обеих в щёки и, слегка пританцовывая и смущаясь собственных эмоций, пошла в сторону дома.

Маша с Ксаной сели в постаревшую, слегка притёртую бордюром белую «Мазду». Ксана с трепетом в сердце рассматривала изменившиеся улицы. Мелкие магазинчики обжили практически все первые этажи. Обувные, пиццерии и стильно декорированные кофейни, турагентства – всё манило к себе яркими вывесками. Ксана успела рассмотреть антикварный с большой витриной и кованой лестницей, пока стояли на светофоре. Когда-то они ездили на другой конец города к Степану Андреевичу, бывшему преподавателю истории и коллекционеру, чтобы поглазеть на старинные кресла и перьевые ручки. Привычка учительствовать заставляла его бесконечно повторять: «Не трогайте руками, пожалуйста». Если бы родители знали, куда их дети ходили вместо библиотеки, скандал и лишение карманной мелочи были бы обеспечены.

Неожиданно на прежнем месте остался продуктовый магазин «Нива», получивший из-за больших витрин народное прозвище «Стекляшка». Туда привозили эклеры с масляным кремом и сахарной помадкой – вкуснющие, обволакивающие ванильным оттенком и оставляющие долгое послевкусие. Теперь он обрёл современный вид и нормальную, а не металлическую синюю дверь, которая хлопала на полрайона.

– Маш, сделай погромче. – Ксана услышала знакомую мелодию. Я где-е-ето, я сно-о-ова не с тобой… Точно – она, не ошиблась. Эх, наши двухтысячные. Столько лет прошло, а помню каждое слово. События выпускного класса вихрем промчались в голове.

Ксана заслушалась и не заметила, как подъехали к дому. Пару минут сидели молча. Маша не решалась потревожить подругу, но вокальное творчество с неразборчивым текстом очередной поп-звезды вернуло Ксану из динамика в реальность. Там следом неслась уже подзабытая песня о солнце в Монако. Ксане же теперь светило только солнце Чарова.

– Спасибо, Машуль. Пойду разбираться, где они добыли живность, и думать, что с ней делать. – Она открыла дверь.

– И тебе спасибо. Несмотря ни на что, я рада, что ты вернулась, Люкс! – Они обнялись и Маша приготовилась ехать, не затягивая прощание новыми разговорами.

Ксана проигнорировала лифт, чтобы оттянуть момент встречи с мяукающей проблемой. Поднималась по ступенькам и про себя напевала песню из юности. Мелодия ворвалась в её жизнь, как и много лет назад.

Два поворота ключа, глубокий выдох, и Ксана замерла на пороге. На небесно-голубом коврике, вытащенным из ванной, стояла коробка, наполненная рваной бумагой. Последний раз она такое видела в детстве. Конечно, прогресс в наполнителях для кошачьих туалетов давно ушёл вперёд, но смекалке мальчишек обрадовалась.

Первым встретил Никита.

– Мам, привет. Тс-с-с, мелкие уснули на диване, – тихо сказал сын, показывая на закрытую дверь гостиной.

Забота о младшем тронула, а сколько за этим стояло усилий. Ксана не понимала, повезло ей с генетикой мальчишек или повлияло то, как тонко она их чувствовала, но только старшие Павлика не обижали, не игнорировали. Петя помогал без повторных просьб. Сыновья не ждали, пока Ксана вскипит, закричит, как часто бывало в семьях их друзей, и получали в ответ мамино внимание и готовность понять. Да и друг друга мальчики слышали, защищали, не стремились полностью стянуть на себя одеяло. Порой могли поругаться, крайне редко наябедничать, но никогда не воевали по-настоящему. Из рассказов приятельниц Ксана знала о сложностях в воспитании, о проблемах с законом у подростков, об их выпендрёже друг перед другом и про себя благодарила Бога, хоть горячо в него и не верила, за сыновей. Надеялась, что и дальше сохранит с ними тёплую связь.

– Пойдём на кухню, всё расскажешь. Надеюсь, что борщ съели. – Ксана повесила пиджак и завязала волосы в хвост. – Ник, коробка промокнет, коврик испортится. Лучше на пакет пока поставить. – Она убрала коврик обратно в ванную. Бабушка потеряла бы разум, если бы увидела, что домашний порядок нарушен.

В ванной Ксана остановилась у зеркала. Внимательно всмотрелась в паутинку у серо-голубых глаз, проступившую синеву под ними, три упрямых луча на лбу. Итальянская краска потускнела и проявила свежие признаки стресса – седые пряди. Последний месяц явно играл за главного женского врага – возраст.

– Мам, привет. Ты что, плакать собралась? – За спиной возник Петя, и Ксана от неожиданности вздрогнула.

– Трунь, что ж ты пугаешь так? Нет, конечно, с какой стати мне плакать? Всё хорошо. – Она обняла сына и удивилась тому, что не заметила, как он вытянулся за последнее время. – Пойду посмотрю на зверя, а ты доставай из холодильника курицу и ставь воду на макароны.

Выходя, подмигнула своему отражению. С улыбкой вроде бы синяки не заметны, или просто хочу в это верить.

На диване под серым пледом крупной вязки спал Павлушка. Рядом, свернувшись клубочком, мурчал полосатый и явно ухоженный котёнок. Точно такой же серый, как и Финик, который десяток лет был её самым преданным другом. Будил каждое утро, провожал и встречал из школы, да и спали они точно так же вместе.

На фоне пледа малышня смотрелась кадром из курса по фотографии. Ксана аккуратно прикрыла сыну голые ноги и отправилась за объяснениями.

Вода в кастрюле и её интерес к истории хвостатого закипали. Ксана вытащила из контейнера куски замаринованной птицы, разложила в стеклянной форме и поставила в духовку.

– Трунь, я же разрешила выйти только за хлебом в палатку. Про усатых-полосатых речи не было. Ну, рассказывайте, где нашли? И кто догадался ему лоток сделать? – Ксана уже смирилась с пушистым другом для сыновей, но рассчитывала подарить его первого января. В Новый год – с новой радостью и обязанностями.

– Мам, это не я, честное слово. Сбегал за хлебом, поднялся, а этот на площадке сидит. Жалобно мяукает. Ещё и об дверь трётся, нюхает. Я сначала подумал, убежит, не стал трогать, но он никуда не делся. Нам жалко его стало. Знаешь, какой клёвый? – Петя расплылся в улыбке, а Ксана поняла, что за запах смутил её на площадке. – А про лоток – так это старый советский способ, Гугля подсказал. Ты бы ругалась, если бы за наполнителем пошёл.

Ксана выбежала на площадку, рассмотрела на двери пятно, пахнущее аптекой. Именно с ней ассоциировалась настойка валерианы – Зинаида Васильевна иногда просила купить, когда Ксана была подростком. Однажды полёт её рюкзака около дома закончился трагедией для тетрадок и радостью для всех котов округи. Детвора долго мучала усатых, пользуясь их валерьяно-неадекватным состоянием. Одного флакончика хватало на пару недель детского гогота.

Зачем? Кому надо подбрасывать нам кота и обливать дверь? Возможно, если бы день случился эмоционально стабильнее, Ксана поискала бы отгадку, разлитую на поверхности, но мозг отказывался состыковывать факты и продолжать напевать.

Ксана вернулась в квартиру. Петя помешивал макароны, Никита доставал посуду. Явно что-то скрывая, они перешёптывались. Раньше мальчишек вместе было не застать у плиты, разве что в выходные, когда у Виталика хорошее настроение совпадало с тягой к кулинарии. Особенно если сыновья просились в ближайший фастфуд, ярым противником которого он был. Тогда жизнь на кухне кипела не хуже, чем в мишленовском заведении. Овощи нарезались идеально в размер, паста готовилась до классического альденте, рыба мариновалась в пряном соусе с тимьяном и белым перцем. В такие моменты Ксана превращалась в стороннего наблюдателя. Счастливого наблюдателя мужской идиллии.

– Я так понимаю, вы без меня всё решили? Я-то хотела купить породистого, рыжего. – Мальчишки переглянулись. Никита сориентировался быстрее, отобрал вилку у брата и подцепил макаронину оценить готовность. Петя рассеянно пожал плечами.

– Мам, мы ведь его оставим? – Павлик с котёнком на руках пришёл на запах ужина. Теперь на Ксану смотрели не, как обычно, два, а четыре жалостливых глаза.

– Павлуш, мы про него ничего не знаем. Кто принёс, зачем, и почему именно у нашей двери оставил? Его, как минимум, нужно помыть и отнести к ветеринару на прививки. – Ксана ещё по дороге домой поняла, что мальчишки не оставят шанса пристроить кому-то найдёныша. Особенно младшие. Главное, чтобы Петя не попросил собаку. Крупную и пушистую.

Ксана представила реакцию мужа, если бы питомец появился раньше. Теперь же Виталик точно не мог запретить в доме животных, портящих дорогую мебель и шторы. При виде сыновей, тискающих котов, он вещал о нецелесообразности мероприятия. Это был один из существенных недостатков мужа, раздражающий Ксану.

– Ура! Давайте его помоем! А вместе с ним можно?

– Младший оживился, когда понял, что мурлыка разделит жилище с ними.

– Ну не-е-ет, купаться вместе вы точно не будете. Знаете, для бездомного он довольно прилично выглядит, но завтра обязательно отнесём его к врачу. Кличку, наверное, уже тоже придумали?

– Мы долго не могли решить, но нашли имя, оно и мальчику и девочке подойдёт. Саня. Тебе нравится?

Ксана поразилась находчивости сыновей, но сразу же вспомнила бывшего мужа Насти – Сашку. Нет, такого обормота ей точно не нужно.

– Давайте ещё подумаем. Мне и в голову не пришло, что может быть кошка, уверена, что кот. Завтра у ветеринара спросим. Давайте ужинать, мойте руки.

Теперь в их доме появилось усатое обстоятельство, которое на ближайшие пару лет взбудоражит и так не устоявшийся быт.

Мальчишки с появлением питомца оживились и даже не ссорились целый вечер. Больше того, нарекли Павлика его главным хозяином. Ксана понимала, что за добротой и уступчивостью старших стоит какой-то сговор, но меньше всего ей хотелось становиться мисс Марпл.

27.08.2023

Чутьё Ксану не подвело – новый член семьи оказался мужского пола. А старший брат той самой Верки, что в школе стерегла Витьку от Маши, – ветеринаром в «Усытых-полосатых» на Витебской, куда Ксана утром приехала с сыновьями. Когда-то Игорь считался красавчиком и практически все девчонки с пятого по одиннадцатый влюблялись в высокого статного блондина с густой шевелюрой.

Из прежних достоинств сохранился лишь рост и глубокие ямочки, которые узнавались в пухлых щеках. В остальном вряд ли можно было назвать его по-прежнему привлекательным. Бросающийся в глаза лишний вес и жидкий хвостик, стянутый резинкой для денег, не имели ничего общего с репутацией сердцееда. Ей-богу, жизнь – американские горки. Куда делась копна? Где пресс, обаяние, лоск, в конце концов? Верните меня в школу и скажите, что он станет таким, – да я зарубилась бы на пятьсот тыщ, что это просто невозможно. Вот что могло произойти, чтобы тот Игорь превратился в этого Игоря?

От встречи оба радости не испытали. У каждого хватало того, о чём хотелось умолчать. Одной – о блестящем провале в браке, другому – о долгой борьбе с онкологией. Но мальчишкам понравился мужчина с чувством юмора, мгновенно предложивший смешные варианты кошачьих кличек. Единогласно победил Мышьяк. Ксана не стала противиться, хотя перспектива ласково называть подкидыша Мышечка ей не понравилась.

Кот действительно мало походил на беспризорника, и по заверениям Игоря обещал вырасти красавцем. Мальчишки перебивали друг друга, рассказывали о его появлении, вызывались полностью о нём заботиться. Как только речь зашла о лекарстве от паразитов и сложностях его приёма, растерялись – когти были главным оружием нового друга.

Мышьяк быстро освоился в доме, будто прилагался к нему с самого начала. А мальчишки нашли крайнего на случай хулиганства.