Читать книгу: «СГЛАЗ», страница 2
Отец рассказал, что вытащил из этого гадюшника, когда меня по грудь засосало, а моя голова была запрокинута назад, и по лицу ползали змеи.
Нетрудно догадаться, кого с тех пор боюсь.
– Вы связываете свои переживания с тем, что с вами сейчас происходит? – Георгий почувствовал давление в голове, и ему пришлось подпереть щёку ладонью.
– Возможно, – сказал тихо и протяжно пациент. Его плечи поднялись и пальцы рук вцепились в кушетку, словно он боялся свалиться с неё. – Мы переходим к точке невозврата.
Огонь грел наши лица, а виски – наши желудки. Из бутылки убыло на треть, а мы уже веселы и грустны одновременно. И вот она «точка»: у нас закончилась закуска, и мы решили забраться в чужой огород и найти её там. Ближайший был у Морозихи.
Вадим рассказывал коротко, но в голове крутился целый фильм, наполненный темнотой и криками. Он видел то, что не должен был видеть, и чувствовал то, что чувствовал каждый из его друзей. Это было их общее проклятье и боль, что так неожиданно свалилась им на головы.
2
– Морозиха и днём не высовывается, не то что ночью, – сказал Миха. Он стоял напротив костра, а остальные сидели. В красном спортивном костюме и с отражением кистей огня на ухмыляющемся лице, он выглядел как чёрт-искуситель. – Не хочет она людей видеть, а нас тем более. Быстро проскользнём, наберём огурцов каких-нибудь и дёру! Никто не заметит.
– Неправильно это, – пробормотал Игорь и обхватил голову руками. Его длинные волосы, которые всегда были аккуратно зачёсаны назад, прикрыли глаза, словно маской. Он был пьян, и его мутило. – Пойдёмте лучше домой ко мне или к Вадиму. Он ближе живёт. Там хоть на кровать упасть можно.
– Поддерживаю. Пошли ко мне, – сказал Вадим и уткнулся носом в плечо Игоря. – Если допьём, то до дома не дойдём.
– Посмотри-ка, стихами заговорил, – ответил Миха и прищурился. – Вы пара трусов. А ты, – он указал пальцем на Игоря, – вообще никогда не делал ничего такого. Всегда снаружи, пока я с Вадимом в пекло лезу. Ну же, хоть раз сделай что-нибудь худое, порви эти грёбаные брюки, покажи себя мужиком и тогда мамаша больше не будет тебя лупить! Ссыкло, лузеры, тормозы…
– С мозгами, – добавил Игорь и поднял указательный палец. – Тебе что, десять лет?
– Блин! Я один тогда пойду, а вы, девчонки, сидите тут, ножки крестиком сложите и яйца подожмите. Пока.
Вспыхнул тусклый свет карманного фонарика, и в нём стал виднеться шатающийся силуэт Михи. Один пошёл. Неужели они его бросят? Конечно, нет. Игорь с Вадимом переглянулись, вздохнули, помогли друг другу подняться и медленно поковыляли по песчаной дороге. Их шаркающие шаги эхом разносились по пустынной улице и, наконец, стихли рядом с Михой. Троица неподвижно стояла и рассматривала дом Морозихи.
Никогда раньше никто из них не задерживался рядом с этим жутким местом. Наоборот, они делали ладонью барьер у глаза и старались быстрее проскочить.
Миха выключил фонарик и убрал в карман олимпийки.
Небо было открытым и звёздным. Луна горела белым блином и создавала чёткие тени на Земле. Её свет описывал матовую, поросшую мхом крышу с разрушенной трубой. Годами ветер разбирал кирпичики на части и теперь легонько перекатывал осколки по черепице и кошачьей лапой сталкивал вниз. Они падали и разбивались о кусты, что разрослись по самые окна и плотной стеной окружили дом, подогнув под себя деревянный забор. Дом казался крошечным – чёрный куб из досок. Даже от лёгкого дуновения он начинал поскрипывать. А если ткнуть пальцем, то и вовсе развалиться. Единственное окно, что выходило на дорогу, было скрыто под плёнкой копоти и пыли. За стёклами нет ни штор, ни цветов, лишь безмолвная пустота. Справой стороны тоже пробивалось рама, а слева только входная дверь и крыльцо из трёх ступеней. Думается, что со стороны двора тоже должно быть окно, скорее всего, кухонное.
В воздухе витал запах мокрой бумаги и грибов, усиливая чувства тревоги и отвращения.
– Мерзость какая, – прошептал Миха. – Я даже протрезвел. Придётся идти через двор.
Он показал пальцем в сторону огорода.
Вдалеке виднелась полоска из деревянных реек. С боков забором служили покосившиеся сарайки и баня. С тыла огород охраняли громадные ели с шершавыми макушками, которые пиками втыкались в прозрачное небо.
– Меня сейчас вырвет, – прошептал Игорь.
– Если начал, надо кончить, – ответил Миха. Его брови прикрыли веки, а зубы слегка покусывали щёку изнутри. – Погнали.
Он махнул рукой и широким шагом вступил на петлявшую меж кустов тропинку. За спиной послышался двойной глубокий вздох и неспешные шаги.
Осторожно, то и дело цепляясь за ветки, парни подходили к дому. В головах шумело и отбивало чечётку сердце. «Это виски» – каждый думал про себя. Но это начал просыпаться и сладко потягиваться его величество Страх.
Дошли до крыльца. Прошли чуть дальше и замерли. Дверные петли заскрипели: «Куда вы?» Или им послышалось? Миха шикнул. Стали прислушиваться. Дверь молчала. Лишь тонкая щель появилась в проходе и подглядывала за тремя, которые продолжили путь через задний двор, а когда дошли до забора, то на ощупь попытались найти калитку.
– Нет её здесь, – сказал Игорь.
– А! – вскрикнул Вадим.
– Что?
– Я посадил занозу.
– Придурок, – фыркнул на него Миха.– Пойдём левее, там виднеется щель. Отломаем одну рейку и войдём.
– М-м-м. Кража со взломом – как заманчиво.
– Игорь! Хватит! – Миха уже заглядывал в проём. – Там за кустами вижу теплицу.
Он упёрся на забор руками и надавил. Доска, что прожила здесь лет пятьдесят, а то и все сто, застонала, издала последнее громкое «стой!» и разломилась надвое. Нижнюю часть Миха легко вытащил. Верхняя срослась со ржавыми гвоздями и осталась на своём месте.
– Пошли, – скомандовал он и исчез.
Остальные не двинулись с места, смотрели немым отражением друг на друга. Луна светила над лесом, и её мутные лучи проникали сквозь новое отверстие, приглашая войти, будто в портал другого измерения.
– Что там у вас? Яйца лопнули? – голос доносился издалека. – Я почти у цели. Твою же мать! Я запутался!
Похоже, выбора нет. Парни пролезли сквозь дыру и оказались перед густыми зарослями кустарника, который был окутан чем-то вроде паутины.
– Наверное, сетка от птиц, – прошептал Игорь и вытянул руку. – Вон. Смотри.
В глубине этой поросли барахталось тело.
– Миха!
– Я запутался в сетке. Идите осторожней, она колючая. Я порвал рукав олимпийки и, похоже, плечо.
Игорь решительно заправил кофту в брюки, а брюки в носки. Вадим последовал его примеру. Снял жилетку и закинул на забор, потом быстро заправил футболку в джинсы, которые не влезли в носки – слишком широкие. «Хотел ведь надеть спортивки» – подумал он.
– Не двигайся! – шёпотом крикнул Игорь в сторону Михи.
– Мы идём! – в тон добавил Вадим.
Силуэт замер, но были слышны едва различимые ругательства. Спасительная сила пробиралась сквозь спутанные ветви и нейлоновые нити с когтями, которые глубоко цеплялись за одежду. Что это может быть? Игорь опустил голову, нащупал колючку, аккуратно взял двумя пальцами и поднял к лунному свету.
– Вадим, смотри. Это рыболовный крючок.
– Вижу. Двойной. Папа говорит, что такими удобно ловить крупную рыбу. Глянь на мои руки.
От рукавов футболки и до кистей их покрыли множество мелких царапин.
– А я переживал из-за занозы, – попытался пошутить Вадим.
– Говорил, одень джинсовку. Подними руки и иди за мной.
Медленно Игорь берётся за ветки кустов и отодвигает их вместе с сетью. Он ещё ни разу не зацепился кожей. Вот удача. До Михи оставалось каких-то десять шагов, как вдруг за спиной раздался мучительный стон боли. Такой звук не спутаешь с другим. Завывание тянулось сквозь сжатые зубы Вадима.
– Что? – обернулся Игорь.
– Я наступил на долбаный крючок.
– Что случилось? – спросил через плечо Миха
– Вадик ногу проколол.
– Иди ко мне, помоги выпутаться, потом на плечах его вынесем. К чёрту грёбаные огурцы!
– Я подожду. Иди, – Вадим попытался нагнуться, оценить степень поражения, но тут же получил жалом крючка по щеке, едва не зацепив правый глаз.
На расстояние в десять шагов у подростка уходит несколько секунд. У Игоря ушло минут пять. Рукава кофты и правый бок были в зацепках и кое-где торчали рваные длинные нити. Неважно. Главное до кожи они не достали. Спасибо маменькиным пальцам, что месяц связывали тугие петли.
– Как ты? – Игорь осматривал Миху. – Дай фонарик.
– Нет. Нас увидят.
– Так и я ничего не увижу. Мне надо тебя распутать.
– Ладно. Держи.
В руках Игоря фонарик показал плечо друга с выдранным клочком плоти. Образовалась тоненькая корочка, из которой, оставляя бордовую дорожку на рукаве, пробивался ручеёк крови. Ниже, на кисти, он сливался с другими более мелкими красными дорожками, и вместе они стекали густыми каплями с кончиков пальцев. Фонарик показал ноги хозяина: со спортивных штанов Михи свисало более десятка крючков с сетью.
– Ты что, вообще под ноги не смотришь? Мне придётся кое-где порвать штаны.
– Да по фиг. Давай я вообще их сниму?
– И на обратном пути покалечишься.
– Ладно. Помочь?
– Нет. Главное, не дёргайся.
Аккуратно дрожащие пальцы просовывали жала сквозь ткань. Много в каких местах были дырки, поэтому спасательная работа прошла быстро.
– Готово. Пошли.
Игорь выпрямился и направил фонарик в сторону Вадима. Тот оставался неподвижным и щурился от света.
– Не свети в глаза. Выключи, – прокричал он.
Свет погас. Игоря пошатнуло. За спиной Вадима, у забора, стояла старуха. Чёрная одежда скрывала всё, что ниже шеи. Создавалось ощущение, что голова парит в воздухе. Длинные волосы кружили вокруг неё серебристыми волнами, словно змеи. Лицо в лунном свете выглядело мертвецки белым, а огромные круглые глаза вот-вот выкатятся из орбит. Склера пожелтела, а веки были красны, будто янтарные камни в кровавой оправе. Даже Вадим, ноющей болью в затылке, ощущал её взгляд.
– Кто там? – спросил Миха и обернулся. – Блядь. Морозиха.
Траурные лохмотья старухи пришли в движения. Из них показалась рука и палец, который указал в сторону воришек. Ссохшиеся губы Морозихи начали быстро и почти беззвучно шевелиться, но в конце чётко произнесли слово: «Аминь». На секунду она замолчала, а потом из глубины гортани начали эхом доноситься слова.
Раз!
Открывается сглаз!
Два!
Зачитана молитва!
Три!
От страха умри!
Четыре!
И вот ты в могиле!
Пять!
Будешь трупом лежать!
Голова старухи склонилась, волосы затихли.
– Злу не место бродить по земле. Покайтесь или не встретите год нового цикла вашей жизни.
После этих слов она развернулась, открыла калитку и поковыляла к дому. Парни не двигались, пока её тело не скрылось за дверью.
– Так вот где была калитка, – нарушил тишину Миха.
– Тебя только это волнует? – ответил Игорь. – Пошли отсюда быстрее.
С трудом они добрались до Вадима. Он положил руки им на плечи, и они вынесли его и самих себя из кустарного плена. Затем Миха велел ему лечь и поднять ногу.
– Дай фонарик, – сказал он Игорю и, когда получил, подсветил стопу, потом серьёзным взглядом оценил ситуацию, будто опытный хирург. – Неглубоко вошёл.
Миха ухватился за крючок и резко выдернул. Пациент даже не успел выдавить из себя какой-либо звук.
– Всё. Жить будешь.
– Мне кажется, я видел вселенную, – лёжа на спине, ответил Вадим. – А ещё я вижу свою жилетку. На ней сидит птица.
Все посмотрели на забор. Обычная ворона или ворон, особо не разберёшь в темноте. Миха присвистнул на неё, та не шелохнулась, даже голову не повернула.
– Может, она околела? – спросил Вадим, встал на одну ногу и прихрамывая подошёл к ней. – Или это чучело сделала старуха? Эй, ты, отдай мою жилетку.
Он дёрнул за бегунок. Птица ожила и расправила крылья.
– Парни, – шептал Игорь. – У неё нет глаз.
– Валим! Валим! Валим отсюда! – закричал Миха.
Беглецы петляли по переулкам и тропам, спешили ближе к дому, подальше от пережитого ужаса. Но эта ночь навсегда останется в их памяти, а от неё сбежать будет труднее.
Наконец показалась знакомая улица, и парни остановились. Сердца барабанили по ушным перепонкам и сбивали дыхание. Постепенно страх начал отступать и вместо него подползли усталость и облегчение.
– Ну? Продолжим у Вадика? – Миха усмехнулся и достал из кармана ягоды малины. – Закуска есть.
– Ты дурак? Ты на фига это взял? – вспылил Вадим.
– Пока стоял, нарвал. А что такого? – он закинул в рот всё содержимое ладони.
– Нас застукали и, вроде как, прокляли, – мрачно сказал Игорь.
– Ерунда это, – ответил Миха.
– Я домой пошёл, – сказал Игорь и побрёл в сторону дома, на прощанье махнув ладонью над головой.
– Я тоже пойду, – сказал Вадим.
– Идите. Как бабы струсили. Штаны намочили? Переодеть торопитесь? – фыркнул Миха. – Это не вы уходите, а я вас покидаю. Сау булыгыз!
