Читать книгу: «Приключения Юстаса и его друзей», страница 6
Глава 16. Самый первый петух
После бессонной ночи и колготного дня, когда пришлось заниматься девчонками, Кольгрима была не в духе. Пленницы достали ее своими воплями, но не страха, а какой-то бессмысленной бравады. «Это что еще за диво? Проходи скорее мимо!» – то и дело кричала старшая, а младшая и вовсе ввинчивала в мозг пронзительные вопли: «Не боюсь тебя, Кольгрима! Проходи скорее мимо!» С ними ничего нельзя было сделать. Никакие угрозы и уговоры не действовали. Бить девчонок или затыкать им рот не хотелось. Что-то удерживало фурию на последней грани благоразумия. Впрочем, она уже готова была обратить их хотя бы на денек-другой в двух лягушек! Особенно достала Кольгриму младшая. Старшая устала через час, а младшая вопила, не умолкая, целых три часа!
Оставив девчонкам булочки и кока-колу, Кольгрима закрыла их в одной из комнат своего подземелья и поднялась в дом. В компьютерном центре Стикс и Ахеронт восстанавливали сеть. При виде хакеров Кольгриму стала душить такая злоба, что она едва сдержалась, чтобы не обратить их в свиней, а еще лучше в камни и бросить их в озеро! Но всё же она одумалась, так как тогда никто не сделает того, что смогли сделать они. Тогда не год, а все двадцать лет, что она потратила на образование этих бестолочей, пойдут насмарку!
Сильно раздосадованная, Кольгрима смотрела на работавших парней и прикидывала, сколько времени потребуется им на восстановление данных, разработку программы и прочее. У Стикса, конечно, превосходная память и острый ум, но всё равно в сутках всего двадцать четыре часа, их не сделаешь даже двадцатью пятью. «Дам им четыре месяца, – решила она. – За четыре месяца должны восстановить. А там и Хэллоуин подоспеет к четвертому ноября. День Всех Святых – тоже неплохой денек и ночка, вся нечисть земли правит бал! И погодка под стать: мрачная и промозглая. Ничего, отыграемся!
После принятого решения Кольгрима несколько успокоилась и побрела к себе в спальню. Сил у нее осталось мало. Надо хорошенько выспаться. Завтра наверняка пожалует сестренка с Такушкой, вот тогда и поквитаемся с «родственничками»!
Было душно. Она открыла окно, завешенное сеткой от комаров, и легла спать. Только-только стала забываться, как вдруг под окнами оглушительно заорал петух. Кольгрима даже подскочила на кровати – так несуразен и странен был этот крик, точно кто из ада тщетно взывал о помощи. Уж она-то наслышалась этих сладостных криков, которые, правда, сейчас были совсем ни к чему!
Она выглянула в окно. Было темно. Зажгла наружный свет, но никого не увидела. Старуха потушила свет и снова улеглась. Едва задремала, опять заорал петух, да еще громче прежнего. С руганью Кольгрима подскочила и выбежала босиком на террасу. Там никого не было. Свесившись через бруствер, она, сорвав голос, докричалась садовника и велела ему найти этого горлопана и свернуть ему шею.
В комнате послышался глухой звук, будто на пол упала какая-то деревяшка, но Кольгрима не стала возвращаться в спальню, а спустилась вниз выпить успокоительных капель. Накапав из пузырька в два раза больше капель, чем обычно, она, передернувшись, выпила неприятное питье и поднялась в спальню.
Посоха не было!
Посоха, который сто лет всегда стоял ночью у изголовья, не было!
Кольгрима упала на колени, обшарила пол, все углы и закоулки. Посоха не было!
Дикий вой раздался из комнаты, от него оторопели жители соседних домов. Так не выли даже волки в голодную зимнюю пору. Так не завывал даже свирепый ветер, который с корнем вырывал столетние сосны и ели.
Маклеод в это время, хрипя от натуги, мчался к окраине поселка. Он нес в зубах посох, который Григорий стащил, когда колдунья выскочила на террасу. Так-так взял посох и поцеловал пса.
– Спасибо, дружище! Ты чудо!
Вскоре прибежали Григорий и Юстас и прилетела Чернавка.
– Спасибо, друзья, – растроганно произнес Так-так. – Вы сослужили мне воистину царскую службу.
Выстроившись перед Так-таком, они дружно, как опытные бойцы, крикнули:
– Рады стараться, Так-так!
Глава 17. Обмен по-честному
Не будучи уверенным, что колдунья после ночного происшествия останется в доме, Так-так все же зашел в него. На пороге ему встретился садовник, который, увидев в руках муми-тролля посох, побледнел и вжался в стену.
– Не бойся, – сказал ему Так-так. – Хочешь опять летать?
– Хочу, – молвил садовник.
Так-так коснулся его ручкой посоха, снимавшей ранее насланные чары, садовник обернулся дятлом и вылетел в дверь.
В компьютерном центре стояли новенькие компьютеры. Стикс и Ахеронт, сгорбившись над клавиатурой, набивали одним им ведомые знаки и символы.
Так-так поздоровался с хакерами. Те, не поднимая головы, ответили, но потом оба взглянули в сторону гостя и вскочили со своих кресел.
– Простите, ребята, – сказал Так-так. – Хочу вашему безобразию положить конец.
– Так-так! – вскричали оба. – Не делай так!
– А я всё-таки сделаю так, – сказал Так-так и тронул концом трости ближнюю к нему ЭВМ. Все компьютеры тут же превратились в песок, который с шорохом осыпался на пол.
– Уберете? – спросил Так-так оставшихся без работы однокашников. – Или уйдете? Вы свободны. Компьютерного центра здесь больше не будет, это я вам обещаю.
– Верни меня обратно! – заревел Ахеронт.
Так-так коснулся рохли посохом и тот, обернувшись огромной толстой свиньей, с хрюканьем покинул дом.
– Ну, а ты? – обратился Так-так к Стиксу.
Тот молча глядел на своего институтского товарища, потом махнул рукой, выскочил в дверь и сломя голову побежал в сторону ржаного поля.
Уничтожив в коробках аппаратуру, еще не подключенную к сети, Так-так покинул дом и подошел к каменному пальцу. Прикоснулся к сейду посохом. Тот заискрился, стал полупрозрачным, в нем открылась дверь, развернулись до земли ступени. Так-так поднялся по ним и вошел в маленькую прихожую, которая продолжилась уходящей вниз винтовой лестницей. Так-так ступил на нее. Лестница ввинчивалась вглубь земли, как бор-машина в больной зуб. Ей, казалось, не будет конца. Минут через десять тишина стала звенящей. Наконец, вот оно, дно. Так-так пошел по коридору, освещенному гудящими лампами дневного света – дрожащего и мертвенного. Коридор заканчивался тупиком с семью дверями, расположенными по вогнутой дуге. Так-так направил конец посоха на двери, и тот указал ему на среднюю дверь. Он зашел. В комнате на кресле резной работы, которому подошло бы слово трон, сидела Кольгрима, в углу находились девочки, пристегнутые к скамейке ремнями.
– Дядя Так-так! – закричали пленницы.
– Новая родня у тебя? – усмехнулась Кольгрима. – Дядя – родной?
– Это что еще за диво? Проходи скорее мимо! – закричала Маша. Даша ее поддержала:
– Не боюсь тебя, Кольгрима! Проходи скорее мимо!
Кольгрима зыркнула на девчонок и бросила:
– Цыц! Сброшу вниз, будете кричать! Пришел? – обратилась она к Так-таку. – А где же твоя «бабуля»? Она тебе такая же бабуля, как мне сестра. Сородичи – не родня!
– А мы с ней родня не по крови, а по душе! – сказал Так-так.
– А-а, ну мне этого не понять, это что-то заоблачное. Душа же она там высоко. А мы тут под землей. Жаль, что второй половины твоей души нет, ну да ладно. Это всё эфемерная материя. Девчата вон они. Забирай. В обмен на посох. Иначе не видать тебе их, как своих ушей! Под ногой у меня педаль, отпущу ее, они тут же провалятся под пол, откуда ты их не вытащишь даже этим посохом. Решай, что тебе дороже.
– Девочки! – сказал Так-так. – Но обмен произведем наверху. По-честному.
Кольгрима при этих, странных для нее словах едва заметно усмехнулась. Сколько раз она слышала это от простаков, которые потом уже никогда не ставили ей никаких условий!
– Хорошо, – сказала она. – Поднимайся по лестнице. А я с девочками поднимусь на лифте. Возле сейда произведем обмен. По-честному.
Возле сейда Кольгрима подтолкнула Машу и Дашу к Так-таку, а тот протянул ей посох. Кольгрима, бормоча: «Камень? Иль жаба? Камень? Иль жаба?», схватила волшебный жезл и ударила им муми-тролля по плечу. К ее удивлению, Так-так не превратился ни в камень, ни в жабу. С ним не случилось ничего!
– Значит, по-честному? – сказал Так-так. – Твой посох без этого, – он показал ей резную ручку, которую он отвинтил от посоха, – видишь, тут заклинания, фигурки, символы, без этой ручки этот посох просто клюка, обыкновенная палка! Хоть в костер ее бросай, не жалко. Разве что самшит… Сила посоха в ручке. Ты этого не знала?
– Попомнишь меня! – завыла обманутая волшебница.
Сейд был еще открыт, и Кольгрима поспешила в него. Зацепившись посохом за верхнюю ступеньку, она выронила его и упала внутрь камня. Слышно было, как она стукнулась об пол. Послышались проклятия, показалась голова Кольгримы в черной шляпке, съехавшей ей набок, но Так-так успел коснуться ручкой камня, и тот исчез вместе с ведьмой. А на земле рядом с посохом валялась черная шапочка колдуньи.
Перед Так-таком стоял в шаманском облачении с колотушкой и бубном, похожим на утиное яйцо, сам верховный шаман Лапландии. На коже, обтягивавшей бубен, были нарисованы такие же фигурки людей, животных и мифических существ, как на резной ручке посоха. Так-так поднял трость с земли, привинтил к ней ручку и с поклоном подал шаману.
Тот принял подарок, молча поклонился Так-таку и, подцепив концом посоха черную шляпку Кольгримы, растаял в золотистом воздухе июня.
Глава 18. Несравненная сеньорита Лоухи
Когда еще все спали, Петр накормил Григория, оставшегося ночевать в комнате девочек, попил кофе и вышел на террасу. В кресле уже нежился Григорий.
– Я что думаю, Григорий, – сказал Петр.
– Что ты думаешь? – лениво спросил кот.
– Может, девочкам попугая купить? Волнистого или серенького жако. Обучим говорить его…
– Говорящий попугай – нонсенс, – изрек Григорий. – Болтун, находка для шпиона. Предатель рода попугайского.
– Почему предатель? А если он полиглот?
– Предатель-предатель, он предал свой птичий язык ради вашего узкопрофессионального человеческого.
– А как же тогда другие говорящие птицы – скворцы, вороны, галки, грачи?
– Те умные и хитрые. Чернавка так вообще царица, как Екатерина Великая. А этот будет дурак. Скажи ему «Попка дурак!», и он, как дурак, начнёт повторять: «Попка дурак!», «Попка дурак!»
– А если я тебе скажу: «Гриша дурак!»
– Скажи.
– Гриша дурак!
– Сам дурак!
Со стороны озера на тропинке показались Лоухи и Так-так. Они привели с собой Маклеода и кур. Чернавка сидела на плече старушки. Куры тут же бодро пошли к кустам смородины, Чернавка, переваливаясь, за ними.
Лоухи и Так-так обнялись с Петром, прошли на террасу.
– Теперь нет нужды прятать их в Добром краю, – сказала Лоухи. – Кольгримы больше нет. Да и Мартонен не требует кур обратно.
Только она произнесла это, к дому подъехала машина, из которой вылезли эстонец Калле и Мартонен. Мартонен сказал, что из Хельсинки в поселок выехала съемочная группа финского новостного канала YLE, брать интервью у Петра и Так-така и снимать про девочек ролик.
– А теперь перекусим, – воскликнула Лоухи. Она, как Марья-царевна, махнула рукавом, и на столе появился вкуснейший пирог из ржаной муки – калакукко с лососем и перловкой. Ирина подала две тарелки золотистых блинов, сметану и вазочки с вареньем из крыжовника. Мартонен привез брусничную настойку, а для Калле Петр достал из холодильника пиво – напиток богов.
– Какой у блинка хрустящий краешек, – сказал Петр. – Ублажила, Ириша! Хороший край, добрый!
– Добрый, добрый край! – подмигнули друг другу Лоухи и Так-так. – Этот добрый край теперь всюду, куда ни пойдете.
– Я знаю! Я знаю! – воскликнула Даша. – Там, где мы, там везде добрый край!
После плотного перекуса у всех было прекрасное настроение. Когда Инту увидел Юстаса, выглянувшего из-под смородинного куста, он помахал ему рукой, подошел и погладил его по спине. Петух благосклонно поглядел на бывшего хозяина и в ответ кивнул своей благородно посаженной головой.
Так-так стал играть с Дашей в бадминтон, уже делавшей первые успешные шаги в освоении этой богемной игры. Маша села за фортепиано и громко объявила:
– Сонатина! Исполняет Маша Сомова!
– Я теперь знаю не только то, что будет через неделю, – сказала Лоухи. – Я теперь знаю наперед на год. Наверное, потому что без Кольгримы воздух стал прозрачным и чистым. Даша выиграет свой первый матч в Спортивном центре Лахти. Это будет в августе. А Маша получит осенью в Петербурге свой первый диплом на детском музыкальном конкурсе.
Маша стала бодро играть кумпарситу.
– Какая она у вас молодец! – сказала Лоухи. – Так четко играет. Помню, мы очень любили танцевать танго сто лет назад. К нам танго пришло из Парижа, лет за пять до войны. Так что мы успели натанцеваться без угрызений совести!
– Разрешите пригласить вас, – подал Петр руку Лоухи.
– Только, чур, я не буду делать акцент на первый и третий удар, силы уже не те!
После танца, Лоухи уселась за стол и, переводя дыхание, стала рассказывать, какое огромное впечатление произвел на нее Аль Пачино, исполнявший с партнершей танго в одном из фильмов.
– «Запах женщины», – подсказал Григорий. Он лежал неподалеку под солнышком и смотрел, как играют в бадминтон Так-так и Даша, как куры роются под кустами смородины, а рядом с ними прохаживается Чернавка, как Маклеод отдыхает в тени валуна.
– Да, да, «Запах женщины». Как он танцевал! Я после этого картины не смотрела больше ни одного фильма! Всё не то!
Ирина, смахнув слезинку, подошла к Лоухи и поцеловала старушку в щечку.
– Я так благодарна вам с вашим внуком, руова Лоухи!
– Нэити, – мягко поправила старушка. – Впрочем, что это я? Я с детства мечтала стать сеньоритой! Помните, нет, вы не помните, фильмы с Лолитой Торрес?! Разве я не заслужила это скромное обращение – несравненная сеньорита Лоухи?!
Кольгрима
Вторая повесть
Кто другому яму копает, тот сам в нее попадет.
Русская народная пословица
Глава 1. Теплые пирожки
Стикс оцепенел, когда увидел, что Ахеронт после касания посоха превратился в огромного кабана. Когда тот с довольным хрюканьем протрюхал в дверь, Программист перевел взгляд на Так-така и соображал, кем же он хочет быть – человеком или вепрем? Ведь по большому счету он жаждал освободиться от гнета волшебницы и обрести потерянную свободу. Так-так, восприняв его молчание, как согласие вновь стать кабаном, уже почти коснулся его плеча ручкой трости. Очнувшись, Стикс, сломя голову, вылетел из дома. Ахеронта он не увидел. На обочине под сиренью сидел большой заяц. Косой поглядел на него, но не убежал. «Это тот заяц, – решил Стикс. – Хороший знак!» Беглец припустил по дороге. Бежал и думал: «Правильно сделал!»
Ноги принесли его на ржаное поле – огромное и при дневном свете совсем не похожее на шкуру огромного зверя. Стикс нагнулся, сорвал несколько колосьев, понюхал их, попробовал зерна, листья и стебель на вкус. Огляделся, прошелся туда-обратно. На поле никого не было.
Конец июня Стикс провел в лесу. Питался он земляникой, еще не созревшей черникой и малиной, одуванчиками, корешками и побегами – инстинкт подсказывал ему, какие из них съедобные, а какие нет. Этого явно не хватало, чтобы утолить голод. Как-то он даже рискнул забраться на чей-то неогороженный участок и вытащить несколько морковок. А один раз не удержался, ночью пришел на помойку и рылся в пакетах из контейнера для пищевых отходов. Взял оттуда лишь несколько кусков черствого хлеба, отскоблил их сверху и, преодолевая отвращение, сгрыз. К тому же ночами было прохладно, а с утра иногда моросило. Хорошо, на той же помойке нашел продырявленный плащ, который как-то спасал от дождя.
В июле Стикс чудом устроился на ферму, хозяйка почему-то приняла его за своего дальнего родственника. На ферме он вместе с бригадой из России собирал клубнику и малину, а в конце июля и августе крыжовник и смородину. Несколько раз Стикс ходил в лес, собирал чернику. Работал он как заведенный чуть ли не весь световой день, от рассвета до заката. За полтора месяца заработал приличную сумму, на которую рассчитывал протянуть какое-то время. Впрочем, Стикса не оставляла мысль, что он может устроиться и в университет преподавателем. Вот только где взять паспорт и диплом – они остались у Кольгримы в сейфе ее подземных чертогов.
Стикс попрощался с товарищами и с хозяйкой. Не зная, куда направиться, он вернулся в поселок. Это было единственное место на свете, где ему хотелось жить. Пришел в тупичок, издали долго смотрел на дом, где целый год отлаживал программу. Не ясно было, есть ли сейчас кто в нем или нет. Вспомнив, что недалеко от озера живут родители девочек, которых похитила Кольгрима, машинально направился туда. «Конечно же, их отец должен знать, как найти Так-така! – решил Стикс. – Так-так поможет!»
Он подошел к дому, но не решался постучать в дверь. Стоял и смотрел на кур под смородиной и красавца кота, сидевшего возле них. Ему вдруг показалось, что они разговаривают. Да, они разговаривали! «Почему я понимаю, что они говорят?» – подумал Стикс. Прислушался.
– Вот что мне, Юстас, тут нравится, – говорил рыжий кот красному петуху, – так это водица из озера. Чудо что за водица! Просто сказочная, живая вода. Пьешь – не напьешься!
Петух, склонив голову набок, внимательно рассматривал черного майского жука. Тот лежал на спине и шевелил лапками.
– Да, отличная вода! – согласился Юстас и отвернулся от жука. Какой нелепый и жесткий продукт!
– А я лично предпочитаю водичку из водопровода, – сказала приземистая курица. – Она чрезвычайно благотворно влияет на микрофлору кишечника.
– По телеку недавно услышал, – сказал кот: – «Поздно пить боржоми, когда не все в доме!»
Петух от восторга даже всхлипнул.
– Нет, ты пей-пей эту воду, – успокоил кот обидевшуюся приземистую курицу. – Никакого вреда, кроме пользы, от нее не будет. Вообще-то водичка вон оттуда.
– Откуда?
– Из этого озера.
– Как из озера?! – воскликнула курица. – Она из крана идет!
– Дура ты, – сказал кот, – хоть и Жанна!
Тут из дома вышел Петр, и Стикс обратился к нему по-русски:
– Добрый день! Помните меня? Два месяца назад вы приходили за девочками. Я в том доме служил программистом.
– А, помню-помню, – сухо сказал Петр. – Здравствуйте. Чем обязан?
– Не подскажете, как найти Так-така? Мы товарищи по университету. Я был у него (он живет с бабушкой), но совсем не запомнил дорогу.
– Это не удивительно, – сказал Петр. – Вряд ли кто запомнил туда дорогу. Туда не ходят. Туда попадают. Вы зайдите через два-три дня. Если узнаю, обязательно скажу.
Стикс поблагодарил хозяина и направился к озеру. Майский жук перевернулся и шагал по тропинке. Стикс шел и думал, что шагает точно так же, как жук – ведь тот именно шагал, а не полз. Почему про жуков говорят, что они ползают? Да нет же – они ходят или бегают.
* * *
Так-так появился в поселке в тот же день. Постучал в дверь. Открыла Ирина. Обрадовавшись, она пригласила гостя в дом и усадила за стол. Стала хлопотать возле плиты.
– Муж сейчас придет. Как госпожа Лоухи?
– От нее большой привет. Собирается навестить вас, послушать Машину кумпарситу. А Даша где? Хочу поиграть с ней в бадминтон. Она, наверное, уже мастер спорта?
– Ваша бабушка права: Даша заняла в Лахти первое место в своей группе. Девочки у соседей.
Зашел Петр. Друзья попили чай с пирожками и уединились на террасе. Узнав о том, что Стикс жаждет его увидеть, Так-так посоветовал ничего ему не обещать, а показать дом лесника, пусть поживет в нем какое-то время.
– Посмотрим, изменился он к лучшему или по заданию Кольгримы действует, – сказал Так-так. – Хотя ее следов я пока не замечал. Она еще там, под землей.
– Там ей самое место! – сказал Петр.
– Место для нее подходящее, но, боюсь, скоро выйдет оттуда.
– Пусть только появится возле моего дома! – пригрозил Петр.
Так-так улыбнулся.
– Что ей делать у вас? Спасибо за угощение. Я пошел. Провожать не надо.
* * *
Когда Стикс через три дня пришел к Сомову, тот сказал, что Так-так не появлялся.
– Вам лучше подождать его в доме лесника, – посоветовал Петр.
– А как найти этот дом?
– Как? – Петр посмотрел на Григория, отиравшегося о его ноги.
– Маклеод проводит, – произнес кот. – Чернавка! Смотайся за Маклеодом! Спецзадание для него!
– Он что, говорящий? – спросил Стикс, вспомнив, какую прекрасную беседу услышал три дня назад.
– Говорящий, – сказал Петр. – Иногда чрезмерно.
– Тут же Край добра, – подтвердил кот. – Все говорят и все понимают друг друга.
Прибежал Маклеод. Он возбужденно дышал, радуясь: «Вот и старик пригодился!»
Через полчаса они были возле дома лесника. Стикс зашел в избушку, а пес побежал домой. Стикс поправил матрац, лежавший поперек кровати, растянулся на нем и уснул. Проснулся, когда уже стемнело. Пошарив на столе и подоконнике, он нащупал свечи и коробку спичек. Огонь свечи высветил край стола, отчего небольшое помещение, наполненное темнотой, показалось огромным. Стикс подосадовал на себя, что не захватил с собой ничего съестного, но тут увидел кастрюльку, прикрытую полотенцем, и бутыль с напитком. В кастрюле лежали теплые еще пирожки, в бутыли был ягодный морс. После беседы кота с курами Стикс решил ничему не удивляться, но как не удивляться тому, что пирожки теплые?!
