Печальная весна

Тут было собрано все, что она любила: деревья, знавшие ее ребенком, и цветы, вызывавшие в её детском уме неясное понятие о материнском чувстве. Это были её дочери, единственные куклы её детства, и каждое утро она испытывала одинаковое изумление при виде новых цветов, появившихся из бутонов; она следила за их ростом шаг за шагом с того времени, когда они робко сжимали свои лепестки, словно желая уйти и скрыться, и до тех пор, пока они не сбрасывали со внезапною смелостью свои оковы, точно бомбы из благоуханий и ярких красок, и не расцветали роскошно.

Садик пел им бесконечную симфонию, в которой гармония красок сливалась с шумом деревьев и однообразным журчанием в грязной и полной головастиков канаве, которая была скрыта густою листвою.

В часы яркого солнца, когда старик отдыхал, девочка бродила по саду, любуясь красотами своей семьи, разряженной в честь чудного времени года. Как хороша была весна! Господь Бог несомненно спускался в это время с высот, приближаясь к земле.

Белые атласные лилии высились как то лениво-грациозно, точно барышни в бальных платьях, которыми бедная девочка много раз любовалась на картинках. Фиалки кокетливо прятались в листьях, но выдавали свое присутствие чудным запахом. Маргаритки красиво выделялись в зелени. Гвоздика покрывала грядки, как толпа в красных шапках, и овладевала дорожками. Наверху магнолии покачивали своими белыми чашами, словно кадилами из слоновой кости, которые испускали чудное благоухание, лучше, чем в церкви. Иван-да-Марьи просовывали сквозь листву свои шапки из лилового бархата и, казалось, говорили девочке, прищуривая бородатые лица:

– Девочка, милая девочка… мы засыхаем. Ради Христа! Немного воды.

Цветы говорили это, и она слышала их жалобу, но не ушами, а глазами; и, несмотря на то, что у неё болели кости от утомления, она бежала к канаве, наполняла лейку и крестила этих плутов, а они с благодарностью кланялись ей под душем.

У неё часто тряслись руки, когда она перерезала стебли цветов. Если бы это зависело от неё, то цветы оставались бы на месте, пока не засохли бы. Но необходимо было зарабатывать деньги, наполняя отправляемые в Мадрид корзины.