Рыцарский крест. Кригсхельферин Ева

– Путем сепаратного мира с Англией и США?

– Многие высшие военные чины думают именно так. Вернуть Германию к демократическим принципам и ликвидировать национал-социализм и все его порождения – СС, СД, гестапо.

– Но для этого нужно ликвидировать Адольфа Гитлера.

– Именно так. И не только его. Полковник Штольцэ в последнее время был дружен с генералом Ольбрехтом. А Ольбрехт не в чести в ставке фюрера. Хотя открыто он, конечно, Гитлера не критикует. Но что говорить о Штольцэ, если он отстранен от работы в разведке. Ему больше не верят, как и адмиралу Канарису. Хотя положение Канариса стало шатким еще в начале 1942 года.

– А что вы скажете по поводу Фридриха Вильке? Ваше личное мнение.

– О том насколько он хорош как специалист?

– Нет о его политических взглядах.

– В этом он похож на меня. Он не нацист. Он просто служит Германии. Той Германии, которая есть. Он разведчик.

– И может работать против Гитлера? – напрямик спросил Нольман.

– Да, – сразу ответил Лайдеюсер. – Но не на вашей стороне. На стороне Англии, скорее всего, если они выйдут с ним на контакт. Но связей у Вильке для этого недостаточно. Потому он, верно служит рейху и Адольфу Гитлеру. Не думаю, что он задумывается над перспективами этой службы. Но Вильке может пойти наперекор начальству. А людей на такое способных мало. Так было, когда он привлек к работе меня. Ведь после отставки Штольцэ меня также отстранили от работы в разведке.

– А если я предложу вам завербовать Вильке.

– Я же сказал, что он не станет служить вам, товарищ Нольман.

– А вы?

– Смотря, что я получу взамен.

– Место в новой Германии.

– В новой Германии? Я вас не понял, товарищ Нольман.

– Это ваш Гитлер твердит, что в случае поражения Германия погибнет. Нет. Погибнет нацизм и все им порожденное. Но Германия останется. И нам будут нужны люди для управления этой новой Германией. Вы можете стать одним из таких людей. При условии, что окажете нам услуги. Пока вы враг, герр Лайдеюсер. Но можете стать другом.

– Но даже если я стану работать на вас, товарищ Нольман, я не смогу убедить в этом же Фридриха Вильке.

– А вы не станете ему говорить, что работаете на советскую разведку. Пусть он думает, что работает на англичан или на американцев.

– Фридриха не столь просто обмануть. Он умен.

– Обмануть, герр Лайдеюсер, можно кого угодно. Это я вам говорю как специалист по обману. Вот, например, ваш прежний подчиненный обер-лейтенант Абвера Нойрмаер^[32]. Тот самый, которого вы неоднократно забрасывали в наш тыл. Как, по-вашему, он был глупцом?

– Нойрмаер прирожденный разведчик.

– Сейчас он работает в одной из наших разведшкол инструктором. Я лично говорил с ним и убедился в его уме. Но я закинул ему именно ту наживку, которую он мог заглотить.

– И что стало этой наживкой?

– Завербованная Нойрмаером Мария Горбань. Та самая которую Нойрмаер и Вдова использовали в осенью 1941-го. Уже в Москве я снова подставил ему Горбань. И сказал, что она беременна от него. И Нойрмаер попался на крючок.

– Нойрмаер? Но у него было слишком много женщин, чтобы вы могли его поймать на такое.

– Вы правы насчет женщин, герр Лайдеюсер. Их действительно было много в жизни Нойрмаера. И наивная бывшая студентка педагогического вуза Мария Горбань это одна из многих. Но я сыграл на том, что Мария беременна.

– И что?

– Вы так плохо изучили биографию вашего сотрудника, герр Лайдеюсер? Для него дети значат очень много.

– Но ведь в итоге ваш обман раскрылся?

– Это было уже потом.

– И как же вы вышли из положения? Ведь Мария Горбань беременной не была.

– Преждевременные роды и ребенка она потеряла. Но к этому времени Нойрмаер был уже нашим человеком…

Глава 4
Старший лейтенант госбезопасности Елена Костина

Москва.

Главное управление НКГБ СССР.

Июнь, 1944 год.

Иван Артурович Нольман и без Лайдеюсера знал, что к концу 1942 года положение шефа Абвера адмирала Вильгельма Канариса стало непрочным. Управление военной разведки всё чаще допускало провалы. Гитлеру не нравился либеральный стиль руководства Канариса. И его отстранение от должности в феврале 1944 года Нольмана не удивило. Но в высшем военном руководстве рейха росло недовольство Гитлером. Связан ли Канарис с недовольными? Что думает делать? Активно противостоять Гитлеру? Или устраниться из военной и политической жизни сегодняшней Германии?

Нольман вошел в кабинет к Максимову.

– Что дала беседа с Лайдеюсером? – спросил Максимов.

– Ничего для меня нового он не сказал. Мы давно знаем о недовольстве генералов Гитлером.

– Но как далеко эти генералы могут пойти?

– Им нужен мир на Западе. Германия не потянет войну на два фронта. У них нет ресурсов для такой войны. И сейчас для них единственная возможность смягчить поражение – это сепаратный мир. А мир возможен только при условии, что Гитлера не станет! После его смерти сменится все руководство Германии, и они сразу начнут тайные переговоры. И сами понимаете, Владимир Иванович, англичане и американцы на эти переговоры пойдут. Они скажут, что фашизм уже уничтожен самими немцами. А значит, цели достигнуты.

– Это понятно, но способны ли они составить заговор и устранить Гитлера? Английские спецслужбы разрабатывали планы устранения Гитлера, – сказал Максимов. – Но, похоже, что сейчас англичане отказались от этих попыток. А вот что сами немцы? Недовольство генералов выльется в активные действия или нет?

– Попыток убрать Гитлера было с десяток.

– И все неудачные, Иван Артурович.

– Возможно, что теперь они станут стараться лучше.

– Гитлер нужен до тех пор, пока наши армии не будут в ворот Берлина. Тогда мы сможем диктовать наши условия, Иван Артурович. И сейчас мне нужно знать обстановку вокруг Гитлера. В Германии есть наши агенты. Но мне нужен совершенно новый канал. И фройлен Ева Шрат станет проводником информации. Работать она будет с новой группой. С группой, о которой пока никто не знает.

– И что это за группа, Владимир Иванович?

– Вы создадите её, Иван Артурович. И можно использовать ваших давних агентов.

– Вы кого имеет в виду, Владимир Иванович?

– Майора Кравцова и лейтенанта Лаврова. Тем более что последний давно уже не Лавров. Ведь официально лейтенант госбезопасности Лавров убит в декабре 1943 года.

– Это так. Официально Лавров «умер».

– А майор госбезопасности Кравцов сейчас в Москве?

– Да, Владимир Иванович. Я вызвал Кравцова в Москву. Свою задачу во Львове он выполнил.

– Вот этих двоих и стоит отправить в Берлин. Лавров сейчас находится в Варшаве.

– В Варшаве под именем Вильгельма Оберейтера.

– Срочно готовьте майора Кравцова и уже через две недели он должен быть в Лейпциге. Там для него есть большое дело…

* * *

Иван Артурович Нольман вернулся к себе в кабинет и приказал срочно найти старшего лейтенанта госбезопасности Елену Николаевну Костину^[33].

Молодая красивая женщина (Костиной нельзя дать больше 22 лет) работала под его началом с 1940 года. Она была внедрена еще до начала войны и смогла проникнуть в абвергруппу, которая была заброшена на территорию СССР перед самым началом войны.

Костина отлично поработала в Харькове осенью 1941 года. Затем в 1942 году она была заброшена в Западную Украину, но судьба там отвернулась от неё, и она провалила задание. Полковник НКВД Одинцов ходатайствовал о наказании Костиной и отстранении её от работы. Нольман спас Елену от наказания и перевел в свой отдел. Осенью 1943 года она работала в Ровно, в столице рейхскомиссариата Украина и успешно внедрилась в состав украинского подполья ОУН. Но после того, как немцев выгнали из Ровно и Луцка, Костина не долго оставалась на своем месте. Хотя её помощь контрразведке СМЕРШ на этом посту была неоценима. Лейтенанта НКГБ могли раскрыть органы безопасности националистов^[34] и Нольман принял решение вернуть Костину в Москву.

– Товарищ комиссар государственной безопасности, старший лейтенант Костина…

– Проходи, Лена. – Нольман жестом указал ей на стул.

– Что-то срочное, Иван Артурович?

– У нас всегда что-то срочное. Прости, что не дал тебе положенного отдыха.

– Что-то случилось?

– «Ольга» вышла на связь.

– Но вы сами говорили что использовать «Ольгу»…

Нольман перебил её:

– Говорил. Но она сама проявила инициативу. Использовала один из каналов связи и передала сообщение в Москву.

– Через кого она вышла на связь в Берлине?

– Она связалась с нами из Варшавы.

– Но как она оказалась в Варшаве?

– Командировка. Сопровождала своего шефа оберштурмбаннфюрера Вильке. И, похоже, что немцы затеяли нечто серьезное. И времени у нас, как всегда, нет.

– Но что случилось, Иван Артурович?

– А вот послушай и сделай выводы. Оберштурмбаннфюрер СС Вильке, офицер для особых поручений бригаденфюрера Танцмана отправляется в Варшаву. И на этот раз он едет как курьер, который должен доставить в Варшаву секретный прибор.

– Офицер такого уровня простой курьер? Но Вильке взяли на службу в аппарате РСХА совсем не для этого.

– Именно.

– А известно, что он вез в Варшаву?

– Радиопередатчик.

– Рацию?

– Это не просто рация, это нечто весьма новое, учитывая секретность операции. Причем прибор этот весьма небольшой по размеру.

– Но почему в Варшаву?

– Там Вильке передал его агенту, который доставит передатчик на нашу территорию. И агент, для которого так постаралась техслужба СД, сидит где-то у нас в самых верхах.

– Значит задание важное, – сделала вывод Костина.

– Да. Если за дело взялся Вильке. Но и это еще не все. Похоже, что в рейхе зреет заговор против Гитлера. И нам нужно знать об этом как можно больше. Потому «Ольга» теперь имеет большое значение благодаря близости к Вильке.

– Вы хотите отправить меня в Берлин?

– Сначала в Варшаву. Ты отправишься к Вильгельму Обрейтеру.

– А кто это?

– Фольксдойче. Ныне держит фотоателье в Варшаве.

– Ваш новый агент?

– Новый? Я не назвал бы его новым. Лена. Ты его знаешь.

– Знаю?

– Это Лавров Роман Романович, в прошлом лейтенант госбезопасности.

– Лавров? В Варшаве?

– Да и ты станешь его сопровождать.

– Сопровождать куда?

– Он закроет ателье и переберется в Берлин. Для этой цели ему будут переданы деньги в немецких марках. Небольшую часть повезешь ты, а остальные он получит через тайник в Лейпциге.

– И сколько повезу я?

– Сорок тысяч рейхсмарок. Этого вполне достаточно для переезда. Свое ателье он должен продать как можно быстрее. Цена значения не имеет.

– И что нам делать в Берлине?

– Лавров-Оберейтер купит там небольшой отель. Я дам тебе контакты одного агента по торговле недвижимостью. Я знал этого человека еще до войны, когда бывал в Берлине.

– Он не знает кто вы?

– Нет. Но нам он нужен именно по своей профессии. Ты Мария Шульце, немка из Польши, которая со своим женихом Вильгельмом Оберейтером решила переселиться в Берлин и открыть небольшое дело.

– И откуда у польской немки деньги на отель в Берлине?

– Деньги есть у твоего жениха, который получил несколько месяцев назад большое наследство. Вот вы и решили вложить деньги в какое-нибудь предприятие, способное давать постоянный доход. А что лучше небольшого отеля неподалеку от крупного железнодорожного вокзала? Вы присмотрите подходящее заведение и внесете аванс 20 тысяч рейсмарок.

– А сколько стоит отель?

– Около 350–320 тысяч по довоенным ценам. Сейчас возможно дешевле. Остальные деньги вы станете выплачивать по закладной. Денег у вас хватит. И на покупку отеля, и на ремонт, и на новую обстановку. Вы наймете на работу еще одного твоего знакомого, Лена. Это капитан госбезопасности Кравцов. Наш давний агент, работавший в Харькове в 1942 году под именем певца Савика Нечипоренко^[35]. Ныне он прибудет в Берлин и будет зваться по паспорту Эргон Альтман.

– Отель идеальное место для встречи с агентом, – сказала Костина.

– Именно так. Но времени у вас мало, Лена. Тебе предстоит самой выйти на контакт с «Ольгой».

– Что насчет связи?

– Радиопередатчика у вас не будет.

– Это осложнит работу, Иван Артурович.

– Я понимаю, но не хочу рисковать. Ваша группа обойдется нам слишком дорого. И это работа на дальнюю перспективу, Лена. Провала допустить нельзя. Я дам тебе эстафету, при которой агенты-курьеры, ничего знать ни о тебе, ни о твоих напарниках не будут.

– Связей с берлинской группой у нас не будет?

– Прямой связи не будет. Только эстафета.

– «Ольга» станет нашим основным источником, Иван Артурович?

– Нет. Я не хочу допускать возможности провала «Ольги». И основным источником должен стать СС оберштурмбаннфюрер Вильке.

– Вильке не наш агент, Иван Артурович. И я не думаю, что Вильке станет с нами сотрудничать.

– Но у нас есть факт твоей вербовки именно господином Вильке.

– Однако Вильке не знает, что его вербовка Анны Гончаренко часть операции 2-го управления НКГБ. Для них я агент на перспективу «Племянница»^[36].

– На Вильке у нас достаточно компромата, Лена. Еще с Харьковского дела 1942 года хвост тянется^[37]. И при случае это ему предъявить можно. Но это на самый крайний случай.

– Вильке и тогда не станет на нас работать, Иван Артурович. Но доложит обо всем своему начальнику Танцману.

– И пусть докладывает. Это вписывается в мою игру, Лена. Он станет давать информацию о заговоре генералов – а это именно то, что нам сейчас нужно.

– Он узнает, что «Племянница» его полный провал и не станет меня выдавать гестапо.

– И его шеф Танцман не станет. Операция «Племянница» велась под его кураторством. Он не станет докладывать о провале. Попытается всё повернуть так, словно это его игра с нами.

– Я всё поняла, Иван Артурович. Вербовка Вильке. Близких контактов с «Ольгой» не будет – поняла Костина. – Но у меня еще один важный вопрос.

– О том, что Лавров и Кравцов станут подчиняться тебе?

– Да.

– С этим сложностей не будет.

– Но Кравцов выше меня по званию.

– Лена, ты старший лейтенант. А Кравцов разжалованный майор, ныне капитан госбезопаности. У Лаврова также грехов хватает. Они станут выполнять твои приказы. Ты командуешь новой группой.

Глава 5
Фройлен Ева

Берлин.

Управление РСХА.

Принц-Альбрехт-штрассе.

Июнь, 1944 год.

Бригаденфюрер СС Генрих Танцман вызвал к себе Фридриха Вильке.

Вильке всего насколько дней как вернулся из Варшавы, где выполнял важное задание своего шефа. Танцман по возвращении дал ему неделю отпуска, но вызов в штаб-квартиру РСХА, показал, что отпуск отменяется.

По телефону Танцман спросил Вильке:

– С вами работает девушка по имени Ева Шрат.

– Да. Оберхельферин Шрат мой секретарь. Вы же сами подписали приказ, герр бригаденфюрер. Ева переведена к нам месяц назад.

– Вы говорили, что она красива? Я ничего не путаю?

– По моему мнению, да, герр бригаденфюрер. Но вкусы у всех разные. Но к чему этот вопрос? Ева только мой секретарь. И никаких других отношений между нами нет.

– Захватите фройлен Еву с собой, Вильке. Я хочу её видеть.

Вильке удивил этот приказ Танцмана. Он вызвал к себе Еву.

– Скажите, Ева, а нет ли у вас в биографии темных пятен?

– Темных пятен? Вы о чем, герр оберштурмбаннфюрер?

– Дело в том, что меня и вас вызывают на Принц-Альбрехт-штрассе в кабинет Танцмана.

– Как? И меня?

– Танцман лично позвонил мне насчет вас.

– Странно, герр Вильке. Я ничего не понимаю.

Ева стала волноваться. Неужели они узнали о её контактах в Варшаве? Она была осторожна и соблюдала все меры безопасности. Контакт с Обрейтером шел только через фотосалон. И у неё были фотокарточки. Она заходила фотографироваться. И снимки у Обрейтера получились действительно потрясающие. То ли он был прирожденным фотографом, то ли внешность самой Евы сыграла главную роль.

А если Вильке всё подстроил намеренно?! Если он узнал в Оберейтере Романа Лаврова, своего давнего харьковского знакомого? Хотя нет! Она отбросила эту мысль. Если бы было так, то её бы просто арестовали.

– Хотя он спросил о вашей внешности, – рассуждал Вильке. – Именно так и сказал. «Она красива».

– О внешности? Это имеет значение?

– Иногда имеет, особенно в нашей работе.

– Я только ваша помощница и секретарь, герр Вильке. Я печатаю на машинке, и делаю это грамотно. Но моя внешность не влияет на это никак.

– Не стоит гадать. Ева. Скоро мы с вами все узнаем…

* * *

Танцман внимательно посмотрел на Еву и сказал:

– Оберштурмбаннфюрер Вильке высокого мнения о ваших способностях, фройлен. А он редко ошибается в людях. Я еще раз изучил ваше досье. И вы мне подходите, фройлен Шрат.

Ева молча смотрела на Танцмана. Она ждала, когда он сам перейдет к делу. Фридрих Вильке также молчал. Ева поняла, что и для него этот разговор – новость.

– Задание имеет высочайший уровень секретности и важности для рейха! И сейчас вам оказано высочайшее доверие!

Танцман немного помолчал, а затем перешел к главному:

– У НАС есть информация о сложившемся заговоре против фюрера в среде высших людей рейха. Как высших военных, так и экономических чиновников. И мне нужно знать, что они затевают. Каждый их шаг.

Это заявление Танцмана было не совсем понятно даже Вильке. О возможности заговора они говорили с Танцманом уже не раз. Но что значит его акцент на слове «НАС»? Кто эти самые «МЫ»? Люди Гиммлера? И чего они хотят? Предотвратить заговор и наказать виновных? Или воспользоваться его результатами?

Вильке понимал, что сейчас Танцман ничего уточнять не станет. Поэтому он только спросил:

– И чем сможет помочь Ева, герр бригаденфюрер?

– Ева будет нашим источником информации.

– Источником, герр бригаденфюрер?

– Именно так.

– Но Ева пока не может быть источником, ибо никаких связей в тех кругах, про которые сказали вы, у неё нет.

– Я подготовил план внедрения фройлен Шрат. И сделаем мы это через экономического советника Карла Гёрделера.

– Гёрделер? Это бывший рейхсминистр?

– В конце 30-х годов Гёрделер был обер-бургомистром Лейпцига. Его рекомендовали на должность рейхсминистра по ценообразованию.

– А почему именно Гёрделер, герр бригаденфюрер?

– Гёрделер неоднократно высказывался против политики фюрера в области экономики и цен. После с государственной службы Гёрделера уволили. Но его взял к себе Крупп. И он стал его экономическим советником и даже вошел в состав совета директоров корпорации Круппа.

– Я это помню. Но фюрер оказал давление на Круппа и тот вынужден был уволить Гёрделера, – показал свою осведомлённость Вильке.

– Да. И Гёрделер перешел работать от Круппа в компанию «Бош АГ». В качестве представителя этой компании он 1938–1939 годах ездил в Англию, Египет, Турцию. Он часто позволял себе неодобрительно высказываться о внешней политике фюрера. Гёрделер заявлял, что у Германии нет настоящих союзников. Япония, по его словам, не союзник, а страна, которая только извлекает выгоду из союза лично для себя. А Италия, скорее обуза, чем помощник. В итоге Германии в результате политических альянсов фюрера придется быть одной против многих врагов.

Вильке был готов согласиться со всеми этими утверждениями.

– Вы не согласны, Вильке?

– Я не понял, что должна делать Ева, герр бригаденфюрер.

– Приблизиться к окружению Гёрделера. Я понимаю, о чем вы хотите спросить, Вильке. Ева простая девушка и связей в высших кругах у неё нет. У меня нет возможности приблизить её к военному руководству. Возможно, если бы у нас было время, то красота Евы помогла бы нам решить и эту задачу. Но времени нет, Вильке. Потому придется действовать через Гёрделера. И я дам вам лазейку, Вильке.

– Лазейку?

– У Гёрделера есть племянница. Девушка почти одного возраста с Евой.

– Но их нужно познакомить.

– Вот вы этим и займитесь, Вильке. Я добуду вам пригласительный билет на званый ужин у сестры Гёрделера. А далее ваш ход, герр Вильке, и ваш, фройлен Ева. Ваша задача, фройлен, подружиться с «Мисси».

– Мисси?

– Это прозвище, фройлен Ева. Мисси это фройлен Мария Василевская.

– Василевская? – спросила Ева. – Выходит, что она русская?

– Да. Но всю свою жизнь живет в Германии. Её родители русские аристократы и сбежали из России во время революции.

– И зачем нам Мисси? – спросил Вильке.

– Мисси личный секретарь графа фон Тротта из министерства иностранных дел. И Тротт знает многих видных аристократов в армии и МИДе. И Мисси знают многие высокопоставленные люди Берлина.

– Но как Еве познакомиться с Мисси? – спросил Вильке.

Танцман ответил:

– Через фройлен Эльзу фон Нейрат. Она дочь барона фон Нейрат, а её мать родная сестра Гёрделера. И благодаря фройлен Эльзе вы сможете приблизиться к Мисси. А через неё к нужным нам людям. Это самый короткий путь к цели. Что скажете на это, Ева?

Она ответила:

– Я готова, герр бригаденфюрер.

– Вы ответили сразу. Не подумав. И это хорошо.

– Я готова выполнить приказ…

* * *

Пригород Берлина.

Особняк барона фон Нейрат.

Лето, 1944 год.

«Мисси», Василевская Мария Илларионовна^[38], действительно была русской. Её отец граф Илларион Василевский был депутатом 4-й Государственной Думы. Мисси родилась в 1917 году и в 1918-ом её увезли из России. Семья проживала в Германии, затем во Франции, а затем снова в Германии.

Мария хоть и никогда России не видела, но отец и мать воспитывали её в традициях русской культуры. В Германии и Франции она легко находила русских родственников и друзей. Постоянно слышала русскую речь и соблюдала обряды русской православной церкви.

Когда началась Вторая мировая война Мисси и её младшая сестра Татьяна были в Германии. Именно там сестры смогли найти себе работу. Сама Мисси знающая пять языков устроилась на службу в бюро радиовещания. Затем она перешла в Информационный отдел Министерства иностранных дел.

Ныне она личный секретарь советника МИДа фон Тротта…

* * *

Советник МИДа Адам фон Тротт цу Зольц, выпускник Оксфордского университета был убежденным противником Гитлера. В 1939 году он стал активным участником группы «Кейзау», основателем которой был его давний приятель граф Хельмут фон Мольтке.

– Мария, вы ведь поедете завтра к барону фон Нейрату? – спросил Тротт Мисси.

– Меня пригласили в особняк. Лично Эльза и пригласила.

– Это хорошо. Мне нужно чтобы вы там были, Мария.

Мисси поняла, зачем это фон Тротту. Но тот ничего и не желал скрывать:

– Пришел час, когда необходимо действие, Мария. Мой друг Хельмут фон Мольтке, его арестовали в январе этого года, считает, что нацизм должен «умереть своей смертью». Он говорит, что нельзя делать из Гитлера мученика. Но я считаю, что именно немцы должны избавить мир от Гитлера.

– Я разделяю ваше мнение. Но люди, которых тайно собирает фон Нейрат в своём кабинете, могут только говорить.

– Было время разговоров, а скоро настанет время действий.

– Боюсь, что от группы фон Нейрата нам действий не дождаться.

Фон Тротт возразил:

– Сам барон военный и в его доме будут военные. Они не могут не понимать, что пробил час решительных действий. Германия трещит по всем швам. Нам предстоит война на два фронта. Наши города бомбят каждый день. Вот она политика фюрера в действии! Вот чего стоят слова нацистских боссов о том, что «ни одна вражеская бомба не упадет на рейх!»

– Я должна присутствовать на совещании в кабинете барона, если они там соберутся?

– Обязательно соберутся, Мисси.

– Но пригласят ли они меня?

– Вы будете там моим представителем. Мне нужно знать, что они решат!

* * *

Полковник барон Отто фон Нейрат был офицером при генерал-полковнике Людвиге Беке, который перед войной в 1938 году занимал пост начальника Генерального штаба Сухопутных сил. Германия знала Бека как видного теоретика военного дела, автора военно-теоретических работ «Стратегия», «Германия в будущей войне» и «Размышления о войне». Но из-за разногласий с Гитлером Бек ныне был в армии резерва.

В июле 1938 года Бек направил меморандум на имя главнокомандующего сухопутными войсками генерал-полковника фон Браухича. В нём он призвал военное руководство страны к уходу в отставку, чтобы не допустить начала новой мировой войны. Бек заявил, что на карту поставлен вопрос о самом существовании нации. Но ни фон Браухич, ни генералитет не последовали призыву Бека. Он сам подал рапорт об отставке и прекратил исполнять обязанности начальника штаба сухопутных сил. Гитлер принял его отставку, но пожелал сохранить видимость единства военной элиты Германии. Потому отставка Бека носила почетный характер.

В штаб-квартире фюрера знали, что генерал Бек объединил вокруг себя офицеров настроенных враждебно к нацистскому режиму и барон Нейрат среди них. Он был человеком умным, но не придерживался столь либеральных взглядов как генерал-полковник, который находил возможным взаимодействие с представителями социал-демократии.

– Барон, у вашей дочери скоро праздник. Не так ли? – спросил Нейрата Бек неделю назад.

– Да, герр генерал. И я имел честь пригласить вас в мой особняк в день торжества.

– Я рад бы принять ваше приглашение, барон, но обстоятельства мешают тому. У вас будет много гостей?

– Да, генерал. И люди близкие нам по духу. Они соберутся в назначенный час.

– Час близится, барон. Я хотел бы знать, кто готов делом подтвердить свою верность Германии, а не только на словах. Многие по образу своих мыслей на нашей стороне, барон. Но они способны только говорить. Обсуждать будущее Германии без национал-социалистов. Однако выступить против Гитлера они никогда не решатся.

– Я не из их числа, герр генерал. На меня вы можете всегда рассчитывать.

– Я это знаю, полковник. Никогда не сомневался в вас. Но я хочу вам сказать сейчас, что для меня ЭТОТ человек уже мёртв^[39]! И именно этим будут определяться мои дальнейшие действия. Я никогда не сойду с этого пути, полковник.

– Я с вами, генерал. Но как скоро?

– Выступление произойдет в самое ближайшее время, полковник. Поэтому мне нужно знать о позиции каждого из ваших гостей, что имеют отношение к судьбе Германии. Я, к сожалению, не могу принять участие в совещании в вашем доме, полковник. Я под наблюдением гестапо. Не хочу ставить вас в неудобное положение.

– Я все понимаю, генерал…

* * *

Барон фон Нейрат принимал гостей в честь дня рождения своей дочери Эльзы. Среди гостей он увидел девушку с сиреневом палате. У полковника была отменная память на лица. И он сразу выделял людей, которых видел в первый раз. Но девушка больше привлекла его красотой.

Он подошел к дочери.

– Скажи мне Эльза, а кто вот та девушка в сиреневом?

Эльза посмотрела и ответила:

– Это знакомая или подруга Герды фон Штюльпнагель. Она привела её. Имя этой девушки Ева. А вот фамилию я не запомнила. Но она в обществе никому не известна. А почему ты спросил, папа?

– Просто так. Я никогда не видел её ранее. Но она одета изыскано и ведет себя как настоящая аристократка.

– Ты думаешь, папа?

Эльза еще раз посмотрела на Еву и согласилась с отцом.

Но Нейрат хотел узнать кто она. Потому отправился к молодой Герде фон Штюльпнагель, которая давно была первой нарушительницей спокойствия в доме своего отца генерала Карла фон Штюльпнагеля главнокомандующего войскам и вермахта во Франции.

– Рад вас видеть, фройлен Герда. Вы уже в Берлине. Давно прибыли из Франции?

– Две недели назад, барон.

– Как ваш отец?

– Спасибо, барон. Он здоров.

– Я хочу вас спросить про девушку в сиреневом. Моя дочь сказала, что она пришла с вами.

– В сиреневом? Это которая?

– Вон та, что стоит у бюста Бисмарка.

– Ах эта! Это фройлен Ева Шрат. Она довольно мила и служит в какой-то из канцелярий управления имперской безопасности.

– Так вы её не знаете? Эльза сказала, что это ваша подруга.

– Я познакомилась с Евой всего несколько дней назад. И девушка желает войти в хорошее общество Берлина. Говорят, она необычайно умна.

– А кто вас с ней познакомил? – спросил барон.

– Одна моя близкая подруга. Ева была у неё в гостях. Мы разговорились, и Ева сказала мне, что имеет приглашение в ваш дом, барон. Я посоветовала ей прийти. А почему вы спросили?

– Просто так, дорогая Герда.

– Вам приглянулась девушка?

– Она возраста моей дочери, фройлен. Я спросил просто так.

– Но у неё уже было приглашение, барон. Это не я помогла ей его раздобыть.

– В этом доме всегда много гостей, фройлен Герда.

Барон извинился перед девушкой и покинул её. Он подошел к брату своей жены Карлу Гёрделеру.

– Карл.

– Отто! Почему у тебя такой вид? Что-то случилось?

– Я хотел тебя спросить знаешь ли ты девушку по имени Ева Шрат?

– Ева Шрат? В первый раз слышу. А кто она?

– Сегодня она среди гостей моей дочери. И меня удивило, что у неё есть приглашение.

– Но кто она?

– Вот это я и хотел бы выяснить, Карл. Пока могу отметить, что девушка свежа и весьма красива.

– Ах вот оно что, – засмеялся Гёрделер. – Ты снова увлекся красавицей. Хоть я и брат моей сестры и должен быть на её стороне, но…

– Карл, я не о том, что увлекся. Я о том, кто она такая.

– Ты возьми и спроси у неё сам, Отто. Ты хозяин в этом доме. Хоть это и не твое торжество, а твоей дочери. Но помни, что особые гости собираются в твоем кабинете через полчаса.

Барон подошел к девушке. Вильке предупредил ее, что барон сам подойдет к ней. И он просил ничего не скрывать от него…

* * *

– Барон вас заметит, Ева, – сказал Вильке, напутствуя девушку, перед тем как она отправилась в особняк фон Нейрат.

– А если нет? – спросила она.

– Заметит. И в итоге подойдет к вам.

– И что мне ему сказать?

– Правду.

– Что это значит? Сказать, что я работаю на вас?

– На бригаденфюрера Танцмана. Мы с вами служим под его началом. В конце концов он все равно это узнает.

– Но тогда барон сразу выставит меня за двери.

– Нет. Он будет с вами любезен.

– Почему вы уверены?

– Барон и те, кто стоит за ним, захотят узнать чего хочет Танцман. Или чего хочет рейхсфюрер. Барон монархист и за ним стоит группа военных. Гёрделер сторонник либерального курса для Германии и мечтает возродить Веймарскую республику. И все они хотят знать, какую игру ведет Гиммлер. Теперь многие в рейхе понимают, что Германию нужно спасать. Война проиграна. И политическая марка фюрера теперь стоит мало. Но просто так списать Адольфа Гитлера невозможно. Он все еще фигура в игре.

– Но я думала, что придется работать тайно.

– Вам нужно вести игру, Ева. Они должны подумать, что вам многое известно. Поначалу говорите мало. Делайте намеки.

– Но разве мне многое известно?

– А вы делайте вид, что знаете всё.

– А вы уверены, что сами знаете игру Танцмана, герр Вильке?

– Этого еще до конца не знает и сам Танцман. Он будет присматриваться. Ему нужно знать какими силами располагают те, кто желает убрать фюрера. Я лично не думаю, что у них есть крепкая организация. Но один большой козырь я вам дам, Ева.

– И что это?

– У Гёрделера и его друзей нет связи с Западными странами. Именно поэтому они обхаживают Канариса, у которого эти связи есть, как думают они. Но бригаденфюрер Танцман имеет выход на посла Великобритании в Анкаре сэра Хьюго Нэтчбулла. Вы можете использовать этот козырь…

* * *

И вот барон фон Нейрат подошёл к Еве.

– Здравствуйте, фройлен.