Читать книгу: «Баггер», страница 15

Глава 6

– Ты почему такая грустная? – чертик смотрел с подоконника и дружелюбно улыбался.

– Не знаю, просто грущу, потому что грустно, – Мария смотрела вдаль и наблюдала, как облако уходит за горизонт.

– А я никогда не грущу, мне всегда весело, – черт расхохотался, – Хочешь, поиграем?

– нет, не очень. Ты много знаешь людей?

– Все они слова доброго не стоят, – черт сказал это серьезно, – Одному из таких отродий я и служу. Вам везет, вы, люди, свободны.

– Я тоже думала, что свободна. Мне хочется очень много, но почему-то ничего не получается. А почему ты не уйдешь от него?

– Нельзя. Пока не исполню все, что хотел этот гнусный негодяй, я не смогу делать того, что мне нравится.

– А ты уйди от него. Не делай того, что говорит этот человек. Неужели свободу можно кому-то дать?

– Не так-то это просто сделать. Мы, черти – рабы слова. И в то же время, теми же словами других неволим. Мы платим и берем плату. А что нам человек – его жизнь недолгая. Даже если господин будет помыкать мною лет семьдесят, впереди вечность.

– А люди, оказывается, умирают, – наконец, произнесла Мария.

– Зачем же тогда они чего-то хотят, если потом все это закончится? – спросил, заинтересовавшись, черт.

– Просто они не верят, а я видела.

– Что ты видела?

– Море прибило к берегу какого-то человека в черной одежде. Умирать некрасиво, – она вновь стала грустной.

– Можно и красиво, откуда ты знаешь?

– Не знаю.

– Красота бывает разная. Я предпочитаю трагедии. Злой рок, неизбежность. Все складывается так, что главный герой должен погибнуть, но его нестерпимо жаль. Мне тоже бывает жаль, несмотря на то, что я черт.

– А что, черти должны быть плохими?

– Должны, – ответил он и помрачнел.

– А мне вот кажется, что ты не очень плохой, просто может быть, тебя таким и сделали, но то же ведешь себя, как хороший?

Черт еще сильнее помрачнел.

– Хочешь, я тебе кое-что покажу? – он взял девушку за руку, – Идем. – в другой руке черта был маленький ключик.

– видишь его? – спросил он.

– Ключ, от чего он?

– От той двери, куда тебе лучше не спускаться.

– Что там?

– Сейчас покажу. – ключ справился с навесным замком и дверь подвала дыхнула сыростью. Шаг в темноту, ступенька. Девушка не боялась тьмы. Возможно, потому, что еще не научилась. А может, просто боялась того, чего еще не знала. Но чего-то другого.

– Представь, что в аду черти очень мечтают раскаяться. Ну хотя бы некоторые, один или два. Думаешь, им там хорошо? Там нет Бога, а потому у них нет такой возможности. У вас, у людей есть. – они стояли на сыром дне, а вокруг, заслоняя кирпичные стены, покрытые плесенью, стояли бутылки с вином разных времен, разных эпох. Стояли бочонки и бочки. Это наследство, которое получил молодой художник вместе со старым деревянным домом.

– Но ты же сейчас на земле, ты можешь раскаяться.

– Я здесь по поручению, и оно не из приятных, – ответствовал черт. – Думаешь, я безжалостный?

– Не знаю, ты такой, какой есть. Если тебе не нравится то, что ты будешь делать, так не делай.

– Тебе легко говорить, ты же не черт.

– Я это я, – ответила девушка и пожала плечами.

– В том-то и дело.

– А что ты должен сделать, чего не хотел бы? – она спросила, глядя в него открытыми и синими глазами.

– Ты такие вещи спрашиваешь. Вот у каждого человека есть свой ангел-хранитель. Ну, до поры до времени. пока сам не откажется или не потеряет. А у тебя нет. Тебя и защитить некому.

– От кого? – спросила Мария.

– Да хоть от меня.

– Зачем от тебя защищать? Разве ты мне хочешь сделать что-то плохое?

– А вдруг? – он снова помрачнел, и в его голосе почувствовалась угроза.

– Нет, если бы ты действительно хотел мне причинить зло, я бы почувствовала и испугалась. Тебя я не боюсь, значит – не хочешь.

Черт снова засомневался, но продолжил:

– Знаешь, зачем мы сейчас здесь?

– Ты мне хочешь что-то показать…

– Да будь ты проклята! – закричал черт, – Почему ты такая глупая, беззащитная и наивная? Я здесь, чтобы убить тебя. Вот эти стены, полки, бутылки – везде твоя смерть. Один глоток, и тебя не станет. Стоит тебе умыться этим, и твое лицо останется у тебя в ладонях. Почему же ты здесь все еще стоишь? Беги от меня, пока я даю убежать.

– Я здесь потому, что ты не хочешь меня убивать. Ведь не хочешь. Правда-правда. – она посмотрела на него пристально и утвердительно кивнула, – Значит – не убьешь. Я ведь тебя ничем не обидела? Значит – и ты меня. Правда?

Черт посмотрел на нее с ненавистью.

– Я могу убить тебя из одной только зависти. Ты можешь раскаяться, а я нет. Я буду служить вечно, а ты никому не служишь. Я ненавижу тебя за это, – ответил черт.

– А вот не уйду, – ответила она твердо. – Неужели ты действительно хочешь, чтобы меня не стало?

– Нет, – ответил черт. – Ты вообще могла бы быть мне сестрою, потому что нас сделали из одного и того же. Я привел тебя сюда, чтобы убить, потому что так нужно. Хорошо, я не сделаю этого, по крайней мере сейчас. Но за одну только эту мысль меня уже нельзя простить. За одну нее мне томиться вечность, а за то, что я не исполнил, меня накажут.

– Почему нельзя простить? Я не обижаюсь. Ты же ничего не сделал? – ответила она просто.

– Что ты сказала? – спросил черт с надеждой, – Ты можешь простить или прощаешь?

– Могу и прощаю.

Черт выровнялся, приобретя осанку и статный вид.

– Ты освободила меня, – он посмотрел на свои копытца, – осталось отделаться от тела. Держи ключ, девочка, и никогда сюда не спускайся. Я выпью за твое здоровье свой последний бокал.

– Но зачем?

– Чтобы не быть чертом. Это очень страшно, и если бы ты была мною, ты бы тоже этого не хотела. А теперь иди и закрой эту дверь.

Девушка так и сделала. Она ничего не сказала Александру, но теперь у нее появилась тайна.

Глава 7

Продать золотого Сталина – задача только с виду простая. Нужно выбрать барыгу и тщательно разыграть. Так, чтобы не подумал. Что есть еще. Продавать не сильно дешево, чтоб не решил, что ворованное. В общем, сработать чисто.

На статуэтке не было пробы, ну и что. Золото и есть золото. Оказалось, что оно очень низкого качества, но может быть куплено по цене десять долларов за грамм. Художник поторговался для того, чтобы отвести подозрения, и на добродушную фразу «приходите еще» ответил, что пожалуй, вряд ли.

Действительно, этой штукой однажды расплатились за картину, и естественно, что она в единственном экземпляре. Такова была легенда, и молодой человек надеялся, что в нее поверили. Денег оказалось не так много, как он предполагал. Это, конечно, нестрашно, ведь краски было еще предостаточно. Вопрос был в безопасности обналичивания. А это действительно проблема.

Он вспомнил бриллиант святого отца, и теперь на сто процентов знал, откуда он взялся. Нет, драгоценные камни слишком опасно. Нужно найти человека, которому можно доверять – подумал он. Вот только где его взять, когда в таких вещах можно доверять только себе? Когда Александр вернулся, его ждало неприятное известие – море не приняло мертвеца, и старого пройдоху в сутане священника выбросило на песчаный пляж неподалеку. Мария видела его и была грустна. Она молчала, и только вечером спросила:

– А я, когда умру, тоже буду такой?

– Ты никогда не умрешь, – соврал Александр.

– Почему?

– Пока я с тобой, ты будешь жить вечно.

– А ты не умрешь? – в ее голосе прозвучал детский страх и надежда. Молодому художнику это понравилось. Да наверное, понравилось бы многим.

– Даже не собираюсь.

– Это хорошо, – сказала Мария и обняла его. Он думал, что вот-вот, и девушка его полюбит. И она действительно его любила, но не так, как он ее, и не так, как он от нее хотел. Просто он был с ней от сотворения мира. Ее мира. И жизнь без него не представлялась в ее детском сознании так же, как сложно представить мир без кого-то из родителей. Кажется, что мама будет всегда молодой, а папа по-доброму держать за руку. И мир огромен, и сторон света больше, чем уместит в себя крохотный компас.

Она любила Александра, и ей было очень хорошо от того, что он есть в ее жизни, что он просто есть. В то же время она не думала,, что ее жизнь пройдет здесь, рядом с ним. Город, который принес ей усталость, к вечеру представлялся в романтических красках. Его улицы, причудливые дома и забавные прохожие. Александр сказал, что городов много, и они разные, и девушка их обязательно увидит. Ее волновала эта мысль. Она понимала, что очень скоро все изменится. Что эти люди станут частью и ее жизни.

– А почему мы уедем? – спросила она вдруг с тревогой.

– Чтобы зажить по-настоящему.

– А разве сейчас понарошку?

Он задумался, но не знал, что ответить. Все это время он действительно жил начерно. Он поймал себя на мысли, что возможно, успел к этому привыкнуть.

– У нас все будет хорошо, – произнес он, и отправился копать могилу. Нужно было глубоко закопать этого гнусного мерзавца, который даже в мертвом состоянии пришел портить ему жизнь.

– Мерзость, – проговорил он, глядя на тело священника. – Что ж, не хочешь, как моряк, будешь покоиться, как сухопутный.

Он рыл старательно, время от времени натыкаясь штыком на булыжники. Глубоко, так, чтобы не нашли. Наконец, он стал видеть края ямы у себя над головой. Он вдруг подумал, что стоит в собственноручно выкопанной могиле. Все, достаточно.

Углубление не было широким, но почестей никто не обещал. Он сбросил труп на дно и стал закапывать. Грунта оказалось больше, и возник вопрос – что делать с оставшимся. Это кладбище без крестов и надгробий. Оно должно было скрыть и принять в себя, никому не рассказывая о том, что хранит. Художник старательно притоптал яму и полил водой. Когда усадка позволила насыпать еще, Александр разровнял оставшуюся часть земли по окружности, и стал надеяться на действие времени.

В детстве ему говорили, что на кладбище из-под земли выделяется сероводород, и иногда можно увидеть, как он горит. Да, криминалисты тоже так определяют местонахождение страшного клада. Но кто будет искать это ничтожество? Разве сам дьявол, который его послал. А ведь верно, – подумал он вдруг.

Страшная мысль пришла и готовилась разрушить спокойствие. А что если он не один? Если кто-то, кто все знает, придет и начнет требовать свое? Из этих мест нужно было уезжать, и как можно скорее, тем более что здесь уже слишком тесно.

Он вернулся в дом усталый и грязный. Мария спала, и ей снились сны. Она улыбалась, и Александр ей позавидовал. Без зла, но с каким-то саднящим чувством. Она лучше, чем я, – подумал художник, и его лицо стало серым.

Глава 8

В цирке Олег был гостем. Он с детства запомнил это чудо и волшебство, но волшебным он остался где-то там в детстве. На деле, здесь происходит работа и жизнь. Своя среда, своя культура. Выходцы из кулька сюда попадают только как клоуны. Но быть клоуном – честь. Кто знает – поймет. Виктор оставил его на манеже и остался в сторону гримерок. Полчаса воспоминаний, люди, проходящие мимо смотрели на него и задавались вопросом. Что ему здесь надо? Ну раз стоит, значит – надо. Наконец Олегу надоело, и он вышел покурить. Странно все это. Но по сути, жизнь вообще – странная и до сих пор необъяснимая штука. Через какое-то время вышел Виктор. Глаза его горели, а голос звал к действиям.

– Нужно спешить, я все решил, – сказал он, и через пару минут мы уже знакомились с нашим водителем. Путешествие на юг было примечательно как раз этим человеком. Подслеповатый парень периодически тер красные, измученные глаза.

– Проклятые линзы… проклятое недосыпание, – сетовал он, – хронически.

С тех пор, как он стал папой, спал Андрей два-три часа в сутки. Время от времени компенсировал за рулем.

– Быстрее доедем, быстрее отдохнем.

– Да мы уже отдыхаем, – отпарировал Виктор.

– Нет, я за себя говорю. Мне для того, чтобы доехать, нужны эмоции. Встряска, и если хотите – адреналин.

– Поэтому машина распадется в пути? – спросил Олег. И действительно, шестерка возраста человека, собирающегося на пенсию, ревела и всеми силами пыталась выдать сто шестьдесят. Ее качало от ветра и гравия, а клубы утреннего тумана придавали путешествию ощущение дополнительного комфорта.

– Я лично перекрестился, отправляясь в путь, поэтому если что – значит, кому-то из вас на роду было написано, – пошутил Виктор.

– Все мы там будем, – согласился водитель и прибавил газу. Ехали быстро но веселье началось тогда, когда дорога стала серпантином. Машина глохла, ревела, звенела, но через пять часов впечатлений нас все-таки встретили субтропики. В городе нас уже ждала машина. Черная, с такой же черной тонировкой и немного официальным водителем.

– Вы нас конечно простите, но мы с дороги, уж лучше пешком,– отказался Виктор.

– Да, но вас уже ждут.

– Ничего. Дела суеты не терпят, – поставил он точку и отпустил машину. Где-то час ходьбы. Зажиточный частный сектор с жухлыми пальмами во дворах. По-видимому, эти места тоже ждали отдыхающих, и готовы были размещать незадачливых гостей в сарайчиках, на чердаках и в специальных домиках, приносивших ежегодный доход.

– Понимаешь, какая штука происходит. Человек живет в мире, пока он кому-то нужен. Без лирики и романтики, это так. – Виктор говорил просто, но по каким-то ноткам было понятно, что речь идет о том, что для него важно, – Хотя бы себе. Люди давно перестали быть самостоятельны, а потому все, что могут, перекладывают на общество. Вот оно и держит. Семья, друзья, обязательства. Мечты, в конце концов. Чтобы стереть человека из жизни, не так уж много надо. Лишить его всех якорей, и он сам ступает в бездну.

– почему обязательно сам? А если ему помогают?

– Только сам. Помощников может быть сколько угодно, но выбор всегда за тем, кто. Допустим, чисто теоретически, а так на самом деле и есть, что среднестатистический нетренированный мужчина может продержаться на перекладине более двух часов. В то же время на практике – две-три минуты. Почему? Потому что мозг дает команду «мышцы устали. Пора отпускать». А если там пропасть? Идет психологически более сложная борьба, но с тем же результатом. Он решает собственную слабость и падает вниз.

– А к чему все это? – спросил напрямик Олег

– Да все к тому же. Ты знаешь, что себе она уже давно не нужна?

Олег промолчал. Он уже не стал уточнять, кто она, потому что понимал. Возможно, он ошибался.

– Теперь знаешь. Фактически, только мы знаем, что она есть.

– Откуда такая уверенность?

– Есть основания. – когда не надо, Виктор был на редкость многословен, и как обычно, наводил тень таинственности. – Но и это еще не все. Пока ты уходил, иными словами, пока тебя не было, случилось нечто. Ты же знаешь, что я для нее уже не в счет. Девочка сделала выводы. Слишком рано, и теперь ее нужно вернуть.

– Тогда давай в открытую. Куда мы идем, зачем, и как можно вернуть Риту.

– Не торопись. Ты сказки в детстве читал?

– Ну?

– Там клубочек сам выведет, куда надо, – лицо Олега выразило возмущение, но Виктор продолжил, – Девочка узнала прогноз. Причем такой, от которого зависит слишком многое. Теперь ее жизнь напрямую зависит от тех событий, которые произойдут или нет. Когда мы узнаем что-то, этот процесс необратим. Знания – это причастность. Вот она и узнала.

– Какой прогноз, какое знание? Опять сказки про тайные общества? Почему нельзя говорить прямо? – Олег начинал беситься, при этом понимал, что по большей части это от того, что он слишком мало знает и принимает игру по чужим правилам.

– Обойдемся без пафоса. Тайные общества для дураков. По большей мере – символ, фикция. Другое дело – что мы вкладываем в символ, но это уже наши проблемы. Хочешь тайну? На тебе, смотри пожалуйста. – он повернулся в сторону клумбы. Обычная, с остатками осенних соцветий, и новыми произрастающими побегами, – Смотри и удивляйся. Вот этот росток прет к солнцу, расталкивая других. Месяц назад он был семечкой, а его растительных братьев и сестер склевали воробьи. Вот это тайна – почему он выжил, и может быть, будет цвести. Поэтому меньше задавай вопросов, и больше смотри. Может, гляди, и научишься чему.

Оставшуюся часть пути они прошли молча. Олег переваривал информацию, в то время как Виктор проявлял полную безучастность, и похоже, просто отдыхал. Он выдал нужную порцию, и теперь ждал.

В самом деле, для нормального человека все сказанное вызовет больше неверия, чем доверия, больше вопросов, чем ответов, да и вообще, не каждый готов распрощаться со своей системой представлений о мире взамен неизвестно какой. В то же время ряд событий говорил о возможности того, что доля истины в этом есть. Олег не очень доверял Виктору, но и не верить у него не было оснований. К тому же, в его обществе Олег себя чувствовал скорее глупым, чем сумасшедшим. В какой-то степени, это ему импонировало.

Тропинка, выложенная декоративной плиткой с изображением Бенджамина Франклина вела в гору. Она была сделана таким образом, что идущие по ней могли идти только друг за другом. Из дома на холме за ними наблюдали пристально и ждали.

Глава 9

Человек, который нас принимал, был известным иллюзионистом. Его своеобразную гостиную посещали многие знаменитые люди, среди которых были и не очень известные широкой публике. Теплый прием, хорошая кухня, плеск воды. Гостей встречали в беседке, по крыше которой постоянно стекала вода. Диковинные растения и аромат. Неизвестно чего и происходивший неизвестно откуда, чувствовался только в первый момент. Дальше он растворялся в привычке и лишь создавал атмосферу.

То, что предстояло увидеть, не совсем можно было назвать фокусами. Так случилось, что в этом месте были еще гости, по-видимому – старые знакомые хозяина. Диалог шел об иллюзии.

– Как выдумаете, чем иллюзия отличается от реальности? Правильно, тем, что я вас хочу обмануть. А откуда вы знаете, что я вас обманываю там, где вам это кажется? Веревка обошла два витка вокруг шеи фокусника, он дернул за оба конца и освободился от пут. На глазах, прямо здесь, рядом.

– Есть версия, что вы – волшебник, который выдает себя за фокусника, – предложил кто-то. Хозяин улыбнулся, но не ответил на фразу.

– Природа волшебства такова, что оно есть для кого-то. В мире ведьм и чародеев вот этот вот телефон, возможно, тоже бы был волшебством, хотя это всего лишь техника, – он добавил с нотками превосходства и презрения к предмету.

Олег пытался уловить что-то важное. Прием, отличный обе, представление. Но что дальше? А дальше вежливое, светско-дружеское прощание. Прикольно. У порога Виктор приостановился, и о чем-то переговорил с одним из гостей. Пара фраз. Неприметный мужчина средних лет. Ничего особенного. «И все?» – подумал Олег, – «Это то, ради чего ехали столько времени?» оказалось, что да.

– Ну вот, все сходится. Ты такой же багер, как и я, только не умеешь управлять своими способностями. Поэтому я тебе нужен. Тебе предстоит принимать решение.

– Какое решение?

– Главное и судьбоносное, – улыбнулся Виктор, – А ты как хотел? Ты единственный, кто хоть каким-то образом связан с Ритой. Рита в древнеиранском – истина. Найдем истину, значит – все будет.

Олег уже привык к иносказаниям, и теперь ждал расшифровки.

– Произошла ошибка, равной которой не было уже очень давно. Есть силы, которые от этого очень выиграют, но в основном проиграют все. В том числе и те, кто нам дороги. Когда ты увидишь ошибку, ее нужно будет исправить. Решать будешь ты.

– Но как я ее увижу?

– Увидишь. Зря, что ли, я буду рядом?

– Тогда почему не ты ее исправишь, если все лучше меня знаешь? – спросил Олег.

– Понимаешь в чем загогулина… нужно решение, причем не факт, что мое, твое или чье бы то ни было будет правильным. Просто оно многое изменит. В данном случае решается и твоя жизнь. Я-то свою уже сыграл, – добавил он с грустью, хотя на самом деле лукавил.

– Ладно, решать так решать.

– Без ладно, ты сам знаешь, кого судьба ведет, а кого – тащит. Олег не знал, но кивнул.

Сквер переходил в аллею деревьев с облезающей корой. Их светлые кроны смыкались и образовывали полукупол.

– Бесстыдницы.

– Что?

– Деревья эти в народе называются. А вот хотелось бы узнать ваше мнение. У растений есть стыд?

– Олег подумал, что возможно, настало время возврата к теме, так умело замятой, и спросил о фирме «Диаболис», в которой работал Славик.

– Понимаешь ли, в чем дело. Институт – это своего рода объединение. А проекты, которые он ведет, достаточно разнообразны.

– Настолько, что можно спекулировать человеческой жизнью?

– А кто этим не занимается? В разумной форме, конечно. И потом, в этическом плане, каждый несет свой крест и делает свой выбор. И вообще, давай расставим точки. Институт – это институт, а я это я. Нельзя объединять людей в группы только по одному критерию.

Олег и не собирался этого делать, просто ответов на его вопросы было почему-то мало. Больше всего где-то под сердцем его беспокоило решение, которое предстоит принять. Виктор что-то недоговаривал, но знал определенно больше.

Забегаловка на вокзале угостила их дешевым кофеином и колой. До отправления час.

– Лучше поговорим о маджонге. Что ты знаешь об игре, в которую выиграл?

– Практически ничего, – признался Олег, – Я правила читал.

– Хорошо. Будем дедуцировать. А почему в нашем городе? Как это вообще укладывается с тем, что происходит?

– Где?

– В игорном бизнесе. Ладно, чтобы долго не мудрствовать, от Лукавого это, проект был перспективен на двести процентов. При этом расчет логический. Заметь, когда ты используешь иные способности, ты слаб, ты открыт. Сила – это когда ты можешь, но не используешь. Так вот возвращаемся к теме. Почему это проходная игра?

– Закрываются игровые клубы?

– Верно, и заменяются они на клубы спортивного покера. Вот и расслоение на элитарную игру и ширпотреб. Хотя, конечно, мы знаем, что покер не ширпотреб. Но то, что из него сделали – уже далеко не покер. Маджонг возникает раньше покера, значит – старее. Можно продолжать, но зачем открывать все. Тебе нужно научиться контролировать себя. Тогда ты будешь видеть гораздо больше, и чаще будешь задумываться, и возможно – еще меньше делать.