Цитата из книги «Лёд»

На земле в шалаше была постелена мешковина. Они стояли на ней на коленях и, обнявшись, сосали друг другу рты. Я никогда не видел, чтобы люди так делали. Клим сжимал рукой грудь Марфуши, и она постанывала. Это длилось и длилось. Руки Марфуши бессильно висели. Щеки ее горели румянцем. Наконец рты их разошлись, и кудрявый худощавый Клим стал расстегивать Марфушино платье. Это было совсем непонятно. Я знал, что снимать платье с женщин может только доктор.

— Погоди, передник сниму... — она сняла передник, аккуратно сложила и повесила на ветку.

Клим расстегнул ей платье, обнажил ее молодую грудь с маленькими сосками и стал жадно целовать, бормоча:

— Люба моя... люба моя...

«Он что — ребенок?» — подумал я.

Марфуша вздрагивала и прерывисто дышала:

— Климушка... светик мой... а ты меня правда любишь?

Он пробормотал что-то, стал дальше расстегивать синее шуршащее платье.

— Не надо так... — Она отстранила его руки, подняла подол платья.

Под платьем была белая нательная рубашка. Марфуша подняла ее. И я увидел женские бедра и темный треугольник паха. Марфуша быстро легла на спину:

— Господи, грех-то какой... Климушка.

Клим приспустил штаны, повалился на Марфушу и беспокойно заворочался.

— Ох, не надобно этого... Климушка...

— Молчи... — пробормотал Клим, ворочаясь.

Он стал быстро двигаться и рычать, как зверь. Марфуша же стонала и выкрикивала, бормоча:

— Господи... ой, грех-то... господи...

Тела их дрожали, щеки налились кровью. Я остро понял, что они делают что-то очень постыдное и тайное, за что их накажут. К тому же им было очень тяжело и, наверное, очень больно. Но им очень-очень хотелось это делать.

Вскоре Клим крякнул, как крякают мужики, когда раскалывают колуном полено, и замер.