Цитаты из книги «Трое с площади Карронад», страница 3
“Женька сразу сделался такой счастливый. Но он стеснялся показать, какой он счастливый, закусил губу и понес рисунок к папке”
– Ну… ты же сам кричал: «Мамочка!»
Мальчишка вздохнул и со взрослой серьёзностью ответил:
– Что же ещё кричать, если больно…
Он ушёл в чтение..., как уходят в дальнее плавание - надолго и без оглядки...
Он был заляпан веснушками так густо и беспорядочно, что они казались ненастоящими. К тому же это были не обычные золотисто-рыжие веснушки, а коричневые. Того же цвета, что загар, только темнее. Словно мальчишка, запрокинув худенькое треугольное лицо, бегал под обильным дождиком из густого кофе. На щеках, на носу, на лбу, на подбородке — и мелкие брызги, и пятнышки величиной с копейку, и целые сгустки. Маленькие галактики из веснушек. Но не только лицо забрызгал коричневый дождик — и шею, и руки, и ноги. На коленках такие пятна, будто мальчишке пришлось ползать по лужайке, где росли ягоды с шоколадным соком
- Здесь хорошо, Тим, - сказал Славка.
Что он мог еще сказать? Не скажешь ведь вот так открыто, что мечтал о такой минуте целые годы. Не будешь объяснять, что все это - счастье.
– Что вы с Любой опять не поделили? – горестно спросила учительница у Игоря.– Она объективно вредна для человечества, – авторитетно сообщил Савин. – Своим ехидством она доводит людей до стрессового состояния.
Набережная в самом деле была недалеко. Славка не сразу понял, что это набережная. Были деревья с фонарями (листья на свету казались очень зелёными), потом под ногами вместо асфальта появились мокрые каменные плиты, и вдруг Славка увидел, что он на краю земли.Дальше ничего не было. Громадная темнота была дальше. Начиналась она в двух шагах и уходила неизвестно куда. Эго распахнулся космос. Он дышал йодисто-солёной свежестью, словно в темноте развесили громадные чёрные простыни, выстиранные в холодном рассоле.Из этой темноты и прохлады подкралось что-то смутно-белое, шипучее, и – бах! – перед Славкой встала стена из брызг. Они секунду висели неподвижно, а потом посыпались на Славку, на маму.Мама по-девчоночьи взвизгнула и отскочила. А Славка засмеялся:– Мама, это прибой!– Отойди, Славка, вымокнешь!– Это же прибой! Мама, он солёный!Бах! – опять выросла белая стена. А когда рассыпалась и упала, Славка увидел, что космос не пустой. В нём жили огоньки. Яркий красный огонёк – прямо перед Славкой – давал тройную вспышку и угасал на несколько секунд. Конечно, это был маяк. А левее маяка, теряясь во мраке, тоже мигали белые и красные огоньки, каждый по-своему: одни редко, другие часто.
Не надо веселиться, если невесело.
Некоторые люди не понимают разницы между парусником и пивной.
"Тимсель, ты самый хороший парус. Тим, мы одной крови, да?Тим, с ума сойти, я утром еще не знал, что ты есть на свете!Тим..."
