Цитаты из книги «Угрюм-река», страница 8
Ничего не осталось, кроме воспоминаний о том, чем ты был, чтоб усилить твою муку о том, что ты теперь..
Пусть меня считают волком, зверем, аспидом... – думал он. – Плевать! Они оценивают мои дела снизу, я – с башни. У них мораль червей, у меня крылья орла. Мораль для дельца – слюнтяйство. Творчество – огонь, а мораль – вода. Либо созидать, либо философствовать. Загублю жизнь в дело, оставлю потомству плоды рук своих и вот, может быть, тогда буду замаливать грехи, уйду в пустыню, облекусь во власяницу, во вретище и концы дней проведу на столпе, как подвижник. Там буду стоять, бить кулаком в грудь, каяться, пока не свалюсь и не ударюсь затылком в доски гроб
воспользовался пыжом от газеты Прохора. Ну так что ж такое... Комната Прохора, как и весь дом,
– Позволю себе присесть, нарушая ваше скучающее одиночество, – сел он в кресло. – Ужасная капель
Алтынов засмеялся с портрета, сгреб в горсть свою бороду и утерся ею. Прохор
туманом. Освежившийся и как будто еще более спокойный, Протасов сидел подле нее.
Ибрагим меж тем до поздней ночи
Авдотьей Фоминишной Праховой, а напротив – Прохор. Экипаж, катившийся чрез Каменноостровский к Стрелке, сильно накренился в ту сторону, где сидела мадам Прахова, да и не мудрено: в этой молодой, но мастодонтистой даме никак не менее восьми пудов. Бюст выпирал горой: вот-вот лопнут шнурки, распадутся кружева. Прохора разбирало мальчишеское любопытство. А бедра, плечи, свежее, румяное, чуть надменное, чуть властное лицо! А эти рыжие, густые, пронизанные солнцем волосы, а большие серые, влекущие к себе глаза! А полные улыбчивые
– Пожалуй, счастье есть равновесие разумных желаний и возможности их удовлетворения.
После его ухода и молодежь и Яков Назарыч почувствовали, что под их, в сущности, ничем взаимно не связанную жизнь подплыл твердый, как камень, остров, и этот остров – инженер Протасов, сразу давший им веру в себя, и в него, и в общий успех дела. И вся затея Прохора стала теперь не на шутку близка Якову Назарычу, а через него – и Нине. – Этот человек дорогого стоит, сразу видать, – сказал Яков Назарыч. – Не думаю, – протянул Прохор и кивком головы откинул черный со лба вихор. – Зачем голос у него не бас... – Прелестный, прелестный! – перебила его Нина.
