Отзывы на книгу «Шрам»

Этот роман объёмен и многогранен. Он иногда реальнее, чем жизнь. Читая ты словно чувствуешь соленый вкус волн на языке, слышишь треск корабельных досок, чувствуешь кожей лучи солнца. Сама идея невозможного, но свершившегося города поражает воображение. И пространство этого города постоянно расширяется. Замечательно. В отличие от других романов автора сюжет здесь развивается медленно и размеренно, зато персонажи лучше прописаны.

По сравнению с первым романом мне показался слишком тягучим. Очень долгая завязка, половину книги персонажи переживают, варятся в своих чувствах и ощущениях. Развязка быстрая и нельзя сказать что вразумительная. Множество сюжетных линий резко обрываются. Какие то банально, какие то таинственно. Читать следующую книгу автора желания не возникло, по крайней мере пока.

Читаю вторую книгу этого автора.. Вроде все прям классно, прям ждешь экшн, тк он прям закручивается!! А нет… Финал совсем никакой… Не буду спойлерить, но финалы очень слабые..((

Трудно поверить, что от города до забытого богами моря всего десять миль.

В детстве я безумно любила строить города. Из конструктора или просто силой воображения я возводила стены и блоки районов, придумывала истории для их жителей, точки доступа, мафиозные структуры и хитрых правителей. Множество стен, перегородок, лестниц, башен с непростой системой входа и выхода, где непосвященному легко можно было заплутать, нарваться на невиданного зверя и просто погибнуть. Детское воображение может не знало чего-то о жизненных перипетиях, но в плане того, что было известно, не давало себе задуматься, а просто неслось вперед, воздвигая квартал за кварталом, персонажа за персонажем.

Чайна Мьевиль словно обладает подключением к тому самому неусыпному детскому воображению, только кодирует его на свой лад, добавляя такие неотъемлемые части жизни, как насилие, кровь, интриги, власть берущих жестоких, выживание и бюрократию. Его "Шрам" - это бездонный колодец переулков и улиц, даже если речь идет о море и небе. Его роман подобен пособию по разнородности народов, сочетающий в себе разговорник Вавилона и остатки дневников заядлого авантюриста после приступа меланхолии. Здесь религия, здесь деньги, здесь власть, техника, наука и магия сплетаются в единый комок отражения воды в том самом бездонном колодце. Переливы на осколках солнца так и манят заглянуть внутрь, так и манят опуститься чуть ниже. Только бы не упасть и не захлебнуться. И не только в воображении дело. Еще раз и еще, города имеют значение, они добавляют повествованию +100 к романтике, красоте, задумке и атмосфере. Плюс это всегда декорации, это всегда часть истории. И было то хорошо.

Данный роман, мне кажется, стоит все-таки читать уже после Вокзала потерянных снов , чтобы хоть как-то быть в теме по картинке мира, множества рас и понимать, что почем и о каком городе, котаны, тут идет речь. Хотя если у вас среди знакомых есть те, кто "Вокзал..." читал и хорошо помнит все расклады, то можно попросить провести ликбез. Но тогда столько удовольствия мимо, что не советую, лучше неспешно засесть и пройти книги автора с пункта номер раз.

Так о чем это я. В "Шраме" Мьевиль продолжает быть верным себе. Этот роман - лихая комбинация магии, приключений, темной стороны силы и власть имущих. Как если взять Ходячий замок , добавить "Пиратов Карибского моря" и приправить Игрой престолов в разрезе баек про капитана Немо. При всем при этом картинка ни в коем случае не ограничивается только приключенческой и омойбогскольковсего в плане мира составляющей. "Шрам" уверенно ведет читателя по сюжетным линиям, расщепляя повествование на несколько ключевых персонажей, связанных воедино, но и не забывает подкидывать темы на порассуждать.

Например, это роман о море. О просторах, о безграничности, о силе стихий, таких как вода, небо, ветер, гроза. И о способности народа человеческого или около того покорять эти стихии, так же как и укрощать природу. Это роман о доме. О том, что ты считаешь своим домом, о преданности и тем воспоминаниям, что у тебя с ним связаны. О том, что для кого-то он отрава и тюрьма, а для тебя - самое правильное место на свете. Это роман о мечте. О том, что за некоторые мечты стоит бороться до победного конца. Или они не стоят того? Или стоят? Что лучше - потерять все и рискнуть, или довольствоваться тем, что у тебя уже есть? Этот роман о любви и страсти. О том, что стоит иногда их различать и разводить по углам, а иногда с размаху сталкивать между собой. О том, что такое увлечение, что такое преданность, дружба, умение пожертвовать собой и умение услышать не только себя. Этот роман о столкновении мифа, прогресса и будущего. О том, что мифы могут стать реальностью, если у тебя есть правильный план, что прогресс может покорять горы, а будущее подчас настолько туманно, что все твои прежние идеи - просто соль на губах, остатки былого. Этот роман о безнадеге и беспомощности. Когда тебя предают. Когда тебя используют. Когда ты не видишь, хотя думаешь, что зряч, и о том, как это больно - осознавать, что ты один, что ты никому и нигде. Что ты даже не можешь сразу назвать адресата тех бесконечных писем, что пишешь день за днем. Это роман об ошибках и прошлом. О том, что мироздание может столкнуть воедино несочетаемое, перекроить чертежи будущего, заставить оставить все позади и начать жизнь заново. О внезапности бытия, которое плевать хотело на человеческие задумки или что там себе смертные придумали.

Многогранность мира, где нет розовых пони и радуг на пустом месте. Тандем интересных персонажей, где у каждого своя роль и свое место. Воины и одержимые, вампиры и растения, сады на палубах кораблей и погоня за тайной, сборища ученых и морские сражения, города и еще раз города, женщины-кровохлебы и лингвистические изыскания. Кровь власти и белизна мечты, прятки с прошлым и побег от будущего, кривое зеркало вероятностей и мелодичный голос рассказчика. Письма в никуда и шпионы, сегодняшние враги и вчерашние сенаторы. Я могу перечислять бесконечно, но лучше в очередной раз скажу, что это сильный и потрясающий роман, достойное продолжение в цикле произведений Чайны Мьевиля, автора, которого надо бежать читать вотпрямщас, если не боитесь открывать для себя новое, разностороннее и определенно стильное.

Йохохо и бутылка рома, слава Армаде, да проклянут ее семь человек и сундук мертвеца.

Насколько мне не понравилась первая книга условного цикла, настолько же понравилась вторая. Сюжетно книги между собой ничем не связаны, единственная отсылка к первой книге - главная героиня "Шрама" когда-то была любовницей главного героя "Вокзала...". К сюжету это ничего не добавляет, поэтому книги можно читать в любом порядке. Армада, город-множество-кораблей, город свободы. Такая Куба Лас-Бага. Огромное количество колоритных персонажей. В мои любимцы попал Утер Доул, как самый непонятный из множества других непонятных. Живой среди нежити, воин вероятностей, серый кардинал Армады. Мне честно было жаль, когда, закрыв последнюю страницу, я так и не получила никаких ответов - ни о его мотивах, ни о его роли, ни о его личности. Только небольшой список вероятностей в эпилоге. Хотелось бы, чтобы Мьевиль не забывал про этого замечательного персонажа и вывел бы его на сцену в одной из следующих книг.

О, чистейший и незамутненный Восторг! О, великая сила чужой хитроумной Фантазии! О, размеренное и удивительное Повествование! Спасибо вам, мистер Чайна Мьевилль, за беспорядочные лихорадочные книжнозапойные три дня! Это было великолепно.

Это мир, в который хочется провалиться сразу же. Это мир того самого тошнотного и рвотного города Нью-Кробюзона из "Вокзала потерянных снов", города, который невозможно забыть, в который хочется возвращаться, несмотря на всю его мерзость. А тут аж целый мир, в котором можно пропасть. Мир, раскинувшийся по берегам Вспухшего океана, в котором весь упор на города, города, города, Нью-Кробюзон, Дженгри, Нова-Эспериум, а в центре всего этого мира - Армада, плавучий город пиратов, собранный канатами и цепями за многие сотни лет из тысяч кораблей: из захваченных клиперов, галер, бригантин, люгеров, шхун, корабельное царство.

Город был шумен. Лай цепных псов, крики уличных торговцев, жужжание двигателей, стук молотков и станков, треск раскалываемых камней. Гудки, доносящиеся из мастерских. Смех и крики на соли, языке моряков всех племен, на котором говорили в Армаде. Ниже всех этих городских звуков было хрипловатое урчание катеров. Стоны дерева, хлопки кожи и канатов, удары корабля о корабль.

Ну а вот как вам такое: бродить вместе с героями по просмоленным бортам, перепрыгивать с одного борта на другой, взбираться по трапам и сбегать по сходням, заглядывать в заселенные каюты, прогуливаться по тропинкам среди лиан и цветов в искусственном Парке, исследовать заброшенные за ненадобностью машинные отделения, покрытые потеками смазки и масла... Чистое наслаждение.

Помимо мира и атмосферы огромное внимание Мьевиль уделяет и героям. Конечно, не все проработаны на отлично, но главные - несомненно. Вот Беллис Хладовин, бежавшая из Нью-Кробюзона после событий "Вокзала"и угодившая пиратам в цитадель. Девушка с практически говорящей фамилией, она обращена к миру своей холодной стороной, лингвист-переводчик, курит, и одевается в черное, только вся ее холодность на поверку оказывается фикцией, собственной выдумкой, защитным покровом, и судя по всем событиям книги, покров сей был выдуман ею не зря. Она не хочет жить здесь, в Армаде, пленницей, но и возвращаться ей некуда. Все окажется так, как она думала, и одновременно не так, и местами сладко, но все больше горько, а Мьевиль, не оглядываясь на жанр, местами хлещет словами, как бичом, по чувствам и женской психологии. Неужели мы все, девушки, такие ведемся на нужный подход? Вот Флорин Сак, переделанный, с вживленными в грудь осьминожьими? щупальцами, высланный из Нью-Кробюзона за преступления и проделки. Так уж получилось, что я почти подряд читаю фантастику на морскую тему, и мне подряд встретились два персонажа, уходящие жить в океан. Лежать во тьме океана этакой рептилией, разглядывая толщи, вслушиваясь в тишину, пропускать сквозь себя соль и воду, имя ему одиночество? Тогда почему так заманчиво? Вот Утер Доул - мастер над вероятностями и архетипичный служака-воин... или нет? Или, может быть, он не тот, за кого себя выдает? Или тот? Вот еще огромный набор героев, про каждого можно расписать простыню и в каждого веришь. Что сказать, автор - Мастер.

Но мастер он не только в обнажении чувств и проработке героев, в этот раз куда более захватывающи интриги. Тут и там, там и тут, куда ни ткни, везде интрига на интриге и интригой погоняет, красота же, ну. И подача радует: замыслы одного переплетаются с недоверием другого, на котором сыграет третий, который при этом насквозь видит еще четвертую и пятого, пока вторая думает, что все идет по плану, а третий из них самый честный и на все ведется. Вся эта книга - происки сложнейшего разума, как он это делает, а? При всем при этом, даже злодеи у него выглядят понятными, человечными людьми.

Отдельно хочется остановиться на названии. Шрам - тут метафорическое все. Оно и шрамы на телах Любовников - следы их больной страсти, привязывающих друг друга ножом, болью и кровью, на теле Флорина Сака - след его переделки в морское существо, его изменения, на теле Беллис - это следы уже ее изменения, следы Армады на ней.

"Шрамы - это не раны <...> Шрамы - это зажившее место. После ранения шрам восстанавливает ваше тело."

Оно же и место, оставшееся после Разлома этого мира чужеродной расой.

"Мы покрыли этот мир шрамами надежды, нанесли ему тяжелые раны, разломали его, поставили свои знаки на самых отдаленных его землях <...> И при этом высвободили силы, до которых сумели добраться. Силы, которые позволяли им изменять форму вещей, терпеть неудачу и добиваться успеха одновременно<...> Катаклизм такого рода - сотрясение всего мира, появление разломов - открывает богатый пласт возможностей..."

Изменения ведь не всегда к худшему? Это травма, но еще заодно и возможность?

Кстати, в книге нет той самой мерзости, которая могла отпугнуть от чтения "Вокзала", джаббер забери нас всех, или немного все же есть, но она не так бросается в глаза. Впрочем, уже нет и того бешеного ритма, что был в первой книге, повествование медленное, растянутое, тем не менее "Шрам", на удивление, читается с не меньшим, а то и с большим удовольствием. В общем, читать-читать-читать, лучше после "Вокзала", но можно и просто так.

Океан. Безграничный, необъятный. Спокойный, смертоносный, неистовый, безмолвный. Тяжелые волны упруго трутся о старый борт корабля. Соленая вода промывает, освежает пересохшие жабры. Молнии с оглушительным треском врезаются в мачты, сшивают небо с водой, как края хирургического надреза. Безжалостное солнце слепит, отражаясь от неровной поверхности воды. Немыслимый соленый пласт сжимает крохотный батискаф в глухой, тяжелый, темный кулак. Рачки и водоросли сыпятся с потревоженных подводных цепей. Хищные челюсти перекусывают хребет одним щелчком. В романе «Шрам» много, много, много соленой воды.

Как и «Вокзал потерянных снов», этот роман велик и монументален. Пространство его порой кажется живее и плотней, чем наше, настоящее. Слышится скрип корабельных боков друг о друга, чувствуется душный смрад гнилой воды, застоявшейся под южным солнцем, мелькают тени удивительных и жутких магических существ, которые умеют прятаться в складках пространства. Отталкивающий, жестокий мир Нью-Кробюзона ширится в десятки тысяч раз. К жукоголовым хепри, колючим кактам, зыбким водяным, несчастным переделанным добавятся зловещие длинноязыкие вампиры, израненные струподелы и хищные люди-комары. А рядом с самим Нью-Кробюзоном встает ослепительная Армада.

Сама идея такого невозможного, но все-таки свершившегося города поражает воображение. Сотни и сотни кораблей, огромных и маленьких, металлических и деревянных, парусных и магических, сплелись сетью мостков и ставен, обросли наслоениями надстроек и навесов и приютили тысячи отщепенцев, которым весь остальной мир не рад. Как прекрасно, что Армаду создал именно Мьевиль, мастер овеществлять свои творения, вдыхать в них жуткую, зловонную, темную и очень убедительную жизнь.

Как и «Вокзал», «Шрам» мог бы все-таки быть покороче. Даже при всем великолепии деталей текст кажется немного избыточным, а сюжет опять раскачивается еле-еле, так что к сотой странице еще толком ничего не произошло. И надо сказать, если в «Вокзале» сюжетная интрига, когда наконец-то прочно завязывалась к середине романа, цепляла меня так, что было уже не вынырнуть, то здесь ничего столь же жуткого и увлекательного, как эпидемия кошмаров, нет. Сюжет будет разматываться размеренно и вяло, с редкими рывками, почти до самого конца. Зато образы в «Шраме» сильнее, отдельных невероятно кинематографичных, врезающихся в память сцен больше, так что движешься от одной к другой, отдыхая за скучноватыми моральными терзаниями главной героини.

Может, будь мисс Хладовин личностью поинтереснее, и основной сюжет цеплял бы сильнее. Но ей, постоянной пешке в чужих руках и жертве обстоятельств, положено быть достаточно скучной и серой. Вместе с тем ей отдано куда больше пространства, чем она могла бы получить в многоголосом «Вокзале», так что в принципе запоминаются немногие персонажи. Отвратительно-притягательные Любовники и жуткий немертвый Бруколак – скорее картины в раме, чем персонажи. Немногочисленные знакомые Беллис, с которыми она поддерживала хоть какие-то связи, остаются на периферии, и даже играя большие роли в сюжете не открываются ни самой мисс Хладовин, ни читателю. Остается наивный, преданный переделанный Флорин Сак, луч света в этом царстве предательств, равнодушия, интриг и извращенных страстей (даже в «Вокзале» светлых пятен было все-таки побольше). И Утер Доул. Зато одного только Утера Доула уже хватило бы на целый роман.

«Ride - across the seas beneath a blackened sail» Alestorm "Black Sails at Midnight"

Ну и по старой традиции: Прекрасно до отвращения и зубного скрежета.

О боги. О боги и маленькие розовые саламандры. Идиотская на первый взгляд идея – склеить корабли в плавучий город – нашла совершенное воплощение в мьевилльской Армаде. Он выстроил все настолько искусно, что фантазия проникала во сны, практически ощутимы были ниточки, протянувшиеся между кораблями, через мостки и переходы; живой и дышащий на свой сумбурный лад пиратский город завораживал настолько, что раскрытие интриг ударяло внезапно и беспощадно, хотя догадаться о них можно было чуть раньше – если бы только Армада не растворяла в себе полностью. Я кляла себя, когда в очередной раз плавно раскручивался клубок тонких манипуляций, а я не могла ухватиться за ниточку до того, как правда вышла на поверхность. В книге полным-полно уродцев всех мастей, смертей, мерзостей, отвлеченных описаний – все в духе «Вокзала потерянных снов». Но если «Вокзал» – это скорее рынок, где толкутся разнообразные персонажи, то «Шрам» – безбрежный океан возможностей. Он обширнее, глобальнее, и идеи в нем высказываются далеко за гранью здравого смысла. Пиратам – отчаянным мечтателям, разбойникам и ворам, ученым и наемникам, – ведомым парой идейных вдохновителей, суждено пережить за год такие испытания, что прежней Армаде и не снились. Целеустремленные лидеры, откликающихся на имя Любовники, проведут плавучий город сквозь сражения, докажут существование монструозных существ из детских книжек, подчинят себе морские просторы, отправятся на край света, и.. кто знает, может быть, даже смогут управлять миллионами возможностей, каждую секунду проскальзывающих по кромке реальности.

Утер Доул и Бруколак заинтересовали крепко, с самой первой встречи я жадно ловила крохи знаний о них, чувствуя, что каждый из них в меру своего темперамента еще устроит локальную катастрофу в пределах Армады. На пути ли к революции, величию, власти – да черт побери, до сих пор не знаю. К концу, когда новый виток интриг послушно раскрутился перед изумленной публикой, Доул стал мне безразличен. Так же, как и их дуэт-противостояние с Бруколаком. Словно игры закончились, и игрушки пылятся теперь в шкафу, все такие же загадочные, но осточертевшие до ужаса. Беллис, ведущая читателя вслед за собой – жертва обстоятельств, которой удалось не потерять ясность ума во всей этой вакханалии. Мне крайне импонирует, что персонажи, выступающие у Мьевилля на первый план, всегда умны и эмоционально сконструированы на славу. Судьба у нее непростая, последствия решений отзываются как минимум болезненно, местами ею просто манипулируют. А может, вовсе не манипулируют, и обвинение это есть бесплодная попытка придать смысл некоторым событиям. Но Армада сделала для нее гораздо больше, чем просто причинила боль и перевернула сознание – она закалила ее. Концовка чудесна, и в отличие от «Вокзальной», не разочаровывает. Там я еще могла свести все к тому, что мир сложнее, чем кажется, и не всякая история заканчивается хэппи-эндом. Финал «Шрама» я принимаю безоговорочно. Море возможностей открыто для Армады и для Беллис, и ковать свою реальность у них получится на ура. Даже не сомневаюсь.

Всплески незамутненного восторга настигали меня дважды. Сначала Любовники осуществили первую часть своего плана и совершили то, на что способны только безумцы, не знающие когда надо остановиться. Сумасброды и мечтатели, одержимые идеей построить лестницу в небо. В тот момент время замерло в предвкушении, за ним последовал краткий миг разочарования – чтобы тут же взорваться криками радостного неверия. Потрясающие по своему накалу выдох и следующий за ним судорожный вдох.

И второй раз – когда наконец значение слова, давшего книге название, раскрылось в полной мере. Упоминания о шрамах мелькают постоянно – начиная с изукрашенных лиц Любовников, заканчивая путешествием к неизведанной топографической аномалии на теле Бас-Лага. А ведь если подумать, то вся рассказанная история составлена из бессчетных проявлений Шрама; самое занимательное его воплощение можно найти на первых же страницах, но понять всю прелесть – только к концу, когда финальное крещендо вступает в свои права, бьется вытащенной на сушу рыбой и проливается дождем понимания. И одновременно непонимания.

Чудно же.