Разорванный август

Текст
Из серии: Распад #3
Читать фрагмент
Отметить прочитанной
Как читать книгу после покупки
Разорванный август
Шрифт:Меньше АаБольше Аа

Я считаю, что двадцатый век закончился 19—21 августа 1991 года.

Борис Ельцин. «Записки Президента»


Самое страшное для политика – это в решающий момент не принимать никаких политических решений.

Али Эфенди


В политике невозможно сохранять даже относительное беспристрастие. Жизнь все равно сделает вас либо консерватором, либо оппозиционером. Поэтому старайтесь оценивать факты без предвзятости. Я знаю много людей, которые рьяно отстаивают то или иное суждение, выдвинутое их партией, и безжалостно осуждают то же самое суждение, если его выдвигает противник. Учтите, что безумие и ненависть никогда не являлись двигателями политики.

Андре Моруа


Что, кроме дела нашего, нас может

К восстанью побудить? Иль не порукой

Нам скрытность римлян, что сказали слово

И не отступятся? Какая клятва

Нужна, когда мы честно обязались,

Что это будет или мы падем?»

Уильям Шекспир. «Юлий Цезарь»

Глава 1

Первого июля был понедельник. Утром Эльдара Сафарова вызвал заведующий отделом и предупредил, что в одиннадцать тридцать его примет секретарь ЦК. За десять минут до назначенного времени Эльдар уже находился в приемной. Ждать пришлось недолго – уже через четырнадцать минут его принял Шенин. Он внимательно, словно в первый раз, посмотрел на стоявшего перед ним молодого инструктора и приветливо улыбнулся:

– Садитесь, Сафаров. Говорят, что, работая у нас больше полугода, вы показали себя с самой лучшей стороны.

Эльдар промолчал. В таких случаях возражать глупо, подтверждать мнение начальства – еще глупее, поэтому лучше молчать.

– И с руководством московской милиции вы неплохо разобрались, – продолжал Шенин. – Шилов остался работать ее начальником согласно указу президента страны, а Моссовету и российскому МВД не удалось пробить свою кандидатуру.

– Я считал, что указ президента страны является обязательным для исполнения всеми гражданами нашей страны, – ответил Сафаров.

– Правильно считали. Так и должно быть. Вы же профессиональный юрист, работали в прокуратуре. Я говорил о вас Михаилу Сергеевичу. В его аппарате сейчас особенно нужны толковые юристы. Сегодня в два часа вас будет ждать руководитель его администрации Валерий Иванович Болдин. Если вы им понравитесь, то вполне возможно, что вас в ближайшее время переведут к ним в аппарат. Вы, наверное, знаете, что сейчас они готовят проект Союзного договора, и им очень нужны специалисты с юридическим образованием. Тем более прошедшие такую школу, как вы.

– Я постараюсь оправдать ваше доверие, – пробормотал немного ошеломленный Эльдар.

– Идите, – разрешил Шенин, – и подготовьтесь к беседе. Удачи вам, – неожиданно сказал он на прощание и, поднявшись, подошел к молодому инструктору, протягивая ему руку. – Надеюсь, у вас все сложится хорошо.

– Спасибо, – пожал протянутую руку несколько растерявшийся Эльдар и покинул кабинет.

Он вернулся в свою комнату, которую занимал вместе с Журиным, работающим здесь уже больше десяти лет. Увидев вошедшего коллегу, Михаил Алексеевич хитро подмигнул ему:

– Выдвигают дальше? Молодец, поздравляю.

– Откуда вы знаете? – изумился Эльдар.

– У нас все тайное становится явным, – поднял указательный палец Журин. – В отделе уже готовят твои документы. В общем, это здорово. Попасть в наше болото и уже через полгода переехать в Кремль! Если так пойдет дальше, через год ты будешь уже заместителем министра внутренних дел не вашей республики, а всего Союза. Или заместителем генерального прокурора. Сразу получишь государственного советника третьего класса, минуя очередные звания.

Эльдар усмехнулся. Он меньше всего думал о том, что его могут вернуть в прокуратуру или направить в милицию. Неужели его действительно переведут в Кремль, в аппарат президента? Ему ведь только тридцать два года, и он даже еще не женат. Нужно обязательно просмотреть все свои документы и подготовить дела для передачи возможному преемнику.

– И учти, что ты в первую очередь должен понравиться самому Болдину, – напомнил Журин. – Он человек строгий, сухой, вольностей не любит. Всю жизнь работал с документами, поэтому педант и аккуратист. Когда будешь разговаривать с ним, старайся во всем соглашаться, а свое личное мнение держи при себе. Вольнодумцев не любят нигде, особенно в администрации президента. Все понял?

Сафаров кивнул. Конечно, он понимал, как много зависит от разговора с Болдиным, не будет же сам Горбачев беседовать с каждым сотрудником, которого берут на работу в его администрацию.

За полчаса до назначенного времени Эльдар уже сидел в приемной Болдина, с волнением ожидая приема. Все знали, что Валерий Иванович Болдин был одним из самых доверенных лиц президента. Он работал помощником Генерального секретаря, затем заведующим общим отделом, а после того, как Горбачев стал президентом Советского Союза, он назначил Болдина руководителем своей администрации. Практически все документы и бумаги проходили через Валерия Ивановича. В партийных и властных структурах прекрасно были осведомлены, что самыми доверенными людьми президента являются Болдин и председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов, с которым Горбачев был знаком еще по годам учебы в Московском университете.

Болдин разрешил Сафарову войти в кабинет ровно в два часа двадцать две минуты. Он как раз просматривал документы, которые нужно было передать в особой папке президенту страны, и, увидев Эльдара, мрачно кивнул, не вставая и тем самым показывая, что тот не должен садиться.

– Эльдар Кулиевич Сафаров, – сухо проговорил он, открывая лежавшую перед ним папку. Очевидно, это было личное дело Сафарова.

– Так точно. – Эльдар стоял вытянувшись, как офицер перед генералом.

– Вы работали в органах прокуратуры, – начал зачитывать Болдин, – и, судя по вашему личному делу, работали очень неплохо.

– Я дважды получал звания досрочно, – подтвердил Сафаров.

– Я обратил на это внимание. В Москву вы попали из Баку только в конце прошлого года и сразу успели отличиться. – Болдин наконец поднял голову и посмотрел на Эльдара: – Это вы разрешали вопрос с руководством московской милиции?

– Я считал, что все должны выполнять указы президента страны, – твердо ответил Сафаров.

– Правильно считали. Здесь отмечено, что вы были еще в Литве и в Осетии. За полгода столько успеть совсем неплохо. – Болдин не любил хвалить сотрудников, считая, что это их расслабляет. Он вообще был типичным аппаратчиком, хотя начинал как журналист в газете «Правда». Но об этом он сам уже давно забыл.

– Меня отправляли в командировки, – пояснил Сафаров, – видимо, это было нужно в интересах дела.

Болдин с некоторым интересом посмотрел на стоявшего перед ним молодого инструктора.

– С квартирой у вас все в порядке? Я слышал, что в управлении делами ваш квартирный вопрос решен положительно.

– Да, у меня с этим все в порядке.

– Вы учились в Баку?

– На юридическом факультете университета.

– Вы неплохо говорите по-русски, – заметил Болдин.

– Я учился на русском языке.

– Это ничего не значит. Многие ваши земляки с Кавказа говорят с сильным акцентом.

Эльдар еле сдержался, чтобы не улыбнуться. Он хорошо знал, что превосходно владеющие русским языком представители кавказских народов все равно говорили с акцентом, если родными с детства были другие языки, более гортанные и отличавшиеся от русского. Но в интернациональном Баку для многих владение двумя или даже тремя языками считалось нормой, поэтому здесь было достаточно много людей, превосходно владеющих русским. В этом городе выросли Ростропович и Ландау, сформировался уникальный талант Муслима Магомаева, по праву считавшегося едва ли не лучшим певцом отечественной эстрады. Он превосходно исполнял песни как на русском языке, так и на азербайджанском.

– Нам сейчас необходимо иметь квалифицированных юристов в нашем аппарате, – продолжал Болдин. – Вы наверняка знаете, какая напряженная работа идет над проектом Союзного договора...

– Знаю, – кивнул Сафаров.

– У меня к вам только два вопроса. Как вы относитесь к армяно-азербайджанскому конфликту в вашей республике? Надеюсь, вы понимаете, что, попадая в президентскую администрацию, вы должны быть абсолютно нейтральны и не проявлять симпатий ни к одной из сторон?

– Это трагедия двух народов, – твердо заявил Эльдар, – гибнут люди с обеих сторон. Но абсолютно нейтральным быть не смогу. Я – азербайджанец, и это невозможно изменить.

Болдин поправил очки и, криво усмехнувшись, произнес:

– Смело, достаточно смело. Теперь я понимаю, почему вы так понравились Олегу Семеновичу. – Он имел в виду Шенина. – Тогда второй вопрос. Как вы отнеслись к идеям департизации милиции и прокуратуры? Только откровенно, без ненужной демагогии.

– Сотрудники прокуратуры и милиции обязаны служить прежде всего закону, – ответил Сафаров, – но в наших условиях партия является стержнем, позволяющим контролировать работу правоохранительных органов. Я не уверен, что нужно спешить с департизацией.

На второй вопрос Эльдар ответил не совсем искренне. Он прекрасно понимал, что государственные органы не могут служить интересам одной партии, а должны считаться гарантами законности всего государства. Но даже у его смелости был определенный порог. В конце концов, нельзя быть инструктором ЦК КПСС и приветствовать департизацию органов, разговаривая с бывшим заведующим ЦК, который в настоящее время возглавляет администрацию не просто президента страны, но и человека, являющегося Генеральным секретарем Центрального Комитета Коммунистической партии. Болдину его ответ явно понравился.

 

– Молодец, – сказал он, переходя на «ты», что в его устах, очевидно, было высшей похвалой, – достаточно честно и откровенно. Я думаю, что с твоим переводом у нас проблем не будет. За неделю оформим все документы и переведем тебя к нам. Я еще не спросил: а сам ты хочешь у нас работать?

– Да, – сдержанно ответил Сафаров.

– Хорошо. Можешь идти. Я лично позвоню в твой отдел.

Болдин не встал и не протянул на прощание руку. Эльдар вышел из кабинета, чувствуя, как вспотела спина от напряжения, и понимая, что сегодня удачно прошел «смотрины». Вечером он позвонил домой, родителям в Баку, и позвал к телефону отца.

– Как у тебя дела? – поинтересовался тот.

– Все отлично. Кажется, меня хотят перевести в администрацию нашего большого руководителя. – Эльдар говорил по-азербайджански и так, чтобы не называть фамилию президента страны.

– В какую администрацию? – не понял отец.

– В самую главную, – сделал ударение на последнем слове Эльдар.

– К самому? – понял наконец отец.

– Да, в его аппарат.

– Ты хорошо подумай, прежде чем соглашаться, – неожиданно посоветовал отец. – Сейчас время такое плохое, и у него тоже большие проблемы. А твое нынешнее место работы очень почетное и не зависит от одного человека.

– Думаешь, стоит отказаться? – Эльдар даже немного обиделся.

– Ни в коем случае! Это очень большое выдвижение, в твои-то годы. Просто сам подумай и реши. Ты ведь у нас большая умница. А вообще, я тебя поздравляю. Мы с матерью всегда гордимся твоими успехами.

– Спасибо, – выдохнул Эльдар и, попрощавшись, положил трубку.

Ровно через неделю, то есть в следующий понедельник, его уже провожали на работу в Кремль. Журин произнес прочувствованную речь, заведующий отделом подарил ручку в изящной красной коробочке, другие сотрудники отдела искренне пожелали Сафарову успехов. Хотя многие не совсем понимали, почему этого молодого человека, так недавно прибывшего из провинции, выдвигают на такую ответственную работу – в аппарат президента. Но никто вслух подобных мыслей не высказывал.

Болдин принял его еще раз. И снова не предложил сесть. Только пояснил, что в круг обязанностей нового сотрудника администрации будет входить подготовка документов совместно с представителями Министерства юстиции и юридического отдела Кабинета министров. Эльдару выделили место в небольшой комнате, в которой сидели еще трое других сотрудников. Здесь было еще более тесно, чем в здании на Старой площади. Элина Никифоровна Дубровина считалась руководителем их небольшого отдела. Ей было уже за сорок, она успела стать кандидатом юридических наук и перешла сюда из горкома партии, где работала в последние годы при Гришине и откуда перешла в отдел к Болдину до появления в Москве Ельцина. Остальные двое тоже были профессиональными юристами – Кирилл Снегирев и Александр Гаврилович Тулупов. Первому было около сорока, второму – почти пятьдесят. Они проверяли все документы и указы на предмет их юридической правосубъектности. Получалось, что Эльдар Сафаров был не только самым молодым в их отделе, но и одним из самых молодых сотрудников в администрации президента.

Уже через день в Кремлевском дворце съездов состоялась церемония присяги первого президента России Бориса Николаевича Ельцина. Эльдар с изумлением обнаружил, что даже в их небольшом коллективе отношение к Ельцину весьма противоречиво. Если Дубровина резко критиковала нового российского лидера за популизм и авантюризм, то Снегирев, напротив, осторожно поддерживал Ельцина, хотя старался не вступать в особые споры со своим непосредственным начальником. Он тоже был кандидатом наук, его взяли в администрацию из Института философии и права АН. Снегирев заканчивал писать докторскую, что немного раздражало Дубровину, которая так и осталась кандидатом. Что касается Тулупова, то своим откровенным цинизмом он отчасти напоминал Журина. В молодости Александр Гаврилович работал адвокатом, затем нотариусом, потом перешел в управление Министерства юстиции, откуда его и взяли в администрацию президента. Он не верил в возможность особых перемен, полагая, что все правители так или иначе похожи друг на друга, и хороших «царей» просто не бывает.

Эльдар не мог даже предположить, что очень скоро его судьба сделает невероятный кульбит и он окажется в центре событий, которые потрясут весь мир.

Ремарка

«Экономические итоги истекших шести месяцев и народно-хозяйственный прогноз на вторую половину года обсуждался на совещании в Кремле, проводимом под руководством президента СССР М.С. Горбачева. Оно состоялось с участием руководителей республик, Кабинета министров СССР, центральных министерств и ведомств, ученых. В основном в сообщении премьер-министра В.С. Павлова прозвучала мысль, что в мае – июне удалось приостановить нарастание кризиса и замедлить снижение темпов производства.

Однако общая ситуация в народном хозяйстве страны оставалась крайне напряженной, даже опасной. В промышленности уменьшился выпуск четырех пятых всей выпускаемой продукции, росли недопоставки по договорам, до опасной черты снизились резервы продовольствия, ощущалась нехватка товаров в государственной торговле.

Положение в сфере финансов тоже было крайне острым. Именно здесь сконцентрировались все разлады и беспорядки, как считал глава правительства. Это прежде всего результат невыполнения соглашения между Центром и республиками. Самый тяжелый этап ценообразования – позади, сказал Павлов. Теперь на очереди либерилизация цен и переход к рынку.

Первый заместитель премьер-министра СССР В.И. Щербаков предупредил, что эмиссия в этом году может составить 150 миллиардов рублей. В то же время свободные деньги республики расходуют на различные программы, отдавая дань популизму и вызывая новый виток инфляции.

Итоги совещания подвел М.С. Горбачев, который подчеркнул, что экономика очень жестоко связала всех воедино, и понятно, что в одиночку из этого тяжелого экономического кризиса не выбраться. Можно и надо сохранить общее экономическое пространство, к чему призывает и весь мир. В итоге все упирается в согласие, а значит, в новый Союзный договор. Много пота и крови пролить, чтобы выработать единые подходы, достичь компромисса. И если кто-то – с какой бы стороны это ни исходило – начнет его ломать, нужно встать стеной на защиту достигнутого единства. Это, подчеркнул М.С. Горбачев, и есть общий шанс на выживание».

Сообщение ТАСС

Ремарка

Из интервью президента Казахстана Нурсултана Назарбаева газете «Известия»:

«Прежде всего необходимо немедленное прекращение кровопролития в стране, где бы оно ни происходило. Где же наша элементарная человечность? Так давайте же вместе, мужики, остановим кровопролитие. Давайте наконец думать не о «светлом будущем», а о сегодняшнем дне... Очень показателен в этой связи последний Пленум ЦК КПСС. Сидишь на таком форуме и думаешь: а куда, собственно, ты попал? На какое собрание, в каком году? Не веришь своим ушам, слыша вопросы типа: почему реформы экономики не обсуждаются на Политбюро? Почему не обсудили программу приватизации на Пленуме ЦК? Почему Павлов перед нами не отчитался? Определенно, пока иные сидели в окопах, жизнь ушла далеко вперед. И если кто-то рассчитывает атакой догнать ее и вернуть в старое русло, то, во-первых, это невозможно, а во-вторых, очень опасно. И, наверное, последнее для своего краха, что может сделать партия, как раз это: если вздумает попытаться вернуть прошлое при помощи силы или при помощи комитетов национального спасения наводить порядок... Самое главное сегодня – это Союзный договор. Новый Союзный договор на совершенно новой основе. И действительно, с необходимыми полномочиями Центра и с полной самостоятельностью у республик. Без Союза мы не войдем в мировой рынок. Каждую республику в отдельности никто субсидировать не будет, и никакая «семерка» не признает отдельно взятую республику. Поэтому, если мы, руководители республик, действительно желаем добра своим народам, надо отбросить политиканство и начать заниматься делом. То есть экономикой. Это главнейший вопрос».

Глава 2

Утром он проснулся, почувствовав на себе взгляд жены. Она молча смотрела на него, словно решая, как именно ему следует себя сегодня вести. Об инаугурации первого президента РСФСР было объявлено заранее. Хотя на всех приглашениях указывалось, что гостей приглашают «На торжественное заседание Съезда народных депутатов РСФСР, посвященное вступлению в должность первого президента РСФСР Ельцина Бориса Николаевича». Иностранное слово «инаугурация» еще не было в ходу. Но, несмотря ни на что, в десять часов утра должна начаться эта церемония, и надо отправляться в Кремлевский дворец съездов.

Еще не было восьми, когда он повернулся и увидел тревожный и внимательный взгляд супруги.

– Доброе утро, – тихо произнесла она, – как ты себя чувствуешь?

– Доброе утро. Нормально.

– Я просмотрела твою речь, – напомнила Раиса Максимовна, – там все правильно прописано. Толково и по делу, особенно насчет значения избрания президента России.

– Это я добавил, – сказал Горбачев.

– Очень нужное замечание. – Раиса Максимовна умела поддерживать и подбадривать его в самые необходимые моменты.

За завтраком она уточнила:

– Все ваши поедут на съезд? Или только высшие руководители?

– Из наших только Лукьянов и Павлов. Будут гости из союзных республик и областей России. Я думаю, что всем нужно работать, а не ходить по съездам, – строго произнес Михаил Сергеевич.

– Правильно, – согласилась супруга, – пусть несколько высших руководителей поздравят президента России. Необязательно приходить всем министрам и депутатам, чтобы он не чувствовал себя параллельным центром власти.

Уезжая, он привычно поцеловал жену и сел в машину. На часах было около девяти утра. Кортеж автомобилей направлялся в Кремль. Горбачев подумал, что две его последние встречи подтвердили незыблемость позиций европейских политиков. Три дня назад в Киеве он встречался с федеральным канцлером Германии Гельмутом Колем, который всегда готов был поддержать своего московского друга, так много сделавшего для объединения Германии. А два дня назад в Кремле выступал председатель правительства Испании Фелипе Гонсалес, который тоже высказался за диалог с Москвой и вчера подписал Договор о дружбе и сотрудничестве с Советским Союзом, признавая территориальную целостность единого государства. Все это были несомненные плюсы новой политики Горбачева, работавшие на его имидж.

В самой стране положение ухудшалось с каждым днем. Росла преступность, резко осложнились межнациональные отношения, ухудшалась экономическая ситуация. Сразу шесть союзных республик категорически отказывались оставаться в составе единого Союза, требуя свободного выхода. В самой Москве усиливалось противостояние между союзным и республиканским правительствами и парламентами. Но сегодня об этом не следовало вспоминать. Ельцин победил триумфально на всенародных выборах, уже в первом туре набрав почти пятьдесят восемь процентов голосов, что делало его победу особенно важной. Подсознательно все понимали, что легитимность Ельцина была даже выше, чем легитимность самого Михаила Сергеевича, избранного только съездом народных депутатов СССР. Горбачев не рискнул пойти на всенародные выборы, в отличие от своего основного оппонента, который решился на этот шаг и выиграл.

За двадцать минут до открытия церемонии Горбачев появился в Кремлевском дворце съездов. Он прошел в комнату, приготовленную для обоих президентов, и с явным неудовольствием увидел, что там, кроме Лукьянова и Павлова, находятся еще и Хасбулатов с Силаевым. Руслан Имранович Хасбулатов был первым заместителем Ельцина в Верховном Совете РСФСР и считался основным претендентом на освободившийся пост председателя. Силаев занимал пост руководителя российского правительства. Ельцин пока не подъехал.

«Заставляет себя ждать, – недовольно подумал Горбачев, – появляется последним, как будто он выше по рангу. Ничего, сегодня его праздник. Все равно Борису Николаевичу придется работать с союзным правительством и союзным руководством. А насчет Хасбулатова тоже не все так однозначно. Крючков докладывал, что не все депутаты готовы голосовать за Руслана Имрановича. А в таких вопросах службы Крючкова никогда не ошибаются».

Он отошел в сторону вместе с Лукьяновым.

– Американцы готовы признать две республики Югославии, – тихо сообщил Горбачев, – Словению и Хорватию. Мне вчера докладывал Бессмертных. Ты понимаешь, что это значит? Фактический развал Югославии. И очень опасный прецедент.

 

– Я читал сообщения о дебатах в американском сенате, – ответил Лукьянов. – Американцы и западноевропейцы считают, что это конфликт между коммунистическим руководством Центра и демократически избранными парламентами Словении и Хорватии.

– Нужно принять специальное заявление нашего Верховного Совета по этому вопросу, – подчеркнул Горбачев. – Если в Европе начнут изменять границы, этот процесс потом будет невозможно остановить.

Лукьянов согласно кивнул головой. Он не стал напоминать о фактическом изменении европейских границ, установленных Хельсинкским договором, когда произошло объединение Германии. Формально границы не были изменены, одно государство поглотило другое, но фактически это самые крупные территориальные изменения в Европе после Второй мировой войны.

– Мы вынесем этот вопрос на Верховный Совет, – пообещал Лукьянов, – если понадобится, даже обсудим его на съезде.

Горбачев подумал, что его старый университетский товарищ Толя Лукьянов – один из немногих людей, кому он может абсолютно доверять. Он мрачно посмотрел на Павлова, о чем-то оживленно беседующего с Силаевым, и в очередной раз подумал, что ошибся, сделав этого чересчур энергичного министра финансов премьер-министром. На контрасте со спокойным и уравновешенным Рыжковым, всегда очень сдержанно излагавшим свою позицию и терпеливо выслушивавшим другие мнения, Павлов казался особенно неуправляемым, амбициозным и чересчур энергичным политиком, который уже начинал раздражать Горбачева своими частыми выступлениями и политическими заявлениями. Получалось, что Михаил Сергеевич попал в своеобразную ловушку, ведь без решения съезда он теперь не мог снять с работы зарвавшегося премьер-министра, хотя уже давно для себя решил, что Павлова придется менять.

В комнату наконец вошел Ельцин. Его успели причесать, даже сделать некое подобие укладки. Он был одет в темный костюм. Подойдя к Михаилу Сергеевичу, Ельцин протянул ему руку.

– Поздравляю, Борис Николаевич, – сдержанно сказал Горбачев.

– Спасибо, Михаил Сергеевич.

Больше не было произнесено ни слова.

В комнату степенным шагом вошел патриарх Алексий Второй. Если раньше появление здесь патриарха было просто немыслимым, то теперь присутствующие не видели в этом ничего особенного. Менялись времена, менялись люди. Патриарх поздоровался со всеми, начав с Горбачева. Он хорошо знал «придворный этикет».

– Осталось две минуты, – взглянул на часы Хасбулатов, – сейчас пойдем.

На пороге появился один из сотрудников Верховного Совета РСФСР и протянул ему список гостей. Хасбулатов забрал список и пригласил всех выйти в зал. Ровно в десять часов утра началась сама церемония. Хасбулатов приветствовал всех собравшихся, особо подчеркнув, что сегодня в зале находятся президенты страны, председатель Верховного Совета СССР и премьер-министр Советского Союза. Он также приветствовал многочисленных гостей, прибывших из всех союзных республик, областей и краев России. Затем передал слово народному депутату, актеру Олегу Басилашвили, который кратко высказался об особом пути России.

Под звуки фанфар вышел Ельцин. Он принес присягу, сразу после этого прозвучал гимн России и был поднят государственный флаг. Затем слово предоставили патриарху. Алексий произнес запоминающуюся речь, особо отметив, что людей нельзя изменить ни за одну ночь, ни даже за пятьсот дней, намекая на несостоявшуюся экономическую программу. Люди нуждаются в понимании, любви и терпимости, подчеркнул патриарх, и посоветовал научиться прощать людей. Только после этого он зачитал свой приветственный адрес.

Затем слово дали Ельцину. Конечно, по протоколу в таких случаях первым должен был выступать президент СССР, но процедуру инаугурации разрабатывала протокольная служба Верховного Совета РСФСР, поэтому сразу за патриархом слово предоставили Ельцину. Он говорил о возрождении России, о духовном кризисе, об ответственности власти перед народом. И особо отметил, что невозможно достичь возрождения, «слепо выполняя приказы сверху». «В основе возрождения нашего государства, – подчеркнул Ельцин, – духовное раскрепощение человека, подлинная свобода слова и полный отказ от любого идеологического диктата».

При этих словах все посмотрели на Горбачева, хранившего невозмутимое молчание. Ельцин еще раз повторил о «свободе территорий и предприятий», «о реальном укреплении суверенитета России, реальных прав народов и республик». Горбачев ничем не выдавал своего раздражения. Когда Ельцин закончил, прозвучал гимн Глинки «Славься».

После российского президента слово предоставили Горбачеву. Он начал с того, что это не просто избрание очередного президента союзной республики, а исключительно важное событие для всего Союза, так как Россия занимает в нем особое место. Говорил Горбачев долго и многословно. Однако основные мысли были прописаны достаточно четко: «В условиях кризиса становится понятно, что для решения комплекса сложнейших проблем необходимо согласие всех патриотически мыслящих ответственных людей». «Глубоко убежден, что интересам народов Российской Федерации, как и всех народов союзных республик, отвечает не расхождение по своим углам, не самоизоляция, а сотрудничество и согласие в обновленном многонациональном государстве».

Закончив свою речь, Горбачев подошел к Ельцину и протянул ему руку. Под аплодисменты присутствующих они обменялись рукопожатиями и встали рядом, словно символизируя единство самой большой республики в составе государства и единого Союза. Потом эти снимки обошли весь мир. После церемонии инаугурации народные депутаты России возложили цветы к могиле Неизвестного солдата у Кремлевской стены. Некоторые из них требовали возложения цветов к Мавзолею Ленина, но они были проигнорированы руководством Верховного Совета РСФСР. Хасбулатов просто не обратил внимания на подобные предложения. Возлагать цветы к мавзолею лидера партии, из которой вышел первый президент России, было бы достаточно нелогично. Это понимали и многие из собравшихся.

Горбачев вышел из Кремлевского дворца съездов в расстроенных чувствах. Ельцин явно не готов к совместной работе, видимо, сказывается эйфория победы. С другой стороны, он понимает, что без сотрудничества с союзным руководством никакие проблемы России не могут быть решены, и, может быть, более ответственно подойдет к подписанию Союзного договора именно сейчас, когда стал президентом. Нужно, чтобы Павлов и Силаев согласовали свои экономические программы. Горбачев подумал о совместной экономической программе правительства СССР, которую одобрили уже десять республик. Кроме пяти среднеазиатских, России, Украины, Белоруссии и Азербайджана, к ним присоединилась и Армения. Молдавия заявила, что пока изучает программу и еще не готова дать ответ. Если так пойдет дальше, можно будет уговорить присоединиться к экономическим реформам и прибалтийские республики. Когда Павлов в начале года решил поменять деньги, все три прибалтийские республики дружно выполнили это решение.

Вспомнив об этом, он немного успокоился и к себе в кабинет поднялся уже в гораздо лучшем настроении. Сразу позвонил министру иностранных дел и поинтересовался:

– Что у нас в Югославии?

– Очень плохо, Михаил Сергеевич, – ответил Бессмертных. – В Словении идут настоящие бои. Их территориальные отряды самообороны воюют с югославской армией, которая представлена сербскими частями. В Хорватии тоже не лучше.

– Я получил твое сообщение, что американцы и западноевропейцы могут признать их независимость, – напомнил Горбачев. – Насколько это реально?

– Мы полагаем, что пока они не определились, – осторожно сказал министр, – но американцы будут делать все, чтобы пойти на признание и расколоть Югославию. Особую заинтересованность в разделе страны проявляют немцы.

– Почему немцы? – недовольно спросил Горбачев.

– Выход к Адриатике, – пояснил Бессмертных. – Во время Второй мировой войны Хорватия была их стратегическим союзником. Если Словения и Хорватия получат независимость, это означает, что немцы и австрийцы снова получат выход к южным морям.

– Они хотят вернуться в сороковые годы?! – поразился Горбачев.

– Мы готовим специальное заявление Министерства иностранных дел, – подчеркнул Бессмертных. – Сейчас сложное положение не только в Югославии, но и в Чехословакии. Там тоже начались чешско-словацкие проблемы.

– Держите ситуацию в Югославии под своим контролем, – приказал президент. – Если понадобится, я могу позвонить Колю, чтобы он не пошел на признание самостоятельности югославских республик. Представляю, какой шум поднимут наши консерваторы, если Югославия распадется на части... Нельзя этого допустить, особенно сейчас, перед подписанием Союзного договора.

Купите 3 книги одновременно и выберите четвёртую в подарок!

Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:

  1. Нажмите на многоточие
    рядом с книгой
  2. Выберите пункт
    «Добавить в корзину»