Музейный артефактТекст

не ожидала от Крепкого такой ерунды.эта именно та книга.которая не несет никакой полезной информации ни о чем..даже простые любовные романы хоть в одной строке .но ее приносят.а здесь тягомотина.не понятно для чего ее нужно было писать вообще

Книга вторая («Музейный артефакт»)

Во второй книге соавтор Корецкого продолжает развивать свои измышления на тему древнего мира и путешествие героев повести во времени успешно продолжается. Сбежавший из римского рабства Кфир прячет перстень в потайной карман (хотя в то время у одежды не было карманов) и попадает в ученики к знахарю, у которого имеется шарик из венецианского стекла (Венеция, как и знаменитое венецианское стекло возникнет на много веков позднее). Знахарь умеет писать арабской вязью, хотя арабская письменность в первом веке еще не существует.

Иерусалим (Ершалаим) того времени в представлении автора выглядит весьма любопытно. По городу ездят, как среднеазиатская арба, так и европейская карета, в нем встречаются греческие гетеры и крадут детей цыгане, а разбогатевший Кфир пьет крепкий чай (на родине чая, в Китае его начали пить только в 5 веке нашей эры) из азербайджанской, а может быть, и турецкой, армуды.

Разочаровало

Основой качественного исторического повествования является компетентность изложения, последовательности и знание эпохи. В отношении первой книги серии – не хватило терпения даже прочитать демонстрационный фрагмент, настолько пахло конъюнктурщиной и некомпетентностью. Дойдя во второй книге до «шарика из венецианского стекла» в эпоху за 700 лет до появления Венеции, окончательно убедился, что уважаемый автор полез явно не туда. Допуск сверхъестественной силы в повествование может быть дозволенным приёмом, но «шарики» – недопустимы.

Корецкий – бывший офицер милиции и в сфере своей компетенции – прекрасный автор. Было бы здорово, если бы он продолжал работать по своей основной тематике. Попытки залезть в эпоху римских легионов явно не удались.

Как всегда, Корецкий не разочаровал, вторая часть, пожалуй, даже лучше, чем первая (перстень Иуды). Главы про 20-й век читаются интереснее, хотя и от остальных фрагментов не оторваться. Заканчивается с намёком на продолжение, будем ждать.

потрясающе

Невозможно оторваться.Живёшь и переживаешь вместе с участниками событий.