Сердце пирата

- Простите, капитан, но сколько все-таки у девчонки было рук? - настаивал Грохотун.

- Две! - ответил попугай. - Две, тупица!

- Две? - искренне поразился великан. - А у этой - четыре. Что с лишними делать? Оторвать, что ли?

Трусость-это не когда боишься,а когда отказываешься от борьбы!

— Ой-ой-ой! Ой-ой-ой! Тьфу! Чушь какая-то! — передразнил попугай. — Как в сказках для младенцев! У зайки отняли морковку или какая-нибудь козявочка прищемила себе пальчик на восьмой ножке справа!

— У козявочки нет пальчиков! Я точно знаю! — заявил Грохотун.

— Откуда ты знаешь? — съязвил попугай. — Может, это какая-нибудь устаревшая модель козявочки, вроде тебя?

— А я говорю, у козявки нет пальчиков! — рассвирепел Грохотун. — В меня заложена программа боевой анатомии, кого куда бить и куда стрелять, чтобы он скопытился! Если б у козявки были пальчики, я бы об этом знал.

Ни у кого так не получится сыграть спящих, как у того, кто сам спит.

Минута отдыха сейчас приравнивалась к потерянной жизни.

Тут попугай решился на последнее средство, если и оно не сработает, тогда конец. Крокса уже не спасти. Он взлетел на гриб и закричал что было силы голосом корабельного робота:

— Опасность разгерметизации! Опасность разгерметизации! Всем срочно покинуть отсек! До разгерметизации пять секунд! Четыре секунды… Три…

Крокс и Грохотун замерли, а потом, отталкивая друг друга, помчались к ступеням.

— До разгерметизации две секунды! — кричал им вслед довольный попугай. Он знал, что в программу любого андроида или киборга введен блок самосохранения, куда одной из первых включена команда покинуть отсек при угрозе разгерметизации. В космосе нет ничего опаснее разгерметизации. Больше половины звездолетов погибают именно по этой причине.

У Крокса и Грохотуна была великолепно отработанная реакция. Они неслись по лестнице, перескакивая через три ступени. За ними летел попугай и, подстегивая их, повторял:

— До разгерметизации две секунды… Одна секунда!

Взбежав на самый верх лестницы, Крокс и Грохотун ворвались в пролом за мгновение до предполагаемой разгерметизации. Тут они бросились на пол и закрыли головы руками в ожидании сильного взрыва, обычно происходившего сразу после того, как в обшивке корабля появлялась хоть малейшая трещина.

Время шло, а взрыва не было. Постепенно, вдали от опьяняющего гриба, Крокс и Грохотун стали приходить в себя.

— А как же разгерметизация? — очнувшийся Грохотун приподнял голову и тоскливо покосился на дверь воображаемого люка, за который он принял пролом в стене.

— Фиг тебе! Разгерметизации не будет! — сказал попугай. — Шутка!

У всех есть недостатки,которые являются не чем иным,как продолжением их достоинств.

Только что познакомились,а тебя уже собираются съесть.Кто бы мог подумать,что у малютки ежика такие хищные запросы!

— Капитан, а вы не боитесь, что мост рухнет? — поинтересовался робот-убийца. Крокс обернулся к нему, и человеческая половина его рта скривилась в улыбке.

— Боюсь? Какой смысл бояться? В любом случае мы все умрем, и скорее рано, чем поздно, — философски сказал он. — Но прежде чем это произойдет, мне хотелось бы успеть сделать кое-что важное, для чего я предназначен.

Грохотун уважительно, но явно ничего не понимая, покачал головой.

— А для чего вы предназначены, капитан? — спросил он.

— Хотел бы я это знать, — Крокс шагнул на Качающийся мостик.

Шар занимал собой все пространство коридора.Втискиваясь в стены,он сдирал с них мох и поглощал его,перерабатывая,втягивал в свою тупую массу.Там,где он прокатился,не оставалось ничего живого:ни грибуксов,ни мха,ни мелких организмов.Только голые стены и плиты пола,покрытые слизким налетом.