Максимка, Толик и каляки-маляки

Рассказы для самых маленьких

Дружили семьями

Мы дружили семьями, но так уж повелось, что в гости приходили они к нам, а не наоборот. Приходили всегда ближе к вечеру – часам к пяти, мы тихо сидели на веранде и ждали их появления, их звуков. Шур-шур шуршали листья в саду, и, даже сидя в комнате, мы слышали это знакомое и ожидаемое – шур-шур.

Они были не прихотливы в еде, но больше любили что-нибудь мясное или яйца, или молочко, не отказывались от фруктов и ягод, обожали блины, можно со сметаной – сколько положишь, всё съедят. Еду для наших гостей мы раскладывали в тарелочки и ставили в знакомые для них места.

Они приходили по одному – шур-шур, зашуршал один, потом появлялся другой, иногда их было трое, однажды пришли четверо.

Иногда наши гости могли затеять ссору между собой, тогда они смешно сопели и фыркали от возмущения. Иногда мы делали для них фотосессию, и они охотно позировали, как настоящие фотомодели.

Поздней осенью мы устраивали для наших гостей прощальный ужин – готовили угощение, зажигали свечи на веранде и ждали, когда появится знакомое шур-шур-шуршание в опавших листьях. Это было грустное прощание с ласковым летом и нашими друзьями – шур-шур – ёжиками.

Каляки-маляки

Заходящее солнце осветило тёплым светом раздевалку младшей группы «Колокольчик» детского сада, и было в ней непривычно тихо – никто не капризничал, не желая одеваться, раздеваться, никто не искал завалившийся куда-то ботинок или носок, или варежку, никто не торопил «быстрее, я на работу опаздываю», никто не просил «оставь мне машинку поиграть», никто не пыхтел, пытаясь застегнуть непослушную молнию на куртке, и никто не пел «ля-ля-ля, ля-ля-ля», прыгая на одной ножке.

Было тихо, тихо. Мальчики и девочки, воспитательницы и нянечки ушли по домам. На окне раздевалки, в горшке, стоял цветок с белыми, ещё не распустившимися бутонами, рядом расположилась маленькая лейка, а вдоль стен тянулись небольшие, выкрашенные в синий цвет шкафчики, и на каждом была нарисована своя картинка – какая-нибудь ягода или фрукт, в эти шкафчики дети вешали свою одежду.

Луч солнца упал на яркую, красную вишенку, висящую на длинном стебельке с двумя зелёными листиками, вишенка качнулась и сказала:

– Моя Настя сегодня ходила по лужам, а потом бегала по земле и, когда пришла, поставила грязные ботинки прямо в шкаф.

– А мой Саша упал, играя на улице, – вздохнула редиска, – и испачкался, потом пришёл и сразу повесил комбинезон в шкаф. И я тоже стала грязная.

– Я хочу помыться, – сказала вишенка.

– И я, – повторила, как эхо, редиска.

– Мой Миша, – произнёс красный помидор, – принёс из дома шоколадную конфету, которая растаяла, и моя верхняя полка стала вся такая сладкая и липкая, что даже неприятно.

– А мой Коля нашёл на улице камушек, – включился в разговор синий баклажан, – принёс этот камушек в раздевалку и, когда все ушли, стал рисовать им на моей стенке. Он рисовал и приговаривал: «Каляки-маляки, каляки-маляки!» И смеялся при этом. А мне было так больно!

– Да, да, именно больно, – согласился зелёный огурчик. – Денис вчера сломал машинку, а потом стал колесом от неё царапать мою дверцу, а колесо-то железное, я терпел, терпел… Вот, ранка осталась, – дверца с огурчиком приоткрылась, показывая израненную стенку, и чуть скрипнула, словно всплакнула.

– Моя Света сегодня карандашом подрисовывала мне лучи, как будто я солнце, – сказал жёлтый персик, – а на соседнем шкафчике с арбузом она нарисовала листики. Ну ладно, лучи солнца могут быть красными, но у арбуза ведь не бывает красных листьев, правда?

– Мне кажется, не бывает, – синий баклажан вздохнул, вспомнив о Коле.

Так они охали и ахали, жалуясь на своих хозяев – вишенка и слива, яблоко и груша, огурчик, помидор, редиска, персик. Фрукты и овощи на картинках поникли, сморщились, съёжились, и такие они были грязные и несчастные, что хоть плачь. А потом они уснули. И снился им всем один и тот же сон – будто пришёл добрый волшебник с мылом, щёткой или с влажной тряпкой и всех помыл, почистил и стёр, убрал всё лишнее, все эти каляки-маляки.

На следующий день в группу пришла новая девочка, она разделась и, когда её мама ушла, вынула из кармашка платья маленький пакетик с влажными салфетками. Потом девочка посмотрела на репку на своём шкафчике, около которой синим карандашом было нарисовано что-то непонятное – то ли жук какой-то, то ли самолёт сломанный. Она потёрла жук-самолёт салфеткой, которая очень быстро стала грязной, потом взяла другую, снова потёрла, и вскоре на шкафчике красовалась нарядная, жёлтая репка, чистая и аккуратная. Девочку звали Оля.

– Возьми, – она протянула влажную салфетку Насте.

– Держи, – и дала салфетку Саше.

Настя оттирала вишенку, а Саша редиску, и через несколько минут вишенка и редиска стали такими яркими, будто их нарисовали только сейчас. Миша тоже взял салфетку, долго оттирал растаявшую конфету, менял салфетку несколько раз, но добился всё-таки своего – полка в шкафчике стала гладкой, приятной и совсем не липкой.

Потом Коля, Денис, Света и другие ребята тоже помыли и почистили свои шкафчики, на которых теперь, сияя чистотой, улыбались вишенка, редиска, помидор, огурчик, персик и другие фрукты и овощи.

А у Тёмы на шкафчике, как оказалось, рядом с арбузом была нарисована отрезанная долька, которую никто не видел из-за прилипшей жвачки. И эта долька, когда проявилась, была как самая настоящая, такая настоящая, что её даже съесть хотелось.

Теперь по вечерам, когда дети уходили домой, и в раздевалке становилось тихо-тихо, картинки на шкафчиках снова начинали разговаривать между собой, но уже радостно и весело.

А каляки-маляки стали жить только в альбомах для рисования.

Чёлочку поправим, мамочку поздравим

В младшей группе «Колокольчик» детского сада уже две недели шло приготовление к Маминому празднику – Дню 8 Марта, на который пригласили мам и бабушек, и который должен был состояться в четверг. Малыши разучивали стихотворения, танцы и песенки для утренника, и теперь каждый день из группы «Колокольчик» слышалось пение, которое становилось всё дружнее и дружнее:

Солнышко лучистое

Улыбнулось весело,

Потому что мамочке

Мы запели песенку.

Песенку такую:

«Ля-ля-ля!»

Песенку простую:

«Ля-ля-ля!»

Кроме концерта мальчики и девочки готовили поздравительные открытки, они делали их сами – на голубом фоне был нарисован зелёный стебелёк с листиками, а вокруг облако жёлтых шариков, похожих на маленьких, весёлых цыплят, этот цветок назывался мимоза. Воспитательница Мариванна, конечно, немного помогала нарисовать пушистую мимозу, но всё-таки Катя, Света, Саша, Коля и другие ребята делали открытку сами, делали её старательно, с любовью, делали её для мамы.

Открытку дети положили на полку в свой шкафчик для одежды в раздевалке, чтобы перед утренником взять её с собой. Вечером в среду за Тёмой в детский сад пришёл папа, пришёл поздно, когда всех детей уже забрали, и он остался один.

Ушла воспитательница Мариванна, и за Тёмой присматривала нянечка, она начала к этому времени уборку – в раздевалке стояло ведро с водой, рядом швабра, а сама нянечка поливала из маленькой лейки цветы на окнах в соседней комнате.

– Одевайся быстрее, мы последние, – папа положил шапку, шарф Тёмы на шкафчик и протянул ему куртку, – где твои ботинки?

Тёма вспомнил, как бегал на прогулке по лужам, как сердилась на него Мариванна и как потом поставила его ботинки в сушилку. Папа пошёл за ботинками, а Тёма потянул шарф со своего шкафчика, потянул, и вдруг из-под шарфа выпала и упала прямо в ведро с мыльной водой поздравительная открытка.

Тёма застыл и зачарованно смотрел, как она постепенно намокает, намокает, как темнеет её голубой фон, как становятся размытыми зелёные листики и жёлтые шарики-цветы, как она тонет и идёт ко дну, будто корабль в океане. Так интересно!

Это была открытка Лизы, именно её шкафчик находился рядом, но почему-то она была не внутри на полке, а сверху, и Тёма… Тёма уронил её в воду. Что же будет?!

Если бы он сразу подхватил открытку и вытащил её из воды, то она не опустилась бы на дно ведра и не размокла бы так сильно, и, может быть, всё бы обошлось, но Тёма только смотрел и смотрел.

– Держи, – папа дал Тёме ботинки, – смотри-ка, они даже тёплыми стали в сушилке. Ты что же по лужам бегал?

Тёма стал оправдываться, что он не один, что Максимка и Лена тоже бегали по лужам, и Максимка даже упал и испачкался весь, а Мариванна, Мариванна… Тёма отвлёкся и забыл про открытку.

На улице было светло, день уже заметно прибавился к весне, звенела, падая с крыш, капель, чирикали воробьи, спешили прохожие, возвращаясь с работы.

Папа стал расспрашивать Тёму об утреннике, какие стихи, песни они разучивают, и тут Тёма вспомнил про открытку, которая утонула, вспомнил и остановился.

– Что случилось? – папа посмотрел на сына.

Тёма рассказал.

– Завтра утренник, Лиза плакать будет, – грустно закончил он, опустив голову.

– Да, некрасиво получилось. Знаешь, Тёма, нам придётся сделать для Лизы новую открытку, – папа посмотрел на часы, – но, к сожалению, книжные и канцелярские магазины уже закрылись. Что же делать?

Глаза Тёмы покраснели и наполнились слезами, готовыми вот-вот побежать по щекам.

– Подожди, ведь в метро есть киоск, где торгуют карандашами, тетрадями, ручками, – папа обнял сына, – наверняка там должна быть и цветная бумага.

К счастью, киоск был открыт, и папа купил всё необходимое.

Придя домой, папа с Тёмой закрылись в комнате, попросили маму не заглядывать к ним и сели за стол. Папа стал расспрашивать, какой цветок был на открытке Лизы, чтобы нарисовать такой же, но Тёма никак, ну просто никак не мог вспомнить это слово – мимоза. И папа тоже забыл, что на 8 Марта женщинам часто дарят мимозу, он показывал сыну на картинках тюльпан и гвоздику, ромашку и розу, и даже незабудки, но всё не то.

– Знаешь что, Тёма, помнишь, я тебе читал книжку про волшебный цветик-семицветик – нужно загадать желание, оторвать лепесток, и исполнится то, что ты задумал. Здорово ведь, правда? Давай нарисуем Лизе цветик-семицветик!

Глаза у Тёмы загорелись:

– Давай!

Работа закипела, и вскоре на картонке красовался необыкновенный цветок, у которого было семь лепестков разного цвета, как в радуге: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. Цветок с продолговатыми, разноцветными лепестками держался на стебельке с зелёными, резными листьями.

– Краси-и-и-во! – пропел Тёма, восхищённо глядя на открытку.

– Красиво, – повторил папа, – а ну-ка, сынок, спой мне песенку, которую учил к маминому празднику, и которая тебе нравится, ну хотя бы один куплет.

Тёмочка встал из-за стола и, помедлив немного, запел:

Чок, чок, каблучок,

Мы танцуем гопачок.

Чёлочку поправим,

Мамочку поздравим.

Чёлочку поправим,

Мамочку поздравим.

В зал группа «Колокольчик» входила парами – мальчик с девочкой, и каждый нёс в руках открытку, на которой была нарисована ветка мимозы с пушистыми, жёлтыми комочками цветов, а у Лизы на открытке был нарисован цветик-семицветик, похожий на разноцветную, весёлую радугу.

Кукла

Васютка с бабушкой Ольгой Сергеевной стояли в парке у автомата с игрушками и пытались рычагом, похожим на железную руку, подцепить калейдоскоп, который всё выпадал и выпадал, и подхватить его никак не получалось.

– Бабушка-а, теперь в сторону и вверх, ещё, дай я нажму.

Упал, опять упал, – на лице Васютки было разочарование. Калейдоскоп был такой красивый – ярко-жёлтые звёзды на синем фоне, а если его покрутить и посмотреть в маленькое окошко, то можно увидеть меняющиеся, как по волшебству, красивые узоры из разноцветных, цветных стёклышек. У Васютки раньше был калейдоскоп, но он его потерял где-то, и так хотелось получить новый!

К соседнему автомату подошла девочка приблизительно того же возраста как Васютка, рядом с ней была её бабушка. Девочка бросила жетон, вместе с бабушкой взялась за рычаг, и они стали подхватывать какую-то игрушку.

Рука-рычаг, которой старательно управляли Васютка и Ольга Сергеевна, опустилась в глубину кучи игрушек и извлекла откуда-то со дна прозрачный, пластиковый футляр, потом выбросила его в специальное отделение, где Васютка взял его. Он открыл футляр и достал небольшую куколку – у неё были длинные, золотые волосы, собранные алой лентой в пышный хвост, розовое платье, розовые туфельки, и сидела она на изящных, белых качельках. Качельки раскачивались, туфельки снимались-одевались, а золотые волосы можно было заплести в косичку или даже в две.

Васютке недавно исполнилось четыре года, родные дарили ему машинки, конструкторы, солдатиков, зверюшек разных, а кукол у него никогда не было.

Между тем, девочка с бабушкой достали из автомата калейдоскоп – как раз тот, который хотел Васютка.

– Бабушка, я тоже хочу такую, – девочка зачарованно смотрела на куклу в руках Васютки.

– Подожди, я жетон куплю.

Касса была рядом, бабушка купила не один, а два жетона. Вначале они вытащили небольшую, пожарную машинку, а потом достали белую плюшевую мышку на колёсиках, у которой крутился хвостик, когда она ездила. Васютка стоял рядом, с интересом наблюдая за девочкой и держа в руках свою куклу.

– Бабушка, я куклу хочу, как у мальчика, – захныкала девочка.

– Во-первых, жетонов у меня больше нет, а во-вторых, такой куклы тоже нет, я посмотрела. Была одна, её мальчик достал.

Ольга Сергеевна наклонилась к внуку:

– Васенька, поменяйся с девочкой игрушкой.

– Нет, – внук прижал к себе куклу.

– Зачем тебе кукла, ты же не девочка.

И тут Васютка неожиданно развернулся и побежал домой, да так быстро, что Ольга Сергеевна еле догнала его и строго взяла за руку. Хорошо, что жили они рядом с парком, где был этот автомат с игрушками, и где были детские площадки и разные качели-карусели.

Дома Васютка разделся, пошёл на кухню и поставил куклу на подоконник.

Обеденный стол стоял у окна, Васютка сидел напротив, и теперь, когда он ел, то всегда смотрел на свою принцессу. Он не играл с ней, достанет лишь изредка из прозрачного футляра, покачает на качельках туда-сюда, туда-сюда, посмотрит, посмотрит, да и уберёт обратно, и поставит на середину подоконника.

Несколько раз мама хотела положить куклу в ящик со всеми игрушками, но Васютка так расстраивался, что куклу больше не убирали.

Окно было большое – от стены до стены, и когда дверь на кухню была открыта, то все, входившие в квартиру, сразу видели принцессу с золотыми волосами на белых качельках, и она, как добрая красавица-фея из сказки, приветствовала каждого.

Весна незаметно прошла, и на лето Васютка уехал с бабушкой и родителями на дачу, а когда пришла осень, он пошёл в новый детский сад – поближе к дому.

У всех детей в раздевалке детского сада были свои шкафчики для одежды, на каждом нарисована своя картинка – какой-нибудь фрукт или овощ. На Васюткином шкафчике был красный помидор с задиристым, зелёным стебельком, на шкафчике справа – оранжевая морковка, а слева – спелая, жёлтая груша.

В шкафчик с нарисованной грушей вешала одежду Наташа, а там, где была морковка, раздевалась Лиза – та самая девочка, которая весной хотела достать из автомата куколку на качелях. Васютка узнал Лизу и подружился с ней, они часто играли вместе, и воспитательница посадила их за один стол – теперь они завтракали, обедали, ужинали и рисовали, лепили из пластилина, и смотрели книжки с картинками вместе.

Однажды Лиза не пришла в детский сад один день и два, и неделю, и две недели, её шкафчик в раздевалке пустовал, и казалось, что даже весёлая морковка на дверце загрустила. Место за столом рядом с Васюткой было теперь свободным, и ему так не хватало Лизы на прогулках – вот сейчас бы катались на горке, сейчас играли в мяч, а сейчас просто бегали.

Потом Васютка узнал от бабушки, а она от воспитательницы, что Лиза лежала в детской больнице с воспалением лёгких, и ей делали уколы. Постепенно она стала выздоравливать и сейчас находилась дома, понемногу гуляла в парке, но в детский сад пока ещё не ходила.

Когда Васютка узнал, что Лиза поправляется, он очень обрадовался и вечером, придя домой, достал из футляра куклу – золотоволосая принцесса сидела на качельках и улыбалась голубыми глазами, а её розовое, воздушное платье и розовые туфельки даже не выгорели на солнце. Васютка долго смотрел на красавицу, потом положил её в футляр и плотно закрыл его.

Утром он попросил бабушку передать куклу Лизе, и бабушка сказала, что это возможно. А через день она сообщила, что Лиза очень обрадовалась кукле, благодарит Васю, и скоро она поправится.

– Не жалко принцессу? – спросила мама, когда вечером шла с Васюткой из детского сада домой. – Она так нравилась тебе, почему же ты отдал её?

– Потому что Лиза болеет, и потому что она… она красивая.

– Кто? Принцесса на качельках? – мама обняла Васютку и улыбнулась. – Или Лиза?

Васютка вырвался, засмеялся и побежал, подпрыгивая на одной ножке, по аллее парка.

Через неделю он бегал уже вместе с Лизой.

На их шкафчиках в детском саду снова весело переговаривались между собой красный помидор и озорная морковка. А у Лизы на подоконнике улыбалась голубоглазая принцесса на изящных, белых качельках.

Ларик и вороны

Ларик, английский чёрный спаниель из пятого подъезда, лежал на животе во дворе дома, вытянув лапы и зажав в передних лапах здоровущую кость. Кость эту он, конечно, стащил где-то на помойке. Все жильцы большого дома знали эту слабость Ларика, но любили его, потому что Ларик был собачкой доброй, весёлой и всем всегда дружелюбно махал хвостиком.

Ларик увлечённо грыз кость, не замечая ничего вокруг, а в это время его окружили вороны – три спереди и две сзади. Когда две вороны сзади кусали Ларика за хвост, то три вороны спереди именно в этот момент пытались ухватить кусочки косточки, разбросанные на земле. И это им удавалось. То есть, одни вороны отвлекали, а другие действовали.

Ларик на эти нападения не реагировал, только слегка поднимал голову и вновь продолжал радостно грызть косточку. А вороны всё атаковали и очень слаженно атаковали.

Какие же они всё-таки умные и хитрые!

Дракоша

Ранним утром Юля стояла у окна и с интересом и удивлением смотрела на парк.

Она жила рядом, в большом доме, в квартире на высоком этаже, откуда весь парк был как на ладони. Только ей надо было встать на носочки, потому что до самого окна она ещё не доставала – ей было всего три годика.

– Дочка, отойди от окна, ты же знаешь – я не разрешаю, – строго сказала мама.

– Посмотри, посмотри, – Юля подбежала к маме, схватила её за руку и потащила к окну, – там…

На зелёной лужайке парка неожиданно, как в сказке, откуда ни возьмись, появился Дракон. Поэтому сразу после завтрака Юля с мамой заторопились в парк – что же там происходит? Вокруг Дракона, которого все звали Дракоша, собралось много ребят. Среди них были и знакомые Юле мальчики и девочки – с одними она ходила в детский сад, с другими жила в одном доме и часто играла на детской площадке. И все они с огромным любопытством разглядывали Дракошу.

Он был большой, с синими глазами, оранжевой гривой, длинным, зелёным хвостом и жёлтым животом. Дракоша сидел на траве, вытянув передние и задние лапы вперёд и опираясь на хвост, при этом его передние лапы лежали вдоль живота, создавая своеобразные стенки с двух сторон. А по животику Дракоши, который выглядел как высокая, крутая горка, были проложены деревянные брусочки, за них можно было держаться и карабкаться на самый верх, где находилась маленькая площадка.

Малыши друг за другом, стараясь изо всех сил и торопясь, карабкались наверх, на площадку и там, оттолкнувшись, быстро съезжали вниз, переговариваясь, смеясь, переворачиваясь в разные стороны и что-то выкрикивая, потом снова поднимались на горку и снова съезжали.

Вокруг Дракоши царило оживление, шум, веселье. Юля съезжала с горки, сзади её догоняли Петя и Лена, а дальше Катя с маленьким братом, и всем ребятам было так радостно и весело! А когда приходил вечер, Дракоша уходил спать – он сдувался, потому что был резиновый, как простой резиновый мячик. Но каждое утро Дракоша просыпался, глубоко вдыхал и набирал воздух, расправлял плечи, и вновь улыбался, приглашая малышей: «А ну-ка, прокатись!»

Однажды на горку к Дракоше залезли три незнакомых мальчика, они были заметно старше и катались по-другому – грубо расталкивали малышей, да так сильно, что некоторые падали и начинали плакать. На замечания они не реагировали и ушли только тогда, когда сами захотели.

И вскоре после их ухода Дракоша вдруг стал оседать, оседать и… сдулся, как сдувается порванный воздушный шарик. Теперь он лежал на траве плоский, печальный, непохожий на себя. Подойдя ближе, Юля разглядела порез на его животе, похожий на рваную рану, она загрустила и прижалась к маме:

– А Дракоша поправится?

– Обязательно поправится, дочка. Помнишь, как доктор Айболит вылечил зайчика и других зверюшек?

– Да-а, я помню – зайка бежал и попал под трамвай, а добрый доктор Айболит сказал: «Я пришью тебе новые ножки, ты опять побежишь по дорожке». Мамочка, Айболит вылечит Дракошу?

– Это знает только Айболит, но он сумеет, он справится.

Несколько дней Юля подходила к окну и всё смотрела и ждала Дракошу, но его не было. Даже погода нахмурилась, словно рассердилась на тех, кто поранил Дракошу, и вот уже четыре дня моросил тихий дождик, дождинки которого были похожи на слезинки, что текли по щекам Юли, когда она вспоминала раненого Дракошу.

На пятый день из-за туч выглянуло солнце и осветило зелёную лужайку, на которой появился Дракоша. Снова ребятишки карабкались вверх по лестнице, и снова весело катились с горки. Глядя на радостную возню малышей, улыбались кудрявые облака, бегущие по светлому небу, улыбались мамы, и улыбался Дракоша.