Огнем и мечом

Канцлер ... поступал так, как поступают во дни неудач и крушений люди, чья вера в себя не угасает даже в преддверии полного краха: искал виноватых.

Война, недобрая матерь, детей своих, точно Сатурн, пожирает, а кого не пожрет, того, словно пес кости, изгложет.

Заслуга - она, что масло, наверх всплывает.

... вши небось раскашлялись с перепугу!

... больше жизни дорога была тебе казацкая твоя слава, и потому не искал ты спасенья!

Да, дожили мы до страшных времен, нет ничего хуже, как внутренняя война; теперь не будет угла мирному человеку.

— Боже, — сказал Зацвилиховский, выходя из задумчивости, — прежде было лучше. Вот, как сегодня, помню, что под Хотином — это было двадцать семь лет тому назад, когда гусары Любомирского шли в атаку на янычар, — казаки в своих окопах бросали шапки и кричали Сагайдачному так, что земля дрожала: "Пусты, братку, умираты с ляхами". А теперь что? Теперь Низовье, которое должно быть оплотом христианства, пускает в пределы Польши татар, чтобы наброситься и на них, когда те будут возвращаться с добычей. Даже хуже: Хмельницкий прямо заключает союз с татарами, в компании с которыми будет резать христиан.

— Выпьем с горя, — прервал Заглоба, — ну что за мед!

— Пошли мне, Боже, скорее смерть, чтобы не видеть этой международной войны, — продолжал старый хорунжий. — Этой кровью смоются обоюдные ошибки, но она не будет искупительной кровью, потому что восстанет брат на брата! Кто на Низовье? Украинцы. Кто в войске князя Иеремии? Украинцы. Кто в отрядах? Украинцы. А мало их в коронном войске? А я сам кто? О, несчастная Украина. Крымские басурмане наденут тебе на шею цепь, и будешь ты томиться на турецких галерах

— Не говорите так, — сказал Скшетуский, — иначе мы все расплачемся. Может быть, солнце еще и засветит нам!

Будучи христианином, я ему все обиды прощу, но при условии, что его за два дня до этого повесят

Виновата была вся Польша, и все сословия, ее прошлое и государственный строй, но кто из опасения, чтобы Скала, лежащая на склоне горы, не рухнула в пропасть, захочет ее вкатить наверх, но не рассчитает своих сил, тот ускорит только ее падение. Канцлер поступил еще хуже, так как призвал на помощь страшный казацкий поток, не замечая, что его течение может подмыть и вырвать почву, на которой покоится скала.

- Позволь, ваша милость наместник , - это господин Сбейнабойка.

-Подбипятка, - поправил шляхтич.

-Один черт! Герба Сорвиштанец.

-Сорвиглавец, - поправил шляхтич.

-Один черт! Из Песикишек.

-Из Мышикишек, - поправил шляхтич.

-Один черт!