Иван Ауслендер: роман на пальмовых листьях

"Иван Ауслендер: роман на пальмовых листьях" – интересная книга. Герман Садулаев не силен в художественной стилистике, но имеет драйв, фантазию, оригинальные мысли. А это по нынешним временам – не мало…

Почему решил прочитать: очень заинтересовала аннотация. Шорт-листы премий. В итоге: отлично написано! Легко, тонко и саркастично. Главный герой чем-то похож на Дмитрия Быкова (полнота? преподавание? либерализм?). Очень впечатлило. Открыл для себя нового автора! Обратил внимание на заинтересовавшие меня романы автора - всё, кроме военной прозы. Текст похож и на Быкова, и на Пелевина, и в то же время ни на что ранее читаное. А ещё там очень много веданты! Последняя треть так просто какая-то новая упанишада! Да кристальной афористичности Пелевина текст не поднимается, но сама эзотерически-индуистская тема очень хороша. 9(ОТЛИЧНО)

Очень смешной роман об очень печальных вещах. Это удовольствие, лежащее исключительно в пространстве искусства слова. И счастье, когда мир литературного произведения оказывается близким и понятным настолько, что писателя, кажется, понимаешь с полуслова и ловишь все изящные намеки. Вообще, университетская среда, будь это «Соловьёв и Ларионов» Водолазкина или «Покорность» Уэльбека – крайне питательная, полная иронии и сарказма, рыцарско-романтических приключений и жесткой до жестокости правды. Но она открывается до конца лишь причастным. Особенно, если речь идёт о гуманитариях, живущих только своим предметом, и, будучи вырванными из среды, совершают поистине донкихотовские подвиги. Таков и Иван Ауслендер у Германа Садулаева. Влекомый случаем, герой примыкает к политической оппозиции, совершает романтический евротур a la Онегин и становится мистификацией сектантов. Текст «на пальмовых листьях» - очевидная и не требующая перевода постмодернистская игра, вобравшая в себя сразу множество узнаваемых приемов и жанров мировой литературы. Его обманчивая бойкость, легкомысленность и жизнерадостность направляет публицистическое жало против дня сегодняшнего. В романе много упоминаний реальных событий прямиком из новостных, еще не остывших сводок. Ирония в том, что совершенно непонятно, кто в данный момент оценивает их и говорит с читателем – автор или его герой. Садулаев не прячется за мысли персонажа, но безжалостно предоставляет читателю самому сделать выбор. Обаяние Ауслендера таково, что вслед за ним тоже легко поддаться очарованию протестных митингов, а в лекциях увидеть борьбу за правду. Беззубый, контролируемый мятеж, построенный исключительно на эмоционально-интеллектуальных спекуляциях – лишай, забирающих лучшие силы. Но лучшие ли? У Садулаева заглавный персонаж – типичный слабохарактерный чудак, неустроенный в жизни, лишенный буржуазных мотивов в социализации и не без уязвленных амбиций посвящающий себя «игре в бисер». Получается порой сентиментально, порой умилительно, но без всякой надежды на оправдание. Казалось бы. Лишь пройдя путь ошибок, болезни, подойдя к смертной черте (за этим тоже иронично и смутно угадывается пародия на канон духовного пути), Ауслендер начинает видеть жизнь, что называется, «философски» и надмирно, ценя даже несколько минут этой жизни. «Иван Ауслендер» читается в первую очередь как прививка против бытового сектантства – будь это политика или религиозность. На отечественной почве, истерзанной чрезмерной доверчивостью, растерянностью, душевным горением по любому поводу, это очень полезно. Даже в финальной части, где Садулаев не поленился реконстуировать учение, приписанное его герою последователями, есть смесь деконструкции и отрезвления. Это учение убирает всё ложное, порочное и лукаво говорит: хочешь просветления – умри. Никаких полумер, комфорта и утешения. Если не готов, живи как жил честным человеком и не поддавайся на провокации.

Преподаватель мертвого языка, санскрита, Иван Ауслендер робок и порядочен, его жизнь однообразна, изредка разбавляется истерическими скандалами - нрав супруги крут. Однажды, с лёгкой руки его друга и оппонента, американиста Асланяна, Ауслендер становится активистом политической жизни современной России, успешно выступает на митингах. Белые ленточки, помните? Я уже про них и забыла... А потом, как и любой интеллигент нашего розлива, сбегает в Европу... Но это все в книге не главное! На самом деле все начинается с быта и лёгкого толкования вед. А заканчивается ведантой и толкованием бытия. Не существует ответов на вопросы, самих вопросов, а также противоречий, политических парадигм, а есть ритуал, которому подчинён ход жизни. Неопределенны чувства от прочитанного. Роман и простой и сложный одновременно. Другие же посчитали, что романа даже нет, есть неуважение автора и копипаст. То, что мне однозначно импонирует, две третьих произведения автор ведёт аргументированный спор. Такие тексты погружают меня в плавный хоровод собственных мыслей о чем-то значимом.

P.S.: Наблюдение, в приметах биографии Ауслендера угадывается сам Садулаев, а в Асланяне будто бы Аствацатуров. Оба писателя, на мой взгляд, наделены хоть и спорным, но все же обаянием. В отношении каждого публика выказывает или глубокую симпатию или люто отрицает талант. Я же считаю, они в срединной части пути.

По-моему, это больше просветительская литература (в области индуизма), чем художественная, но в принципе весьма себе любопытная, на мой вкус.